Как боролись с алкоголем в древнем Львове

1.00

Нет

Мало кому известно, что во Львове на протяжении почти полтысячелетия не было ни одного легального заведения торговли алкоголем. По крайней мере нет даже упоминания о корчме или ветчины в городе Льва. Разрешения на шинкки (питейные заведения — «А») был результатом лоббизма в кулуарах магистрата.

На протяжении последних двадцати лет Львов и область теряют поколение за поколением вследствие легкой доступности и употребления алкогольно-табачных и других наркотических веществ.

К примеру, в 1939 г. естественный прирост населения во Львове составлял 6,8 на 100 человек, а на 2010 г. — депопуляция — 1,1 на 1000 чел. (или −0,1 на 100).

По моему мнению, ключевым фактором употребление спиртосодержащих жидкостей является искаженная информация о них в общественном сознании, в том числе — историческая.

Например, возьмем миф об одной пивной торговой марке Львова. На плакатах, открытках и других рекламных материалах говорится, что это вещество является «первым украинским пивом». Но, в действительности, Львовская пивоварня (а в др. пол. XIX в. лишь крохотная винокурня) была основана в 1715 г. двумя монахами.

В этот период украинские земли находились под властью Речи Посполитой, тогда Украины как государства не существовало. Поэтому об украинскости этого пива и тому подобные вещи говорить — некорректно.

Подобных мифов достаточно много. Но мало кому известно, что во Львове на протяжении почти полтысячелетия не было ни одного заведения публичной торговли алкоголем.

После распада средневековой Руси Галичина, как ее часть, еще долгое время сохраняла единство духовных, культурных, политических и иных традиций. Не изменились и архаические славянские напитки — «медовуха» и квас.

Медовуха (или «мед») — напиток открытого ферментационного приготовления, основными компонентами которого были мед, вода и хмель; прочность не превышала 4% алкоголя. Употребляли разведенную водой.

Продолжали существовать корчмы — традиционные заведения проведения досуга у восточных славян. «Корчма» — потомок понятия «кормчий дом» («кормчие избы» или «кормчие дома»); слово происходит от древнерусского «корм», «кормление», т.е. пища, или собственность, владение. Со временем, через орфографическое неудобство как в бытовой, так и летописной речи вместо слова «кормчая» стала «корчма».

Досуг в трактирах был не «пьяным», как это стереотипно воспринимается сейчас, а трезвым. В Х-XVI вв. корчмы были средоточием общения, местом обсуждения новостей, питания и ночлега. Нередко в корчмах собирались народные веча, судебные заседания и решались административные вопросы.

Переломный момент наступил в XVI в., когда в восточнославянских землях распространился виноградный спирт (завезен к нам впервые генуэзскими купцами в 1398 г.). С того времени корчмы и кабаки стали монополией и источником дохода государства.

В Северо-Восточной Руси неалкогольные корчмы были запрещены, а их место заняли «кабаки» (слово монгольского происхождения). В кабаках продавалась исключительно водка и самогон. На юго-западных землях название корчмы осталось, правда они стали учреждениями целенаправленного спаивания населения [см. Прыжов И. История кабаковъ в России в связи с историей русского народа. — Санкт-Петербург — Москва: Издание книгопродавца-типографа М.О. Вольфа, 1868].

Первым противоалкогольным законодательным актом в Галичине была грамота короля Казимира III о предоставлении Львову Магдебургского права (1356 г.), в которой говорилось:

«[...] Для большего улучшения вышеупомянутого города [т.е. Львова — прим. Авт.] с нашей специальной ласки и приверженности приказываем, чтобы ни один из землян, духовных, городских или любых других лиц не располагал и не строил корчем в пределах одной мили от города».

Согласно грамоте, ни одно лицо без специального разрешения — разрешения короля или магистратуры — не имело права содержать корчму ближе чем 1,5 км от города. Правда, в грамоте отсутствует информация о продаже в таких корчмах собственно алкогольных изделий или безалкогольных напитков.

Но исходя из самой сути грамоты — расстояния, указанного в ней — можно предположить, что, с одной стороны, корчмы представляли опасность для жизни и здоровья горожан из-за продажи пива и вина — уже известных в то время в украинских землях.

С другой — память о проведении народных веч в сознании средневековых галичан была еще жива. Свежей для польской власти была и память о мятежных боярах, возглавляемых Дмитрием Детьком.

Корчмы были местом скопления людей, а затем центром распространения оппозиционных идей хозяев Галичины — русинов, враждебно настроенных к польской власти. Поэтому, несмотря на возможность вооруженного беспорядка русского населения, которое начиналось с корчмы — польская администрация перенесла их за пределы города.

Представители средневековой львовской администрации заботились о благе горожан, хорошо осознавая пагубность последствий употребления алкогольных веществ. Психологическое, физическое здоровье и жизненное благосостояние львовян значили куда больше, чем «пьяные» сверхприбыли.

Магдебургское право в Западной Украине было отменено в 1786 г. Поэтому можно утверждать, что на протяжении 450 лет в пределах Львова заведений торговли алкогольными веществами — по крайней мере, легальных не существовало. По крайней мере, ни в одном документе нет пусть даже единственного упоминания о корчме или шинке в городе Льва.

К большому сожалению, в XVI в. в Галиции, как и на других славянских землях, распространился этиловый спирт (хотя в начале исключительно для медицинских целей).

12 сентября 1537 года король Сигизмунд I предоставил львовским мещанам право шинковать (производить и продавать) водку [здесь и далее данные по «Привилегии Львова (XIV-XVIII вв.) / Составитель М. Капраль, науч. ред. Я.Дашкевич, Р.Шуст »]. Но это отнюдь не означает, что в нашем городе началась массовая торговля водкой, тем более ее широкомасштабное потребление людьми.

Разрешение на шинковки действовало в пределах Краковского предместья [р-н современной ул. Чорновола (начало), ул. Городоцкой (в церкви св. Анны) — Клепаровской и прилегающих малых улочек], Галицкого предместья [р-н ул.Свободы, ул. Дорошенко — Коперника — Словацкого — Университетская в парке Франка], а также деканата св. Иоанна [ныне ул. Ужгородская и прилегающие улочки вокруг церкви Иоанна Крестителя под Высоким Замком].

В свою очередь запрещалась торговля этим химикатом как в пределах, так и за пределами города, а также ввоз водки в сам Львов.

Никто, независимо от расы, национальности, вероисповедания не имел права продавать водку без разрешения райцев и уплаты пошлины.

Полученный налог направлялся на нужды города: «[...] этот оброк, который взыщут чиновники из тех, кто шинкует, пусть упомянутые райцы используют и должны использовать на нужды государства и ремонта общественных мест города» — сказано в грамоте.

Но читая между строк, вырисовывается иная картина: грамота была результатом алкогольного лоббизма в кулуарах средневекового львовского магистрата. Вот вниманию читателя интересный пассаж:

«[...] На их [львовских мещан — прим. Авт.] приведенные просьбы, что они подали для содействия потребностям вышеупомянутого нашего города Львова ... [...] через своих любых распорядителей или нанимателей могутт и пусть будут свободно готовить (напитки), продавать и шинковать, как в городе в стенах, так и в пригородах, Краковском и Галицком, также под замком и в деканате св. Иоанна.

Кроме того, чтобы никто в общественных местах города и пригородов и в любых приватных бдомах, как духовных, так и светских, шляхты и простого люда, католиков, украинцев, армян, евреев и других людей любой статьи, не решался продавать и шинковать эту водку из города, или откуда не привезенную, только по разрешению упомянутых райцев нашего города Львова, которым даем (право), чтобы без чинша (водку) продавать ни одному человеку не позволяли».

Этот фрагмент содержит больше вопросов, чем ответов.

С одной стороны, каким-то загадочным «горожанам» предоставлено право шинковать и торговать водкой. Но грамота умалчивает о статусе этих «горожан» / «распорядителей», не конкретизирует и заслуг, за которые предоставлено право, или какими нормами это право регламентировалось.

С другой стороны, грамотой запрещено изготовление и продажа водки всем, без разрешения райцев — представителей магистрата, контролирующих налогово-административных органов. Наконец, то, что все нити сходятся в руки райцев и городского старосты, приводит к мысли о лоббистском происхождении этого документа только для «избранных людей».

Интересным является то, что каждый квартал во Львове проводили ярмарки, куда съезжались украинские и иностранные купцы. Одним из товаров оборота было вино. Упоминание о нем в грамоте Сигизмунда Августа (1554 г.) касалась ограничения торговли и хранения вина в неположенное время.

Документ также запрещал греческим и другим купцам сохранять это вещество в имениях львовских мещан из-за нелегальной розничной торговли им по завышенным ценам. Следовательно, купцы не платили налогов в городскую казну. Об этом узнал городской магистрат и обязал купцов удерживать свои телеги с товарами исключительно на рынке в ведении райцев.

В документе указано, что любой купец обязывался оставлять свои телеги с вином на площади Рынок один полный месяц. Если за указанный период эта жидкость не будет продана, то для ее дальнейшего хранения владелец должен найти склад в одном из домов львовских мещан. После того вино в обязательном порядке подлежало подсчету, описанию и заверялось печатью райцев.

В 1580 г. по инициативе львовского магистрата был повышен налог на импортируемые лимоны и вино. Независимо от вероисповедания и народности любой торговец вином и лимоном был обязан заплатить 15 польских грошей в городскую казну для компенсации дефицита казенных средств на развитие городских укреплений.

Интересны по финансовым соображениям являются акты 1597 и 1639 годов. В них находим предписания по ограничению торговли импортным вином и другими товарами (в зависимости от их количества, размера и объема) — путем наложения системы отчислений в городскую казну.

В грамоте 1472 года упоминается пиво. На праздник Троицы и св. Агнеты во время двухнедельной ярмарки во Львове магистрат запретил его варку в пригородах: «[...] чтобы там, под замком, пиво не варилось и мясо не продавалось или ярмарка не происходила...» — сказано в ней.

Запрет, прежде всего, диктовался экономическими причинами: торговля за пределами города лишала казну денежных поступлений, а нереализованный товар застаивался на складах. Помимо финансовых потерь одной из причин принятия этого акта, скорее всего, были физические и моральные убытки из-за бесконтрольной торговли пивными веществами.

Грамота 1521 года обязывала пивоваров два квартала от праздника св. Луки платить налог для строительства и реставрации городских укреплений.

Налогообложение привозного пива городским магистратом сохранилось в XVII в. В частности, из грамоты Владислава IV от 1639 года узнаем, что сокрытое от налогообложения или нелегально ввезенное пиво подлежало конфискации. Но только в случае, если купец не платил 3 гроша в городскую казну.

Грамотой 1647 года во Львове были запрещены варка (а также хранение и продажа) пива по не львовской рецептуре. Для хранения в городе должно было отводиться 4 дома, а знатоки определяли бы качество и цену этого вещества.

Так, львовский магистрат проводил четкую меркантильную политику в интересах города. В результате жесткого налогообложения иностранных товаров, в частности, алкогольных веществ — городская казна наполнялась дополнительными средствами.

***

Во Львовском архиве, вероятно, сохраняется еще много интересных законодательных актов, которые наглядно демонстрируют ограничения производства и оборота алкогольных веществ в средневековом Львове.

Из анализа опубликованных документов делаем вывод о том, что:

— во-первых, с XIV в. торговля пивом и вином во Львове регламентировалась по месту — Рынок, и по времени — квартальные ярмарки;

— во-вторых, специальными разрешениями магистрата или райцев;

— в-третьих, четкой политикой дополнительного налогообложения алкогольных веществ в интересах города;

— В-четвертых, ни в одном документе нет упоминаний о каких-либо заведениях продажи алкогольных веществ или массовой их распространенности в нашем городе.

— В-пятых, как мы помним, Магдебургское право в Киеве действовало до 1786 г., а это значит, что 450 лет наш город в радиусе 1,5 км не видел ни корчмы, ни шинка.

Ярослав Стасив (Львов), опубликовано в издании «Історична правда» [2]

Перевод: «Аргумент» [3]

В тему: