Арестовать рядового Цинаридзе: как МВД и суды хоронят следствие по делам Майдана

1.00

Острая тема

И «отмазывают» садистов и убийц от уголовного наказания. Иллюстрация сопротивления системы в кейсе нового подозреваемого «беркутовца».

Сергею Цинаридзе, действующему сотруднику спецбатальона милиции, на днях объявили подозрение в эпизодах, касающихся нападения «Беркута» на активистов Автомайдана 23 января 2014 года. В ту ночь люди, которые откликнулись на крики о помощи в эфире программы Zello, попали в засаду. Активисты были жестко атакованы спецназовцами, избиты и задержаны, их авто — практически уничтожены. Задержанных по дороге в участки пытали, позже против них были возбуждены уголовные дела и их арестовали.

В тему: Александр Кравцов: «Люди с Майдана были готовы умереть за идею, а „Беркут“ — нет» [2]

Следствие считает, что Цинаридзе участвовал в двух эпизодах той ночи — на улице Щорса и позже — в Крепостном переулке [3]. На него указывают свидетели, а также узнали пострадавшие. В суде, который должен был назначить ему меру пресечения, не удалось добиться для подозреваемого даже домашнего ареста.

Сторона обвинения в судебном заседании прямо обвинила МВД в препятствовании следствию. Кроме того, в первой инстанции адвокату «беркутовцев» Михаилу Кваше удалось добиться отвода следователя по этому делу. INSIDER на примере случая Цинаридзе следил за противостоянием ГПУ, МВД и отдельных судей в делах, касающихся Майдана.

Преступление и подозрение

По данным следствия, Цинаридзе сначала участвовал в нападении на активистов вблизи улицы Щорса. После избиения он с коллегами отвез их в Дарницкий райотдел. После этого вернулся и присоединился к силовикам в Крепостном переулке, где состоялось второе нападение на протестующих, их избиение и задержание. Этих задержанных отвезли уже в Оболонский отдел милиции. На этом Цинаридзе не остановился, а составил заведомо ложные рапорты и дал «липовые» свидетельства о задержанных, на основании которых их обвинили в тяжких преступлениях и взяли под стражу. Часть арестованных оказалась в спецотделение больницы скорой помощи с серьезными травмами, которые получили в результате действий «беркутовцев».

— Обоснование подозрения: собственноручно написанный Цинаридзе рапорт о задержании активистов, экспертиза почерка этого рапорта, протокол допроса Цинаридзе как свидетеля по уголовному делу против активистов зимой 2014-го, опознания в нем пострадавшими человека, который наносила телесных повреждений, — рассказывает представитель потерпевших Евгения Закревская.

На юридическом языке действия Цинаридзе квалифицируются так:

— Ему инкриминируют часть 3 статьи 265 Уголовного кодекса Украины — превышение власти или служебных полномочий, сопровождавшихся насилием и приведших к тяжелым последствиям, — объясняет следователь Иван Бабенко. — Кроме того, его подозревают во внесении заведомо ложных сведений в служебные документы (часть 1 статьи 366 УК) и предоставлении заведомо ложных показаний, что создают доказательства обвинению (часть 2 статьи 384 УК).

В управлении специальных расследований Бабенко занимает должность заместителя начальника отдела по расследование уголовных правонарушений, совершенных судьями и представителями судебной ветви власти. В этом эпизоде для него особенно важно отследить всю цепочку преступления — с момента неправомерного задержания и создания работниками милиции ложных доказательств для обвинения до вынесения судом заведомо неправосудного решения о заключении под стражу активистов.

Плохая идея для свидетеля

Переход Цинаридзе из статуса свидетеля в статус подозреваемого претендует на то, чтобы считаться значительным событием, ведь довольно длительное время по «делу 23 января» (в эпизодах которого участвовали сотни силовиков — от спецназовцев до следователей) единственным подозреваемым был командир 1-й роты Михаил Добровольский.

Бабенко признает — в статусе свидетеля Цинаридзе исправно ходил на допросы. Вот только ответ на все вопросы всегда был один — статья 63 Конституции Украины. Ее положения определяют право гражданина не свидетельствовать против себя или своих близких (четкий круг которых определяется законом).

— Статья 63 не касается случаев, когда ты свидетель. За отказ от дачи показаний, если ты свидетель, существует уголовная ответственность. И, конечно, за это должно быть увольнение или хотя бы выговор, потому что это откровенное невыполнение возложенных на милиционера обязанностей по соблюдению законности, — объясняет представитель потерпевших Евгения Закревская.

Нежелание Цинаридзе давать показания в качестве свидетеля следователь Бабенко характеризует как «проблему», но вряд ли в начале он представлял, во что она может перерасти.

— Мы разъясняли ему в присутствии адвоката, когда он отказывался давать показания, ссылаясь на 63-ю статью Конституции: «Ты на себя имеешь право не давать, но когда ты нес службу как милиционер, то ты видел, что происходило преступление, и ты был свидетелем, поэтому ты не можешь не давать показания на действия других».

Адвокат «беркутовца» Кваша трактовал это очень по-своему. Следствием чего стали обвинения следователей в давлении, «принуждении к оговору» и последующий отвод следователя Яблонского и попытка отвода еще двух — Бабенко и Янушевича.

Таким образом, сотрудничество со следствием у Цинаридзе не сложилось окончательно и ему вручили подозрение. В конце концов, по всем канонам — покрытие преступления является, по сути, соучастием в нем.

Нападение на активистов Автомайдана

Сопротивление МВД

Во время избрания меры пресечения для «беркутовца» Бабенко заявил о сопротивлении, которое оказывает МВД, и объяснил его причины:

— Оказывается сопротивление получению доказательств, поскольку преступления совершены действующими сотрудниками милиции. Есть основания полагать, что подозреваемый может либо сам непосредственно способствовать сокрытию улик, или делать это через других лиц в правоохранительных органах. Преступления совершены в соучастии с другими сотрудниками милиции, и он может сообщать им о результатах и обстоятельствах судебного следствия, — заявил следователь, дополняя свое ходатайство о домашнем аресте.

О возможном уничтожении доказательств сообщала на днях и адвокат Закревская: из собственных источников ей стало известно о том , что в канцеляриях подразделений милиции под предлогом ее ликвидации могут готовить на уничтожение кипы документов и учетных книг.

В комментарии для INSIDER Бабенко уточнил: кроме Цинаридзе, в эпизодах, конечно же, участвовали другие, на данный момент не установленные работники «Беркута» и органов внутренних дел. Сказать конкретно, кто там был, и поэтому оценивать количество до сих пор работающих в МВД участников преступлений против активистов следствие пока не может. Но Бабенко отмечает: Цинаридзе еще был действующим сотрудником, и только 5 ноября из-за суда его отстранили от обязанностей. «Но не уволили», — добавляет Закревская.

В свое время адвокат командира 1-й роты «Беркута» Михаила Добровольского Ситницкий заявил: с полком «Беркута» после событий на Майдане встретился Аваков и сказал: «Давайте перевернем страницу. Страна в опасности, вы сейчас нужны на Востоке».

Из источников INSIDER в МВД и следствию также неоднократно становилось известно о политике Авакова «своих в обиду не дадим», которой он с момента назначения на должность пытался завоевать лояльность личного состава.

На это же ссылается и Закревская, комментируя выбранный момент для меры пресечения: «Активизацию противодействия следствию логично предположить именно тогда, когда следствие тобой заинтересовалось, а не когда Аваков рассказывает на всех телеканалах, что тебя в обиду не дадут, и никто тебя полтора года не трогает».

Цинаридзе, как и Добровольский, имеет статус участника боевых действий (УБД). Оба апеллируют к нему в судах при избрании меры пресечения. Обоим, наконец, дали возможность его заработать и работать дальше в МВД (Добровольский спокойно пошел на милицейскую пенсию, получив предварительно УБД). Эти два случая наглядно демонстрируют «потемкинскую» суть переаттестации, которую в свое время якобы провело МВД в «Беркуте», переименовав зловещее подразделение в «специальный батальон». Как и служат лишним подтверждением существованию политики «перевернутой страницы».

Отвод следователей по делу

13 октября 2015 года Печерский районный суд Киева в лице судьи Шапутько постановил удовлетворить отвод следователя Артема Яблонского от участия в этом уголовном производстве. Сделано это было по ходатайству «беркутовского» адвоката Кваши.

Как позже он объяснит в судебном заседании относительно меры пресечения, отвод был заявлен из-за психологического давления на Цинаридзе со стороны следователя. Давление, по его словам во время ноябрьского заседания, заключался в том, что «беркутовца» убеждали дать показания по эпизодам 23 января, иначе следователи угрожали ему уголовным делом. Однако на самом деле в ходатайстве об отводе Кваша сформулировал это еще круче: следователи якобы убеждали Цинаридзе «оговорить командиров». Кроме того, адвокат утверждал: «Следователь угрожал, что в случае непредоставления заведомо ложных показаний сам свидетель будет привлечен к уголовной ответственности». Доказательств, кроме слов «беркутовцев», предоставлено не было.

И здесь выход судьи Шапутько: а доказательств и не надо. Буквально так она и написала в постановлении: [4]

«Толкование этого положения позволяет сделать вывод, что в данном случае основанием для отвода не обязательно должен быть доказанный факт необъективности или заинтересованности следователя. Согласно этой норме, исключается участие следователя в проведении досудебного расследования при наличии у участника производства обоснованного определенными объективными обстоятельствами сомнения в его беспристрастности.

С целью исключения вероятности возникновения предположений у всех участников уголовного производства в отношении заинтересованности следователя в результатах проведения досудебного расследования уголовного производства, обеспечения надлежащих условий для его проведения, следственный судья пришел к выводу о необходимость удовлетворения заявления об отводе».

Итак, еще раз: должностное лицо, свидетель преступления отказывается давать показания по преступлению. Ему объясняют, что это уголовно наказуемое решение, но зато адвокаты заявляют отвод следователю от дела за якобы «давление» и «заинтересованность». И суд соглашается, отдельно отмечая, что доказательств не требуется, и достаточно сомнений свидетелей в объективности следователя.

Пожалуй, это первый в истории Украины случай отвода следователя от дела из-за бездоказательного сомнения свидетеля в его объективности.

В этой истории однако есть два радостных факта. Первый — в апелляционном рассмотрении постановление судьи Шапутько отменили, и Яблонский может и дальше спокойно выполнять свою работу следователя.

Второй — как сообщили источники INSIDER, у госпожи Шапутько впереди много интересного, потому что ее не очень обдуманный поступок теперь расследуют в уголовном производстве по статье 375 Уголовного кодекса Украины (вынесение заведомо неправосудного решения). От двух до пяти, если кому интересно.

На ноябрьском заседании относительно меры пресечения Кваша пробовал провернуть такой же трюк в отношении следователей Бабенко и Янушевича, однако его ходатайство не удовлетворили.

— Суть отвода заключается в том, что его заявляют, когда прокурор или следователь лично заинтересованы в расследовании дела, а не профессионально заинтересованы, — объясняет адвокат Закревская. — Даже если представить ситуацию, что следователь хочет раскрыть дело и заинтересован в этом и поэтому совершает какие-то нарушения, — это может быть основанием для жалобы, но не отвода.

Даже не домашний арест

Для Цинаридзе просили частичный домашний арест и ряд обязательств: носить электронный браслет, выезд из города только с разрешения следователя, не общаться с фигурантами дела и тому подобное.

Бабенко объясняет позицию следствия: согласно требованиям Уголовно-процессуального кодекса содержание под стражей является исключительной мерой пресечения, когда ни одно из прочих мероприятий не может предотвратить риски.

— Домашний арест и ряд дополнительных обязанностей должны были обеспечить нивелирование рисков. Кроме того, накануне мы обратились в суд и подозреваемого отстранили от занимаемой должности. К тому же, он являлся на допросы.

Однако, выступая в суде, Бабенко обращает внимание: Цинаридзе пытался намеренно скрыть свое фактическое место проживания, в соответствующей графе указав адрес регистрации, по которому он не проживает. Кроме того, он не сотрудничает со следствием. Подозревается в совершении ряда преступлений, опознан потерпевшими, фигурирует в показаниях свидетелей и видеозаписях. Следствие также оценивает как риск то, что подозреваемый может сообщать другим фигурантам о ходе расследования.

— Что значит сообщить о ходе расследования? Ни в одном кодексе не запрещено что-либо сообщать, — реагирует защитник.

Он в очередной раз настаивает на давлении со стороны следователей, которое проявлялось в «прямых предложениях дать показания».

Цинаридзе подтверждает: «Действительно, все так и было. Сказали: если я не дам показания на своих командиров, то сяду еще раньше их».

— Безумное психологическое давление, — заключает Кваша. — Я после каждого допроса писал жалобы. Следователи разве что мне дули не тыкали. Хотя был однажды даже и похожий на это жест, я извиняюсь.

Сам Цинаридзе говорит: если бы хотел куда-то убежать, то уже давно сделал это. «На все вызовы я появляюсь вовремя», — утверждает он. Адвокат поддерживает, но получается, как оговорка по Фрейду: «Кроме того, что ему инкриминируется, никаких проступков он не совершил».

После перерыва суд выносит решение — никакого домашнего ареста. Зато присуждают личное обязательство (нечто вроде честного слова), электронный браслет, не покидать город без разрешения следователя, не общаться с фигурантами уголовного производства, сообщать об изменении места жительства.

— Вообще то, что выбрал суд — очень близко к домашнему аресту: браслет — есть, из города выезжать нельзя, со свидетелями общаться тоже. То есть в пределах города он может ночевать не дома — в этом разница, — объясняет Закревская. — Но никому из «беркутовцев», кого не подозревают в убийстве, не просят заключения под стражу, потому что суды даже домашний арест не удовлетворяют. Обычно следователи действительно думают, что никуда не уйдет ... Откуда такая уверенность — загадка.

Закревская, очевидно, подразумевает побег командира «черной роты» Садовника и других подозреваемых.

В тему: Сбежал майор «Беркута» Садовник, отпущенный под домашний арест [5]

Кроме того, в апреле 2014 года действующий (и «переаттестованный») на тот момент сотрудник милиции Добровольский, командир Цинаридзе, организовывал вместе с другими силовиками акцию протеста под милицейским главком за задержания подозреваемых в убийствах милиционеров. На следующий день он уже устраивал акцию против «преследований хунты», которую приехал снимать исключительно телеканал «Россия 1».

Бойцы «Беркута» не верят в объективное расследование событий на Майдане [6]

Кстати, Добровольский находится сейчас под частичным домашним арестом. Суд продлил его еще на два месяца, но тонко чувствуя тенденции, командир роты «Беркута» уже второе заседание настаивает на снятии электронного браслета. Пока его ходатайство не удовлетворяют, но в дальнейшем это зависит от того, как долго следствие будет оставаться один на один с сопротивлением старой системы и без поддержки хотя бы общественности и СМИ: последние заседания по делам Майдана проходят в полупустых залах.

—

Ольга Худецкая, опубликовано в издании INSIDER [7]

Перевод: Аргумент [8]

В тему: