Командир Червень: Политики могут дорого заплатить за то, что не успевают за своим народом

1.00

Нет

«Дмитрий Ярош ведет переговоры с СБУ и контрразведкой о легализации «Правого сектора». Червень — командир отряда ДУК «Правый Сектор», действующего в районе Мариуполя. Тема разговора — оборона города, правовой статус добровольцев и работа с местным населением.

— Чем вы занимались до войны?

— Я ветеринарный врач.

— То есть были ветеринаром и параллельно занимались общественно-политической деятельностью?

— Да, я создавал молодежные организации, был тренером по боксу, стендовой стрельбе, работал с молодежью, занимался бизнесом.

— Чем галицкая молодежь отличается от донецкой?

— Среди нас есть бойцы из Донецка и Мариуполя, очень смелые и храбрые ребята. И когда они националисты, то лучшие, чем мы, львовяне. А в целом молодежь почти ничем не отличается. У нас всегда был вопрос выехать за границу учиться, а у них — шахты, спорт, они подтянуты, трудолюбивы, с большим желанием изучают украинский язык с нами.

— Как Вы попали в «Правый сектор» и какая сейчас у Вас должность, за что вы отвечаете?

— В «Правый сектор» попал после того, как по телевидению увидел у Яроша своего товарища, Андрея Мурунчака, он был одним из командиров 8-й сотни афганцев на Майдане. Я к нему позвонил и спросил: «Кто это такой смелый у тебя выступает, говорит, что Майдан не сдадим, готовы к силовому противостоянию?» — «Да это, ребята, создался такой „Правый сектор“, вошли туда различные подразделения структурные, мы афганцев координируем, приезжай на Майдан, здесь весело, я тебя с ним познакомлю». Это было накануне событий на Грушевского.

В тему: Самооборона Майдана: символика сотен (уже история) [2]

— А до того Вы в Майдане не участвовали?

— Я не верил в Майдан. Я не верил в то, что люди изменят ситуацию, особенно, когда увидел, что возглавили Майдан три эти лидера: Яценюк, Тягнибок и Кличко. После того, как пошли первые смерти, я понял, что что-то здесь не то, что все очень серьезно, приехал и принял участие в боях.

— Как Ваша должность называется теперь?

— Дмитрий Ярош определил в приоритетах мариупольское направление, от меня была инициатива это реализовать. Раньше я воевал в 5-м батальоне. Мы сюда (в Мариуполь — Ред.) вошли 22 ноября. Еще в сентябре существовала угроза похода врага на Крым, Бердянск. Тогда я и пришел к Дмитрию Ярошу с инициативой возглавить наши отряды на этом направлении.

Он мне дал зеленый свет, я направил сюда волонтерское движение, мобилизовал своих друзей, и вот мы создали это подразделение. Сегодня я являюсь командиром 8-й отдельной роты ДУК. В «Правом секторе» сегодня три боевых отряда: 5-й батальон, командир Черный (Пески), 7-й батальон — Гайдамака (Тоненькое, Марьинка), 8-я отдельная рота, где я командир — Мариуполь.

— Не складывается ли у Вас впечатление, что баланс сил на Майдане до сих пор был примерно одинаковым, то есть большая структурированная сила и дезорганизованная, но в какой-то степени мотивированная — другая сила? Но Майдан не был так крепко завязан на политиках, как нынешняя ситуация, теперь актуален вопрос государственной безопасности, и игнорировать, как тогда игнорировали эту оппозиционную троицу, не получается. Как вы видите эту ситуацию: баланс сил и зависимость от большой политики?

— Начнем с Майдана: ситуация взорвалась, потому что людей недооценили, и многие не верили, что люди стали другими. И этот надлом — генетический, исторический — я почувствовал физически на Майдане, что люди отсюда не уйдут, и они стали другими. Доказательством этого были те дети с деревянными щитами, которые видели, что погибают, что стреляют, но шли. Я был поражен, мое сердце разрывалось от этого.

На сегодня власть недооценивает, опять же, людей. Мое ощущение, что эта война, по их плану, уже должна быть закончена, но такой всплеск волонтерской помощи, упорство людей снова ломает ситуацию в нашу пользу. И поэтому наше дело не безнадежно. Политики могут дорого заплатить за то, что не успевают за своим народом и продолжают считать, что этот народ будет чемпионом мира по терпение. Мы понимаем, что не можем сейчас пойти в Киев и их уничтожить, наказать, потому что потеряем государство. Но они дорого заплатят за то, что не принимают сегодня тех решений, которые могут спасти ситуацию.

— Чтовы имеете в виду под «этими» решениями?

— Порошенко говорит о том, как много денег тратится на войну. Я их не вижу. 90% того, во что солдат одет, что он ест и тепловизор, в который он смотрит, привезли волонтеры. То есть крадут. Ценности Майдана уничтожены, не реализованы, никто из виновных не наказан. Это все мусорными баками может не закончиться, критическая масса ненависти и негатива у людей набирается, и очень было бы несвоевременно, если бы она сейчас вылилась в еще один Майдан, потому что тогда мы потеряем страну. Мне кажется, к этому толкают людей в той или иной степени.

В тему: Исповедь «киборга»: Не хочу, чтоб война изменила меня [3]

— Кто толкает?

— Есть очевидный внешний враг, но есть и внутренний. И эта война в стране будет до тех пор, пока есть, как в бизнесе, внутренний заказчик на эту войну. В Грузии она произошла потому, что внутренний заказчик был минимизирован, поэтому он напал на Грузию, он не мог контролировать влияния изнутри своей пятой колонной, Саакашвили все для того сделал, чтобы выбить из-под него это лобби.

Тогда Путин напал на Грузию. И на нас он напал, потому что пошло не по его сценарию, лобби ушло, все затихли, люди поднялись, и было осуществлено физическое нападение на страну. Сейчас они снова расправили крылья, выходят из своих тайных нор, поэтому активные боевые действия могут у нас приостанавливаться, когда будет себя нормально чувствовать пятая колонна [4], и он (Путин — А.) сможет через нее реализовывать свои планы. А война будет продолжаться, пока мы внутреннего врага не станем подавлять. Какой из этих рецептов лучше, мне трудно сказать.

В тему: Всегда виноват командир [5]

— Как остановить внутреннего врага, если насилие сейчас, очевидно, сыграет против страны?

— От меня как бойца «Правого сектора» приговор этим людям был бы однозначно смертельным. Во время войны таких людей надо наказывать. Это олигархические кланы, которые вытесняют все из страны, продажные генералы-предатели [6]. С одной стороны, мы это все знаем и нам обидно, а с другой — мы не имеем права сейчас обидеться и уйти домой, сказать, что нас продали, дело наше тщетно, нас недооценили. Мы должны защищать свою землю, так как когда-то это делали наши предки.

— Какой Вы видите координацию добровольческого движения и что думаете по поводу легализации «Правого сектора?»

— Движущей силой этой войны являются добровольческие батальоны [7], которые сами взяли в руки оружие и воюют за свою землю. И то, что есть попытки налаживания координации между ними — это плюс. Единственное предостережение: чтобы это не было политизировано. Это должно быть военное направление, военная координация: принимаем решение, действуем вот так, делимся информацией между собой. Есть огромный волонтерский ресурс, который все знает и все контролирует, порой волонтеры даже с вооружением и боеприпасами помогают. Все это надо объединить в единый центр на общую победу над внешним врагом.

В тему: Сердце правосека: Добровольцы [8]

Легализация ДУКа находится в руках нашего лидера Дмитрия Яроша. Мы пришли под его знамя сознательно, не ожидая от государства зарплаты, удостоверений, льгот или социальных пакетов. Единственное, в чем мы нуждаемся от него — это оружие. Мы понимаем, что государство нам его не выдает, потому что мы для него никто, и этим оно манипулирует нами. Дмитрию Анатольевичу выбирать, в статусе какой из государственных структур мы будем участниками этой войны. Мы его к этому не толкаем, нам подходят те условия, в которых мы сегодня находимся.

— Сейчас идут переговоры с СБУ на эту тему?

— Дмитрий Ярош ведет переговоры с СБУ, контрразведкой, это открытая информация.

— Способна ли власть учиться у волонтеров обеспечивать армию и у добровольцев — воевать, видеть перед собой пример и внедрять принципы их работы?

— Быть прогрессивной и современной эта власть на 100% не способна. Сегодня с легализацией мы не спешим, потому что все очень просто: когда будут прямые боевые действия, военные сами придут и дадут мне как командиру ключи от их. Моя задача сейчас — выждать этот момент.

В тему: Волонтеры в тени: как украинцы обеспечивают армию в обход закона и бюрократии [9]

— Кто боится «Правого сектора» в Мариуполе?

— Я сознательно хожу по городу в эмблемах «Правого сектора», чтобы видеть реакцию людей. С одной стороны, они такие испуганные, агрессивно на это все смотрят, а когда с ними общаешься, то очень легко убеждаешь. Люди здесь открытые, хорошие, простые и трудолюбивые. Я договорился с местным телевидением, активистами, они мне устраивают встречи со студентами, преподавателями в университете, с учителями в школах, на предприятиях с руководителями.

Единицы откровенно пророссийски настроены в силу разных обстоятельств — бизнес-интересы, связи с криминальным миром, который полностью контролируется ФСБ, поэтому они саботируют мое участие в тех или иных встречах. Их фамилии известны, и они будут наказаны. Мариуполь будет украинским. Я все для этого буду делать. Когда его окружат, я с бойцами останусь в городе вместе с этими людьми.

— Когда вероятен такой сценарий?

— Через несколько дней город будет атакован.

— Мы можем его отстоять?

— Однозначно да. Если наша армия включит полную мощность, то совместными усилиями мы легко победим. Их координаты известны, их количество известно, место скопления техники известно, тренировочные лагеря известны, все они в пределах досягаемости наших артиллерийских систем.

—

Опубликовано в издании Тиждень.UA [10]

Перевод: Аргумент [11]

В тему: