Гомельская офицерская сотня: союзник или враг украинскоой державы?

1.00

Нет

1 марта 1918 года Гомель заняли немецкие войска в соответствии с Брестским договором, а через несколько дней он был передан вместе с уездом Украинской Народной Республике. За неделю до вступления немцев Гомельский революционный комитет и Полесский комитет РКП(б) срочно эвакуировались на восток.

Город был частью тыловой зоны российского Западного фронта. Из его 120 000 населения около 30 000 были военными. С распадом фронтов Первой мировой войны в Гомеле поселилась большая группа бывших боевых офицеров. Сюда же, в город на границе между УНР [2] и советской Россией, прибыло немало беженцев сз советской территории.

На эту тему: “Линия Керзона”: чужое авторство и дипломатический бардак [3]

Численность офицеров достигала не менее 2 тысяч человек. Из них около десятка имели генеральский чин. Офицеры, которые четыре месяца советской власти в Гомеле вели полуподпольный образ жизни, начали вести себя открыто: вернули военные отличия, возобновили деятельность офицерского клуба, который был создан в начале войны, а затем запрещен большевиками.

Немецкие структуры отнеслись к недавнему врагу достаточно лояльно. Похоже, недавние царские военные также были довольны жизнью на территории Украинского государства, провозгласившего свою независимость. Только в Киеве в 1918 году численность офицеров составляла около 50 000, в Одессе - 20 000, в Харькове - 12 000.

Большевики летом 1918 года начали принудительно привлекать "военных специалистов" к развитию красной армии. Поэтому пребывание в Украине спасло "военных контрреволюционеров" от первых волн "красного террора", прокатившихся по советской России.

Офицеры, ориентированные на Украину, стояли перед выбором: поддерживать процесс образования украинского независимого государства или бороться за восстановление «единой и неделимой России". Бесспорно, последнее было идеалом большинства российских военных, и они стремились поддержать формирование белого, антибольшевистского движения.

Генерал Антон Деникин [4] формировал на Дону свою Добровольческую армию. Для поиска добровольцев направил в Украину специальных эмиссаров, в городах открывал собственные бюро для регистрации желающих вступить в Добровольческую армию. Вокруг таких бюро были сформированы воинские части - отряды, сотни и т.д., которые считали себя частью единой Добровольческой армии.

Гомель не стал исключением. Не случайно он был упомянут в дипломатическом протесте Полномочного представителя РСФСР в Германии 23 сентября 1918 года как один из центров активного призыва в "Южную армию генерала Краснова". В 1919 году могилевская ЧК за активные поиски добровольцев в Гомеле расстреляла представителя известной семьи Голицыных.

Гомель. Митинг в начале революции 1917 года

Украинская Народная Республика [5] как модель государственности, созданная социалистами, была неприемлемой для российских военных. Но приход к власти Павла Скоропадского, кадрового генерала российской армии с его приверженностью к коллегам, армейским офицерам, изменило ситуацию.

Гетман в значительной степени опирался на бывших царских офицеров. По его приказу летом 1918 года в Киеве начинается формирование "Отдельного корпуса", а затем "Объединенного корпуса Национальной гвардии украинской армии". В нем были задействованы только бывшие военнослужащие, в том числе и те, кто ранее уклонялся от службы в украинской армии - всего от 2 до 4 тысяч человек.

На службу к Павуа Скоропадскому пошли известные полководцы Иван Буйвид, Федор Келлер, Александр Долгоруков, а также владелец известного белорусского городка Мир, князь Николай Святополк-Мирский.

Чтобы избежать конфликта с Белым движением, Павел Скоропадский [6] легализовал созданные на территории Украины добровольческие формирования, значительная часть которых получила статус союзников со своей армией.

Альянс был достаточно компромиссным и хрупким. Большинство российских офицеров после падения гетмана перешли в Добровольческую армию.

Генерал Иван Буйвид, командир первого Особого полка в Киеве

Гомельская "Офицерская сотня", скорее всего, имела независимый статус. Но выражала верность правительству Павла Скорападского, имела контакты с ним и непосредственно подчинялась военному штаба гетмана. Отряд был большим формированием даже по всеукраинскими меркам - более тысячи человек имели хорошее оружие.

"Офицерскую сотню" возглавил генерал Иванов. К сожалению, точной информации об этом человеке нет, - не известны даже его инициалы. Вообще попытка идентификации генерала - это почти детектив.

Дело в том, что по имеющейся информации на этом этапе к украинским военным присоединились два генерала Иванова: Евграф Дмитриевич и Николай Петрович.

Оба - артиллеристы, выпускники престижного Михайловского вуза в Петербурге, участники Первой мировой войны с самого начала. Мало того, оба служили в 71-й артиллерийской бригаде 8-й армии Юго-Западного фронта.

Только полковник Евграф Дмитриевич Иванов до 1916 года был командиром 1-й дивизии, а Николай Петрович Иванов - командиром бригады. Но когда последний пошел на повышение, его тезка получил звание генерал-майора и командование бригады. После октябрьского переворота немало демобилизованных военных "застряли" на территориях и в городах Украины и Беларуси.

Гомель не стал исключением. Такая судьба могла постигнуть обоих генералов Ивановых. Известно, что Николай Петрович находился в Киеве и перешел на военную службу Украинской Народной Республики. Однако в биографических материалах отмечается, что он был расстрелян большевиками в феврале 1918 года и, следовательно, не мог участвовать в событиях в Гомеле.

Личность Евграфа Дмитриевича Иванова имеет больше общего с командиром Гомельской сотни. Но есть и значительное биографическое несоответствие, о котором пойдет речь ниже.

Иванов Евграф Дмитриевич

Более точная информация известна о заместителе командира офицерской сотни - генерале российской армии Леониде Гавриловиче Подгорецком.

Он закончил ту же Михайловскую школу, как и оба генерала Ивановых, имел опыт русско-японской войны, а в 1916 году командовал 41-й артиллерийской бригадой на Юго-Западном фронте. Вполне возможно, что Иванов и Подгорецкий были знакомы перед тем, как переехать в Гомель.

По некоторым воспоминаниям гомельских большевиков, летом 1918 года генерал Иванов установил контакты с Евгением Коновальцем. Утверждается, что Коновалец поручил генералу Иванову защищать Гомель от "партизан" и Красной армии.

Эту информацию подтверждает отчет черниговского губернского старосты, который сообщает, что в ночь на 2 июля отряд гомельских офицерских сотен вместе с двумя немецкими ротами разбил "банду воров" в Стовбунской волости Гомельского уезда.

В перестрелке были убиты "8 бандитов", еще щестеро были захвачены и расстреляны немецкой дивизией. В то же время губернский староста отметил, что мобилизованные офицеры не внушают доверия.

Сведения о Леониде Подгорецком из "Списка полковникам по старшинству" (1914)

14 ноября 1918года Павел Скорападский объявил "акт федерации" с будущей небольшевистской Россией. Это вызвало возмущение и сильное сопротивление украинских национальных сил.

1 декабря 1918 года немцы нашли общий язык с Симоном Петлюрой. В ответ главнокомандующий гетманскими войсками генерал Александр Долгорукий приказом № 40 объявил о мобилизации всех бывших офицеров в Украине. Верные силы призывались в Киев.

В первые дни декабря войска генерала Иванова, отражая отдельные нападения красных боевиков, отступили к югу от Гомеля на Черниговскую трассу.

Гомельский уездный староста Евгений Стош покинул город вместе с ними. Есть одно свидетельство, что Иванов вез с собой большой и необычный клад - пуд золотых и около двух пудов серебряных Георгиевских крестов.

Похоже, что отряд Иванова собирался присоединиться к Первой украинской стрелково-казацкой дивизии серожупанников, которая была передислоцирована в Черниговскую область для борьбы против большевиков по распоряжению гетмана.

Штаб серожупанников находился в Конотопе, а во главе формирования стоял влиятельный полковник Борис Палий, известный своей едва замаскированной неприязнью к Павлу Скорападскому.

Вскоре Борис Палий найдет общий язык с Директорией. Но также ходили слухи, что на митингах он, якобы, открыто говорил о своих контактах с большевиками. Были частые случаи, когда союзных гетманских офицеров задерживали и грабили в подконтрольных серожупанникам Конотопе и Бахмаче.

Иван Ремболович, участник событий, черниговский житель и командир сотни вольных казаков в Городне, рассказал о судьбе гомельской офицерской сотни. Его воспоминания - возможно, единственный источник о составе и судьбе Гомельского офицерского отряда и его руководителей.

Иван Ремболович

Кроме того, они прекрасно передают трагедию состояния "все против всех", а союзники вдруг становились врагами и наоборот:

"5 декабря разведка донесла, что по Стародубскому пути в сторону Городни движется какой-то военный отряд. Я обратился к немцам, чтобы они провели разведку. В 3 ч. получил ответ от немцев, что к Городне идет военный отряд генерала Иванова.

6 декабря этот отряд вошел в Городню и командир его Генерального штаба генерал-лейтенант Иванов со своим помощником генерал-майором Подгорецким (артилерист) пришли к старосте с просьбой, чтобы украинцы приняли их под свое командование и разрешили драться с большевиками.

Отряд состоял из 2 генералов, 14 полковников, 11 подполковников, 426 младших старшин и около 800 солдат при 220 пулеметах и 2.500.000 патронов.

7 декабря Петровский прислал опять к Городне 2 делегатов с предложением сдать ему город со всем оружием и 14 старшинами. На первом месте этих 14 стоял я. Подполковник Приходько известил о делегатах уездного старосту, который собрал совещание в помещению старостата.

На совещании были генерал Иванов, генерал Подгорецкий, командир немецкого полка с председателем полкового комитета, уездный староста, 8 сего города граждан, 2 большевистские делегаты и я.

Подполковник Приходько на совещание не пришел.

Выслушав притязания Петровского, генерал Иванов, председатель совещания, предложил каждому из присутствующих на совещании высказаться.

Староста:

- Я военных дел не знаю, а потому вполне полагаюсь и буду солидарен с тем постановлением, которое будет принято без моего голоса.

Генерал Подгорецкий:

- Есть войско и оружие, о капитуляции не может быть и речи. Надо спешить. Предлагаю немедленно выступить и разбить эту банду.

Большевик:

- Нас 4000, все хорошо вооружены, и новые силы подходят из Гомеля. За нами селяне.

Немецкий полковник:

- Мы отправляемся домой. Наш комитет стоит против каких бы то ни было боевых акций.

Господин К.:

- Выслать делегацию к Петровскому, а войско пусть выйдет из Городни куда хочет. Не допустим, чтобы Городня была местом боя.

Я:

- Предлагаю выслать делегацию, а меня во главе этой делегации. Делегация должна состоять из 300-400 человек при орудиях и 10 пулеметах.

Сообщение Украинского телеграфного агентства об участии гомельского офицерского отряда в наведении порядка в уезде. Нова рада,1918, № 106

Генерал Подгорецкий

- И я пойду с вами.

Делегат Петровского:

- Товарищ Петровский требует немедленной выдачи Ремболовича.

Генерал Иванов:

- Заседание закрываю. - и к делегатам большевиков: - Приказываю вам вернуться к Петровскому и передать мой приказ - немедленно сдать оружие, а самому - прибыть к моему штабу.

Делегат Петровского:

- Товарищ Петровский был вчера в Конотопе у полковника Палия; если гарнизон Городни не сдаст оружие нам завтра, то послезавтра вас разоружит войско Палия, а командиры будут расстреляны.

По окончании совещания генерал Иванов попросил, чтобы я зашел в их штаб, который находился в помещении мужской гимназии. В штабе генерал Иванов спросил меня сразу, что из себя представляет полковник Палий и может ли быть правдой, чтобы он - Палий - мог проводить переговоры с большевиками.

Но, к сожалению, я не смог проинформировать генерала, потому что сам лично никогда не видел полковника Палия, а знал только, что это командир Серой дивизии, которая стоит в Конотопе.

8 декабря в 11 час. утра приехали в 4 вагонах на ст. Городню Серожупанники из Конотопа по приказу от полковника Палия выяснить ситуацию в Городне. Два старшины Серых приехали в город, побывали у старосты, в штабе генерала Иванова и у немецкого полковника и все уехали обратно в Конотоп.

Гетман Павел Скоропадский осматривает серожупанников. Позади гетмана - военный министр Украинского государства Александр Рогоза [7]. Киев. Екатерининская улица. 1 сентября 1918 года

9 декабря в 9 час. утра состоялось тайное совещание в помещению местной "думы", в котором принимал участие подполковник Приходько. На этом совещании было принято:

1) Выслать делегатов в Петровское.

2) Арестовать меня, поручика Теремца и 4 других старшин.

3) Приказать генералу Иванову, чтобы вывел свое войско из Городни.

Через час после совещания один из его участников сообщил мне о вынесенных решениях. Узнав о таких постановлениях, я пошел к комендантатуре, чтобы узнать больше у подполковника Приходько. В комендантатури подполковника не застал, а его адъютант сказал мне, что он болен и лежит в постели.

Я обратился к генералу Иванову с вопросом, известно ли ему о совещании и постановлениях, на нем вынесенных. Оказалось, что и генерал Иванов о них уже знал.

- Что будем делать, господин генерал? - спросил я генерала Иванова.

- Я свой отряд уже подготовил и если не получу дозавтра приказа от украинского командования, то сам отправлюсь на фронт и буду драться с большевиками, а вам советую покинуть Городню, поехать к своему командованию и выяснить суть дела. Ваши часы в Городне, как мне известно, сочтены, - ответил мне генерал Иванов.

Я пошел к поручику Теремцу и передал ему все новости. Взвесив все это, решили мы поехать в Чернигов. Я пошел домой запрягаь лошадей, а поручик Теремец пошел известить 4 других старшин, о которых шла речь на совещании. Выехали из Городни в 6 час. вечера.

Отъехав от Городни 6 верст, мы увидели, что навстречу нам движется какая-то конница. Мы вернулись обратно в Городню и заехали к одному нашему знакомому, который жил на околице (окрестности - Ред.) Городни, решили ждать до утра.

Наш знакомый пошел в город узнать о новостях. Вернулся около 10 ч. и передал нам, что войско, которое мы видели, прибыло в Городню и что это приехал новоназначенный на город Городню и уезд комендант сотник Иван Пашкевич с 20 всадниками.

На рассвете 10 декабря я и поручик Теремец выехали из Городни, а в ч. 15 в тот же день приехали в Чернигов и остановились у п. Р.

Городня. Начало ХХ века

11 декабря утром я пошел в штаб губернського коменданта. В пприемной штаба меня увидел один чиновник, с которым я когда-то имел возможность встречаться в клубе "Георгиевских кавалеров", и передал, что из Городни есть телеграма о моем дезертирстве и что губернський комендант издал приказ, чтобы меня арестовали и отдали под полевой суд.

Тот же чиновник посоветовал мне не появляться сейчас у губернського коменданта, а подождать несколько дней, а потом в нужный момент он даст мне знать.

13 декабря пришел в Чернигов мой отец, который передал мне новости из Городни: на второй день после нашего отъезда привезли приказ генералу Иванову, чтобы он немедленно поогрузился в вагоны и отправился в Конотоп.

Генерал Иванов как можно быстрее постарался выполнить приказ полковника Палия, и уже через два часа войско отправилось в направлении Конотопа. По мнению генерала Подгорецкого, стоило бы обратить внимание на слова большевистского делегата на совещании, которое состоялось 7 декабря, на что генерал Иванов ответил, что он (Иванов) не может даже предположить, чтобы командир украинской дивизии одновременно подчинялся и московским большевикам.

Под ст. Меной эшелон остановился в поле, где со всех сторон окружили его серожупанники, нацелив на вагоны пулеметы. От Серых вышел старшина и приказал, чтобы все вышли из вагонов без оружия. Когда приказ был выполнен, приказано снова, чтобы старшины выстроились справа, а казаки - слева.

Генерала Иванова с несколькими десятками старшин Серые тут же расстреляли, а куда делся генерал Подгорецкий - неизвестно: ходили слухи, что еще по дороге к ст. Мена, предчувствуя что-то недоброе, он сбежал".

Марш "серожупанников". 7 апреля 1918 года

На эту тему: Харьков никогда не был "первой столицей Украины". Что надо знать об этом мифе [8]

Следы генерала Леонида Подгорецкого были быстро найдены: в армии Александра Колчака он воевал до апреля 1919 и был "уволен в связи со смертью". Проблемной остается судьба генерала Иванова, что связано с его идентификацией в целом.

Есть вероятность, что генерал мог избежать перестрелки у Мены. Если командиром Гомельской сотни действительно был Евграф Дмитриевич Иванов, то известно, что такой генерал после падения гетмана пошел служить в Южную армию, воевал под командованием Антона Деникина, затем Петра Врангеля. Умер в эмиграции в Белграде в начале 1941 года.

Членов офицерских отрядов, взятых в плен на Черниговщине, перевели в киевскую Лукьяновскую тюрьму. Там часть из них была расстреляна по приказу Петлюры. Другие дождались прихода большевиков и были уничтожены уже ими. Не исключено, что "Киевская Голгофа" настигла и остальных офицеров гомельской сотни.

—

Валентина Мятлицкая, историк (Гомель, Республика Беларусь), опубликовано в издании Историческая правда [9]

На эту тему: