Как работает «дипломатия принуждения»

1.00

Нет

В чем заключается такая политика, и какие у нее шансы достичь желаемого результата? Почему Запад считает санкции против России действенными и не хочет воевать.

Россия пошла на ряд уступок, но агрессию продолжает. Идея Новороссии похоронена, требование к Украине сделать русский вторым государственным уже не звучит. Если вспомнить требования России к Украине в начале конфликта, то ни одно из них не выполнено. Дипломатия принуждения направлена на то, чтобы заставить противника изменить свою политику, не побеждая его в войне.

Насмешки над очередными «глубокими обеспокоенностями» Запада в ответ на агрессивные действия России уже давно стали частью украинского фольклора. Тем не менее, угрозе Путина дойти до Киева за две недели уже исполнилось более двух лет.

Конечно, очень важную роль в сдерживании российской агрессии сыграли сплоченность украинского общества и мужество украинской армии. Вместе с тем, вполне очевидно, что военной мощи украинского государства недостаточно, чтобы противодействовать гораздо более мощному оккупанту собственными силами.

Политика Запада, известная как дипломатия принуждения, сыграла и продолжает играть важную роль в сдерживании российской агрессии. И именно на нее Запад делает основную ставку, надеясь мирным путем решить конфликт на территории Украины. В чем заключается такая политика, и какие у нее шансы достичь желаемого результата?

Что такое дипломатия принуждения?

Концепция дипломатии принуждения была системно сформулирована в середине ХХ столетия американским ученым Александром Джорджем, как альтернатива применению военной силы.

Она направлена на то, чтобы заставить противника принять свои требования или достичь компромисса на наиболее благоприятных для себя условиях, одновременно избегая нежелательной военной эскалации. Такая политика также известна как дипломатия угроз.

Этот подход применяется в ответ на агрессивные действия противника. Как правило, к дипломатии принуждения переходят, если с противником не удалось договориться путем переговоров.

Основным инструментом такой стратегии является применение силы в виде санкции, хотя иногда прибегают и к ограниченному применению военной силы (например, точечным бомбардировкам военных объектов).

Переход к полномасштабному военному конфликту считается провалом, но остается возможной опцией. Как известно, по международному праву военная сила является последним аргументом, к которому могут прибегать страны, если все возможности мирного разрешения конфликта исчерпаны.

Дипломатия принуждения направлена на то, чтобы заставить противника изменить свою политику, не побеждая его в войне.

Смена режима или более амбициозная цель, как правило, не ставится. Предыдущие международные кризисы эмпирически доказали, что чем амбициознее цели, тем больше она вызывает сопротивление у противника, таким образом уменьшая вероятность достижения результата.

Дипломатия принуждения — это не политика примирения агрессора, с которой многие сравнивают поведение западных стран в конфликте с РФ. Хотя в обоих случаях присутствует попытка избежать военной эскалации; так в начале Второй мировой войны Великобритания и Франция пытались успокоить Гитлера, потакая его территориальным прихотям. Ему позволили присвоить оккупированную территорию в надежде, что он удовлетворится и дальше не пойдет. Его агрессивные действия ни осудили, ни наказали — закономерно, что у него лишь разыгрался аппетит.

Действия России западные правительства сразу признали неприемлемыми и применили санкции [2].

Главные заявления и ограничения были введены быстро — еще в марте 2014-го:

3 марта 2014 года во время чрезвычайной встречи Совета министров ЕС по иностранным делам, посвященной ситуации в Украине, — прозвучало первое осуждение.

6 марта США ввели санкции и усилили их уже 17 марта.

А уже 17 марта (на следующий день после так называемого референдума) Запад ввел первые санкции и провозгласил готовность их усиливать.

27 марта 2014 года Сессия Генеральной Ассамблеи ООН года приняла Резолюцию о поддержке территориальной целостности Украины, которая признала «референдум» и любое изменение статуса Крыма недействительными. С тех пор никаких уступок нет. Освобождение Крыма и восстановления территориальной целостности Украины остаются четкими требованиями международного сообщества к российскому агрессору.

Компоненты дипломатии принуждения

Санкции. Понятно, что именно они — основная «дубинка» в дипломатии принуждения. Ее используют, чтобы наказать нарушителя, и ею пугают, если он не будет выполнять поставленные условия. Угрозы еще более жестких санкций эффективны, чем сами санкции, — это банальность, подкрепленная международным опытом.

В целом считается, что вероятность успеха является высокой, если:

1) нарушитель верит в готовность тех, кто угрожает санкциями, их применить;

2) санкции способны нанести нарушителю значительный ущерб;

3) четко очерчены требования, выполнив которые, нарушитель может избежать обещанного наказания.

Также, эти меры являются более действенными, если использовать тактику кнута и пряника, то есть не только угрожать наказанием за отказ от сотрудничества, но и четко акцентировать готовность вознаградить за уступчивость.

Также, считается, что вероятность успеха является большей, если нарушитель считает действия тех, кто накладывает / угрожает наложить санкции, легитимными.

Важным является сохранение хотя бы минимального доверия, чтобы агрессор поверил, что в случае отступления его не накажут еще больше, ведь отступить — означает проявить слабость.

Постоянные переговоры со страной-агрессором — важный элемент дипломатии принуждения. Таинственные визиты без выхода к прессе и разговоры за закрытыми дверями именно — так происходит обмен угрозами и обещаниями.

Дипломатические отношения сохраняют до последнего момента, пока существует хоть какая-то надежда урегулировать конфликт, не допуская полномасштабных военных действий. «Беспокойство» и «глубокое беспокойство», которые уже стали мемом в Украине — это сигналы, которые являются публичной частью коммуникации, и далеко не всегда влекут за собой какие-то конкретные действия.

Интересна эволюция подхода к экономическим санкциям, которая произошла после окончания Холодной войны.

В основе такой политики лежало предположение, что нанесение экономического ущерба приведет к политическим уступкам со стороны оппонента, и именно для этого в международных отношениях начали использовать разрыв экономических отношений и эмбарго (их называют comprehensive sanctions или «общие санкции»).

Обама не хочет воевать ради Украины и даже не продает Украине оружие, чтобы не провоцировать военное противостояние. Но с готовностью душит Россию санкциями

Детальное эмпирическое исследование, которое вышло в 1983 году, первым поставило под сомнение это предположение.

Дальнейшие исследования показали, что страны, которые оказываются под общим санкциями, довольно легко адаптируют свою экономику к новым условиям или находят обход эмбарго.

Также автократические лидеры, как правило, переносят всю тяжесть наказания на население. Население же, как правило, мобилизуется на поддержку своих лидеров под влиянием пропаганды.

К тому же «общие санкции» не имеют достаточно сил, чтобы повлиять на режим. Среди других непредвиденных в начале последствий исследователи отмечают ослабление оппозиции и криминализацию экономики страны, которая оказывается под общими санкциями.

Еще одной вехой на пути эволюции подхода к санкциям стал гуманитарный кризис, возникший в Ираке как следствие общих санкций ООН, введенных в августе 1990 года в ответ на вторжение Ирака в Кувейт.

Некоторые исследователи утверждают [3]: в результате такой политики погибли более трех миллионов иракцев, включая 750 000 детей.

США и Великобритания, которые были самыми активными сторонниками санкций, подверглись уничтожающей критике со стороны правозащитных организаций и их даже обвиняли в геноциде.

Чтобы избежать жертв в будущем и для увеличения эффективности санкций между 1999 и 2003 годами ученые, работники ООН и представители общественных организаций придумали targeted sanctions, или «целенаправленные санкции».

Начиная с 2011 года, когда такой подход применили к Ливии, Совбез ООН и отдельные страны выбирают из обширного меню, которое включает эмбарго на поставки оружия, прекращение сотрудничества в определенных сферах, запрет поездок для чиновников и приближенных лиц, замораживание их активов, запрет финансовых транзакций, запрет на торговлю определенными товарами, поставки которых могут иметь наибольшее влияние в каждом конкретном случае.

При этом страны, вводящие санкции, пытаются максимально избежать вреда населению страны, на которую санкции накладываются.

Будет ли результат?

Именно стратегию дипломатии принуждения применяет ЕС, США и другие страны в случае агрессии России против Украины. Совет безопасности ООН оказался беспомощным, ведь по его процедуре санкции против нарушителя норм международного права можно применить только при отсутствии вето со стороны постоянных его членов, одним из которых и является Россия.

Все разработанные теоретиками составляющие дипломатии принуждения присутствуют в политике Запада в отношении России:

— есть неизменные четкие требования (соблюдение Минских соглашений и восстановление территориальной целостности Украины);

— продолжается коммуникация с агрессором;

— сохранено сотрудничество в некоторых сферах (что должно способствовать установлению доверия), — отсутствие пустых угроз, которое заставляет оппонента верить, что обещанные санкции таки будут введены.

Но достаточно ли сильны санкции, чтобы достичь нужного результата? Важно помнить, что целью дипломатии принуждения является не победа над врагом, а изменение его политики, и наиболее действенной является именно угроза дальнейших санкций. За смену политики государства отвечают те, кто принимает решения, особенно если страна является авторитарной.

Поэтому Запад применил персональные санкции, которые постепенно довел до секторальных. А секторальные санкции подобраны таким образом, чтобы они постепенно подрывали способность агрессора продолжать агрессию.

Под прицелом оказались государственные финансы, военная промышленность, способность России развивать свою нефтегазовую промышленность. Такие санкции действуют довольно медленно, но они и не должны быть слишком жесткими, чтобы оставить пространство для маневра.

Также, можно заметить, что санкционные мероприятия почти не затрагивают обычных граждан. Как было отмечено выше, разрыв экономичекских связей с целью давления на население преимущественно является контрпродуктивным.

Если сравнить санкции, которые были введены западными странами, и контрсанкции, которые ввел Путин в августе 2014 года, ограничив ввоз продовольствия в Россию, можно увидеть, что влияют на население именно контрсанкции, введенные Россией. При этом большая часть россиян винит за «контрсанкционные» неудобства Запад.

Состояние российской экономики является следствием не только и не столько санкций. Ее системный кризис, как и кризис управления в России, начались еще до начала Революции Достоинства в Украине.

Между исследователями международных отношений ведутся ожесточенные споры об эффективности санкций. Подавляющее большинство исследований говорит о том, что далеко не всегда удается достигать поставленной цели.

В украинском же конфликте пока можно констатировать: Россия уже пошла на некоторые уступки, но окончательно позиций не сдала и продолжает бороться. Идея Новороссии похоронена, требование к Украине сделать русский язык вторым государственным уже не звучит, а в Минске идут переговоры о прекращении огня и восстановлении контроля над границей со стороны Украины.

Если вспомнить требования России к Украине в начале конфликта, то ни одно из них не выполнено, хотя Украина так и не восстановила свои границы.

Гарантии нет

Дипломатия принуждения может быть как успешной, так и не очень. Вместе с тем, если взглянуть на ее альтернативы, то она выглядит оптимальной.

Более эффективной альтернативой, по мнению многих, является переход к военным действиям. Но они также не гарантируют победу. Как отмечает в своей книге «Мировой порядок» Генри Киссинджер [4], ни в одной из пяти последних войн, где участвовали войска США, его стране не удалось достичь желаемого результата.

Следовательно, единственное, что можно сказать однозначно: в результате военных действий за победу (или поражение) придется заплатить гораздо более высокую цену, как с точки зрения экономики, так и с точки зрения человеческих жизней.

Вместе с тем, надо помнить, что опция применения военной силы в любом конфликте всегда остается. Успех в таком случае тем более вероятен, чем слабее противник, а санкции, направленные против ВПК [5] и экономической базы противника, его ослабляют [6], увеличивая вероятность победы.

Итак, борьба продолжается. И, скорее всего, она будет долгой и изнурительной.

—

Юлия Каздобин, аналитик Украинского независимого центра политических исследований; опубликовано в издании ТЕКСТИ [7]

Перевод: Аргумент [8]

В тему: