5 реформ, превративших Киев в европейскую столицу

1.00

Нет

Что Виталий Кличко обязан прочесть.

Киев в начале XX века всего полгода прожил без Москвы — ошеломительный результат

1918 год (возможно начало 1919-го — автор книги Дело Кольцова упускает эту деталь), одним из беспокойных киевских вечеров, два родных брата, 21 летний Миша и 19-ти летний Боря, возвращались домой. Их остановил петлюровский патруль и потребовал документы.

Братьям было из-за чего волноваться. Особенно старшему. Михаил Кольцов — московский журналист — это раз. Документы ему выдал Анатолий Луначарский, нарком просвещения большевистской России — это два. Настоящие имя и фамилия Михаила Кольцова — Моисей Фридлянд, что не указано в документах, но довольно отчетливо выведено на лице. Это уже три. В Киеве в те беспокойные дни и за меньшие прегрешения расстреливали на месте, а тут вообще случай вопиющий.

Михаила и его брата Бориса патруль поставил к стенке и уже приготовился расстрелять. Вдруг из ворот соседнего дома вылетел дворник Григорий и как завопит:

Що ви робите? Це ж хлопці з нашого дому, студенти з 21 квартири.

Патруль опустил стволы. В этот момент на дорогу выехал извозчик с подозрительными седоками. Бойцы немедля переключились на них. Братья были спасены. Один из них стал публицистом, которого в ранний советский период величали Журналист № 1. Второй стал самым известным карикатуристом Советского Союза, умер буквально семь лет назад.

Иными словами, всем дворникам Киева за дворника Григория мой низкий поклон.

Итак:

Молодой московский журналист Михаил Кольцов оказался в Киеве не случайно. Он родом из этих мест. Здесь жили его родители. Кольцов прибыл в Киев еще в 1918-м, когда немцы выбили из украинской столицы остатки большевиков.

На глазах Кольцова разгромленный, разоренный Киев немцы меньше, чем за полгода, превратили в цветущий европейский город. Но как?

Позовите, пожалуйста, Виталия Кличко, он должен это прочесть.

Пять радикальных реформ, которые преобразили Киев 1918-го

Каждую из них в той или иной мере нужно провести в Киеве и сегодня.

1. Работы по благоустройству города.

«Немцы пришли с реформами, — писал Кольцов в газете Свободные мысли, 23 декабря 1918 года. — Они начали реформы с вокзала. Тридцать нанятых германским командованием баб три дня кряду скребли, мыли и чистили темный, грязный, испакощенный киевский вокзал».

Далее Кольцов описывает, что за этой генеральной уборкой наблюдал весь Киев.

«Немцы взялись за нас всерьез. <...> Они не удержались от соблазна любимого занятия и, засучив рукава, принялись отмывать Украину. Чистили вокзалы, улицы, сады, дома, людей и животных. Мыли тротуары, чистили мостовые, устраивали скверы, строили ограды. С остервенелым упоением прибивали вывески, плакаты, надписи, номера <...> Кажется, немцы хотели добра Украине. Кажется, они хотели сделать из нее Европу». (М. Кольцов, Свободные мысли)

Вдоль берега Труханова острова киевляне насыпали привезенный чистый речной песок. Так появился первый обустроенный по европейскому образцу киевский пляж. Кажется, до сих пор это единственный в Европе песчаный речной пляж в центре столицы. Кстати, тогда же на киевском пляже появились первые нудисты. Сейчас на пляжах Труханового острова они тоже встречаются. И не только встречаются. (Извините, отвлекся.)

Из воспоминаний писателя Григория Григорьева: «Спустя несколько недель после начала генеральной уборки в украинской столице немецкий офицер увидел в здании вокзала разбросанный мусор. Тут же был отдан приказ высечь розгами всех пассажиров. Отъезжающим выдали метлы, и они расчистили от завалов не только зал ожидания, но и прилегающий к вокзалу железнодорожный путь».

2. Борьба с преступностью

Довольно радикально немцы поступили с установлением правопорядка в Киеве. Так как оружия и босоты в городе было полно, пришлось действовать за гранью фола. За одну неделю выловили несколько десятков карманников и домушников. Их отвезли к Днепру и там публично расстреляли. Накануне по всему городу развесили объявления с приглашением на казнь.

Я не стал бы буква в букву копировать этот жуткий опыт. Хотя, как недавно мне рассказывал один высокопоставленный УБОПовец, во второй половине 1990-х примерно таким способом в Киеве и других крупных городах (кроме Донецка) покончили с местными ОПГ. Без суда и следствия, но и без пригласительных на казнь. По закону гор. Печерских.

Только жесткие меры в сочетании с либеральными реформами (или наоборот) дают на выходе осязаемый результат.

3. Свобода предпринимательства. Необычайная легкость ведения бизнеса...

В вычищенном Киеве почти мгновенно развернулся мелкий и средний бизнес. Вот объявление из газеты Южная копейка: «К сведению купцов, 7 марта в помещении ГПУ, комната № 43, с 12 часов дня до 6 часов вечера будет проводится выдача разрешений на право открытия своих магазинов и мастерских».

То есть в первую же неделю после вторжения немцев, новая власть открыла для предпринимателей, как это сказали бы сегодня, единое окно.

Всем желающим были выданы лицензии для ведения бизнеса. Как следствие, в городе немедленно открылись сотни кафе, ресторанов, книжных и продуктовых магазинов. Понятно, что вслед за ними открылись тысячи вакансий.

Газета Киевская мысль разместила объявления о наборе персонала. Бежавший из голодной России гвардейский корнет Юрий Мейер в восторге от увиденного: «После продовольственной скудости Орла (Россия) нас поразили магазины и базары Киева своим богатством: громадные белоснежные пшеничные хлеба, свиное сало в два вершка толщиной».

О новой столичной жизни вспоминала и Татьяна Лаппа, первая супруга писателя Михаила Булгакова: «Порядок был идеальный. Продукты были любые. И публика ходила такая шикарная. Летом рестораны, много было кафе».

В Киев стали съезжаться беженцы из России, которые спасались от тамошнего произвола большевиков. Роман Гуль, белогвардейский офицер, один из них: «Я несколько дней живу в Киеве, хожу по улицам, наблюдаю жизнь. Много беженцев из Совдепии. Битком набитые кафе, переполненные театры, музыка, гул, шум, проститутки, спекулянты».

4. Культурная революция в культурной столице

Насытив желудки, киевляне пожелали развлечений. В городе открылись десятки театральных сцен. И вот уже газета Киевское утро приглашает на гастроли Венской оперетты в театре Соловцов. Издание Киевская мысль уговаривает сходить в немецкий театр на «Огни Ивановской ночи». В оперном развлекается «Веселая вдова». В интимном театре стенает гастролировавший по Украине поэт и певец Александр Вертинский.

«Уж — чудо из чудес! — старый, равнодушный, лукавый Киев стал менять свое лицо и наводить на себя новое, какое-то робко-западное, — пишет в газете Свободные мысли Михаил Кольцов. — Уже появилось на улицах что-то от Страсбурга, от Кельна или Будапешта. Уже явились немецкие магазины, киоски и вывески».

В Киеве открываются киностудии, кинофабрики, кинокурсы. Объявляется конкурс сценариев на украинском языке. Открываются Национальная галерея, Национальная библиотека и такого же уровня музей, Украинский госархив, Академия наук. Впервые на территории Российской империи открылось первое еврейское высшее учебное заведение — Еврейский народный университет.

Общую картину повышения образования дополняет сообщение из Южной копейки — здесь говорится, что в Германии для украинских школ отпечатано 600 тыс. учебников, которые не позднее, чем через три недели, доставят в Киев. «Кажется, Германии нужно было обзавестись культурной союзницей», — резюмировал Кольцов.

В тему: Георгий Нарбут: «Я Московщину не люблю» [2]

5. Политическая реформа. Она менее всего удалась новым властям

В ночь с 24 на 25 апреля 1918 года с целью выкупа из своей квартиры по адресу Большая Житомирская 8б был похищен директор Киевского банка внешней торговли, а также член финансовой комиссии Центральной Рады, Абрам Добрый. Неизвестные силой увезли заложника в Харьков. Там он подписал вымогателям чек на 100 тыс. руб.

Через три дня немцы освободили заложника. Они воспользовались этим инцидентом, как формальным поводом для смены правительства. В организации похищения они обвинили членов украинского Кабмина. Министров Центральной Рады арестовали.

«Немцы говорили: нас не интересует, какое у вас правительство; пусть это будут демократы, социалисты, монархисты, но нельзя допускать мазуриков, невежд и самоуверенных наглых мальчишек», — писала газета Киевская мысль.

После вынесения приговора премьер-министру 33-летнему Всеволоду Голубовичу и таким же юным подчиненным один из пожилых киевлян в зале суда заявил: «Слава богу, что немцы освободили нас от этих мальчишек и бандитов».

29 апреля съезд крупных землевладельцев провозгласил Украинское государство во главе с гетманом Павлом Скоропадским. Киевляне надеялись, что таким образом они получат защиту от грабежей, расстрелов, покушений на частную собственность, которая в те времена все еще терроризировали Киев. Но эти надежды были напрасны.

Ни старая, ни новая власть не сумели развить экономический и геополитический успех. Одна из причин заключалась в том, что немцы препятствовали созданию регулярной национальной армии. «Если бы Украина имела сильную армию, то зачем тогда нужны были бы немцы, которые получают хлеб из Украины?» — задавал риторический вопрос офицер Ралдугин.

Конец реформам

В ноябре 1918-го социалистическая революция случилась в Германии. Немцы поспешно покинули Украину. В своей статье в издании Свободные мысли Кольцов написал: «Мы проводим их (немцев) молчанием. Не будет приветственных кликов — хмуро и неприветливо гостили немцы у нас. Но не будет и поношений — ведь, отбирая одной рукой хлеб, оккупанты другой вооруженной рукой защищали наши дома и кошельки, охраняли запоры и стерегли наш спокойный сон на тихих улицах. Мы обещаем только одно: что долго будем помнить их».

В тему: Россия большевиков против Украинского государства: эффект дежавю (1917-2014) [3]

Судьба Кольцова сложилась вполне традиционно. В Москве он стал ведущим корреспондентом газеты Правда. Его называли Журналист № 1. Автор ряда книг, в том числе Испанский дневник, о гражданской войне в Испании. В 1938-ом арестован НКВД. То, что не сделал петлюровский патруль, довершил сталинский караул. 2 февраля 1940-го Кольцов был расстрелян.

В 1954-ом — реабилитирован. Его недорасстрелянный брат, Борис Ефимов стал известным советским карикатуристом, членом редколлегии журнала Крокодил, умер в 2008 году, дожив до 108 лет, чего и нам всем напоследок пожелал.

—

Александр Пасховер, опубликовано в издании Новое время [4]

В тему: