Эта история о пяти друзьях, которые 20 февраля отчаянно бросились на передовую, чтобы из-под пуль снайперов спасти раненых и забрать павших активистов Майдана. Пятеро львовян уже назвали «ангелами Институтской». Рискуя собственной жизнью и здоровье , они снова и снова возвращались на передовую - пули снайперов их минули.

Хлопцы - студенты львовских вузов. Все они львовяне: Игорь Флерко (18 лет), Павел Дьокин (19 лет), Андрей Седлер (20 лет), Николай Притула (20 лет), Игорь Галушка (18 лет). Ребята дружат давно, они соседи, учились в одной школе, вместе поехали на Майдан, вместе пошли на Институтскую и вместе выжили!

На фото вверху: Хлопцы перед событиями на Институтской. Фото с Фейсбука

В том же составе во Львове

Ребята чудом остались живыми и невредимыми. Рядом с ними взрывались гранаты, в них попадали резиновые пули, даже осколок попал Игорю Галушке в бровь, но глаз не повредил. Было даже так, что кто-то из них во время огненного противостояния вспыхивал как сухая трава, но обошлось. Максимум от чего пострадали - от газа и от взрывов, вспоминают хлопцы - тогда немного звенело в ушах. Говорят, что им было психологически трудно, а физически они готовы к новому бою.

«Так всегда было, что-то случалось возле меня, но не со мной», - вспоминает Игорь Галушка.

На Майдан ездили несколько раз. 18-летний Игорь Галушка был одним из тех, кто начинал революцию. Был на Майдане во время первого разгона. Казалось, что большей жестокости быть уже не может.

Игорь Галушка

«В ту ночь «Беркут» каждые два часа показывался и исчезал. Насторожило то, что забрали (со сцены - А.) тогда всю дорогостоящую аппаратуру. Тем, кто пытался о чем-то предупредить, выключали микрофон», - вспоминает парень.

Игорь вместе с друзьями дремали в кафе на Майдане, когда туда ворвался «Беркут» и начал выгонять и бить: «Когда мы вышли на улицу, то Майдана уже не было. Все было ограждено щитами. Стояло три скорых, которые были битком набиты, а ГАИшники выписывали им штраф за неправильную парковку. Полный абсурд” .

Игорь Галушка вспоминает, что тех, кто остался, затолкали в подземный переход, где на каждом выходе стояли «беркутовцы».

На вопрос, почему ребята поехали на Майдан, Игорь отвечает: «Я вообще не являюсь фанатом ЕС. Но народ высказал свое мнение, и я хотел поддержать свой народ. Думал, лучше уж я получу, чем кто-то из женщин. После избиения и разгона - это уже было дело чести».

Игорь также рассказывает, что ребятам было обидно за события на Банковой 1 декабря. По его словам, то, что там произошло, - это было проявление народного гнева, зато оппозиция назвала всех провокаторами.

В тему: Погромы на Майдане и у АП - спецоперация Кремля. Очень похоже на государственный переворот [2]

«Возможно, были и провокаторы, но люди этого хотели. Они хотели справедливости! Людей жестоко избили. Если бы их друзья и родственники были среди убитых, то я думаю, что они бы сделали тоже самое. Однако тогда Порошенко и другие политики заявили, что люди на Банковой - провокаторы, которым платят по 200 гривен. Я был шокирован. Получалось так, что я приехал за свой счет из Львова для того, чтобы за 200 гривен подставлять свою голову под дубинки? Меня это возмутило», - делится воспоминаниями Игорь.

Парень говорит, что всех, кто был в масках, тогда начали называть провокаторами. Он объясняет, что ходил в маске, потому что переживал за свою семью, чтобы у них не было проблем, но провокатором ни он, ни его друзья не были.

«Потом и на Грушевского нас опять назвали провокаторами. Теперь уже Кличко. Но люди пошли, так как оппозиция говорила два месяца и впустую. Люди стояли, а ничего не происходило. Оппозиция хотела, чтобы мы стояли до 2015 года? Кто будет стоять? У каждого семьи, каждому нужно их кормить. Затем оппозиция все подписала под себя», - говорит Игорь Галушка.

Спрашиваем о Дмитрие Яроше.

«Я понятия не имею, кто такой Ярош [3]. В самом начале Майдана там была кучка националистов. Но я понятия не имею, кто он такой и откуда взялся. Кроме «Правого сектора», там были активисты из других организаций», - рассказал Игорь.

В тему: Мутный сектор [4]

Его товарищ Павел Дьокин отмечает, что сами ребята ни к одной из организаций не принадлежали, как и многие другие: «Мне кажется, что большинство на Майдане - это были обычные люди».

Николай Притула

Как отметил Николай Притула, многие люди просто приходили на Грушевского как туристы, чтобы сделать фото на память. Но потом все начали говорить: «Правый сектор»! Молодцы».

Николай отметил, что обычно активное участие в противостояниях принимало от 200 до 400 человек, а остальные просто снимали это на камеры.

«Никого не надо заставлять. Это добрая воля каждого», - отмечает Николай.

Игорь Флерко удивляется: ​​«Не понимаю, чего все остальные просто стояли на Майдане... Я понимаю, что нужно было охранять баррикады на случай штурма «Беркута», но зачем стоять на Майдане и танцевать с Русланой, когда на Грушевского идут бои? Если ты стоишь, то просто подойди на Грушевского, помоги хотя бы с брусчаткой. Когда мы прибегали на Майдан, то там на экране даже не показывали трансляцию с Грушевского, как будто там одни провокаторы собрались. Показывали старые концерты, новости, но не показывали того, что происходило рядом».

Игорь Галушка происходящее на Грушевского объяснил просто: «Людям просто надоело».

Павел Дьокин добавляет: «Люди хотели лидера. Людям надоело просто стоять».

Ангелами Институтской ребят назвали после их самоотверженного и невероятно смелого поступка. 20 февраля они впятером пришли на Институтскую, когда снайперы начали расстреливать людей.

Слава героев к ребятам пришла тогда, когда знакомая Николая Притулы написала о них в соцсети: «Надо было с кем-то поговорить. Я ей рассказал, а она написала это с моих слов. Я говорил, что это лишнее, потому что мы не сделали ничего сверхъестественного».

Павел Дьокин

« Мы делали то, что сделал бы каждый на нашем месте.Если б не пошли, то совесть замучила бы. Зная, что там людей расстреливают, просто сидеть и смотреть... Я бы себе не простил», - говорит 19-летний Павел Дьокин.

Игорь Флерко, которого разыскивала семья раненого Сергея Трапезуна (парень вытащил его из под пуль снайпера, спасая жизнь), рассказал, что в тот раз они приехали на Майдан утром 19 февраля.

Игорь Флерко

«Мы пришли на Майдан. Уже горели Профсоюзы, горел и сам Майдан. Ряды «Беркута» стояли в 50 метрах от стелы, били водометы. Все было монотонно. Время от времени перебрасывались коктейлями или гранатами, но на это уже никто не обращал внимания. Активных действий не было», - вспоминает Игорь Флерко.

«Все началось 20 февраля. Около 9.00 прибежали ребята и рассказали, что со стороны Октябрьского «Беркут» отступает», - рассказывает Павел Дьокин.

На вопрос, почему «Беркут» начал отходить, ребята предполагают, что это была такая тактика, чтобы заманить наиболее активных в ловушку.

«Люди видели, что дорога пустая, баррикада - пуста и бросились вперед. Получилось так, что они зашли в этот квадрат, который обстреливался из Октябрьского, из гостиницы «Украина» и Институтской. Там их и начали расстреливать», - говорит Павел.

Игорь Галушка вспоминает: «Нам, наверное, повезло, потому что мы бежали со стороны Октябрьского. Брать высоту мы не хотели. Мы бежали к баррикаде».

На вопрос об экипировке ребята смеются, ведь у Павла была лишь маска, у Андрея хоккейный шлем, остальные ребята были одеты в каски и наколенники. Бронежилет был только у Игоря Флерко. Был и щит, но один на всех.

«Мы думали, что ситуация не столь критическая», - вспоминает Игорь Флерко.

Побратим Игорь Галушка добавляет: «Мы отвоевывали свои баррикады, адреналин зашкаливал. Затем эмоции смешались, когда увидели, что рядом расстреливают людей. Мы опьянели от страха и нервов. Хотелось отойти, потому что страшно, но дальше от нас лежали люди и кричали: «Ребята, нужна помощь».

В этот момент Игорь Галушка вместе с Павлом Дьокиним пытались поджечь шины на баррикаде.

«На Институтскую мы побежали все пятеро, рядом другие люди, когда ранили мужчину, который шел рядом, все люди в страхе побежали назад. Игорь и Павел остались впереди. Остальных как течением снесло», - вспоминает Игорь Флерко.

Павел Дьокин добавляет: «Когда подожгли шины и оглянулись, а позади нас пусто. Все экипированные отступили».

Андрей Седлер

Толпа разделил друзей. Андрей Седлер и Николай Питула оказались позади.

«Я рвался к своим. Подошел к одному мужчине из “Самообороны”. Поросил: «Дайте мне щит, там мои друзья, я пойду к ним». Но мне все отвечали, чтобы я сидел и не рыпался, там снайперы. Я так не мог, хотел уйти, чтобы хоть как-то им помочь», - вспоминает Николай.

Павел Дьокин рассказывает, что в момент, когда им удалось поджечь баррикаду, рядом через дорогу уже расстреляли «черепашку»: «Мы начали переходить дорогу, именно тогда Флерко оттягивал Сергея Трапезуна. На видео это хорошо видно, как он тянет этого человека, а мы переходим дорогу. Я своих не видел. Я видел только Игоря (Галушку, - ред.), так были вместе».

Андрей Седлер оставался у лестницы, помогал заносить в гостиницу первых раненых и убитых: «Я не мог найти щит. Что-то перемкнуло, что я не могу уйти без щита... хотя до этого ходил свободно».

Игорь Галушка, который был вместе с Павлом Дьокиным, вспоминает: «Там был земляной холм, рядом люди кричали о помощи. Мы там легли переждать. Пока закончится обстрел».

Павел сказал: «В тот момент пришло понимание, что это война... и мы можем умереть».

«Рядом с нами был парень. Где-то в 2-3 метрах от нас, он присел, и в тот момент снайпер прострелил ему голову. В этот момент мы смотрели на него... Это был просто «бум», и ему разнесло голову... Полностью. Я этого никогда не забуду», - вспоминает Игорь Галушка.

«Мы смотрели прямо на него, когда снайпер выстрелил и брызнула кровь. Я оглянулся, а вокруг только мы двое с Игорем... и 7-8 мертвых ребят. Игорь имел с собой щит, совсем маленький, он вернулся, чтобы прикрыть медика. Из наших тогда я только Игоря и видел. Я не знал, что с другими», - рассказывает Павел.

После первых раненых и убитых в гостиницу «Украина» вернулись все, кроме Игоря Флерко.

«Просто так случилось, что я перешел дорогу и начал тянуть Сергея (Трапезуна, - ред.). Он был один из первых в «черепашке», у него было три пулевых ранения ног. Он подавал знак, что ему нужен медик, но когда другого парня, который был рядом и еще двигался, снайпер добил, он перестал махать рукой. Я дотянул его до гостиницы «Украина», потому и задержался. Я не видел своих. Вернулся на Институтскую искать. Когда бежал назад, то тогда их и увидел», - объясняет Игорь.

«Такое впечатление, что мы бегали там пьяные... мы не понимали, где мы были. Все смешалось. О себе не думал, думал только о родных», - вспоминает Павел Дьокин.

«Прошло где-то три часа, а нам казалось, что лишь 15 минут», - отмечает Николай Притула.

Сколько раз ребята возвращались от гостиницы «Украина» на Институтскую они не знают.

Игорь Галушка рассказывает: «Было страшно, но форма страха была необычная».

«Было страшно, но думал, что не будешь уважать себя, если этот страх не преодолеешь. Когда будешь иметь детей, они спросят: «Где ты был, папа?». А что им скажешь, что спрятался?», - рассуждает Павел.

«Я рад, что в той ситуации мы поступили именно так. Я просто должен это рассказать: когда все отступали, я пережил этот момент растерянности. Я отступал вместе с “Самообороной”. Перебежал через одну баррикаду и тогда понял, осознал, что никого из моих нету. Обернулся, а они все были впереди. Я подумал: «Ну как так?» Пошел к ним, потому что даже если бы выжил, то ребята бы не поняли», - смеется Игорь Флерко.

Он добавляет: «Это уже сейчас мы шутим, но тогда было не до шуток. Тогда были какие-то сверхвозможности. Когда бежали, то я с легкостью перепрыгнул через железный стол, на котором ели «беркутовцы» и даже прыгнул выше этого стола на полметра. Не знаю, как мне это удалось».

О том, что они сделали, ребята осознали уже когда вернулись во Львов.

«Когда на Майдане хоронили людей, мы плакали как маленькие дети. Мы просто не могли сдержать слез. Там плакали все... Наверное, вся страна плакала. Слезы просто сами текли, когда смотрел на родителей, а еще осознание того, что ты там был и выжил, и это могли бы быть твои родители...», - вспоминает Николай Притула.

«Когда смотрели видео, они не верят, что мы там столько раз бегали и остались целыми и невредимыми. Мы даже думали, что у Бога на нас, наверное, есть другие планы...», - говорит Павел Дьокин.

«Когда там на Институтской сидел с тем крошечным щитом, то понимал, что от него, как и от каски, не будет никакой пользы. Ты слышишь и видишь, как пули пробивают землю, слышишь их свист, слышишь крики и истерику. О многом задумываешься...», - вспоминает Игорь Галушка.

Пока ребята были по одну сторону улицы, их побратим Николай Притула был на другой: «Там стояли два биотуалета. Я спрятался за ними. Кто-то отступал и дал мне щит. Другие хлопцы предложили собраться «черепахой» и идти за ранеными. Было страшно. Я думал: «Иду заберу раненого и назад возвращаться не буду». Но снова возвращался. Не знаю почему».

Игорь Флерко спасает Сергея Трапезуна. Киев. Институтская. 20 февраля

Николай Притула вспоминает: «Когда Игорь Флерко оттащил Сергея Трапезуна, лежавшего ближе... Там еще был парень, которого, наверное, убили первым, он был в камуфляже и респираторной маске. Он уже был убит, когда мы пришли... Нас было трое. Я был посередине, а рядом - двое незнакомых мне хлопцев. Я так понимаю, что эти два парня, которые пошли со мной, были друзьями.

Один немножко задержался. Я тянул этого убитого парня, щит мешал, я смотрел под ноги. Тот парень, что был возле меня, закричал: «Ростик!». Я поднял голову и увидел, как одна пуля, а потом вторая... и Ростик больше не двигался. Я понял, что Ростика уже нет. В этот момент этому, вторгому парню в ногу попала пуля. У нас больше никого не было. Он ранен, а убитый парень реально не легкий... я не понимал, как мы это сделаем, до гостиницы оставалось около 60 метров, но мы справились. Получилось так, что на глазах этого парня убили его друга... Ростика.

Мы дотянули парня до первых ступеней Я посмотрел в его глаза... он был мертв... я закрыл ему глаза. Когда зашел в отель, то был шокирован. Кто-то держался за руку, кто-то за голову, у кого-то не было глаза, и все было в крови, все кричали... это был ад».

По словам Николая Притулы, иностранная пресса была хорошо экипирована, зато украинские журналисты бегали без бронежилетов.

«Выбегаю из-за отеля, чтобы идти дальше на Институтскую за ранеными, а меня за плечо кто-то схватил, наверное, польской журналист. Сказал мне: «Не беги туда! Там снайпер». Я сказал, что знаю. Дальше все как в тумане», - вспоминает Николай.

Сколько они вынесли людей из под пуль снайперов, ребята не знают; кто-то прикрывал щитом медиков, кто-то тянул убитых, кто-то выносил раненых.

Андрей Седлер, который помогал у лестницы доносить людей в гостиницу, вспоминает, что даже перестал считать: «Людей приносили и шли дальше. Я занес где-то четырех. На моих глазах занесли пятерых не подававших признаков жизни, и где-то трех, которые были еще живы».

«На какой-то деревянной доске мы несли мужчину. У него было ранение живот. Было очень много крови. Я взялся за доску, а она скользкая и липкая, руки в крови, а тут мама звонит: «Где ты?». Сказал, что у сцены или в КГГА, уже не помню. Она видела новости и видела, как в скорую грузили раненого, который был очень на меня похож, поэтому переживала», - вспоминает Игорь Флерко.

Ребята говорят, что даже не запоминали лиц тех, кого выносили из под пуль. Чудом сами остались живы и невредимы .

«Этот мой маленький щит был цел, когда я его брал. Выбежали на Институтскую, выстраиваемся «черепашкой». Даже этот маленький щит давал надежду, что может пуля отрикошетить. Когда вернулся, то увидел, что в щите дыра. Его пуля пробила, но я не знаю, куда она делась...», - рассказывает Игорь Галушка.

Хлопцы говорят, что возле Октябрьского было много щитов, все в крови, поэтому их не очень хотелось брать.

Друзья не осуждают тех, кто в тот день не пошел на передовую, и тех, кто бежал, тоже не осуждают, «потому что бояться - это нормально».

Спрашиваем, почему, по их мнению, пули их не тронули?

«Говорят, что пуля - дура, а мы, наверное, тоже дураки, поэтому минусы взаимоотталкиваются», - смеется Игорь Галушка.

Парень вспоминает, что мама звонила и плакала, просила сказать , что все будет хорошо: «Но ты знаешь, что не можешь ей ничего обещать».

«Часто люди говорят: «А что, без тебя революции не будет?». Но если каждый так скажет, то кто тогда пойдет? Хочешь что-то доказать? Начни с себя! Я стоял на Майдане и пошел на Институтскую, чтобы себе доказать, что стою большего, чем просто стоять на кухне и кричать: «Давайте, ребята! Вы сможете». Наша совесть чиста», - говорит Игорь Галушка.

Поговорили и о геополитике. Ребята считают, что новая власть «как была дура, такая и осталась», ведь агрессию России надо было пресечь еще в начале.

«Им мало Небесной Сотни. Они хотят небесный батальон», - говорит Николай Притула.

В тему: 40 дней с момента трагических событий 18-20 февраля. Пиккардийская терция - Пливе кача (неофициальный клип) [5]

Ребята уверены, что на Банковой еще 1 декабря можно было решить судьбу Революции.

«Мы сделали не ту революцию, какую хотели политики. Они хотели «честные выборы» в 2015 году и продолжить воровать дальше, а мы сделали Национальную Революцию Достоинства. Наверное, они на нас злы и, возможно, будут продолжаться репрессии», - говорит Игорь Галушка.

Спрашиваем, какой ребята хотят видеть Украину? Говорят, стремящейся полной перезагрузки, как это было в странах Прибалтики, хотят смены политиков, хотят люстрации тех, кто сотрудничал с режимом, хотят честности и наказания виновных.

Игорь Флерко убежден: «К власти в Украине должны прийти патриоты. Другого выхода нет».

Ребята объясняют, что «на Майдане не были тупые гопники, как в Мариинском парке», а были образованные люди, которые знают по несколько иностранных языков. Кстати, сами ребята тоже владеют несколькими языками.

Спрашиваем, что они думают о своих сверстниках, которым платили по 500 гривен в Мариинском парке? Пытаемся узнать у ребят, в чем разница между ними?

«Менталитет другой, первооснова - это воспитание. Каково бы ни было влияние окружения или пропаганда, но ты должен иметь собственное мнение», - говорит Павел Дьокин.

На вопрос, гордятся ли ими родители, ребята, смеясь, отвечают: «Наверное».

«С родителями об этом говорить не хочется», - говорит Николай Притула, которого из-за светлой куртки мама узнала на всех ужасных видео Институтской.

На вопрос, почему не хотят признать, что они герои - смеются.

«А что мы такого сделали? Просто помогли людям», - говорит Игорь Флерко.

Спрашиваем, что же тогда в их трактовке «героизм»?

«Героизм - это просто слишком громкое слово. Для меня это был больше личный подвиг. Значит, я не зря родился и в жизни сделал доброе дело. Но так громко не осмелюсь сказать, что это героизм. То, что мы сделали, - это не плохо, а значит - это хорошо», - смеется Игорь Флерко.

«Мне не очень хочется, чтобы люди об этом расспрашивали. Постоянно вспоминаю того парня, которому прострелили голову на наших с Павлом глазах. Эта картинка не идет из головы», - говорит Игорь Галушка.

Игорь Флерко убежден: «Говорить об этом все же надо. Есть стереотипы, что молодежь только пьет, курит и ругается. Мы не такие. Есть среди молодежи и люди неравнодушные».

Ребята говорят, что даже не удобно становится иногда от чрезмерного внимания. Единственная награда, которую они хотят, - это чтобы власть на коленях молила прощения у матерей погибших.

«Это все, что я хочу, - единственная награда», - говорит Николай Притула.

Вспоминают, что во время прощания с погибшими на Майдане приехала Тимошенко. Спрашиваем, что они о ней думают?

Павел Дьокин смеется: «Выпустили, и хорошо».

«Она приехала, когда были похоронные процессии. Ее охранники расталкивали людей. Кому она вообще в тот момент была нужна?», - возмутился Николай Притула.

Николай добавил: «Это касается и Европы. Что она для нас сделала? Мы всего добились сами. То же и новая власть. Они должны были сразу перекрыть границу, задержать «Беркут», но ничего не сделали. Теперь нереально что-то доказать. Мы все видели своими глазами. Некому верить. Мы это все пережили, и теперь у нас реально нет страха».

«Во время этих событий я получил четырех - нет, не друзей, а братьев, ибо то, что мы пережили, я уверен на 100%, что в любой ситуации, которая бы ни сложилась в моей жизни, они мне помогут, закроют собой, если надо. Даже если что-то со стороны России, то со мной, там где-то на передовой, будут эти четверо моих братьев. Мы будем там вместе», - говорит Андрей Седлер.

Очень хочется поблагодарить этих пятерых отчаянных хлопцев и их родителей. Хочется поблагодарить за то, что их сыновья - настоящие Герои, даже если они активно это отрицают. Именно эти ребята и сотни других смельчаков будут держать наше будущее на своих плечах.

—

Анна Новик, фото - Сергей Бобра, опубликовано в издании  Гал-інфо [6]

Перевод: «Аргумент» [7]

---

В тему:

• Расстрел на Институтской: как это было [8]
• Как воевал Майдан 18 - 20 февраля. Уже история: хронология в воспоминаниях очевидцев [9]
• Небесна Сотня з нами [10]
• Приказ расстреливать митингующих отдавал Янукович, - ГПУ [11]
• Как победил Майдан [12]