Открытое письмо к быдлу

Закон пропаганды прост: чем тупее особь, тем сильнее на неё воздействует пропаганда. Причем убийственная сила пропаганды уже исчислена математически. Балее всего эта напасть действует на некую сообщность людей, пропитанную имперским мышлением и тягой к раболепию, так характерному многим в сегодняшней России. Писатель и публицист Александр Никонов, написал в сердцах открытое письмо к этому сегменту российского общества.

Здравствуй, быдло...

Что, неожиданное обращение? Ну, да. Ты больше привыкло, чтобы тебя называли не в среднем роде, а в мужском — «народ». В этом слове тебе чудится нечто возвышенное и патетическое, хотя по сути это одно и тоже.

Но как только особь начинает соотносить себя с какой-то группой, она сразу теряет индивидуальность и оскотинивается, даже не усредняясь, а равняясь на худшего в группе, ибо караван всегда идет со скоростью самого медленного верблюда. Об этом еще Лебон в свое время писал, рассуждая о толпе. А народ — это самая большая толпа, предельная группа. И ниже упасть уже некуда.

Так что, глупое, вынь изо рта пивную соску с надписью «Балтика» на колечке, оторви взгляд от лысины писателя Старикова, собери глаза в кучку и попытайся сосредоточиться на том, что я тебе скажу.

Ты наверняка заметило, что в последнее время цены несколько выросли. Я наблюдал за твоей реакцией. Ты бегало по обменным пунктам и магазинам бытовой техники и лихорадочно пыталось спасти то немногое, что оказалось способно заработать. Мне не было тебя жалко. Потому что в одном из комментариев в интернете ты написало: «Ничего, прокормимся со своих огородов, мы привычные. Главное, что мы не уступили, и Крым все-таки наш.» Прочтя это утробное, как чесночная отрыжка, признание, я понял, что задача моя будет нелегкой, но я постараюсь.

Для начала я покажу тебе зеркало. Сунь туда свою волосатую морду. Что ты там видишь? Правильно, этот зверь — ты. Тебя таким сделало телевидение. Пропаганда. Потому что ты с готовностью ее глотало, не жуя.

Этот год, признаюсь честно, заставил меня пересмотреть многие мои взгляды. Еще в начале года я с высоты своей личности думал, что гитлеровско-сталинские методы воздействия в наше время уже не сработают. Увы! Сработало. Зверь, сидящий в тебе, почти ничуть не изменился. У тебя нет иммунитета к патриотической дудочке, влекущий в пучину, глупое.

Один мой пожилой знакомый рассказывал такую историю. Его, 9-летнего мальчишку, отец взял тогда на демонстрацию. Толпа шла по Красной площади мимо мавзолея, на котором стоял Солнцеликий, хотя и немного рябой на рожу, Вождь и Учитель. И в какой-то момент, зайдя на Красную площадь, мальчишка вдруг увидел, что толпа при подходе к мавзолею начинает меняться. До этого шли нормальные граждане, о чем-то друг с другом разговаривали. А у подножия мавзолея это были уже не люди. Истерически-восторженные вопли, слезы, лихорадочно блестящие глаза, повернутые к Вождю лица, окрашенные нездоровым румянцем. Они себя не контролировали. Это было состояние бесноватости, состояние транса.

— Видел? — Спокойно спросил потом отец сына.

Тот потрясенно кивнул. Он запомнил это превращение на всю жизнь.

Писатель Корней Чуковский, побывавший в 1936 году на съезде партии, вспоминал явление Сталина народу:

Вчера на съезде сидел в 6-м или 7-м ряду... Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Жданов и Сталин. Что сделалось с залом! А ОН стоял, немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила и в то же время что-то женственное, мягкое. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его — просто видеть — для всех нас было счастьем. К нему все время обращалась с какими-то разговорами Демченко. И мы все ревновали, завидовали — счастливая! Каждый его жест воспринимали с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства. Когда ему аплодировали, он вынул часы (серебряные) и показал аудитории с прелестной улыбкой — все мы так и зашептали: „Часы, часы, он показал часы“ — и потом, расходясь, уже возле вешалок вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне все время о нем восторженные слова... Домой мы шли вместе с Пастернаком и оба упивались нашей радостью.

Так работают средства массовой информации. Они могут разжечь любовь к палачу, а могут — ненависть к самому близкому человеку. Вот разошедшаяся по интернету история из 2014 года:

«Приезжаю ночевать к родителям. Сгорбленный отец сидит на диване и уныло смотрит в телевизор. На экране черно-белые кадры с погибшими в Одессе. И это — под траурную душераздирающую музыку.

„Целый день про Украину смотрит“, — шепчет мама. Отец, между тем, переключает канал. А там некто дает интервью, что на украинских улицах опасно говорить по-русски, потому что „Правый сектор“ сразу открывает огонь на поражение.

Отец мрачнеет пуще прежнего. Я пытаюсь его успокоить: „Пап, это только половина правды, не принимай близко к сердцу“. Папа вздрагивает: „как это „половина“? Что фашисты заживо 40 человек сожгли, половина правды?“. Пытаюсь объяснять: „после матча на футбольных фанатов напали сторонники России, убили 17-летнего парня. В ответ фанаты пошли к Дому...“

Отец не дает договорить, злобно замечая: „это бандеровская пропаганда“. Я парирую, что это написала корреспондент нашей „Новой газеты“ с места событий. Ей по-любому оттуда виднее. Еще замечаю, что коктейлей Молотова у фанатов сначала не было. Они взяли бензин и масло в лагере пророссийских активистов, разлили по бутылкам, которые и стали швырять в окна Дома профсоюзов.

И тут отец совершенно неожиданно кидается драться. Мой любимый папа, с которым мы душа в душу, вступает со мной в драку! Таких глаз я у него никогда не видел: красные от крови, нечеловеческие, жаждущие расправы. И это — у сердечника и гипертоника, что для него смертельно опасно. Недавно выпустили новую серию Масяни, где она сошла с ума от телепропаганды. Так вот, это не преувеличение, это действительно происходит с людьми. Никогда бы не подумал...

Прямо в носках успеваю выскочить на улицу под крики отца: „Бандеровец!!! Пятая колонна!!!“... Пока еду домой, звонит отец. Потерянным голосом просит прощения, умоляет вернуться. Конечно, я вернулся. Смотрю, а телевизор уже выключен...»

Закон пропаганды прост: чем тупее особь, тем сильнее на неё воздействует пропаганда. Причем убийственная сила пропаганды уже исчислена математически. Американский экономист Дэвид Янагизава-Дротт, исследовавший знаменитый африканский геноцид тутси против хуту, показал, что в тех местностях, где лучше принималась радиопрограмма, призывавшая убивать тутси, уровень убийств выше до 70%, чем в радиотени. Под воздействием радио-башен мужья хуту убивали своих жен тутси, матери резали детей, рожденных от «врагов народа». И не нужно для этого никакого загадочного излучения от братьев Стругацких. Достаточно какого-нибудь кости эрнста.

Понимаю, что ты не виновато. Гены пальцем не исправишь, и если уж родился дураком, так и будешь всю жизнь хлебать телебаланду. Однако, наука говорит, что лишь 80% наших способностей определяются генами. А на 20% можно попытаться улучшить себя тренировками. Попытайся уцепиться за эту мысль.

Для начала попробуй оторваться от телевизора хотя бы на полчаса за вечер. Потом минут на сорок, затем на пятьдесят... Глядишь, уже через месяц ты сможешь какое-то время существовать самостоятельно — без толстой рожи Толстого и его иссохшего от ненависти к «бандеровцам» Гордона. Без Соловьева. Без распятых мальчиков... И тогда при особом старании ты вдруг увидишь всю шизофреническую глупость в высказываниях Путина, который уверяет тебя, что захватывая чужие территории, Россия «всего лишь защищает свои интересы»...

Что русский медведь, оказывается, взял чужое всего лишь из опасения утраты своего — Сибири, ведь если бы мы не взяли Крым, у нас бы Сибирь отняли непременно, так нам сказал Путин... И что Москва аннексировал Крым, потому как тысячу лет назад там греки крестили киевского князя, а Москвы тогда еще и в помине не было, поэтому Крым — московский по праву. И хотя ты об этом факте крымского крещения знать не знало, все равно данный факт для тебя охрененно сакрален.

Ты уже в курсе, что означает это слово? Не ройся в словарях! Теперь оно уже ничего не означает. Оно разлетелось и стало мемом. Теперь сакральным называют все хорошее. Например сакральный кефир или автосервис. Это значит, хороший автосервис. А несакральный, фашистский — это плохой автосервис, не стоит ему доверять свой автомобиль.

Так вот, Крым для нас оказался настолько сакрален, настолько леп и пригож, что ну никак мы себя не контролировали, руки сами тянулись туда, и при случае мы Крым умыкнули, словно ребенок конфетку со стола. Само так вышло. Никто не виноват. Мы себе тут даже отчета в своих действиях не отдавали, ибо сие дюже сакрально и зело духовно было. Так Путин сказал. А ты поверило. Потому что от телевизора отрываешься только в экстренных случаях — например, для того, чтобы занять очередь за новым телевизором или холодильником, ибо как еще спасти часть своей жизни, овеществленную в заработанных, но тающих на глазах деньгах?

Я знаю, несмотря на все мои увещевания, телевизор ты продолжишь смотреть, не зря же говорят, что бывших наркоманов не бывает. А вот холодильник тебе может уже и не понадобится. Что ты класть в него будешь? Крым?..

рисунок Васи Ложкина

—

Александр Никонов, писатель, публицист, общественный деятель. Председатель Атеистического общества Москвы (АтОМ). Лауреат Беляевской премии за книгу «Апгрейд обезьяны», премии «Нонконформизм-2010» за роман «Анна Каренина, самка». Опубликовано в издании РуФабула [2]

В тему: