Вся донбасская степь усеяна терриконами, которые творят на горизонте свою геометрию кадра. Годами горняки Донбасса насыпали отвалы породы, создавая новый донбасский рельеф. Сейчас одну из таких высот у города Золотое, что на Луганщине, взяли под контроль украинские горные штурмовики.

И отсюда они наблюдают за окружающей ситуацией.

Посреди ночи мы поднимаемся на искусственную высоту. Еще у подножия горы нас тормозит грязь. Вокруг темнота, хоть глаза выколи. В полной репортерской «снаряге» (бронежилет, каска, сумка с аккумулятором, штатив и, как же без нее, - камера) мы поднимаемся по утоптанной в грязи тропе, цепляясь голыми руками за грязь же. Едва удается не скатиться со всей этой техникой вниз. Так и штурмуем до получаса тот террикон вместе с бойцами, которые заступают на ночной дозор.

С наступлением темноты здесь просыпается война. Вот ее заснять и собираемся. Но вечер выдается удивительно тихим, ни одного подозрительного звука. Между тем общаемся с ребятами, которые стоят на терриконе.

Воины рассказывают о регулярных обстрелах «наблюдателя». «Периодически сюда «прилетает» почти все: пули, мины, гранаты и снаряды. В последнее время стреляют снайперы», - говорят нам.

Далее разговор зашел едва ли не обо всем: от животных на позициях и маскировочных сетей до политики и информационной войны. Один из солдат достает смартфон и демонстрирует смс-сообщение, которое прислали со стороны российских гибридных сил. «Від твоєї зброї можуть загинути мирні громадяни», - говорится в послании.

СМС, которые регулярно получают украинские военные на передовой

Пока тишина и, на первый взгляд, безопасно, военные показывают позиции врага через прибор ночного наблюдения. Между двумя терриконами, в низменности, раскинулось селение. Так называемая «серая зона» [2]. Туда спускаются боевики и оттуда обстреливают украинские позиции.

В тему: Подприцельное детство [3]

Нам тоже дают возможность понаблюдать за местностью в тепловизор. Через него видим верхушку террикона, который удерживают боевики российских гибридных сил, она полностью красная (т.е. значительно теплее, чем окружающая среда). Как удалось выяснить позже - это из-за того, что внутри все еще происходят термические процессы. Ниже, среди домов «серой зоны», виднеются мелкие точки - это движутся животные (кошки, собаки). Окна и дымоходы некоторых домов тоже красные, от отопления. Там, хоть и под огнем, все еще живут люди.

При отсутствии боев и среди полной темноты решаем, что делать нам ничего и надо спать, чтобы проснуться на рассвете. Нас проводят в пустую землянку размером 1,5 на 1,5 метра, с маленькой печкой. Хотя землянка рассчитана на одного человека, мы умудрились ночевать там втроем - два корреспондента и военный Вячеслав. Спали вплотную, по-армейски. Посреди ночи даже несколько раз разжигали печку, ведь на улице декабрь, и чем глубже ночь, тем холоднее на дворе.

Наконец утро. Холодно, промозглый ветер пронизывает до костей. Хочется кофе и чая, которых здесь нет. Восход солнца открывает пейзаж окрестностей бывшего Стаханова, сейчас Кадиевки, и Золотого.

Один из Александров наблюдает в бинокль за территорией перед терриконом

Утром, в защищенной мешками с породой позиции, Александр раз за разом большим пальцем зажимает патроны в магазин - наполняет его патронами.

- Домой хочешь?

Саша улыбается:

- Дома грустно. А здесь пацаны. Нормально.

Парню 20 лет. Часто употребляет в разговоре слово «нормально».

Александр наполняет магазины патронами

Он всю ночь наблюдал за противником. Говорит, что недавно видел, как «два враждебных террикона боевиков воевали между собой».

«С одного террикона по другому стреляли из ДШК. Затем тот отвечал огнем из пулемета Калашникова. Что они там между собой не поделили, неизвестно», - говорит Саша.

Это терриконы, контролируемые боевиками российских гибридных сил. До них лишь чуть более километра.

Спрашиваем:

- Как думаешь, что изменилось в стране с 2014 года?

Он улыбается.

- Здесь я не скажу, потому что только в 2014-м школу закончил.

Он вообще часто смеется и шутит.

Постоянно улыбающийся Александр из Херсона, 20 лет

Довольно опрятные, чистые (как для войны на терриконе) позиции. Утром здесь видно все: блиндажи и окопы, «наблюдатели», даже позиции противника. Утро, как и предыдущая ночь, - тихое. Слышно только порывы ветра и тарахтят рации на экипировке солдат.

«4-5-0», - слышно, а значит, вокруг все спокойно.

Вход в один из блиндажей наверху террикона

К нашему разговору присоединяется еще один Александр. Говорит спокойно, уверенно, логично. Войну он начал в 2014-м с первой волной мобилизации. Через три месяца почему-то уволили. В 2015-м снова призвали уже с шестой волной мобилизации. Прослужил 15 месяцев мобилизации и остался на полугодовой контракт. После этого вернулся на полгода домой, не выдержал и теперь снова здесь.

- Буду связывать жизнь с военным делом.

Одной из основных проблем он считает непрофессиональный отбор будущих бойцов в военкомат. Перевоспитать таких здесь, уже на передовой, невозможно.

Александр, 28 лет. Родом с Черниговщины

В разговоре ребята вспомнили о «коварстве врага» у подножия террикона, где раскинулось небольшое село, ныне «серая зона».

«У них есть такое преимущество: они заходят в село и стреляют оттуда. Так как мы туда стрелять не можем, ни в коем случае, потому что это село, там люди. А они (боевики - ред.) этим и пользуются. Могут зайти в село, пострелять в нас и уйти. Нам остается только присесть и все», - говорит 20-летний Александр.

Поселок в «серой зоне». Даже засветло никакого движения мы не увидели

За доброй утренней беседой нас уже пятеро: смех, солдатские шутки и тишина на горизонте. В одну секунду эту идиллию прерывает громкий хлест, как кнутом мимо ушей, и звонкий взрыв. В мешки на позиции попала разрывная пуля вражеского снайпера.

В воздухе запахло жженым взрывчатым веществом. После выстрела Вячеслав, который нас сопровождал, неудачно присел на травмированное колено. Нервная брань, смех и топот пяти бойцов, которые ползут по земле в укрытие. Пока звук от взрыва в ушах развеивается, солдаты говорят, что здесь такое происходит довольно часто. На этот раз снайпер промахнулся, ведь расстояние для точного выстрела слишком большое, но мы поняли, что здесь все происходит спонтанно, как и огонь противника.

В тему: «Обидеть мог каждый, а спасти никто» [4]

Кто-то по рации доложил, что видел движение вблизи домов. Вероятно, это был снайпер.

До боевиков российских гибридных сил посреди поселка и флаг так называемой «Новороссии» над ними

Возвращаемся с позиций к командно-наблюдательному пункта. По дороге преодолеваем открытый участок. Нам настойчиво предлагают двигаться ускоренным темпом.

Впоследствии Вячеслав, который нас сопровождал и замыкал колонну, признается: «Знаешь, только что в спину впервые за всю войну почувствовал взгляд, полный ненависти».

В зоне АТО он с 2014 года.

Дальше снова грязь, крутые склоны и маленькие березки.

Один из пологих участков спуска с террикона. Ребята без амуниции и штативов, поэтому прошли ее быстрее. Фотографируем их. Смеются, машут нам автоматами

Уже у подножия террикона встречаем мемориал погибшим «айдаровцам». В 2014 году на этом месте, как рассказывают солдаты, упала мина 82-го калибра. От ее взрыва тогда погибли двое разведчиков батальона «Айдар».

Мемориал двум погибшим в 2014 году бойцам батальона «Айдар»

В месте дислокации вкусно обедаем: солдатская гречка, сыр, колбаса, домашние огурцы и сладкий чай. Весь процесс потребления пищи идет почти молча. Лишь констатируем, что ночь прошла спокойно, и вспоминаем утренний выстрел снайпера.

 Подземелья передовой

Землянка, блиндаж, или, как у повстанцев было, - схрон. Большая яма, покрытая стволами деревьев и мешками с землей, которые обычно укладываются в несколько «накатов», становится домом для солдат на многие месяцы, и жизнь переходит из наземной в подземную.

Донбасские земли славятся своим черноземом, плодородием, а еще - болотистой местностью. Среди широкой степи покрытые стерней поля разрезает грунтовая дорога, хорошо «раскатанная» военной техникой. По правую сторону разбитые линии электропередач, по левую - стесанные верхушки деревьев. Как правило, чтобы добраться сюда, на передовую, надо садиться на большую холодную железную лошадку «бэху» (боевая машина пехоты). Гусеницы машины давят болото и нежно ныряют в глубокие лужи. Здесь явно ничего, кроме «бэхи», не пройдет.

Мы отправляемся в одно из подразделений ВСУ на передовой вблизи села Новозвановка, что на Луганщине. Через несколько километров быстрой езды на бронированной технике мы оказываемся где-то посреди посадок, поля и непонятных луганских склонов.

Вход в землянку и «шишига»

В посадке, среди грязи, виднеется чубчик чего-то, похожего на укрытие. Это командный пункт ротного опорного пункта. Отсюда, как правило, осуществляется управление боем подразделения. Условия, конечно, боевые, как все, что на передовой. Под спальными кроватями в два яруса резиновые тапочки в грязи, рядом берцы, еще какие-то бытовые вещи. Напротив стоит разогретая печь и обжигает глиняную стену блиндажа. Тепло. Прежде всего, у нас запотевают объективы от перепада температуры.

«Володя, нас трое, остаемся у тебя и становимся на сутки на полное обеспечение», - казалось бы, командным голосом говорит Вячеслав, который нас неутомимо сопровождает на протяжении всего путешествия. Однако в его голосе и манере разговора проскальзывают нотки иронии.

Еда, конечно, не для гурманов, но полевая и вкусная. Говорят повара, что пища не всегда здоровая, потому что очень жирная.

Земляной пол и домашние тапочки в одной из жилых землянок на передовой

Безусловно, воины пытаются сделать все, чтобы быт был максимально комфортным для них, даже при таких сложных полевых условиях. Почти год, при случае солдаты пытаются обустроить свой дом максимально: обшивают доской, тканью, теплоизоляционной пленкой. Проводят освещения, даже есть интернет. О телевидении речь не идет. Хотя и случались нам телевизоры в блиндажах, однако контент там был, мягко говоря, не украинский.

Стандартно блиндажи вмещают в себя от 6 до 10 бойцов. Бывает, конечно, и меньше. По правилам, здесь обычно два входа-выхода. Бывает, несколько комнат (все зависит от того, насколько большую яму выкопали до того, как строили, и сколько материала было).

«Спальная землянка» на 10 койкомест. Здесь бойцы отдыхают в перерыве между боевыми дежурствами

Особое внимание привлекают разноцветные детские рисунки на стенах в землянках. Они повсюду. Это как обои дома, только здесь они с особой энергетикой.

За нашу поездку мы не встретили жилых землянок, в каких бы не было детских рисунков

Есть и стены, на которых прикреплены шевроны различных боевых подразделений. «У нас здесь разные шевроны, обычно те, в каких подразделениях ранее служили наши ребята», - рассказывает Евгений и приклеивает обновленную эмблему батальона на стену.

Без шуток здесь никак

В тесном мужском коллективе нецензурные слова достаточно быстро входят в язык повседневного общения, поэтому офицеры (да и сами солдаты) пытаются бороться с этим явлением как собственным примером, так и вот такими шуточными открытками:

Шуточная «антиматюкна» агитка

Раз за разом в землянке слышно, как что-то взрывается где-то на поверхности. Это, говорят солдаты, вероятно, боевики простреливают посадку из крупнокалиберного пулемета с разрывными пулями. Огонь неприцельный, обычно по верхушкам деревьев, однако заставляет оставаться «в тонусе».

Коллекция того, что «прилетает» в посадку вокруг землянки

Кухня. Едва ли не наиболее популярное место передовой. Кто как только не называет ее: то клубом, или баром, или рестораном. На передовой ко всему подходят с юмором. Кухня-землянка - обычно наиболее посещаемое место. Здесь едят и общаются, и гостей встречают. Нас чуть ли не на каждой позиции водили к повару и предлагали хотя бы чай или кофе (казалось, за несколько дней в землянках мы выпили месячную норму кофе).

Ужин во время боя. В землянке-столовой хлоцы пили чай и отдыхали, в то время как другие бойцы подавляли огонь противника

Питаются на передовых сытно (макароны, картофель, крупы, мясо), но еда почти всегда жирная, что несет определенную нагрузку на органы пищеварения.

В каждом подразделении есть люди, на которых возложены определенные обязанности. Вот, к примеру, «Док» из Ивано-Франковской в должности медика заведует еще и кухней. Его задача - чтобы в котле была всегда горячая вода и пища, он следит за продовольствием и нормой питания солдат.

«Я просто люблю готовить, и мне это нравится. Спрашиваю у ребят, чего хочется. Бывает, даже стейки жарил», - рассказывает «Док» во время угощения нас обедом.

Кухня-столовая. Справа стоит «Док», медик подразделения и одновременно повар

Места под землей всегда мало, поэтому довольно часто в этом месте, у обеденного стола, стоят наготове медикаменты. В случае ранения, именно здесь воинам оказывают первую профессиональную медицинскую помощь (после эвакуации из красной зоны) - вторичный осмотр и обработка ран, стабилизация, неотложные медицинские операции. Уже после - эвакуация в госпиталь.

Медицинские препараты в землянке-кухни-спальни. Здесь есть все: как наборы против обычной простуды и насморка, так и специфические препараты на случай тяжелых боевых ранений

Отдельная и весьма поразительная история - полевые туалеты. Конечно, посреди степи или леса такие «заведения» расположены на улице. Но для себя визуально, методом наблюдения, мы попытались выделить «надежные» и «ненадежные». Учитывая постоянные обстрелы, уборные, что обустроены с определенными элементами (как на фото) защиты - «уютные» для нервной системы. Другие, открытые, без защиты - менее привлекательны, однако стимулируют к быстрому процессу посещения этих «заведений», особенно когда слышно характерный свист рядом.

«Надежный» туалет. На эти «позиции» могут прилетать только мины и снаряды

«Ненадежный» теалет. На эти «позиции» может прилетать все - мины, снаряды, гранаты из СПГ, пули. Вторая посадка позади этого туалета - территория, которую контролирует противник

На многих полевых ВОПах (взводный опорный пункт) и РОПах (ротный опорный пункт) есть спортплощадки. Боксерские мешки, штанги, сделанные из мешков, набитых песком, иное довольно странное спортивное снаряжение, сделанное даже из остатков боеприпасов.

Самодельный боксерский мешок в посадке. Вокруг этой импровизированной спортплощадки между деревьями было много воронок от мин, видели мы и остатки невзорвавшихся гранат от СПГ

В тему: Война измеряется в горе и трупах [5]

Всегда на позициях есть животные. На одних их больше, на других меньше. Одни позиции «кошачьи», другие «собачьи». Животные здесь - своеобразный антистресс, а еще - это надежная охрана и санитары от грызунов.

Щенок на позиции. Зеркало и перевернутые бутылки - это летний умывальник

Воины на боевом дежурстве о собаках [6]

Пес по кличке «За&#бись» греется в землянке, оборудованной деревянным полом (это редкость и роскошь)

Как говорится, «на войне атеистов не бывает». Где бы мы ни были, всегда видели какие-то элементы религии. Так же, как в этом блиндаже, где рядом с украинским флагом иконы Божьей матери. Или как и спорт. Довольно много спортивных площадок мы встречали чуть ли не на каждой позиции. Конечно, все из подручных средств. Однако всегда есть за что взяться.

Иконы и флаги в жилой землянке

Конечно, землянка не заменит теплый и уютный дом. Не внесет веру в сердце икона посреди грязи, не даст силы духа ни один спортинвентарь. Спасает ребят на передовой только сила и вера в то, чем занимаются уже четвертый год, - защита Украины.

(Окончание следует).

—

Андрей Дубчак, Марьян Кушнир; опубликовано на сайте Радио Свобода [7]

Перевод: Аргумент [8]

---

В тему:

• Выживание переселенцев: вверх по лестнице, ведущей вниз [9]
• Мирные жители: один на один с войной [10]
• Оккупация Крыма: оккупанты время не теряли, но что сделала за три года Украина? [11]
• Три года в Крыму без Украины, но с украинским паспортом [12]
• «ДНР» — надолго. Беженцы из Донбасса — о будущем серой зоны, созданной Путиным [13]