Искусство войны с мосхами. Как в XVII веке Юрий Немирич планировал победить Московию и что из этого вышло

1.00

Нет

В 1632 году в парижской типографии 20-летний студент-украинец из «польской корпорации» по имени Юрий Немирич выдал трактат, в котором предложил свой рецепт борьбы с Московией. А через 26 лет получил возможность проверить собственные советы на практике. И надолго остался одной из самых противоречивых фигур украинского прошлого.

Его называли профессиональным предателем и авантюристом-приспособленцем, но также выдающимся державотворцем, положившим жизнь ради Отечества, и интеллектуалом-визионером, который опередил свое время. А иногда - даже первым украинским масоном, отмечает "Тиждень [2]".

Украинский вагант из Полесья

Известно, что Юрий Немирич происходил из украинского благородного рода герба «Клямры». В Речи Посполитой гербы не представляли отдельное лицо или семью, а символизировали группу благородных родов, выступавших под общим флагом в годы войны. Немиричи были среди самых влиятельных кланов страны, которые исповедовали и защищали социанство (другие названия религиозного течения - антитринитарии, ариане, унитаристы, польские братья). Так называли протестантов, которые поддерживали учение итальянского теолога Фауста Социна, который, в частности, пропагандировал идею о человеческой природе Иисуса и свободе действий человека. Модное вероучения распространилось в Речи Посполитой, Голландии, Трансильвании и на немецких землях. Центр рода Немиричив был в городке Черняхов (согласно распространенной версии - в Овруче, сейчас Житомирская область), где в 1612 году родился Юрий.

Сначала юноша получил знания в высшем социанском училище в польском городе Ракове. В течение 1630-1633 годов грыз гранит науки в университетах Лейдена, Оксфорда, Парижа, Падуи, Базеля, а возможно, что и в Амстердаме, Кембридже и Копенгагене. Напоследок - в Сорбонне он получил звание магистра права. Много позже возник миф о вступлении Немирича в масонскую ложу в Англии, который пока не имеет никаких подтверждений.

На злобу дня. «Размышления о московской войне» были реакцией Немирича на российскую агрессию против Речи Посполитой

На эту тему: Студенты из Рутении - Украины в университетах Европы в XIV - XVIII веках [3]

Обучение Немирича в европейских университетах происходило в непростое время. В первой половине XVII века на европейском континенте фактически продолжалась война «всех против всех». На территории Западной и Центральной Европы в течение 30 лет между собой боролись католические и протестантские самодержцы, Московию раздирала гражданская война, и поляки в этих конфликтах принимали активное участие. Более того, шведы и турки пытались уничтожить Речь Посполитую, но в этом противостоянии Польша не только устояла, но и получила ряд успехов на московском направлении. Ей удалось вернуть себе Черниговщину и Смоленск и даже на два года посадить на московский престол польского принца Владислава. Неудивительно, что период правления Сигизмунда ІІІ считается временем наивысшего подъема Речи Посполитой. Вскоре после его смерти 30 апреля 1632 года в Москве решили воспользоваться безцарствием. 20 июня 1632 года, за год до конца Деулинского перемирия, Земский собор принял решение о начале войны, и в сентябре, за два месяца до выборов короля, московские войска боярина Михаила Шеина отправились в Смоленск. Уже тогда, задолго до Бисмарка, молодой студент Сорбонны определил реальную цену договоренностей с Москвой. «Суть же соглашений, которые существуют у мосхов с чужеземными народами, заключается в том, чтобы их нарушать», - писал Немирич в своем трактате.

Понимание противника

Реагируя на начало войны, Немирич написал на латыни трактат «Размышления о московской войне» (Discursus de bello Moscovitico), который адресовал своему дяде, владимирскому старосте Роману Гойскому (украинский перевод труда появился лишь недавно благодаря стараниям философов Владимира Литвинова и Ярославы Стратий). В войне против Москвы Немирич усматривал реализацию справедливого права на самозащиту, ведь «враг намерен захватить наши земли и установить правление, к которому я имею пренебрежение».

В своем трактате Немирич по тогдашней европейской традиции называет подданных Романовых «мосхами» (moschus). Государственный строй Московии Немирич описывал как деспотический, абсолютистский и похожий на турецкий. Прочность власти монарха обеспечивала максимальный контроль всех кадровых назначений и утверждение права дворян на наследство. Его удивляло, что мосхи не стремятся обучению и свободе, зато с юных лет учатся славословить и ползать перед царем и приучаются к рабской покорности. Поэтому угрозу антигосударственного восстания или дворцового переворота в Московии Немирич считал минимальной.

Для понимания противника Немирич выделил также «основы вражеской силы»: природу, войско, состояние, соглашения, крепости. Так, анализируя природные условия, он писал, что густые леса, непролазные чащи и многочисленные болота не способствуют успешному стремительному наступлению. По его мнению, климатические условия - сильные морозы зимой и летняя жара - вместе с плохими дорогами истощат войско даже больше, чем альпийский переход Ганнибала. В общем Немирич оценивал Московию как безлюдную и заброшенную страну, где есть немного городов и затруднена добыча провизии.

По его оценкам (в которых шляхтич не ошибся), численность армии московитов в условиях мирного времени составляла около 77 000 солдат. В составе вооруженных сил было 65 генералов, которые на период службы получали денежное жалованье и большие земельные наделы. Модель организации московитского войска была похожей на турецкую. В то же время Немирич отметил постепенную модернизацию пехоты, к вооружению которой кроме меча и боевого топора по иностранному примеру добавили мушкет. По его прогнозу, с началом войны Романовы смогли бы выставить огромное войско: до 200 000 бойцов. Особенно Немирич подчеркивал мощность конницы, в составе которой выделял сильное звено - «сынов боярских», региональное дворянское ополчение, из которого набирали пятнадцатитысячную личную охрану царя.

Академический туризм. Библиотека Лейденского университета, в котором учился Немирич, была одним из главных центров знания в тогдашней Европе

Немирич определял Московию как край, хорошо обеспеченный деньгами. Недостаток собственных залежей золота и серебра там компенсировала активная внешняя торговля. Государственная казна пополнялась за счет 36 царских поселений, налогов с других городов, сборов с бань и кабаков, конфискованного имущества осужденных. Отдельно взимали пошлину на содержание иностранных наемников и телохранителей. Весомыми были доходы от экспорта, а с Францией, Англией и Данией московитов связывали активные торговые контакты. Порт святого Николая на Белом море (впоследствии - Северодвинск) обеспечивал оживленную торговлю с англичанами и голландцами, Астрахань - с армянами и персами.

Немирич указывал, что все замечательные города Московии защищены прочными крепостями. В то же время он на несколько лет раньше Богдана Хмельницкого произнес похожую сентенцию: «Нет ничего так крепко сделанного рукой, чтобы ею же не могло быть разрушенным». Во время осады молодой шляхтич советовал исключить поставки осажденным оружия, пищи, денег и надеяться на собственные силы и экономические ресурсы. Снятие осады из-за нехватки финансов обернулось бы позором, к тому же незахват вражеской крепости мог бы существенно снизить моральный дух войска. А если бы осада затягивалась, для сохранения сил и стремительности общего наступления Немирич советовал делать ставку на переговоры.

Как воевать с мосхами

Круг мер,которые следует принять до начала войны, Немирич оценивал так. Прежде всего с помощью разведки, иностранных купцов и перебежчиков следует изучить силы противника. Далее - позаботиться о собственных вооруженных силах. Войско должно быть хорошо вышколенным, дисциплинированным и со справедливым руководителем во главе. Также он советовал создать отдельные отряды из ветеранов с боевым опытом. Командование должно уделить большое внимание моральному духу армии, укреплению которого способствовало бы награждение героев, постоянная забота об умерших и поскалеченных солдатах. По примеру древних народов для пропагандистского эффекта и внесения сумятицы в стан противника Немирич предлагал распространять слухи о появлении супероружия - мощных штурмовых машин.

Проблему с финансированием кампании Немирич советовал решить путем диверсификации источников. В Речи Посполитой военные расходы контролировал парламент - Сейм. Именно нехватка денег на продолжение кампании спасла Москву от захвата польско-казацкими силами осенью 1618 года. По мнению Немирича, дополнительными источниками финансирования войны должны были стать часть будущей военной добычи, ежегодные взносы вассалов («прусская дань»), подушная подать на евреев и цыган, налог на продажу, на дороги, мосты и плотины. Позицию Москвы по невывоз серебра за границу он предлагал перенять и ставил в пример. В то же время Немирич советовал не забывать об обеспечении войска провиантом. Дополнительно к базовой «житнице» - Подолью, рекомендовал создать сеть продовольственных складов в Приднепровье. Во время наполнения «государственных засек» предлагал из приграничных с Московией регионов собирать провиант (Литва и Украина), а из отдаленных (Польша) - деньги.

Решить «казацкий вопрос» Немирич рекомендовал путем компромисса, а не силой. Чтобы прекратить казацкие восстания [4] - предоставить им права вроде федератов в Римской империи. Казаки вместе с колонистами Левобережья и Приднепровья должны были получить землю, преодолеть бандитизм и защищать приграничье. К тому же следовало укрепить пограничные города на Днепре и Десне, а между удаленными соорудить редуты.

Главной задачей внешней политики Немирич считал срыв создания антипольской коалиции. Чтобы враги Польши не объединились, он предлагал использовать средства тайной дипломатии (стравливать участников альянсов, подпитывать распри и взаимные подозрения). Потенциальными союзниками Романовых, по мнению Немирича, могли стать шведы, голландцы, турки и персы.

Чтобы оставить Москву один на один, аналитик советовал неофициально поддержать морские походы запорожцев против турок. Такой шаг не только обеспечил бы невмешательство османов, но и удержал персов от «резких движений». Зато нейтралитет морских северных народов можно было купить, предложив им лучшие условия, чем могла дать Москва. Шляхтич ожидал, что шведов заинтересует перезаключение мира с поляками на более выгодных условиях, а голландцев - ощутимое увеличение зерновой торговли.

Урок на будущее. Внутренняя оппозиция после Конотопа поссорила Украину с союзниками-татарами и так лишила ее сил для закрепления успеха

На эту тему: Как запорожские казаки на Москву ходили [5]

К тому же Немирич указывал на объективные факторы, которые должны удержать упомянутые стороны от поддержки Москвы. В частности, шведы погрязли в «немецкой войне», и новый фронт для них мог быть финансово обременительным. Голландцы и дальше воевали с Испанией и накопили значительный долг. К тому же из-за удаленности Нидерландов они не смогли бы предоставить Московии реальной помощи. Также он утверждал, что следует привлечь на свою сторону принципиальных врагов Москвы - Крымское ханство [6]. Немирич высказал предположение, что в случае дружественного нейтралитета Бахчисарая можно заручиться поддержкой формально самостоятельных перекопских татар, пообещав им полон (взятие пленных в качестве трофея - А). Такой трюк с перекопкскими в 1648 году Богдан Хмельницкий [7] использовал уже против поляков.

После завершения подготовительных мероприятий следовало перейти к воплощению военных планов. Немирич считал, что войну следует вести на чужой территории, где была ресурсная и демографическая база Романовых: «Мосх только в Московии может быть преодолен, как Ганнибал в Африке». Для захвата стратегической инициативы советовал нанести упреждающий удар. Наступательная тактика на вражеской земле должна была привести к военному разгрому и экономическому ослаблению, а не полноve подчинени. противника.

В превентивной войне Речь Посполитая должна была найти путь к выгодному мирe и отвадить Москву от экспансии в западном направлении. Главную ставку поляки должны были делать на истощение врага облогами, набегами и мелкими стычками. Для этого идеально было бы привлечь на свою сторону закаленных в постоянных походах крымских татар. Немирич благосклонно высказывался о боевых качествах степной легкой конницы и советовал ее использовать для «пчелиных укусов» противника. В то же время, учитывая зависимость Москвы от внешней торговли, непременной задачей кампании должны были стать удары по центрам торговли.

Очевидно, Немирич рассматривал войну с московитами не как полное столкновение, а в традиционном тогда режиме масштабного пограничного конфликта. Достигать цели советовал не на поле боя, а применяя стратегию непрямых действий. Генеральное сражение виделось Немиричу крайней мерой. Если бы дошло до больших баталий, он советовал тщательно готовить план и выбор места будущей битвы. Диспозицию следует выбирать в зависимости от собственных и враждебных сил. Отдав предпочтение коннице, нужно искать большое открытое поле, а если полководцы делали ставку на пехоту и борьбу против вражеской кавалерии - сгодилось бы ограниченное пространство с лесами и рвами. Самой большой ошибкой Немирич считал выставление всех сил в одной битве. В течение кампании советовал не копировать противника, зато воевать по «европейскому принципу»: тратить больше денег и меньше людей.

Для устранения природных препятствий предлагал сжигать леса, а болота высушивать с помощью гидротехнических сооружений: молов и плотин. Зато преодолевать пограничную фортификацию - за счет исключительного мастерства и тактических умений полководцев Речи Посполитой. Немирич считал, что поскольку конница одинаково сильна у обоих противников, то важную роль будет играть вышколенность пехотинцев. Недостатком поляков он называл пренебрежение национальной пехотой, что компенсировалось едва ли не лучшими в Европе венгерскими и немецкими наемниками. В то же время критиковал «солдат удачи», ведь в случае задержек зарплаты возникала угроза бунтов, неуправляемости и мародерства. В качестве альтернативы иностранным наемникам, Немирич советовал использовать казаков и добровольцев из Приднепровья и Прибужжя.

Огромное количество вражеского войска он не считал однозначным преимуществом, поскольку оно не было качественным. Московиты уступали по уровню подготовки и дальше придерживались примитивной тактики, надеясь на собственное численное превосходство. В случае больших потерь воины бежали, бросая оружие. К тому же многочисленное войско имело повышенную потребность в обеспечении провиантом, росло распространение болезней и нравственного разложения из-за безделья. Поэтому главный удар следовало бы нанести по обеспечению провиантом и спровоцировать голод в стане противника. При таких условиях была небольшая надежда на солдатские бунты, а в идеале - даже на гражданскую войну. На захваченной территории Немирич советовал обращать чужаков к верности и осуществлять грамотную экономическую политику. В то же время он отмечал, что во время похода важно не дать Москве открыть «второй фронт» в приграничных регионах. Поэтому часть войск следовало оставить для прикрытия Смоленщины и Чернигово-Сиверщины.

На эту тему: Место на картах. Почему украинцы были народом с самым длинным названием [8]

От теории к практике

Вернувшись из университетских аудиторий, Юрий Немирич возглавил хоругвь (роту) и отправился в Смоленск, где ситуация развивалась не в пользу Москвы. Спасать осажденную крепость прибыл новый король Владислав IV с 27-тысячным войском польских солдат и украинских казаков, среди которых был Богдан Хмельницкий. Турки, спасая московитов, фактически открыли «второй фронт» и отправили на Подолье ограниченный контингент Абазы-паши, буджакских ногайцев и молдаван. По королевскому приказу хоругвь Немирича перебросили на юг противостоять туркам. После того как войска Шеина были окружены и они капитулировали, война завершилась, и 14 июня 1634 года стороны подписали Поляновский мир.

В следующем году Немирич женился на Эльжбете Слупецкой, с которой впоследствии имел трех сыновей и дочь. В 1636 году его впервые избрали депутатом (послом) польского Сейма. Впоследствии он стал главой рода, унаследовал часть полесских владений и осел в Горошках, приобрел и осваивал земли на Полтавщине. А в 1641-м, несмотря на сопротивление киевского воеводы Януша Тышкевича, получил должность киевского подкомория. Немирич последовательно выступал против религиозных притеснений социан.

Так, в 1638 году после закрытия академии в Ракове стал соучредителем арианского высшего училища в городе Киселин на Волыни. Впоследствии за укрывательство социан-изгоев его оштрафовали на 10 000 злотых. Во время выборов короля в ноябре 1648 года Немирич был среди тех, кто безуспешно продвигал на польский престол трансильванского принца Жигмонда Ракоци.

После начала Хмельнитчины Немирич потерял имения на Левобережье, возглавил шляхетское ополчение Киевщины и воевал против казаков под Зборовом. Но одновременно он принадлежал к группе аристократов во главе с Адамом Кисилем, которые выступали за компромисс с казачеством, и дважды находился в составе переговорной группы от польской стороны. В 1655 году во время «потопа» вместе с частью литовской и польской шляхты перешел на сторону шведов, которые присвоили Немиричу звание генерала кавалерии.

Летом 1657 года, за несколько недель до смерти Богдана Хмельницкого, Немирич изъявил желание служить гетману Войска Запорожского и принял православие, после чего получил звание приказного черниговского полковника, а затем сблизился с гетманом Иваном Выговским. Но его появление в казацком лагере Москва восприняла настороженно: 6 апреля 1658 года царь требовал от киевского воеводы Василия Шереметьева добиться от Выговского изгнания «лютера» Немирича и распустить созданную им гетманскую гвардию, состоявшую из иностранных наемников. В то же время Романовы сами охотно пользовались услугами иностранных военных и гражданских специалистов, а в Москве для них было гетто - Слобода Кукуй.

Взлет и падение первого канцлера

Очевидно, делом жизни Юрия Немирича стало украинское-польское взаимопонимание, воплощенное в Гадячском соглашении 16 сентября 1658 года. По его условиям, он должен был стать канцлером (генеральным писарем), то есть вторым лицом Великого княжества Русского, которое как раз создавали. Также этот серый кардинал добился официального разрешения на создание десятитысячного контингента наемников для охраны гетмана. Договор содержал одну противоречивую норму: возвращение владений бывшим владельцам, которые выгнали десять лет назад.

Отчуждение земель на Левобережье спровоцировало конфликт с полтавским полковником Пушкарем и стало одним из поводов к бунту против Выговского. В октябре 1658 года канцлер Немирич написал и разослал по Европе манифест, где объяснил причины разрыва союза с Москвой. Он прямо обвинил Романовых в разжигании внутреннего конфликта с целью загнать свободных людей в «рабское ярмо». После этого войны против Белокаменной было не избежать.

Немиричу выпал шанс реализовать свои теории на практике, хотя и в других условиях, чем имела Речь Посполитая 1632 года. Кульминация противостояния наступила 29 июня 1659 года возле села Сосновка, что под Конотопом. Перед тем была осуществлена значительная дипломатическая работа: договоренности с поляками фактически разрушали польско-московское перемирие 1656 года. Возобновление казацкого альянса с Крымом устанавливало паритет в кавалерии, а набор наемников повысил качество войск.

Сначала талантливые полководцы смогли выдержать московитскую осаду Конотопа и Глухова. Впоследствии под Конотопом союзники разбили русскую конницу, однако Конотопская победа оказалась пирровой. Вместо закрепления успеха и переноса войны на чужую территорию, украинцы стараниями внутренней оппозиции рассорились с союзными татарами. Поэтому сил, чтобы отразить повторный удар московитов и подавить промосковских мятежников, почти не осталось. Казацкая Украина не имела защищенного тыла, от чего молодой Немирич предостерегал еще в 1632 году.

На эту тему: Когда любовь и ненависть — от бессилья... [9]

Для организации сопротивления Немирич отправился в Нежин, но в начале сентября 1659 года между Кобыжче и Быковым, вблизи села Свидовец, канцлера растерзали сторонники переяславского полковника Тимофея Цецюры. В Москве не скрывали радости от гибели «немчина-лютера и еврея». Диаспорный автор Михаил Брик утверждал, что за голову Немирича царь прислал полковникам-перебежчикам Цецюре и Золотаренко по 500 соболей и 500 золотых.

К сожалению, в Варшаве не оценили значение Гадячской унии и отнеслись к ней как к тактическим уступкам тогда еще сильной и единой Гетманщины. Уже во время ратификации соглашения варшавские чиновники обманули Немирича и отказались от создания Великого княжества Русского. Лишь после потери государственности поляки созрели для восприятия идей триединой федерации и равноправия украинцев хотя бы на уровне деклараций. Так или иначе, но можно утверждать, что почву в украинском-польском согласии и дружбе Юрий Немирич начал готовить задолго до Ежи Гедройца.

—

Ярослав Гирич, опубликовано в издании Тиждень [2]

На эту тему: