Чем дальше в лес, тем толще партизаны

1.00

Нет

Фото: Чем дальше в лес, тем толще партизаны

Как «клепали» коммунистический миф о «всенародной борьбе в тылу немецких войск на оккупированной территории Украины».

Указом Президента Украины Леонида Кучмы в 2001 году «... в поддержку инициативы ветеранов войны и с целью всенародного чествования подвига партизан и подпольщиков...» был введен новый праздник — День партизанской славы (22 сентября).

Его появление, до чего не смогли додуматься даже советские идеологи, кроме того, что было очередной уступкой левому электорату, стало наглядным примером доминирования в Украине официальной памяти о «Великой Отечественной войне», а точнее — ее поздней постсоветской модификации.

Леонид Кучма позаботился также о коммунистических подпольщиках, выдав 18 февраля 2002-го распоряжение «О праздновании 60-летия создания подпольной молодежной организации «Молодая гвардия» [2] и лично приняв участие в торжествах. Зато 60-летие создания УПА [3] осталось незамеченным официальными властями.

Этот конфликт памятей наглядно демонстрирует коренное различие между двумя основными идентичностями, которые существуют в нашем государстве: украинской самостийницкой, осуждающей период сталинизма как период колониальный для Украины и почитающий всех, кто пытался освободить свою родину из сетей красной империи, и постсоветской, которая гордится наследием СССР, считает его родным, а советских героев, воевавших против независимости Украины, — «своими». За последние два десятилетия независимости украинская модель исторической памяти так и не была полностью выработана и введена. Она все еще остается неполноценной и малороссийской.

В тени культа великого вождя

Формирование советской модели памяти началось еще во время самой войны. Осенью 1943 года, ко Дню освобождения Киева, а затем осенью 1944 года, до даты окончательного освобождения Украины от оккупантов, в ЦК КП(б)У был составлен масштабный план сооружения монументов освободителям: пантеона героев Отечественной войны, бюстов генералов, участвовавших в освобождении украинских городов, отдельных монументов «Слава» и «Победа», а также памятников героям партизанской войны во многих населенных пунктах Сумской, Черниговской, Сталинской и Ворошиловградской областей.

В Киеве должны были построить монумент «Победа», который воплощал бы «борьбу советского народа против иностранных захватчиков и помощь русского и других народов СССР и великого Сталина украинскому народу в освобождении территории Советской Украины».

В тему: Битва за Киев: мы залили врага своей кровью и завалили трупами [4]

Изначально миф «Великой Отечественной войны» [5] строился прежде всего как раздувание заслуг самого великого вождя. Остальное было лишь фоном для демонстрации его величия и гениальности.

В тему: Забытые жертвы войны. Советские пленные (фото) [6]

Праздник победы 9 мая вскоре был ликвидирован Сталиным как выходной день. В 1949 году распущена специальная Комиссию по изучению ВОВ, созданная в 1942-м при АН УССР, а выставка-музей «Партизаны Украины в Великой Отечественной войне», которая занималась сбором документов и воспоминаний, была закрыта.

Однако тот факт, что в первые месяцы войны ряд советских республик попали под немецкую оккупацию и находились под ней несколько лет, нуждался в определенных толкованиях: как восприняло население нацистский режим, чем оно занималось весь этот период и т.д..

В тему: Украинская жизнь в условиях немецкой оккупации (1939-1944 гг): запреты, работа, еда, досуг [7]

Ответом на это стал советский миф о «всенародной борьбе в тылу врага на оккупированной территории». Он имел перекрыть все те неудобные места, которые существовали в исторической памяти общества: поспешное бегство коммунистической власти и проявления не-лояльности к ней со стороны населения, масштабная экономическая и военная коллаборация с врагом, деятельность местных националистов — все те проблемы, которые фоне героической победы выпирали, как шило из мешка. Именно это стало веской причиной перманентной гиперболизации и глорификации партизанской темы в украинской советской историографии и официальном дискурсе.

В тему: Освобожденные на войну [8]

Трудности мифотворчества

Создание этого мифа оказалось непростым делом. Факты «всенародной борьбы» приходилось буквально высасывать из пальца. Желание партийных историков доказать существование мощного народного сопротивления немецкой оккупации в Украине кое-где можно было назвать «пересолом». Например, в 1957 году из-за «ошибки в освещении исторических событий и явлений» Главлит не допустил к печати труд «Народная борьба на Украине в годы Великой Отечественной войны», который подготовила АН УССР.

Кроме ряда замечаний, связанных с зачислением в «руководители и организаторы партизанской борьбы» сомнительных лиц, существенным недостатком было признано детальное описание разрушения фабрик, заводов, электростанций, которую якобы инициировали партизаны. Получалось , что «народные мстители» вывели из строя свыше 1,6 тыс. таких объектов. «Создавалось впечатление, — отмечали цензоры, — будто не гитлеровцы уничтожили промышленность Украины, а партизаны».

В тему: Партизанская трагедия: рейд в никуда [9]

Сложность формирования мифа заключалась в том , что в общем и сталинские генералы, и партократы как во время войны, так и после ее завершения не проявляли к партизанам большого пиетета. В частности, это объяснялось определенным подозрением к ним из-за длительного пребывания на оккупированной территории, частично из-за пренебрежительного отношения к «народным мстителям» как к полубандитам, в чьих отрядах царит дух «партизанщины» — своеобразный антипод военной и партийной дисциплины.

Поэтому своим возвышением партизанский миф обязан Никите Хрущеву, который пытался таким образом усилить украинский советский патриотизм, одновременно ища поддержки у республиканской партийной номенклатуры, в которой представители партизанских кланов заняли после войны важное место.

В конце концов общими усилиями партийной номенклатуры и «творческой интеллигенции» миф о «всенародной борьбе в тылу немецких войск на оккупированной территории Украины» постепенно утверждался в общественном сознании. Мемуары и романы участников партизанского движения в Украине Сидора Ковпака, Алексея Федорова, Петра Вершигоры и других, которые появились уже в первые послевоенные годы, переиздавались в республике все большими тиражами.

Вместе с тем дневники и полевые записки командиров отрядов «народных мстителей», в которых отразились непарадные и теневые стороны партизанского движения, были спрятаны в архивах, так и не увидев тогда мира, ведь они способны были, скорее, опровергнуть этот миф, чем подкрепить его.

В тему: Партизанская трагедия: рейд в никуда. Часть 2 [10]

В 1948-м, с роспуском Украинского штаба партизанского движения была основана Комиссия по делам бывших партизан при Президиуме Верховного Совета УССР, цель которой — упорядочение личных дел бывших «народных мстителей» (фактически формальные их проверка и регистрация), увековечение памяти о них и решение различных материально-бытовых вопросов.

Почти 40 лет ею управляли поочередно бывшие партизанские командиры Сидор Ковпак и Алексей Федоров. Эта комиссия существует и поныне как достаточно политизированная постсоветская ветеранская организация, которая занимается проблемами «воспитания патриотизма у молодежи», и именно ей мы обязаны появлению нового партизанского праздника.

Одной из тенденций создания блестящего мифа о всенародном партизанском движении стало перманентное увеличение количества его участников. Цифра 220 тыс. партизан, которую Никита Хрущев [11] объявил на XVI съезде ВКП(б) в 1949 году, вскоре перестала устраивать новых руководителей УССР, поскольку по сравнению с Белоруссией, где их насчитали вдвое больше, республика представала в невыгодном свете. Поэтому накануне 20-й годовщины победы киевский филиал Института истории партии начал собирать в областях свидетельства об участии граждан Украины в партизанском движении и подполье.

Однако данные, поступившие из областных архивов, вызвали в Киеве замешательство. Скажем, в Запорожской области нашли только 337 «народных мстителей » и 44 подпольщиков, а также 285 человек, которые способствовали им в годы войны. Директор Института Иван Назаренко не смог скрыть разочарования и раздраженно написал на документе: «Неужели так было?».

В Запорожье отправили сотрудника Института, который «объяснил задачу ЦК» местному руководству. Пересчитали и... нашли еще 192 056 участников «всенародной борьбы 1941 года», многие из которых, как утверждалось, в дальнейшем стали партизанами и подпольщиками. Благодаря такой алхимии было выведены новые, совершенно фантастические цифры: 501 тысяч украинских партизан и 100 тысяч подпольщиков. А потом Герой Советского Союза партизан и историк Всеволод Клоков даже довел количество первых до 600 тысяч.

Тотальная героизация

Хотя мемориализация партизанского движения — сооружение памятников, обелисков, мемориальных досок в честь его участников — началась сразу после войны, но только в брежневские времена, когда создание мифа «Великой Отечественной» достигло своего апогея, партизанская тема достигла своего наибольшего развития.

В тему: Гитлер, Сталин и Украина: безжалостные стратегии [12]

Прежде всего это касалось музеефикации объектов, связанных с партизанским и подпольными движениями. В 1965 году 697 га в лесном урочище «Спадщанская дача» Путивльского лесничества, где были землянки соединения Сидора Ковпака, зачислили в заповедные участки леса. В 1967-1975-м восстановили часть землянок в Елинском лесу (Щорсовский район Черниговской области), где базировались соединения партизанских отрядов Федорова и Попудренко.

В 1968 году вышеупомянутой Комиссии по делам бывших партизан и ряду других учреждений было поручено подготовить картосхемы деятельности «народных мстителей» и подполья с определением мест установки обелисков и памятных знаков. В 1979 политическое руководство Украины обязало обкомы партии и другие организации активизировать работу по увековечению подвигов партизан и созданию мемориальных мест памяти.

В тему: Людоедство — трагическая реальность партизанского движения Крыма [13]

Вместе с тем разработка партизанской тематики постоянно находилась под бдительным оком идеологических церберов. Любые попытки отойти от официальной схемы и разобраться в сложностях истории советского партизанского движения подвергались жесткому сопротивлению.

После публикации в 1971 году в журнале «Вітчизна» повести писателя-партизана Юрия Збанацкого «Мы не из легенды» дважды Герой Советского Союза партизан Алексей Федоров устроил автору настоящее шельмование за то, что тот осмелился усомниться в массовости партизанского движения и попытался описать непростой путь его становления в 1941-м.

На самом деле во времена СССР [14] не стоило ожидать настоящего изучения этой тематики. В основу создания мифа «о всенародной борьбе в тылу врага» было заложено глубокое противоречие. Того морально-политического единства советского общества, единства партии и народа и т.п. , которое настойчиво подчеркивали коммунистические идеологи, в действительности никогда не существовало.

Как свидетельствуют последние исследования, включая автора этой статьи, в Украине в начале немецкого присутствия количество желающих сталинскому режиму поражения в войне было, по крайней мере, не меньше, чем тех, кто хотел его защищать.

Безусловно, участие граждан в борьбе против врага-оккупанта является благородным делом. Но это верно только в том случае, когда действующий режим свои же граждане не воспринимают хуже оккупационного. После коллективизации, Голодомора [15], массовых репрессий и т.д. сталинский режим [16] был в Украине крайне непопулярным, чего не скажешь о гитлеровском, на который часть населения возлагала надежды на освобождение от большевизма.

В тему: Сталин тратил на репрессии больше, чем на подготовку к войне [16]

Эту дилемму затронул в романе «Рай» писатель, бывший доброволец-красноармеец и политический эмигрант Василий Барка. «Возможно, — писал он, — война ударит как сталь или кремень, искры посыпятся и обожжет глаза всем, что равнодушно смотрят на борьбу; посыпятся во все концы, и заставят выбирать: с кем ты?

Кому служит душа твоя, небу или аду? Тут то и откроется: выбрать трудно, ибо — „два сапога — пара“: московский и берлинский. Кто из украинцев сразится против красной смерти — будет прав; кто сразится против черной — тоже будет прав; также как и тот, кто будет драться против обоих. Лишь тот не прав, кто провозгласит „моя хата с краю“ высшей мудростью земной».

В постсоветские времена сусальное золото на мифе о партизанах — народных мстителях значительно потускнело. Многие из их громких подвигов сегодня уже не кажутся героическими.

Опубликовано в журнале Тиждень.ua [17]

Перевод: «Аргумент» [18]

В тему: