Любомир Гузар. Человек с ангелом на плече

1.00

Нет

Незрячий, он видит глубже и дальше большинства из нас.

«Помните, что Василий Стус писал своему сыну? «Бажаю, аби голуби сідали тобі на плечі». Вот Гузару они точно садятся...«,- рассказывает Мирослав Маринович.

Правозащитник и проректор Украинского католического университета хорошо знает Блаженнейшего Любомира еще с непростых 90-х годов. Он из тех товарищей, которые, вспоминая о Гузаре, могут сказать: «Я с ним пиво пил».

Действительно пил. Прямо на заправке по дороге из Вены во Львов. И при этом Гузар не создавал чувства неудобства для других, говорит Маринович. Вел себя абсолютно естественно. Впрочем, как всегда. И в этой простой, вполне будничной для большинства людей ситуации весь Гузар — настоящий, искренний и откровенный.

Великий, который умеет быть маленьким.

«Я помню первый Собор УГКЦ еще в 1996 году, — продолжает Мирослав Маринович. — Тогда возник спор на достаточно повышенных тонах. Гузар развернул икону в зал и попросил пару минут спокойно посидеть, помолиться. Больше такого градуса дискуссии на Соборе не было».

При Гузаре замолкают даже политики и олигархи. Первый президент Киево-Могилянской академии Вячеслав Брюховецкий [2] отмечает, что видел такое не раз.

«Его рассудительность, уверенность в том, что он говорит, и собственных сомнениях — а он таки сомневается и убежден в необходимости этого — действует магически на людей. Замолкают даже очень известные люди — и не говорят глупостей», — рассказывает Брюховецкий.

Он тоже знает Любомира Гузара много лет, хотя и не является прихожанином УГКЦ. Говорит, что если бы не Блаженнейший, то не вступил бы в инициативу Первого декабря.

В тему: Украинская элита пригрозила Януковичу новым Майданом [3]

«Я не очень хотел быть в каких-то таких группах и никогда бы не согласился, если бы Гузар не сказал, насколько это важно. Я не мог отказать, потому что глубоко уважаю эту человека», — говорит он.

Хотя формального лидера в группе и нет, есть неформальный — Гузар. «Нас всех называют моральными авторитетами, а я говорю, что лучше бы я был криминальным авторитетом — тогда бы были деньги для академии», — смеется Брюховецкий, а потом уже серьезно добавляет: «Но наибольшим авторитетом является Гузар».

Он почти ничего не видит целое десятилетие, а последние несколько лет просит при нем громко говорить. Но при этом понимает все, что происходит — лучше, чем обладатели стопроцентного зрения и слуха.

Он не кричит и не приказывает. Но ведет за собой тысячи людей по дороге любви и уважения к другому. Проповедует любовь, даже если кажется, что единственное оружие — злость и агрессия.

«Нельзя строить страну на ненависти», — не устает повторять он.

«Даже когда другие нас ненавидят?» — «Да».

«И если отвергают нашу помощь и считают глупцами?» — «Да».

Отец Игорь Яцив вспоминает, что когда еще в 90-х годах поступил в семинарию, его и других не учили генерировать агрессивные месседжи в ответ на всевозможные упреки вроде «да вы — препятствие диалога Западного и Восточного престолов» или «ты не святее».

«Мы в ответ не бросали „посмотрите на себя, вы сами являетесь препоной“, хотя иногда агрессивный ответ словно бы даже напрашивался. Блаженнейший Любомир все это сглаживал», — говорит отец Игорь и приводит в качестве доказательства официальные письма кардинала во Львовский горсовет с просьбой помочь с выделением земли православным, чтобы те могли построить бОльший храм.

В Любомире Гузаре не было этой ненависти к противнику: он говорил, что пусть человек будет не греко-католиком, а добрым христианином — и этого достаточно, чтобы он направлялся к спасению.

С любовью

Любомир Гузар родился 26 февраля 1933 года во Львове. Его родители — Ярослав и Ростислава из рода Демчук были очень набожными, любовь к Богу маленькому Любомира привили именно они. Семья радовалась, когда Любомир, еще в школьные времена, сказал, что хочет стать священником.

Образование Любомир начал получать во Львове — здесь он окончил народную школу и первый класс гимназии.

Безоблачное детство перестало быть таковым в сентябре 1939 года. Тогда немцы начали бомбить Львов. Мать велела детям быстро спускаться в подвал. Как вспоминал потом Гузар, «Я — дитя войны. Я видел, как богатые люди в один миг теряли все».

Далее были ночное прислушивание к звукам проезжающих грузовиков и утренние разговоры родителей о том, кого ночью расстреляли. НКВД сменяется Гестапо, потом снова возвращались советские спецслужбы.

В 1944 году семья была вынуждена эмигрировать в Австрию — Ярослав Гузар попал в списки НКВД на ссылку в Сибирь. Впопыхах собрав вещи, семья выехала ночью в Зальцбург.

«Это была хорошая возможность увидеть мир», — так будет комментировать впоследствии Любомир тот ночной побег. Он вообще не акцентирует на своих скитаниях, попросту говоря: «Я жил спокойной жизнью».

Он именно так и воспринимал свой путь — как служение, в котором модератором является Бог. Следовательно, все, что происходит, — в Его руках и происходит по Его воле.

В Зальцбурге Любомир продолжил обучение — в гимназии, которую основали эмигранты-профессора. Как вспоминал Гузар, это была очень простая школа, с обычными лавками, даже тетрадь или хороший карандаш было сложно найти.

Еще в Зальцбурге Любомир написал письмо в малую духовную семинарию в Стэмфорде. Ее руководитель ответил парню, чтобы тот обратился к нему по прибытию в США. Переезд в США пришелся на 1949 год — тогда Америка на Канада позволили эмигрантам приезжать в их страну, даже не имея работы. Единственным требованием было приглашение от кого-то, кто живет в США. Такое письмо семье Гузаров предоставил бывший одноклассник Ярослава — и семья отправилась за океан.

Любомир вступил в малую духовную семинарию (St. Basil College Seminary) в Стэмфорде, где получил среднее образование

С 1958-го в течение 11 лет он — учитель и префект в Стемфордской Духовной Семинарии Святого Василия. За год до этого он получил лиценциат богословия и был рукоположен в священники в Стемфордской епархии.

Однажды родители взяли его с собой в дом «Союзовка» Украинского Народного Союза в Эленвиле. Там было много украинцев, нуждающихся в воскресной Литургии. Содиректором «Союзовки» был знакомый отца Гузара. Он предложил: «Может бы, твой сын здесь поработал?» Любомир согласился.

С тех пор в течение трех лет в пятницу он выезжал из семинарии в «Союзовку» и в понедельник возвращался в семинарию. В 1966 году там, в «Союзовке», появился приход, которым тоже занимался молодой Гузар. В октябре 1969-го Любомир поехал в Рим. После окончания богословского ученья и получения степени «доктор богословия», поступил в местный монастырь. Первый год провел в качестве гостя, а в следующем стал «новиком» — молодым монахом монастыря Св.Теодора Студита в муниципалитете Гроттаферрата.

В это время патриархом УГКЦ был Иосиф Слепой [4], который отбыл 18 лет в ссылке в советских лагерях, а с 1963 года поселился в Риме.

В тему: Глава УГКЦ Святослав Шевчук: Русский мир — пустоцвет советской идеологии [5]

Патриарх Иосиф пристально следил за тем, что происходит в Украине. Он боялся, что в какой-то момент КГБ может уничтожить всех украинских епископов. Поэтому даже в подполье их существование было очень важным.

2 апреля 1977 года он призвал к себе нескольких священнослужителей и предложил им стать «запасными» епископами. Верховный Архиепископ Иосиф Слепой сделал это тайно, без согласия Папы Римского — по правилам, кандидаты на посвящение в епископы должны иметь согласие на это от папы.

Но Иосиф Слепой не пытался его получить, говоря, что «Ватикан — это бюрократия. Там мало что можно удержать в тайне». Ему было важно, чтобы наличие «запасных епископов» былоа именно тайной. Однако один из новорукоположенных епископов, Степан Чмиль заболел и умер. Во время похорон Иосиф Слепой начал употреблять слово «архиерей». Поэтому тайна раскрылась и поднялся большой скандал.

Обязательного подтверждения епископства Гузару пришлось ждать 19 лет. Все это время Блаженнейший бездействовал как епископ и не убивался из-за этого. Впоследствии новый Папа Римский Иоанн Павел II [6] понял мотив Иосифа Слепого и подтвердил рукоположение Любомира Гузара в епископы.

В тему: Как и почему коммунистическая власть ликвидировала УГКЦ [7]

«Я совершенно не имел никакого желания быть епископом. Но я тогда себе сказал, что я стал монахом. А в монашестве послушание является очень важной частью жизни. Блаженнейший что-то предлагает — как можно не принять?..» — рассказывал потом Гузар.

В 1978 году Патриарх Иосиф назначает епископа Гузара архимандритом монастыря Студийского Устава [8] в Кастель-Гандольфо близ Рима, а также ответственным за Студитские монастыри за пределами Украины.

В Украину Любомир Гузар вернулся вместе со всем монастырским сообществом в 1993 году.

— Вы помните первые впечатления, когда попали в Украину? — громко спрашиваем Любомира, сидя совсем рядом.

Владыка с таким привычным всем приветливым взглядом глаз рассказывает про 90-й год. Тогда он ехал как турист из Италии и пересекал территорию Украины.

— Поезд остановился на границе, и я увидел, как девять женщин несут железную шину, на которой едут поезда. Это тяжелая вещь, а ее несут девять женщин. Зато один мужчина стоит с папироской во рту и что-то им командует. А эти бедные женщины несут ту железяку. Я подумал: «Вот, есть равноправие женщин».

Любомир Гузар не очень охотно вспоминает времена жизни за пределами Украины. Говорит, что это была не экономическая эмиграция, как вот сейчас, а вынужденная — люди были вынуждены вывозить свои семьи за границу, чтобы не оказаться в стенах НКВД-КГБ.

После победы над гитлеровским фашизмом эмигранты надеялись, что Америка и альянты выступят против Советского Союза, продолжает Гузар. В первые годы на Пасху или Рождество все приветствовали друг друга словами: «Дай Бог, на следующий год встретиться во Львове, в Киеве или еще где».

Но с каждым годом надежды, что это произойдет, таяли. Чтобы сохраниться, семьи говорили дома на украинском языке. Сейчас же полиглот Гузар, который свободно владеет английским, итальянским и немецким, польским, вежливо просит повторить вопрос на украинском, а не русском.

«Я 46 лет жил вне Украины. Там было хорошо, спокойно. Но на чужбине вы всегда каким-то образом остаетесь гражданином второго класса. Совсем иначе пройтись по улице или по улицам городов, сел в Украине, чем где-то жить в Нью-Йорке или Риме», — говорит он о причинах возвращения в Украину.

Хотя на самом деле здесь речь идет, скорее, о назначении — именно Гузар был призван возглавить церковь, когда речь шла о ее развитие в свободной Украине, утверждает его пресс-секретарь Игорь Яцив. Весь жизненный путь словно готовил Гузара для этого — знание языков, широкий кругозор и опыт того, как живет мир за пределами советских рамок.

"Когда нужно было отстаивать позиции церкви, ее проводником был Андрей Шептицкий [9], когда надо было церковь терпеть — был патриарх Иосиф Слепой, который провел в лагерях 18 лет. Когда нужно было возрождать эту церковь в диаспоре — был призван Мирослав Любачивский. Когда надо было строить церковь в свободной Украине, был призван Любомир Гузар. Каждый раз глава церкви имел именно такие качества и навыки, которые лучше соответствовали потребностям времени«,- объясняет Яцив.

В тему: Милосердие. Что значит быть человеком [10]

В 1996 году Гузара избрали помощником главы УГКЦ Мирослава Ивана Любачивского, поскольку состояние здоровья последнего был плохим. Когда 14 декабря 2001 года кардинал Любачивский умер, Синод избрал Любомира Гузара Верховным Архиепископом Львовским и главой Украинской греко-католической церкви.

Сначала центром УГКЦ был Львов, но Гузар принял решение, что всеукраинская церковь должна иметь свой центр в Киеве. Поэтому 21 августа 2005 года он перенес свой двор в столицу. До этого он часто ездил поездом между столицей и Львовом, оставался ночевать у знакомых.

Ранее социологические исследования показывали, что рейтинг доверия к Блаженнейшему значительно выше числа тех, кто называет себя верующим УГКЦ. Такая динамика сохраняется и сейчас: Любомир Гузар возглавляет рейтинги тех, чьи слова влияют на жизнь других, при этом не обязательно верующих греко-католической церкви ...

Он никогда не шел на уступки вопреки собственной совести. К примеру, Гузар убежден, что самое важное для церкви — быть церковью как раз в том изначальном смысле — проповедывании Евангелия и служа нуждающимся. Накапливая богатства, она перестает быть церковью, а превращается в министерство.

В первые годы независимости случалось так, что церковь попытались «укротить». Во время акции «Украина без Кучмы» от Госкомрелигии пришло письмо на имя очередного председателя Всеукраинского Совета церквей [11]. В письме говорилось, что «вся власть от Бога, протестовать против нее нельзя, не выходите на улицы».

Дело в том, что уже тогда ВСЦ был мощной организацией, которая объединяла крупнейшие религиозные организации страны — от православных и католиков до мусульманам и иудеев. Поэтому ее влияние было достаточно.

«Все бросились подписывать письмо, и только Гузар отказался это делать. Это был переломный момент. С тех пор ВСЦ стал самодостаточным и самостоятельным, а церковь начала восприниматься не как нечто, куда можно сбросить документ, а как партнер», — вспоминает Игорь Яцив.

Любомир Гузар руководил УГКЦ более девяти лет. В 2011-м Папа Бенедикт XVI принял его отставку с поста руководителя греко-католической церкви в Украине.

На пресс-конференции Гузар объяснил свое решение тем, что его здоровье не позволяет выполнять задачи, стоящие сейчас перед церковью. Однако он не будет сидеть, сложа руки. «Я еще не построил печь, где мог бы посидеть как старик», — пошутил он перед журналистами.

Действительно, 1 декабря 2011 года Гузар активно взялся за создание «Инициативы первого декабря», которая объединяла известных интеллектуалов и моральных авторитетов нации. До сих пор Гузар принимает в ней активное участие, почти не пропуская заседаний группы. Живет довольно тихой жизнью в селе Княжичи под Киевом.

Не любит публичные принятия, не назначит много встреч, только для молодежи делает исключения. Она его вдохновляет и вселяет оптимизм, так сказать, высшего уровня — что Украина наконец состоится. Сейчас же разговоры с Блаженнейшим о житейском опыте плохо клеятся — Любомир мыслит категориями вечности, его тексты можно смело разбирать на цитаты и даже высекать на камне.

О страхе и любви

— Мы понимаем, как остановить внешнего врага, Россию, но нам надо быть агрессивными. Где та грань, когда агрессия будет опасна внутри самой Украины? Как учиться жить в мире и защищать Украину?

— Понятие агрессии — это реакция на что-то. Не мы являемся агрессорами, мы защищаемся. И это наша сила в данный момент.

Потому что люди говорят: «Подождите, если мы не будем защищаться, то мы погибнем». Мы сегодня в очень деликатной ситуации. Мы еще не сплочены внутренне, чтобы могли бы сказать: «Ага, с нами ничего не случится». Тем более, долгие годы нас разъединяли.

В тему: За оружие можно браться, когда оружие обращено против тебя, — Любомир Гузар [12]

И сегодня еще мы понимаем, что Россия делает очень эффективные меры, чтобы нас раскалывать, ссорить, чтобы мы не доверяли друг другу. Чтобы те, кто во Львове, говорили: «Что нам Донбасс?», и наоборот, чтобы в Донбассе говорили: «Зачем нам Львов?»

Этот процесс деликатный, он займет какое-то время. Но мне кажется, что мы шаг за шагом, медленно начинаем понимать, что мы сохраним себя только общими усилиями. Вторая вещь: мы теперь начали — я говорю о церкви, — настаивать на том, что нельзя строить свою идентичность, ненавидя кого-то, агрессора, врага.

Мы не являемся собой потому, потому что мы кого-то ненавидим. Мы должны быть собой, прежде всего, любя друг друга, создавая внутри нашего общества, нашего народа это мирное наставление. Мир значит любить друг друга. Мир — это не есть отсутствие борьбы.

— Как любить предателей на Востоке и в Крыму, которые нас ненавидят?

— Это не легкое дело. Но ненависть надо вытеснять любовью. Это наше великое задание и его можно осуществить. Вы знаете, приезжают люди из Донбасса в центральные и западные области и говорят: «О, люди нас не съедают, они нас не режут, и это нормальные люди, такие, как мы».

Мы должны искать то, что нас будет объединять.

— Часто говорят, что когда мы к жителям Востока идем по пути, отдавая и делая что-то хорошее, они думают, что мы — дураки, которые не могут себя защитить.

— Строить надо на положительных ценностях. Пусть думают, что мы дурачки, что мы помогаем, потому что ничего другого делать не умеем. Со временем это пройдет.

— Вы сказали, что нам с Востоком нужно говорить через любовь. Можете вспомнить какие-то истории из Вашей жизни, или которые Вы наблюдали, когда любовь решала сложные ситуации и проблемы?

-Я сразу не могу что-то вспомнить, какой-то такой конкретной ситуации.

Например, в жизни семейной — да, где люди, скажем, рассорились, а позже передумали, подали друг другу руку, извинились друг перед другом и начали идти совместными силами дальше. Любовь — это желание делать добро ближнему. Это не является только чувствами. Это желание делать другому добро. И на этом также зиждется мир. Нельзя строить мир без любви. Если я не хочу другому человеку добра, не люблю его, то как я могу творить с ним мир? Мира не будет.

— Сейчас мы, например, подаем Востоку руку, но они нас не слышат.

— Это трагедия. Поэтому нет мира. Мир должен быть двусторонним. Как и любовь всегда двустороннее дело. Надо терпеливо стараться людей убеждать, что мы их любим, что мы желаем им добра не потому, чтобы мне было хорошо — а чтобы им было хорошо.

— Людей сковывает страх что-то сделать, чтобы потом не получить за это наказание, или потому что это может быть провал. Вы говорите, что надо делать, делать и делать. Как бороться с этим страхом?

— В 1941 году Япония напала на Америку. Тогда президентом Америки был Рузвельт. Он не имел права декларировать войну, потому что должен был иметь поддержку Конгресса. И он обратился к нему с речью. В той своей речи он сказал очень интересное предложение: «Того, чего мы должны больше всего бояться — это страх».

То же, что и у нас. Мы должны перестать бояться, жить в страхе. Это остаток советской ментальности. Чем контролировали народ? Страхом. Мол, «поедешь в Сибирь, пойдешь в тюрьму». Все это было построено на страхе.

А теперь мы должны не дать страху овладеть себя. Это большая задача.

В тему: Количество православных украинских церквей существенно превышает число сторонников УПЦ МП [13]

— Как Вы лично боролись со страхом, и когда Вам было действительно страшно?

— Слава Богу, не могу сказать, чтобы я был когда-то в такой трагической ситуации. Сейчас я уже старый человек, поэтому уже мало чего боюсь. Я здесь не могу много говорить о собственном опыте, потому что не было таких критических моментов. Но я так представляю, что я слышал от других, имел возможность увидеть. Знаете, что нужно осознать? Как говорит наша пословица: «У страха глаза велики».

Так значит, что мы имеем тенденцию преувеличивать опасность и больше бояться, чем надо. Одним словом, мне кажется, надо задумываться — действительно ли есть причина для боязни, есть основание для страха.

— Вам в жизни вера в Бога давала вдохновение что-то делать. Что другим людям может давать вдохновение?

— Вера в Бога — это не что-то исключительное; как только видите человека, которому нужно что-то, то вы любите человека и хотите сделать ему добро. Помните, какая Божья важнейшая заповедь? Любить Бога и любить ближнего, как самого себя. Почему мы не любим ближних? Потому что мы не любим себя.

Что значит любить себя? Это означает понимать свое собственное достоинство. Кто я? Божий ребенок. Как и я, так и любой другой, получил дар жизни, призвание, таланты. Итак, когда я осознаю, кто я есть, я себе говорю: «Если я такой, то и он также такой. Чем он иной от меня?»

Так же, как я Божий ребенок, так же и он или она Божьи дети. И я хочу, что как Бог меня создал и дал мне все эти вещи — то так же дал и другому. Каждому, кто живет, дал дар жизни. Нет иного источника, кроме как от Бога. И как я получил, то так же кто-то получил. А если я получил, то почему? Бог меня любит. А если и он получил, значит, что Бог и его любит. Иначе бы он не существовал.

И в том и состоит любовь к ближнему. Чтобы любить ближних, надо любить себя.

Об историческом шансе

— Что изменилось в стране, в людях за эти 25 лет?

— Наверное, лучше вместо «изменилось» сказать «что меняется». По моему мнению, мало меняется.

Основные приметы общественной жизни, к сожалению, оставались такими же — практический материализм. Люди хотели становиться богатыми, а кто уже был очень богатым, хотел управлять всем. Люди не имели инициативу что-то делать сами, а скорее ожидали, что кто-то что-то для них сделает и даст. Меня очень поражал такой подход к делу.

Во время второго Майдана народ вдруг начал думать для себя, действовать для себя, не ожидая, что власть что-то сделает. Почувствовали, что власть их предала. Но сегодня мы еще не полностью избавились от той ментальности, «власть о нас всех позаботится». Такое вот коммунистическое, что партия, власть и государство вам все дадут, а вы только будьте покорными гражданами.

Я довольно часто общаюсь с молодыми людьми, и мое впечатление таково: молодые люди начинают прозревать, понимать, что они должны работать, ничего не придет само по себе.

— Считаете ли Вы, что сейчас в Украине такой момент истины, такая историческая вилка в том, будет ли страна дальше, или ее не будет.

— Я вижу сегодняшнюю ситуацию очень оптимистичной. Почему? Мы прожили сотни лет различной оккупации. Но самой плохой была оккупация Советского Союза: тогда очень последовательно старались создать на месте христианской человека — советского. Им не удалось уничтожить нас, но нанесли глубокие раны. В 90-х годах мы стали независимым государством, но все еще были очень-очень под влиянием советского режима.

Я бы сказал, только второй Майдан стал для нас обратным пунктом — мы ступили на путь независимости. Я не говорю, что мы уже достигли всего, а скорее, что мы на пороге больших перемен к лучшему.

— За 200 лет оккупации было много моментов, когда украинцы имели исторический шанс, но они его теряли. Почему же сейчас Вы оптимист? И как не потерять этот шанс?

— Возможность утратить есть всегда. Вспомните освободительное движение — государство просуществовало несколько лет, но не удержалась.

Как мне видится, произошло серьезное потрясение, какого не бывало раньше. На этот раз мне кажется, что у нас шанс очень большой. Мое большое желание — быть человеком. Многих встречаю лиц, но мало среди них людей в полном смысле этого слова. Встретившись с таким человеком, вы отходите от него лучшим. Никто не вынужден делать зла. Мы всегда можем даже в худших обстоятельствах делать добро.

Настоящая победа станет возможной, если мы все в полном смысле этого слова будем вести себя как подобает людям. Все другие победы являются лишь частичными или мнимыми и никогда не приносят настоящего мира. Любовь — это желать ближнему добра и быть готовым эту свою благожелательность, свое позитивное намерение окупить даже какой-то жертвой, так сказать, каким-то неудобством или трудностью для себя.

Христианин — это не ангел, а человек, который верит и борется. Быть настоятелем — это не только почести. Это колоссальная ответственность. Почему? Потому что человек — даже очень образованный — требует определенного наставления. Использование Церкви в избирательной гонке — это обоюдоострый меч. Когда Церковь подвергается соблазну поддерживать какого-то кандидата, то всегда проигрывает. Речь идет не только о нашей стране, а обо всем мире. И хорошо, что проигрывает, — потому что это учит.

Нельзя забывать, что мы все когда-то были молодыми и о нас также старшие говорили, что мы ничего не стоим, потому что не такие, как они. Как раз наоборот — молодые люди в целом являются идеалистами, желают лучшего. Только часто мы оставляем им такой мир, в котором нелегко жить.

Дмократия — это уважение к достоинству людей. Элита — это люди, которые отмечаются жизненной мудростью. Мудрость заключается не только в знаниях, кто-то может иметь большие знания, а мудрым не быть. Мудрость — это способность увидеть действительность в ее контексте, целостно.

Любовь к Украине — это прекрасный слоган. Можно говорить пылкие слова о любви к Украине: это ни к чему не обязывает. А любить надо украинцев, жителей этой страны — это любовь к Украине.Патриотизм, который учит ненавидеть любого, не является христианской добродетелью. Надо любить свое, быть готовым даже отдать за это свою жизнь, но не делать этого за счет другого человека.

То, что я люблю своих отца и мать, бабушку и дедушку, сына и дочь, братьев и сестер, не означает, что я могу ненавидеть соседа. Любовь к семье не освобождает меня от уважения к моему ближнему, а скорее наоборот, заставляет меня задуматься, что он имеет свою семью, такую же, как и я, и ему надо воздать должное. Нельзя любить, обижая чужих. В этом заключается настоящая христианская любовь.

Людям, которые не воспитаны в демократии, очень нравятся короткие, скорые и даже насильственные развязки. В мире было бы гораздо меньше зла, если бы все, кто имеет власть, понимали, что в их руках прекрасный способ служить другим людям. Не деньги являются злом, а их употребление. Мало кто умеет быть богатым. Часто богатство человека не только соблазняет, но и во многом разрушает.

Богатство не является бедствием, но опасностью. Тот, кто умеет справиться с этой опасностью, может делать большие и добрые дела. Я, ребенок войны, видел собственными глазами, как очень богатые люди в один миг становились нищими. Это очень сильная наука.

Чтобы быть предпринимателем, нужно иметь отвагу. Ведь это рискованное дело. И вообще, чтобы делать что-то хорошее, нужно иметь внутреннюю духовную силу, чтобы в случае неуверенности — выдержать, не дать себя покорить. По моему мнению, не надо быть гением, чтобы доказать, что украинцы и россияне — разные народы.

Настоящий отдых дает человеку возможность восстановить силы, чтобы он могл хорошо работать. Потому что беспрестанно работать — значит уничтожать здоровье, а уничтожать здоровье — грех. Человек получает определенные дары, и он должна иметь смелость быть собой.

Свобода — это возможность делать добро.

Люди отвыкают думать — это фундаментальная проблема. Проблема всегда в человеке, а не в Интернете.

Если между людьми существует соперничество — это не значит, что между ними не может быть любви и уважения.

—

Галина Титиш, Павло Шеремет, опубликовано в издании Українська правда. Життя [14]

Перевод: Аргумент [15]

В тему: