«Дело о 50 избитых журналистах»: власть имитирует следствие

1.00

Нет

Фото: «Дело о 50 избитых журналистах»: власть имитирует следствие

Следствие тотально нарушает право на ознакомление с материалами дела, не отвечает в установленные сроки на ходатайства адвокатов, не проводит реконструкцию событий или других следственных действий. «При новой власти вообще ничего не происходит...»

На фото: Банковая, 1.12.2014. Боец ВВ выводит фотокорреспондента ЛІГАБізнеІнформ после избиениия сотрудниками Беркута. В тот день милицией в Киеве были жестоко избиты более 40 журналистов

Уголовное производство по делу об избиении журналистов и участников Майдана в ближайшее время может быть закрыто. Такую информацию получила группа юристов, которая по инициативе издания ЛIГАБiзнесIнформ [2] в этом следственном процессе защищала права 12-ти журналистов, избитых 1 декабря во время атаки бойцов «Беркута» на улице Банковой в Киеве и признанных потерпевшими. В целом тогда от действий сотрудников спецподразделения «Беркут» пострадали до 50 сотрудников СМИ, в том числе и фотокорреспондент ЛІГАБізнесІнформ Александр Перевозник [3].

В тему: «Беркут» специально выхватывал представителей СМИ. Журналистов избивали по сценарию АП [4]

Что говорят адвокаты

О том, что никакого продвижения в деле избитых журналистов нет, в интервью ЛІГАБізнесІнформ заявил генерал милиции, депутат Геннадий Москаль [5]. «Совершенно никто не наказан, и никакого прогресса по этим делам нет. Известны фамилии всех, кто руководил избиением людей 1 декабря на Банковой и во все остальные дни. Но все они убежали быстрее Януковича. Кого теперь ловить и наказывать? Надо задавать вопросы Авакову», — сказал он.

В тему: «Беркут» с животным удовольствием избивал журналистов на Банковой (список пострадавших) [6]

По неофициальной информации, которую получили адвокаты, прокуратура готовится вообще закрыть или уже закрыла уголовное дело, связанное с избиениями журналистов во время Майдана. Об этом свидетельствуют и косвенные признаки: следователи не вызывают адвокатов и их клиентов для участия в следственных действиях, с нарушениями сроков и обтекаемо отвечают на адвокатские запросы, закрывают информацию, игнорируют встречи.

«Это верный признак того, что наша позиция никого не интересует, — говорит Денис Овчаров, который ведет дело фотокорреспондента Анатолия Степанова. — На сегодня ни одного адвоката, который был в нашей группе, не пригласили для участия в следственных действиях, и при новой власти тоже. Проводятся ли они — нам неизвестно».

Адвокаты считают, что после принятия Верховной Радой 21 февраля 2014 года закона о компенсации, которым опредены размеры государственной помощи пострадавшим в зависимости от тяжести телесных повреждений и семьям погибших на Майдане, власть решила пойти по самому легкому пути — тотального признания вины государственного аппарата и выделения денежных средств.

«На первый взгляд, это благо, шаг навстречу. Но с точки зрения права это серьезное препятствие на пути установления конкретных виновных, — считает координатор юридической группы по защите пострадавших журналистов Артем Афян.

— Потому что конкретные лица на понесут никакой ответственности за то, что делали. Возможно, это связано с тем, что сейчас государство не хочет дополнительного ослабления силового аппарата. И так уже имидж правоохранительных органов упал ниже некуда, а когда сменилась власть, оказалось, что выполнять обычные функции государственного управления, не опираясь на милицию, тоже очень сложно.

Я прекрасно понимаю эту дилемму. Но как юрист я не могу не отмечать того, что власть пошла по очень простому, но довольно опасному пути. Эта плеяда законов — первый и второй закон об амнистии, закон о компенсации — замыливает реальную квалификацию событий. Но будут ли удовлетворены чувства людей, чей родственник был убит, а убийца все еще в органах, и он даже не знает, кто это сделал?»

В тему: Захарченко заявил, что «Беркут» на избиение спровоцировали фотокорреспонденты [7]

Адвокат журналиста Александра Заклецкого Виталий Тытыч уверен: процессуально дело собираются похоронить, вольно или невольно: «Сам факт объединения нескольких уголовных дел с разными квалификациями — это механизм провала дела. В таком контексте у него нет никакой судебной перспективы: представьте себе, допустим, что в одном деле проходят полторы тысячи обвиняемых и около пяти тысяч пострадавших, каким может быть судебное производство?»

Хитрости следствия

Дело журналистов, избитых на Банковой 1 декабря, следствие действительно объединило с делами гражданских лиц. Пострадавшим, которые приходили в МВД, отказывали в принятии заявления о преступлении и внесении его в ЕРДР по конкретному факту, а предлагали подписать заявление о признании потерпевшим в уже открытом деле № 1056.

Это уголовное производство было внесено в ЕРДР по двум статьям — препятствование законной профессиональной деятельности журналистов и превышение служебных полномочий. «Соответственно, в качестве потерпевших туда попали и журналисты, и просто избитые граждане... Мы понимали, что такие „хитрости“ следствия направлены на ослабление процессуальных возможностей наших клиентов. Но ситуация была такой, что надо было войти хоть в какой-то следственный процесс», — объясняет Тытыч.

В январе, с принятием первого закона об амнистии, уголовное дело было прекращено. И только после назначения и.о. генерального прокурора Олега Махницкого [8] адвокаты убедили возобновить расследование в рамках ГПУ. На словах это сделано, но к реальному движению дела не привело.

Журналист издания Український тиждень Лера Бурлакова пострадала на Банковой от взрыва светошумовой гранаты, которую бросили со стороны «Беркута». Милицейское спецсредство разорвалось у нее под ногами. Автомобиль скорой помощи около часа не мог выехать с улицы, осажденной силовиками, — только по истечении этого времени авто прорвалось Институтскую, и ее госпитализировали. После операции журналист провела в больнице еще пять дней.

В деле об избиении участников Майдана Бурлакову признали потерпевшей и взяли показания. Тогда же, в декабре, она прошла судебно-медицинскую экспертизу. С тех пор никаких следственных действий с ней не было, утверждает ее адвокат Павел Дикань: «Что сейчас происходит, вообще неизвестно, потому что не отвечают на запросы. Я их отправил уже три или четыре, ответили только на один...

Было также много устных обращений, но там тоже никакого ответа. Недавно отправил еще один запрос, на ознакомление с материалами дела, в Главное следственное управление ГПУ, но пока ответа нет». Адвокат уточнил, что изначально обвинение должно было строиться на статье 365 УК — превышение власти или служебных полномочий, но она была декриминализована ради освобождения Юлии Тимошенко, и сейчас непонятно, кого и по какой статье должны обвинять. «Палка о двух концах вышла. Юлю выпустили — другим сказали: до свидания», — говорит адвокат.

Аналогичная ситуация и с другими журналистами. Следствие тотально нарушает право на ознакомление с материалами дела, не отвечает в установленные сроки на ходатайства адвокатов, не проводит реконструкцию событий или других следственных действий. «При новой власти вообще ничего не происходит. Только и удалось, что возобновить производство в деле», — отметил Дикань.

Почему власти это выгодно

В Украине нет механизма, которой позволяет эффективно расследовать подобные дела, объясняют адвокаты. Дальнейшее расследование может создать проблему для украинской судебной практики, которая столкнется с настоящим прецедентом — до сих пор в Украине не было ситуаций с массовым избиением людей государственными служащими. Аналогию по количеству потерпевших можно провести разве что со Скниловской трагедией (77 погибших, 543 пострадавших), но и там на скамье подсудимых оказались только пять человек, из которых один был оправдан.

«Возникает вопрос: как такие дела эффективно расследовать? Представим себе, что следствие найдет, условно, 70 милиционеров. Допустим, что дело будет отправлено в суд. Но 70 милиционеров — это 70 адвокатов, минимум 70 потерпевших, и у них тоже 70 адвокатов. Итого получается почти 300 человек. Не говоря уже о свидетелях, экспертах. Сколько лет это дело будет слушаться в суде?

На каком стадионе оно будет рассматриваться? И почему так? Намного проще было бы разделить по эпизодам или изначально определить группу людей, которая будет заниматься только изучением доказательств. Нашли, например, виновного, объявили в розыск, — дело отправляется в суд. Выясняется, сколько человек он избил, и потихоньку начинают судить. Почему на каждое заявление не было отдельное уголовное производство?» — говорит Денис Овчаренко.

У правоохранительной системы нет ни финансового, ни человеческого ресурса заниматься подобными делами. Чтобы довести до логического конца дело об избиениях участников Майдана и определить круг подозреваемых, десятки следователей должны несколько лет заниматься исключительно этим делом. А результат может вполне оказаться нулевым, поясняет Афян: «Допустим, конкретного милиционера нашли. Он раскаялся, у него дети, смягчающие обстоятельства. Несколько сотен томов уголовного дела, а на выходе — ноль. Условный срок. У нас за легкие и средние телесные повреждения, а участникам Майдана во время судебно-медицинских экспертиз сознательно старались не давать тяжкие телесные, никого не сажают».

Кроме того, сейчас на поведение следствия влияют события в стране — в частности, аннексия Крыма и всплеск сепаратизма на юго-востоке. Все это требует четких действий милиции, которая может быть дополнительно деморализована страхом перед ответственностью.

Если дело закроют

На этот вопрос ответ должно дать, в первую очередь, общество, считают адвокаты — у юристов возможности ограничены. Группа адвокатов, которые представляют интересы избитых сотрудниками МВД журналистов, на данный момент практически не знает, что происходит с делом, какие экспертизы проводятся — и проводятся ли вообще.

Доступ к материалам дела, ссылаясь на тайну следствия, следователи дают очень дозированно, у юристов есть максимум 70% материалов. Адекватных своевременных ответов нет и на адвокатские запросы. Неофициальная информация, которой располагают адвокаты — уголовное производство будет закрыто. Все, что они смогут сделать после этого — подать жалобу следственному судье с оспариванием позиции прокуратуры, а потом апелляцию. В то, что суд станет на сторону пострадавших, адвокаты сомневаются.

На международные институции надежды тоже нет. «Европейский суд полностью дискредитировал себя. От тех идеалов, на которых он создавался, ничего не осталось. Сейчас это чисто политический орган... Это у нас такие европейские иллюзии существуют», — предупреждает адвокат Тытыч, который имеет длительную практику представления клиентов в ЕСПЧ. Чисто теоретически, считает он, в Евросуде после исчерпания всех юридических возможностей в Украине можно обжаловать нарушения ст. 6 — право на справедливое судебное разбирательство, и ст.13 — право на эффективный способ юридической защиты.

Адвокат Овчаренко считает, что ЕСПЧ в рамках своих возможностей не может обязать государство расследовать то или иное дело — он может только установить факт нарушения конвенции, например, присудить компенсации. Обязать прокуратуру расследовать могут только украинские суды. И какой будет реакция официальной Украины на подобное решение ЕСПЧ, предсказать крайне сложно.

Поэтому единственный шанс на установление истины в деле Майдана — это общественный контроль. Как только дело закроется, тайны следствия уже не будет, и материалы всего уголовного производства должны быть переданы обществу, которое может провести собственное расследование. «И дальше пусть гражданское общество решает, что с этим делать. Мы не говорим, что надо линчевать. Но общество должно знать, кто принимал в этом участие. Выяснить это не составляет особого труда.

Есть масса видео, фото, общество может самостоятельно проводить экспертизы. Вопрос, кто будет заниматься этим, на каких условиях и в каком порядке, — говорит Овчаренко. Для этого, уверен он, нужны только две детали — доказательства, которыми располагает защита, и материалы уголовного производства. Все это будет проанализировано и вынесено на общественное обсуждение. После этого общество должно разработать механизм того, каким образом работать с материалами, за чьи средства и где проводить экспертизы.

В числе главных проблем на этом пути Афян называет то, что далеко не все клиенты готовы добиваться справедливости: «Если говорить о журналистском сообществе, то оно очень пассивно. Журналисты постоянно в движении. Поэтому с ними, скорее всего, будет проблема. Уже сейчас видно, что многим журналистам уже неинтересно... На Банковой пострадали около 50 журналистов, из нашей группы потерпевшими признали 12. Из них, думаю, максимум половина готова идти до конца».

По его словам, сейчас наказания для виновных хотят не столько потерпевшие, сколько общество, которое стало невольным свидетелем преступлений. Это хорошо видно в истории казака Гаврилюка [9], над которым на морозе издевались бойцы ВВ и который простил своих обидчиков.

В тему: Кадры преступления украинской милиции в правительственном квартале (+21) [10]

Юристы не сомневаются: в случае идентификации конкретных подозреваемых всегда можно найти в действующем законодательстве ходы и привлечь их к ответственности. Принятая Верховной Радой амнистия распространяется далеко не на все преступления — в Уголовном кодексе есть статьи, которых она не коснулась, например, ст. 127 — пытки и истязания. «Будем искать те статьи, которые не были задействованы в амнистии, и подавать заявления о привлечении конкретно этих людей. Большой плюс — что наши законодатели, когда пишут законы сгоряча, далеко не все учитывают. В УК статей, которые касаются насильственных преступлений, очень много», — говорит Овчаренко.

Афян надеется, что общество не спустит дело на тормозах и не удовлетворится обещанной люстрацией, а будет добиваться реформы правоохранительных органов, которой МВД обещает решить все проблемы, вскрытые Майданом.

Что предпринимает Генеральная прокуратура? Почему не предпринимается следственных действий? Будет ли закрыто дело, в котором идет речь о самом массовом в истории страны избиении журналистов? Какие экспертизы проведены и почему адвокаты пострадавших журналистов допускаются к материалам следствия с ограничениями?

Судя по ответу, присланному ГПУ на эти вопросы ЛІГАБізнесІнформ, расследование сливают и скептицизм адвокатов обоснован. Ниже — полный текст ответа пресс-службы ГПУ на запрос редакции:

«Генеральная прокуратура Украины выявила многочисленные факты нарушений конституционных прав и свобод граждан на Евромайдане в период января-февраля 2014 года.

Установлено, что сотрудники спецподразделения „Беркут“ и оперативные работники МВД неоднократно, безосновательно и вопреки требованиям действующего законодательства задерживали граждан, якобы за участие в массовых беспорядках и доставляли их в райуправления милиции Киева.

В дальнейшем незаконно задержаны граждане безосновательно привлекались к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст . 294 Уголовного кодекса Украины (организация массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием над личностью, погромами, поджогами, уничтожением имущества, захватом зданий или сооружений, сопротивлением представителям власти).

После этого, на основании необоснованных ходатайств следователей и прокуроров судьи выбирали гражданам (в подавляющем большинстве) исключительную меру пресечения — содержание под стражей, а также домашний арест.

По данным фактам Генеральной прокуратурой Украины в Единый реестр досудебных расследований внесены сведения об уголовных правонарушениях, предусмотренных ст. ст. 365 ч. 2 (превышение власти или служебных полномочий), 372 ч. 2 (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности), 375 ч. 1 (вынесение судьей заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления) УК Украины.

В настоящее время проводится досудебное расследование».

—

Валерия Кондратова, опубликовано в издании ЛIГАБiзнесIнформ [11]

В тему: