«Дело Стерненко»: как на самом деле в Украине расследуют покушения на убийство

1.00

Нет

О том, на кого на самом деле работают Нацполиция, ГПУ и СБУ. Сергей Стерненко: «Неравнодушные граждане тянут на себе огромный кусок работы, которую должны выполнять государственные органы».

Одесский активист и общественный деятель рассказал Тижню о пяти нападениях на себя, отсутствии обещанной властью охраны, трех затянутых уголовных делах, а также о том, почему он вышел из «Правого сектора» и согласился на помощь главы Одесской области Максима Степанова.

— Подробности последнего нападения уже в разных вариациях опубликованы в СМИ, но все же хотелось бы услышать непосредственно от вас: что произошло вечером 24 мая?

— Около 11 вечера мы с моей девушкой возвращались домой. Навстречу шли двое, а когда мы с ними поравнялись, я увидел, что в меня летит удар, вероятно, рукой. Попали они в правую часть головы. Началась драка. Длилась она недолго. Ножом мне порезали левую руку, есть поперечный и продольный разрезы, а также два пальца. Задели нерв. Было уже несколько операций. Кроме того, диагностировано сотрясение мозга и, как видите, объемное кровоизлияние в глаз.

— Почему изрезана именно левая рука?

— Защищаясь, я прикрыл ею левую часть груди, туда летел нож.

— Вы хорошо разглядели нападающих?

— Не уверен. Было темно, и я видел только силуэты, которые шли навстречу. Они были крупнее меня, килограммов по 110-120 каждый. 100% я этих людей видел впервые. Они однозначно ждали, чтобы напасть на меня. Уверен, что у них был соучастник, который отдавал им команду. Из того, что я узнал о них позже, это профессиональные наемники, титушки, которые принимали участие в различных акциях в Одессе. Один из Чабанки, второй из Черноморска (бывший Ильичевск). После драки они побежали в разные стороны.

Я погнался за одним из них и крикнул: «Стой, буду стрелять». Чисто психологический трюк. Огнестрельного оружия у меня, конечно, не было. Нападающий пробежал несколько десятков метров и упал на землю. Я подошел к нему и увидел резаную рану живота. Набрал 103 и сообщил, что есть раненый и у него сильное кровотечение. Когда говорил, заметил, что экран моего смартфона очень быстро забрызгивает кровью. Она била фонтаном прямо из моей руки. Я попросил какого-то прохожего ремнем перетянуть мне руку. Затем мы стали ждать скорую. Когда она приехала, врач измерил пульс умирающего и не сделал ничего, чтобы оказать ему первую медицинскую помощь.

В тему: Одесита Стерненка, на якого втретє за рік напали, оперували три години [2]

Многое, извините, нельзя рассказывать, пока идет следствие. К сожалению, в информационном пространстве сегодня немало домыслов о событиях того дня, обо мне лично распространяется недостоверная информация ...

— Это не первое покушение на вас. Вам уже выделили государственную охрану?

— Вы, когда заходили в палату, видели полицию? Парень в гражданском под дверью, который меня охраняет, — это просто друг. А советник председателя одесской полиции Руслан Форостяк утверждает, что охрану мне уже выделили [3]. На самом деле ее должны были предоставить еще после первого нападения. Тогда, возможно, не произошло бы второе. И точно не было бы третьего.

В тему: В Стерненко стрелял выходец из Казахстана, ставший украинцем (ФОТО) [4]

— Вы связываете между собой все эти три покушения?

— Да, я считаю, что за всеми ними стоит один и тот же человек.

— После второго нападения 1 мая 2018 года был задержан мужчина, который стрелял в вас из травматического пистолета. Как продвигается это дело?

— Никак. Полиция ничего не делает. Нападающий задержали, закрыли в СИЗО. Он сидит. Показаний не дает. Уже упоминавшийся Руслан Форостяк в одном из интервью сказал, что в этом деле задержали посредника, а организатор нападения бежал за границу. Я хотел узнать подробную информацию, кто этот организатор, звонил следователю, писал ему, но он мне не отвечает. Так что, думаю, это полная дезинформация [5].

— До нападений 1 и 24 мая было еще нападение 7 февраля. По нему тоже никаких сдвигов?

— Даже не допросили ключевого свидетеля. Моя девушка была со мной, все видела, но ее ни разу не вызывали на допрос. Это следствие — полная профанация [6].

— С чем вы это связываете?

— Я пока воздержусь от каких-либо версий. У меня недостаточно информации, чтобы утверждать что-то однозначно.

— Вели ли вы в течение последних четырех месяцев какую-то активную общественную или политическую деятельность, которая могла вызвать такую вспышку агрессии у ваших противников?

— Громкого ничего не происходило.

— Ваша активная общественная деятельность началась с Майдана, «Правого сектора» и событий на Грушевского?

— Немного раньше. В январе 2014 года я вышел, как и многие другие, на одесский евромайдан [7]. Потом поехал на Майдан [8] в Киев. В феврале участвовал в составе «Правого сектора» в боях на Грушевского. В марте возглавил одесскую организацию ПС. Мы тогда начали активно противостоять проявлениям пророссийской гибридной агрессии в Одессе, всем этим «прогулкам» с триколорами. Было много столкновений с антимайданом. Кульминацией стало 2 мая [9], когда погиб наш побратим Игорь Иванов, десятник «Правого сектора», в результате огнестрельного ранения в живот. Стрелял в него пророссийский боевик по кличке Боцман. Так все начиналось ...

В тему: Что действительно произошло в Одессе: рассказ и фоторепортаж очевидца [10]

После 2 мая я решил для себя: если тысячи украинцев готовы положить свою жизнь ради того, чтобы изменить страну к лучшему, то почему я не могу отдавать для того же свои время и силы? Это, можно сказать, мой долг перед Украиной и ее гражданами.

— Вам тогда было всего 18 лет. Как отнеслись к революционной деятельности родители?

— В период Майдана я с ними не поддерживал связь. Мой отец в прошлом пограничник, сейчас на пенсии. Мама преподает в школе. Они живут в Белгород-Днестровском районе Одесской области. На публичные акции не выходят, но сегодня поддерживают абсолютно все, что я делаю.

— Вы выезжали на фронт в начале войны. Но не остались там?

— Это были непродолжительные поездки. Честно говоря, Дмитрий Ярош [11] меня просто выгнал оттуда. Сказал, что если я лидер организации в Одессе, то должен быть и заниматься делами там. Кроме того, против меня тогда открыли уголовное производство, а с предъявленными подозрениями не брали в ВСУ. В добровольческом батальоне в такой ситуации тоже оставаться было очень неудобно, потому что могли объявить в розыск.

— Уголовное производство?..

— В целом у меня их три. Первое связано с Сергеем Щербичем, членом пресловутой партии «Родина», которую возглавляет Игорь Марков. Сейчас он преданный соратник мэра Одессы Геннадия Труханова. В 2014-м Щербич активно действовал против украинской армии. Но самый интересный эпизод, связанный с ним, произошел в феврале того же года. Титушки, которых везли в Киев 19-20 февраля, — это уже были не алкоголики, которые махали на площадях флагами Партии регионов, а наемники, которые ехали калечить и убивать протестующих на Майдане. На Черкасщине под Звенигородкой тогда были задержаны около полусотни титушек, которых везли из разных регионов страны. Координатором одной из их групп был и Щербич. Понятно, для чего он ехал в Киев. Вместе с другими общественными организациями мы тогда подали обращение в облпрокуратуру, СБУ и МВД с требованием привлечь его к уголовной ответственности в связи с антиукраинской деятельностью. На что нам ответили: окей,мы обратим на это внимание. А дальше никаких действий. После чего ко мне в квартиру вломился спецназ с целью привлечь меня к ответственности по факту похищения Щербича, чтобы завладеть его денежными средствами в размере 300 грн. Меня закрыли в СИЗО. После апелляции я вышел под залог 60 тыс. грн. Рассмотрение дела в суде стоит на месте уже который год, потому что потерпевший отказывается давать показания.

Затем был Летний театр, который хотели застроить. Застроить, по сути, городской сад, самое сердце Одессы. Все, что там есть, нужно сохранить. Но решением Одесского городского совета компании, связанной с Галантерником (Владимир Галантерник — владелец СоцКом Банка, а также многих строительных проектов одесского ПрогресБуда, близкий к главе Хозяйственного суда Одесской области Валентину Продаевичу; также его связывают с покойным «смотрящим» в Одессе Александром Ангертом по прозвищу Ангел и городским головой Геннадием Трухановым. — Ред.), была выделена строительная площадка на территории Летнего театра под торгово-развлекательный центр. Это, естественно, возмутило горожан.

Провели акцию протеста. Она не дала результата. После чего люди вышли на вторую заявленную акцию. Я, конечно, был там и вел видеотрансляцию на своей странице в Facebook. Прибыли правоохранители, которые и спровоцировали столкновения, в ходе которых пострадали глава полиции Одесской области Дмитрий Головин и множество активистов. Через три-четыре дня большинство дел, возбужденных по статье «хулиганство», решили заменить на уголовные производства, чтобы применить к активистам более тяжелые статьи. Коснулось это и меня, о чем я узнал после звонка родителей, которым бросили во двор повестку. По адресу, где я не проживаю уже более семи лет. Поэтому я взял адвоката и самостоятельно пошел в полицию. Там мне предъявили подозрение. Рассказали, что я являюсь организатором массовых беспорядков и трубами, палками, арматурой наносил удары одновременно 28 работникам полиции. Пострадавший Головин на суд не явился, а меня отправили в СИЗО на 60 дней с залогом 600 тыс. грн. Его за меня внес председатель Одесской областной администрации Максим Степанов. Но через несколько дней, когда мы обжаловали меру пресечения в апелляции, ему эти деньги вернули.

Пока я сидел в СИЗО, трухановские сайты стали распространять информацию о том, что Стерненко якобы в 2014 году «крышевал» наркоторговлю. Выхожу я из СИЗО, и прокуратура Одесской области открывает против меня уголовное производство на основе публикации в интернете о наркотиках. Это было явно сделано по указанию кого-то из окружения Труханова. Меня отправили под домашний арест. Затем сняли его под личное обязательство, потом вообще не продлили. Сейчас суд откладывают, потому что не может собраться коллегия судей.

— Три уголовных производства, три нападения ...

— На самом деле четыре, даже пять. В конце февраля было еще одно нападение на меня во время акции. И в июне прошлого года работники одесского «Беркута» сломали мне переносицу, но подозрение так никому и не было предъявлено. Хотя, когда все это происходило, была куча телекамер.

— Не много ли всего?

— Как есть.

— Вернемся к делу вокруг Летнего театра. Не за каждого глава области вносил бы залог в 600 тыс. грн. С чем вы это связываете?

— У меня с Максимом Степановым нет и никогда не было личных взаимоотношений. Он аргументировал свой поступок тем, что считает решение суда несправедливым. Потому что в то же время, например, директору детского лагеря «Виктория», в котором сгорели трое детей, назначили залог 120 тыс. грн, а мне за то, что стриммил на Facebook — 600 тыс. грн. Но одновременно Степанов поддержал и действия полиции во время столкновений с активистами. Хотя, на мой взгляд, это очень странно, потому что и сама полиция фабриковала против меня дела.

— И вашим, и нашим.

— Я ему благодарен, что он мне помог. Но это все происходило при одном условии: я не буду иметь перед ним никаких обязательств, кроме возврата средств.

— Сейчас председателю Одесской областной администрации кое-кто ставит в вину то, что он внес за вас залог ...

— Думаю, что это пиар-кампания российских спецслужб, направленная и против Степанова, и против меня. Такие тезисы озвучивают подконтрольные России издания. Это очень грубые манипуляции, построенные на фейках. А суть проста. Я оборонялся, защищал свою жизнь и жизнь своей девушки, вынужден был так действовать. Они утверждают, что если бы Стерненко сидел, то на него не напали бы и он никого не убил бы. Если следовать их логике, то надо всех людей изолировать друг от друга. Закрыть в камерах и пусть все сидят. Классический пример работы российской пропаганды. На самом деле виноваты правоохранительная система и наши службы безопасности. Потому что на пятом году войны в Украине спокойно могут работать пророссийские издания. Удар по государственной машине, которого они сейчас наносят по линии Степанова, — это последствия бездействия самой же государственной машины.

— После того, как вас поддержал глава области, вы не стали на пропрезидентские позиции?

— Абсолютно. Я считаю Петра Алексеевича человеком, который упустил огромные возможности [12] и огромный кредит доверия. И он ответственен за то, что у нас сегодня есть влияние России внутри страны. За то, что откровенные агенты РФ находятся на государственных должностях и просто в парламенте.

В тему: Цена предательства [13]

В Конституции Украины подробно прописано, каким образом нужно противостоять российской военной агрессии. То, что Порошенко, а перед ним Турчинов не воспользовались этим механизмом, — это их ответственность. Это серьезный вопрос и очень серьезное военное преступление. Особенно то, что они до сих пор не ввели военное положение хотя бы на ограниченной территории Донбасса. Если бы это произошло, вопросы экономических, политических, культурных, дипломатических связей давно были бы решены. А так имеем то, что имеем. Страну кривых зеркал, где одна часть борется против России, как на фронте, так и в тылу, а другая торгует с ней и рассказывает, что «мы же братья» и «один народ». Так не должно быть. Это грозит нам повторением событий 2014 года. Сложился некий украинский феномен, когда пассионарные, неравнодушные граждане тянут на себе огромный кусок работы, которую должны выполнять государственные органы. Так было и с добровольцами, которые первые пошли защищать страну, и с волонтерами, и с протестами против застроек, против концертов российских звезд ...

— Вы сложили с себя полномочия лидера «Правого сектора» в Одесской области в феврале 2017 года. Значит ли это, что разошлись во взглядах и планируете представлять другую партию?

— Были небольшие разногласия в идеологическом смысле с «Правым сектором». Возможно, мне надо было как-то двигаться дальше. И тогда, и теперь я для себя не вижу ни одной политической и общественной организации в Украине, членом которой хотел бы стать. Занимаюсь той деятельностью, которой считаю нужной.

— В апреле 2018 года вы зарегистрировали в Одессе общественную организацию «Неравнодушные». Что планируете делать?

— Направлений много. Это и национальная безопасность, и антикоррупционная деятельность, и привлечение внимания общества и медиа к важным мировым проблемам и процессам. Одна из основных задач — способствовать созданию гражданского общества личным примером, путем предоставления помощи людям, которые в ней нуждаются. Мы хотим научить украинцев быть активными, чтобы они принимали участие в общественных мероприятиях и понимали, что от них зависит будущее государства. Но пока мои первоочередные задачи — вылечить руку и разобраться с судебными делами.

—

Антон Лысенко, опубликовано в издании Тиждень.UA [14]

Перевод: Аргумент [15]

В тему: