Анастасия Багалика: Зачем было делать такое заявление? Есть ли пленные в «ЛНР»?

Анна Мокроусова: Вопрос «зачем» задают часто, но он остается без ответа. Заявление было сделано СМИ. Ни переговорщикам, ни официальным структурам об этом ничего не сообщалось. Надеюсь, это обещание будет сдержано. К сожалению, и гражданские, и военные есть среди пленных.

Анна Мокроусова

Лариса Денисенко: На какой стадии находятся переговоры сейчас?

Анна Мокроусова: Волонтеры не являются посредниками в переговорах. Сейчас есть официальна структура — Центр обмена пленными. Официальный фонд есть только у нее. Волонтеры являются представителями гражданского общества, мы не можем вести переговоры. Переговоры ведутся уже год. Обмены есть, но они не большие. Очень много пропавших без вести. Боевики признают, что в них в заложниках 139 человек. Цифра 57 — это люди, которые находятся в известных боевикам местах. На самом деле эта цифра гораздо больше. По моей статистике 60 гражданских лиц предположительно находятся в плену. Порядка 300 человек пропали без вести. По военнопленным — порядка 1500 человек.

Анастасия Багалика: Кто попадает в списки боевиков? Почему гражданских лиц продолжают держать в плену?

Анна Мокроусова: Это сложные вопросы. У нас были одно время большие обмены. Они прекратились в феврале 2015 года. Они прекратились тогда, когда Медведчука назначили представителем Украины на Минских переговорах. Я не могу сказать ничего конкретного об их работе, но большие обмены прекратились. Я думаю, что это вопрос переговоров и закулисной политики.

Часть людей, которые считались заложниками сейчас перешли в разряд пропавших без вести. Независимо от статуса, мы всех подаем в списках как тех людей, которых Украина хочет вернуть.

Лариса Денисенко: Почему не отпускаю гражданских лиц?

Анна Мокроусова: Часть гражданских, которых мы преподнесли как медийных личностей, там признают врагами народа. Они говорят о том, что их будут судить.

Всех гражданских лиц, которых они показывают, они обвинят в преступлениях. Они их считают военными преступниками.

Лариса Денисенко: Как можно ускорить процесс обмена?

Анна Мокроусова: Я не верю в обмен всех на всех. Непонятно кто такие «все». По спискам 139 человек. Мы ищем в десятки раз больше.

Плотницкий заявил, что они отпустят всех военнопленных. Сейчас подтверждены 3 человека. Это популистские заявления. Собрать полный список невозможно. Нужно проводить постоянные обмены и урегулировать вопрос так, чтобы в плен людей не брали вообще.

Анастасия Багалика: Как от боевиков можно получить верификацию того, что эти люди у них действительно есть?

Анна Мокроусова: Они выкладывают видео, сами их показывают.

Лариса Денисенко: Какой процент людей содержаться в плену потому, что из этого хотят извлечь финансовую выгоду?

Анна Мокроусова: Статистики нет, но таких случаев много. Похищали и убивали родственников патриотов. Со стороны официальных представителей «ДНР» таких случаев практически нет. Там до сих пор много бандформирований.

Анастасия Багалика: Кто выбирает тех, кто окажется в списках освобожденных?

Анна Мокроусова: Украина подает полные списки. Всегда в обменах мы идем на поводу у той стороны. Мы просим всех людей, кого отдадут — никто не знает.

Раньше меняли по количеству, теперь по фамилиям. Часто привозят на обмен не тех людей, но украинская сторона забирает всех.