Строительство Кременчугской ГЭС стало формой уничтожения потенциала нации, стиранием целого пласта, одного из мощнейших и древнейших.

Мы уже довольно полно и четко артикулировали основные наши национальные трагедии прошлого века: поражение Украинской Народной Республики, голодоморы [2], репрессии коммунистического режима [3], Вторая мировая война [4], участие в Афганской войне, Чернобыль [5]... На этом кровавом фоне стройки социализма для многих наших соотечественников весьма привлекательны — как период конструктива и созидания. Но строительство Кременчугской ГЭС стало просто иной формой уничтожения потенциала нации, стиранием целого пласта, одного из мощнейших и древнейших, ее культуры, исторической памяти, вековых природных связей.

Можно сказать, впервые в Украине (роман Феодосия Рогового "Свято останнього млива" из-за тогдашних цензурных ограничений лишь частично представил художественное осмысление жизненной катастрофы, обрушившейся на плечи приднепровцев) эта драматическая страница нашего прошлого четко показана в книге "Нове наше море. Сторінками історії будівництва Кременчуцького гідровузла " Ивана Петренко и Олега Бабенко, выпущенной издательско-полиграфическим центром ООО "Імекс ЛТД" (г. Кропивницкий).

В тему: Где жить нельзя. Путеводитель украинского сталкера [6]

Толчком к появлению этой книги стала этнографическая выставка из запасников Захаровского сельского музея Кировоградской области, организованная несколько лет назад в Национальном музее народной архитектуры и быта по инициативе тогдашнего руководителя научно-исследовательского отдела народного искусства и фольклора Александра Босого. Там была выставлена лишь небольшая часть из 18 тысяч предметов народного быта, которые сберегли жители 25 населенных пунктов Новогеоргиевского района, затопленных во время строительства водохранилища Кременчугской гидроэлектростанции.

Авторы — работники областного архива — подготовили научное издание, построенное исключительно на документальном материале, с использованием десятков архивных документов, фотографий, воспоминаний очевидцев. Кстати, родители одного из авторов — Олега Бабенко — принимали участие в этой стройке века. А это был действительно грандиозный геростратовский проект, подобного которому история Украины или Советского Союза, да и всего мира до тех пор не знала! Затоплено 186 населенных пунктов, почти 200 тыс. га плодородного чернозема, 47 тыс. га вековых лесов, почти тысяча километров автомобильных дорог и около 4 тыс. различных зданий. Убытки составляли не одну сотню миллионов советских рублей.

Сегодня мало кто вспоминает (в книге это показано документально), что существовало несколько проектов. От абсолютно разрушительных — восемь электростанций вплоть до верховья Днепра, что превратило бы главную реку Украины в сплошное водохранилище длиной почти в 2 тыс. км и угрожало бы заболачиванием огромной территории, до намного более рационального проекта: построить ГЭС выше города Черкассы. В этом случае потери от затопления земель были бы минимальны; кроме того, оставались бы доступны для добычи 248 млн т разведанных запасов бурого угля, которые были не лишними для энергетики страны.

В тему: Мамаева земля. Древняя Украина и татаро-монгольская Великая Степь [7]

Но для тогдашнего советского правительства приоритетной была большая масса воды в водохранилище, а, следовательно, — более существенное количество выработанной электроэнергии. На уголь махнули рукой, а потеря сел, имущества людей, моральные страдания от уничтожения их извечного жизненного пространства и образа жизни тогда вообще лидеров государства не волновали.

К такому грандиозному строительству ни страна в целом, ни организации, задействованные в нем непосредственно, фактически не были готовы. Катастрофически не хватало техники, приходилось выполнять вручную много тяжелой физической работы. Не было соответствующего жилья и инфраструктуры для строителей. Люди жили в действительно ужасных условиях: в палатках, временных бараках, десятками в одной комнате, буквально на головах друг у друга в домах близлежащих сел.

Строительство привлекло много рабочей силы. Преимущественно – сельская молодежь из Кировоградской, Черкасской и Полтавской областей. Для нее регулярная заработная плата, хотя и с тяжелыми условиями труда и проживания, на фоне беспаспортного, бесперспективного села, уже стала некоторым достижением. Тем более, когда в новом поселке (позднее Кремгэс, ныне — город Светловодск) появились первые многоквартирные дома и люди начали получать отдельное жилье. Отсюда тоже устойчивый миф о высокой социальной защищенности человека в СССР и беспрерывной заботе КПСС [8] и тогдашнего правительства о простом советском человеке. Миф, который мы по разным причинам и до сих пор не можем преодолеть, хотя об уровне быта строителей ярко свидетельствует тот факт, что последний барак здесь снесли только в 1986 (!) г. И даже когда Кременчугскую ГЭС построили и ток подали, жители ближнего Поднепровья не получили его. Основная масса электричества пошла на оборонно-промышленный комплекс, и лишь спустя девять лет "лампочка Ильича" появилась в жилищах украинцев.

И те, кого затронули фактически насильственное переселение, разрушение жилища, вряд ли верили коммунистическим мифам. Им было трудно постичь, как можно затопить то, что только отстроили после войны, землю, которая щедро родит, поля, сады, леса, все, что составляло основу их жизни в течение многих веков (на берегах Днепра люди жили, как минимум, 10 тыс. лет). Не удивительно, что переселение проводилось со значительным отставанием, многие здания, которые не успевали разрушить, так и затапливали целиком. Особо упрямых буквально вывозили силой, с помощью милиции. Документальных данных нет, но есть свидетельства, что несколько десятков людей ушли под воду, не желая бросать родной двор.

В тему: За 25 лет с карты Украины исчезло 10 тысяч рек - Ассоциация рыболовов [9]

Внук одной из таких переселенок рассказывал, что бабушка до смерти тосковала по тем краям и говорила, что готова ведром вычерпывать это водохранилище, чтобы вернуть родное село и свой дом.

Но организованного массового сопротивления фактически не было. Известно только коллективное сопротивление жителей села Ревовка, которое категорически не хотело переселяться на определенные для них земли, поскольку там не было воды (людей, которые привыкли к щедротам Днепра, выселяли часто в безводную степь), и все же добилось изменения местоположения своего нового поселения.

Если власть не считалась с людьми, их чувствами и интересами, то что говорить о памятниках, археологических и палеонтологических находках! "Названия многих населенных пунктов, — пишут авторы книги, — из-за строительства ГЭС и водохранилищ на Днепре навсегда исчезли не только физически, но и из обихода — как бытового, так и официального. Только узкий круг исследователей и немногих граждан, чья жизнь была связана с Новогеоргиевском, вспоминают о нем как об уютном небольшом городе и центре района. Большую печаль вызывают исчезнувшие навсегда знаменитые своей богатой историей казацкие города Крылив, Бужин, бывшие города-крепости тех времен Желнино (Желудь), Воинь".

И делают авторы неутешительный вывод: "Возникает стойкое убеждение, что советская власть уничтожила в ХХ в. украинских сел и городов больше, чем прочие внешние враги вместе взятые за предыдущие этапы истории".

Никто не отрицает — электроэнергия была нужна. Но тогдашнее руководство государства выбрало самый затратный, наименее эффективный путь для ее выработки. Тем более установили столько турбин, сколько никогда полностью не использовали, то есть масштабы строительства, а, следовательно, и уничтоженного, могли бы быть на порядок меньшими. Но гигантомания, карьерные амбиции высшего руководства привели к колоссальным и неоправданным моральным и материальным потерям. К тому же никакая материальная необходимость не может быть оправданием для уничтожения целых пластов культурного национального достояния.

Под воду ушло, как минимум, сто украинских школ, большинство же переселенных детей вынуждены были учиться в школах с русским языком преподавания. Уничтожено множество артефактов прошлого. Эти процессы можно назвать страшной ломкой хребта украинского духа на Поднепровье.

— Мы имеем дело со странным явлением, — рассказывает Иван Петренко, — в музеях, размещенных близ Кременчугской ГЭС, практически нет живых свидетельств о переселении и событиях тех лет. Официальные во внимание принимать нельзя, — они сплошь лживы, исполнены фальшивого пафоса. И только в Чигиринском краеведческом музее сохранились воспоминания простых людей, переживших эту свою жизненную катастрофу.

Как заметил краевед Федор Шепель, очевидно, это только первый том исследования на эту тему, поскольку материала еще очень и очень много. И самый свежий подбрасывает жизнь: окружающие села, в том числе и переселенные, в частности Большую Андрусовку, Дорожное, снова подтапливает вода, она подступает уже к жилищам. Берега необходимо срочно укреплять, а средств в местных бюджетах на это нет. В теплую пору года налицо другая беда — зеленые водоросли, отравляющие все вокруг. Светловодск уже можно переименовать в Зеленоводск. Все это требует новых и новых огромных затрат. Природа мстит за глупость и неумение считаться с ее законами.

Усвоили ли мы эти уроки?

—

Светлана Орел, опубликовано в издании ZN.ua [10]

---

В тему:

• Чернобыль: идиллия апокалипсиса [11]
• Больной, зеленый Днепр [12]
• Будущее Донбасса: «В течение десяти лет регион будет ликвидирован полностью» [13]
• «Розчарована» Десна [14]
• Как ГЭС убивают Днестр [15]