Михаил Веллер: Никчемный пакт Риббентропа-Молотова

1.00

Нет

Хотелось бы ответить наконец на старый вопрос, который сейчас опять повторяют – что договор Молотов – Риббентроп, 23 августа 1939 года оттянул войну на 2 года, поэтому мы выиграли – Советский Союз выиграл – 2 года для мирного развития, для укрепления свой армии, поэтому этот договор был безусловной победой советской дипломатии.

Но есть и другая точка зрения, что если бы не этот договор, то Второй мировой войны не было бы вообще. Но это спор старый, и мы в него углубляться не будем, а давайте попробуем по-простому.

В тему: Меркель напомнила «историку» Путину о секретном протоколе пакта Молотова-Риббентропа [2]

Итак, хорошо, мы принимаем точку зрения, что этим договором Молотов – Риббентроп вместе с тайными протоколами известными, которые то не были, потом оказались, что были – не важно – была оттянута война на два года. Точнее не совсем 2 года, потому что 23 августа и 22 июня – год и 10 месяцев, 22 месяца, ну почти 2 года.

Вопрос: Могла ли Германия напасть на Советский Союз непосредственно в августе 39-го года? Ответ: не могла. Потому что на этот момент еще Польша была независимая, и по всем планам, отложив чуть-чуть еще начало нападения на Польшу до 1 сентября, нужно было вступить только сначала в Польшу, и польскую армию разгромить, и всю польскую территорию занять, и только после этого, выйдя на границу Польши с Советским Союзом, можно было двигаться дальше на Советский Союз.

Если в таком случае Советский Союз не двинется навстречу Германии по Польше, не станет ввязываться в военные действия, не будет освобождать Западную Украину и Западную Белоруссию – стоит на месте: охраняй, укрепляй свою границу – то Германия будет в течение нескольких недель занимать Польшу ну и, допустим, к концу сентября даже без помощи Советского Союза она Польшу покорит. Ну, возьмем условное число: 1 октября.

Тот, кто немножечко совался в историю Второй мировой войны знает, что на небольшую, в сущности, польскую кампанию Германия израсходовала практически весь свой бомбовый и снарядный запас и воевать было особенно нечем. То есть нужно было пополнять арсеналы. Любое наступление истощает и тратит само себя. Нужно потом сосредоточить силы. Топливо опять же всё лишь в Плоешти – нефтяные промыслы – не так много всего.

А можно ли в начале октября начинать движение в Россию? Нельзя. Шоссейные дороги не построены до сих пор в достаточном количестве. В октябре начинается осенняя распутица, и танки немецкие с узкими гусеницами, рассчитанные на европейские дороги, европейские покрытия, они вязнут по брюхо, они тонут в этой грязи. Остались фотографии военного времени: первая военная осень 41-го года, когда немцы шли вперед, когда Красная Армия была в тяжелейшем положении. И эти танки еле-еле ползли.

В октябре начинать наступление уже поздно. Кроме того, Красная Армия будет оказывать, знаете ли, сопротивление. В 39-м году у Красной Армии танков было больше, чем во всем остальном мире. Если брать немецкие танковые части на 1 сентября 39-го года, то из 3,5 тысяч танков половина были танкетки, вооруженные пулеметами (одним или двумя) с противопульной броней 12 миллиметров; еще треть – это были танки с лобовой броней в 20 миллиметров и 20-миллимитровыми орудиями (это калибр авиационных пушек, на самом деле); и только несколько сотен были вооружены короткоствольными 50-миллиметровыми пушками, причем лобовая броня была 30 миллиметров; потом навешивалась дополнительная броня лобовая – и эта броня 30-миллиметровая легко пробивалась советской танковой 45-миллиметровой пушкой, который были вооружены все модели танков БТ, которых было на тот момент было порядка 7,5 тысяч штук.

Соотношение по самолетам – аналогичное. По артиллерии – аналогичное. У немцев не было возможности в октябре 39-го после войны с Польшей двигаться на Советский Союз. Речь может идти не ранее, чем о мае 40-го года, то есть война уже оттянута, пусть не на два года, а на один.

Теперь берем май 40-го года. Почему май? Потому что дороги должны просохнуть для движения техники. Понимаете, нельзя пропихивать всю технику по узким дорогам, если по ее обочинам все поля, все пространства непроходимы.

Но с западной стороны торчит нетронутая Франция, которая вместе с Англией объявила войну Германии, Франция, которая располагает сильнейшей после Вермахта сухопутной армией на материке, которая сидит за непроходимой линией Мажино, которую будет поддерживать мощнейший в мире английский флот, прикрывая весь берег, и соединенная французская и английская авиация. Английские летчики были куда как неплохи – это всем известно, да и французские, я вам скажу, хотя вся кампания германо-французская продолжалась 40 дней, но урон вполне достойный нанесли французские летчики немецким.

Пойдет ли Гитлер на Россию, оставив за спиной Францию нетронутую, с которой он находится в состоянии войны, плюс Англию нетронутую, которая в любой момент начнет бомбежки, что, кстати, она уже и сделала осенью 40-го года? Оставит ли он ее за спиной? Потому что Россия с ее огромной армией и ее огромными пространствами- это вам не семечки. Нужно сосредоточить все силы. И что? И получить в затылок всей французской мощью, усиленной английской экономикой, английскими вооружениями? Сейчас! Значит, сначала надо разбираться с Францией – это расчет просто. Так вот, сначала он и разобрался с Францией.

Другое дело, что если бы не было договора о торговом сотрудничестве между Германией и Советским Союзом, то Германия была бы более ограничена в своем сырье и продовольствии, и в угле, и в нефти, и в железной руде, и в редкоземельных металлах, в присадках, то есть нужен вольфрам, нужен никель, нужно олово – это всё необходимейшие вещи. У Германии всего этого было бы совсем-совсем мало, и ей бы все равно пришлось бы воевать с Францией, потому что сначала нужно ее разгромить. Кроме того Франция больше всех обкорнала Германию после Первой мировой войны; Франция больше всех жаждала германской крови и германского мяса в Версальском мире весной 1919-го во время переговоров в Версале и заключения окончательного договора. Во Франции – вечная спорная территория между Германией и Францией — Эльзас и Лотарингия.

И, вообще, немцы ненавидели французов. Можно почитать всю литературу того времени. Кроме того, понимаете, какая история: бедная сырьем Германия должна очень-очень беречь зарубежные сырьевые базы, к которым относится – опа! – финский лес, потому что в Германии лес уже – йок! – к тому времени. А лес категорически необходим: целлюлоза нужна, про пиломатериалы мы уже не говорим. Германии необходима железная руда: без нее нет войны, а железная руда – это Швеция.

А из Швеции – достаточно северный район — она по железной дороге поставляется в Норвегию, в Нарвик и в порту Нарвик грузится на корабли-рудовозы и идет в Германию. А Англии с ее могучим флотом захватить норвежское побережье – как нечего делать! И нужно сохранить поступление железной руды, и поэтому приходится оккупировать Норвегию. Они, что думаете, норвежцев ненавидели, что ли? Да вы что! Те же северные германцы, братья по крови, арийцы, понимаете ли. Но нужно же было предохраниться от возможных случайностей.

Что касается Финляндии, мы до нее сейчас дойдем.

А что сделали в Советском Союзе в 40-м году, заметьте? Совершили бросок, оторвали Бессарабию от Румынии и остановились в 140 километрах от этих нефтяных полей Плоешти, которые давали нефть на всю Германию. Это один хороший рывок. Была созданная большая конная армия, были созданы сверхмощные механизированные корпуса. Ну, хорошо, оставим пока и это. Но в 40-м году совершенно невозможно воевать с Советским Союзом, потому что нужно прикрыться со всех сторон. Балканы! Англичане подлые помогают грекам авиацией, флотом, живой силой, чтобы из этого «мягкого подбрюшья Европы», чуть что – ударить и по Румынии, и по Германии. Ну, значит, надо разбираться с англичанами на Балканах, надо как-то Балканы поставить под свой контроль.

Вот вам вся кампания 40-го года. Тут не до России. Россия-то вроде не нападает пока на Германию. Так что в 40-м году после французской кампании, после прохода танков Гудериана к Дюнкерку, после оккупации Норвегии уже нечем и некогда было воевать с Советским Союзом. И, заметьте, только 31 июля 1940-го года Гитлер впервые дает генштабу указание начать разрабатывать план «Барбаросса» и только в конце ноября 40-го года он приказывает приступить к детализации и реализации этого плана – в декабре!

Так что в 40-м году война начаться никак не могла по техническим причинам: не было столько топлива, не было столько боеприпасов и не было гарантированных каналов сырья, необходимых для войны. А тут, понимаете, еще Франция и Англия — елы-палы! — о чем вы говорите? Как же Россия в 40-м году…, когда, я повторяю, как только ты пойдешь на Россию, так они тебе по затылку-то и треснут?. .

Вот на что ушел 40-й год. У нас остается только 1941-й. А 41-й – это опять же не раньше числа 10-15 мая, когда дороги просохнут. Ну, а потом, оказывается, как обычно, что всего не успеть – ну, получается еще месяц, вот, получается, 22 июня. Несколько раз срок этого нападения знаменитого сигнала «Дортмунд», он откладывался. Вот почему это и произошло в июне 41-го года. И никакое оттягивание посредством договора место здесь не имело. Это все байки для дефективных детишек.

Дипломатия – вещь сложная. Простому человеку в дипломатию не въехать. Простой человек слишком мало знает, и слишком плоховато, простите меня, соображает, поэтому ему кажется, что они всё там наверху глуповатые и не понимают то, чего понимает он, которого в школе же научили, в газете дали прочитать, поэтому он знает. А кто писал то, что он прочитал – ну это отдельный разговор. Где война – там пропаганда вместо информации – это абсолютно понятно.

Вот что было с этим договором, который никак не повлиял на оттягивание войны. И понятно, что ничего принципиально нового, кроме разве что того, что я сказал вам сейчас – то, что я сказал сейчас, представляется мне до чрезвычайности простым и очевидным – ну, почему-то я этого ни у кого не слыхал и не читал, чтобы это кто-то по-простому сказал.

Были же еще знаменитые переговоры Молотова с Риббентропом в ноябре 40-го года. И Молотов по указанию Сталина хотел того и хотел сего, то есть хотел Финляндию целиком; хотел проливы Босфор и Дарданеллы (Россия их всегда хотела), и от Румынии кусок немного побольше, и так далее.

На переговорах 13-14 ноября 40-го года между Молотовым, личным представителем Сталина и Гитлером, а на следующий день — c Риббентропом Советский Союз предъявил Гитлеровской Германии следующие предложения, переходящие в требования. Идем с севера на юг. Первое: Шпицберген и север Швеции признается советской зоной интересов. Шпицберген и север Швеции – это что? Это уголь, и это никель, это железная руда.

Хорошо, идем дальше. Разумеется, Финляндия. Разумеется, через Финляндию никакого транзита Германских войск. Общего транзита германских войск через Финляндию было 13 тысяч человек, они следовали в Норвегию для охраны порта, через который гонится, стало быть, шведская железная руда, и несколько тысяч человек были сгруппированы у рудников Петсамо никелевых, которые были в Финляндии на границе с Советским Союзом с тем, чтобы Советский Союз, который давно точил на них зубы, не захватил Петсамо с началом войны.

Советский Союз предлагал Финляндии взять рудники никелевые в Петсамо в концессию, или владеть 50% акциями «Петсамо», или сдать на какое-то время в аренду, и так далее. А Финляндия всячески, естественно, сопротивлялась. У Финляндии было до чрезвычайности сложное положение. Война чуть не началась иным образом в марте 40-го года, когда подписали перемирие Советский Союз и Финляндия, потому что Англия с Францией уже были готовы бомбардировать нефтяные прииску Баку. Тогда и была дана команда на разработку высотного советского истребителя-перехватчика, который может перехватывать английскую стратегическую авиацию (у немцев такой таковой не было), и на разработку дальней авиации, которая могла бы бомбить территории вплоть до Суэцкого канала (Германии не было надобности). То есть все это было связано в один комок.

Но, если мы пойдем южнее – чтобы в Румынии не было немецких войск… А заметьте, от Северной Буковины, в которую вошли советские войска незадолго до этого, уже в превышение договоров по протоколу Молотова-Риббентропа, — то есть Буковина не ходила в сферу интересов Советского Союза в отличие от Бессарабии — зато от Буковины было полтораста километров до нефтяных приисков Плоешти, откуда Германия получала всю натуральную нефть.

Почему немецкие танки ходили на бензине всю войну, хотя дизель изобрели немцы и советские танки ходили с дизелями, и дизеля, как известно, работают на солярке? Потому что немецкие танки ходили на синтетическом бензине, ибо мазут и солярка требовались флоту, в первую очередь, огромному подводному флоту, который до того довел блокаду Англии к 40-му году, что в Англии при карточной системе люди уже голодать начали! В Англии свинчивали латунные, медные, бронзовые ручки с дверей для того, чтобы изготовлять направляющие пояски для снарядов.

Так вот, далее Советский Союз в сфере своих интересов хотел видеть Болгарию. Сфера интересов – это значит, прибалтийский вариант: вошли, всосали в себя – революция – и присоединились. Кроме того проливы Босфор, Дарданеллы, то есть контролировать проливы. А это конец, потому что из Турции Германия получала весь хром, а без хрома невозможно делать ни бронебойную сталь, ни бронебойные снаряды, ни ряд еще высокотехнологичных изделий, для которых требуются твердые стальные сплавы. Кроме того в сферу интересов Советского Союза должно войти все, лежащее на юг от наших закавказских и каспийских владений, то есть прилегающая часть Турции, прилегающая часть Ирака, прилегающая часть Ирана, то есть вся Великая Армения и всё как полагается.

И здесь уже говорил Риббентроп, естественно, инструктируемый Гитлером, что «позвольте, ведь в договорах этого не было», на что Молотов отвечал: «Ну, знаете, тот договор был для той реальности; сейчас мы живем в другой реальности». То есть Советский Союз совершенно не собирался останавливаться, а собирался использовать преимущество своего положения. Это нормально для дипломатии, когда государство в переговорах с другим государством хочет использовать преимущество своего положения. То есть было понятно, что не договоришься.

Когда оказалось, что Молотов, носивший партийную кличку, пардон, «каменная …опа», абсолютно непродавливаемый человек, то переговоры закончились ничем. 25 ноября из Москвы последовало подтверждение того, что не договорились, значит, не договорились. И еще почти через месяц, 19 декабря 40-го года Гитлер дал приказ на практическую разработку директивы «Барбаросса». Не некий теоретический план, какие в Генштабе должны лежать на все военные театры возможные на все случаи жизни, а конкретно готовится к войне – 19 декабря 40-го года. Вот 19 декабря 40-го года после этих переговоров 22 июня и было предусмотрено.

Эти вопросы поставлены не мной и поставлены давно. То есть Советский Союз не хотел нападать на Германию. Хорошо, не хотел. А чего хотел? Хотел в течение 10 лет действия договора, то есть с 39-го по 49-й, исполнять свои союзнические обязанности по договору: поставлять Германии все сырье, помогать ей завоевывать мир – так получается, что ли? То есть, если Гитлер не напал, то мы бы и посылали друг другу – Сталин с Гитлером – приветственные телеграммы к дням рождения, государственным праздникам и к очередным военным победам?

Довольно странная, понимаете ли, точка зрения. Что же, собственно, плохого, чтобы дать фашисту Гитлеру по голове? Да вот и товарищ Сталин считал, что для того и существует у Гитлера голова, чтобы по ней дать.

Опять же в 39-м году Румыния не имела абсолютно ничего против Советского Союза, который никак не нарушал ее целостности. И совершенно незачем было бы Румынии, обретшей независимость в результате Первой мировой войны – 20 лет прошло после нее – соваться в эту войну на стороне Германии против Советского Союза.

Прибалтика – это были три независимые государства, которые, заметьте – у нас очень редко об этом вспоминают – исторически немцев ненавидели. Потому что, если взять историю 18-го, 19-го года, когда они получили независимость – а ведь все главные здания были построены немцами, города были построены немцами, вся культура Прибалтики была германская; Прибалтика смела начать писать на своем языке только при матушке Екатерине II к концу 18-го века, при немцах не забалуешь; самые богатые землевладельцы были немцы, вся аристократия были немцы – и в 18-го году немцев резали, жгли, грабили и изгоняли. Русские – нет, русские были гораздо более свои ребята, которые давали дышать. Если от них можно освободиться и зажить независимо – так это же совсем сказка! А то тысячу лет держали за холопов и все давили, понимаете ли.

Но в общем, когда они обрели независимость, не было у трех прибалтийских государств ни малейшего желания и расчета идти под Германию. Память-то народная, она была хорошая, она перешла на генный уровень. Так что, если бы Советский Союз оставил Прибалтику в покое, то Прибалтика не стала бы зоной сплошного прохода и, фактически, не стала бы внутренним союзником Германии.

Что касается Финляндии: она спала и видела, чтобы ее никто не задавил. Это маленькая страна рядом вот с этой огромной Россией. В результате, что мы получили? Хотели освободить, но… не совсем освободили.

В тему: Историк Никита Петров: «Катастрофа июня 41-го - результат чудовищного просчета Сталина» [3]

Так что никакого оттягивания на 2 года не было, всё это не так. И повторяю: немцы, которые обладали передовой в мире наукой, передовой в мире конструкторской мыслью, за эти два года, пожалуй что сделали для развития всего своего парка вооружений больше Советского Союза. Притом, что и мы делали абсолютно все, что было возможно и даже невозможно. Товарищ Сталин не ограничивал своих конструкторов и своих директоров заводов.

Видите ли, товарищ Сталин готовил Третью мировую – это абсолютно не секрет. Сейчас это всё это уже достаточно известно. Это был последний шанс, это была великая мечта, это была главная цель: Весь мир должен стать трудовой, пролетарский, коммунистический и влиться с Советский Союз.

У нас пока не было атомной бомбы, хотя делалась она спешным порядком. Американские коммунисты и советские разведчики всю техническую документацию практически поставили в Союз. Товарищ Сталин знал, что скоро она будет сделана, и сделана она была при нем. Потом мы сделали водородную. Но, правда, было плоховато с носителями, хотя мы скопировали один к одному американскую летающую суперкрепость В-29 под названием Ту-4, который как настоящий, но скопирован, поэтому летает хуже. Кроме того, что дюйм очень трудно переводить в метрическую систему мер, технологии – как это все делать, как это все подогнать? То есть самолет был как В-29, но летал чуть ниже, чуть медленнее, грузоподъемность была чуть меньше, то есть он уже не подходил в качестве главного стратегического бомбардировщика, чтобы достичь Америки и сбрасывать на нее атомные бомбы.

Ракеты развивались в совершенно бешенном темпе. И если бы еще успеть, если бы товарищ Сталин прожил еще буквально два-три года, то Третья мировая война очень даже могла бы произойти. А если будет Третья мировая и весь мир должен стать наш, то чего праздновать промежуточную победу 1945г. ? Такую мысль тоже ведь нельзя сбрасывать со счетов, правда?

В тему: Путин не видит ничего плохого в разделе Польши в 1939 году [4]

Ну и последнее. Когда говорилось – и справедливо, что Советский Союз освободил Европу и мир от фашизма, от фашистской гадины ценой огромных жертв – еще бы не огромных, — но, если еще чуть-чуть вдуматься, «освободил» не совсем точное слово. То есть гитлеровская Германия была повержена, уничтожена, размонтирована, но страны, куда ступил сапог советского солдата, свободными оставлены не были, за исключением разве что Австрии, откуда через сколько лет (в 1956 г. ) были выведены советские оккупационные войска.

Если же брать Польшу, Румынию, Чехословакию и прочую Венгрию – весь этот так называемый социалистический лагерь – там товарищ Сталин установил наш режим. Эти страны стали нашими сателлитами, их правители -это наши марионетки, и если они пытались фордыбачить, то их быстро меняли. Это было не совсем освобождение – это была замена одной тоталитарной власти другой. Знаете, советская власть была все-таки несравненно более человечная, простите, чем власть Третьего рейха. Но хорошей эта власть тоже не была, и находиться под этой властью другой стране не означало быть освобожденной. Вот от той трагедии, от того несчастья, от того зла Европа была освобождена, но получила вот это меньшее зло из чужого города под названием Москва.

(По материалам http://echo [5]. msk. ru/ Цикл «Подумать только!»)

ПРИЛОЖЕНИЕ:

Речь Сталина на заседании политбюро ЦК ВКП(б) 19 августа 1939 года

Эту речь Сталина рассекретили недавно. Виктор Суворов не мог о ней слышать. Но он проанализировал изменения в тоне советской прессы того времени и давно писал о том, что 19 августа 1939 года должна была быть засекреченная речь Сталина, определившая судьбоносные события последующих лет.

Итак, Речь Сталина на заседании политбюро ЦК ВКП(б):

“Вопрос мира или войны вступает в критическую для нас фазу. Если мы заключим договор о взаимопомощи с Францией и Великобританией, Германия откажется от Польши и станет искать “модус вивенди” с западными державами. Война будет предотвращена, но в дальнейшем события могут принять опасный характер для СССР.

Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пактао ненападении, она, конечно, нападет на Польшу, и вмешательствоФранции и Англии в эту войну станет неизбежным. Западная Европабудет подвергнута серьезным волнениям и беспорядкам. В этих условиях у нас будет много шансов остаться в стороне от конфликта,и мы сможем надеяться на наше выгодное вступление в войну.

Опыт двадцати последних лет показывает, что в мирное время невозможноиметь в Европе коммунистическое движение, сильное до такой степени,чтобы большевистская партия смогла бы захватить власть. Диктатураэтой партии становится возможной только в результате большой войны. Мы сделаем свой выбор, и он ясен. Мы должны принять немецкое предложение и вежливо отослатьобратно англо-французскую миссию.

Первым преимуществом,которое мы извлечем, будет уничтожение Польши до самыхподступов к Варшаве, включая украинскую Галицию. Германия предоставляет нам полную свободу действийв прибалтийских странах и не возражает по поводу возвращенияБессарабии СССР. Она готова уступить нам в качестве зоны влиянияРумынию, Болгарию и Венгрию. Остается открытым вопрос,связанный с Югославией…

В то же время мы должны предвидеть последствия, которые будутвытекать как из поражения, так и из победы Германии. В случае еепоражения неизбежно произойдет советизация Германии и будет созданокоммунистическое правительство. Мы не должны забывать, чтосоветизированная Германия окажется перед большой опасностью, еслиэта советизация явится последствием поражения Германии в скоротечнойвойне. Англия и Франция будут еще достаточно сильны, чтобы захватитьБерлин и уничтожить советскую Германию.

А мы не будем в состоянииприйти на помощь нашим большевистским товарищам в Германии. Таким образом, наша задача заключается в том, чтобы Германия смоглавести войну как можно дольше, с целью, чтобы уставшие и до такой степениизнуренные Англия и Франция были бы не в состоянии разгромитьсоветизированную Германию. Придерживаясь позиции нейтралитета и ожидая своего часа, СССР будет оказыватьпомощь нынешней Германии, снабжая ее сырьем и продовольственными товарами.

Но само собой разумеется, наша помощь не должна превышать определенных размеровдля того, чтобы не подрывать нашу экономику и не ослаблять мощь нашейармии. В то же самое время мы должны вести активную коммунистическуюпропаганду, особенно в англо-французском блоке и преимущественно воФранции. Мы должны быть готовы к тому, что в этой стране в военноевремя партия будет вынуждена отказаться от легальной деятельностии уйти в подполье.

Мы знаем, что эта работа потребует многих жертв,но наши французские товарищи не будут сомневаться. Их задачамив первую очередь будут разложение и деморализация армии и полиции. Если эта подготовительная работа будет выполнена в надлежащейформе, безопасность советской Германии будет обеспечена, а этобудет способствовать советизации Франции. Рассмотрим теперь второе предположение, т. е. победу Германии. Некоторые придерживаются мнения, что эта возможность представляетдля нас серьезную опасность. Доля правды в этом утверждении есть, нобыло бы ошибочно думать, что эта опасность будет так близка и таквелика, как некоторые ее представляют. Если Германия одержит победу,она выйдет из войны слишком истощенной, чтобы начать вооруженныйконфликт с СССР по крайней мере в течение десяти лет.

Ее основной заботой будет наблюдение за побежденными Англиейи Францией с целью помешать их восстановлению. С другой стороны,победоносная Германия будет располагать огромными территориями,и в течение многих десятилетий она будет занята их “эксплуатацией”и установлением там германских порядков. Очевидно, что Германия будеточень занята в другом месте, чтобы повернуться против нас.

Есть и еще одна вещь, которая послужит укреплению нашей безопасности. В побежденной Франции компартия всегда будет очень сильной. Коммунистическая революция неизбежно произойдет, и мы сможемиспользовать это обстоятельство для того, чтобы прийти на помощьФранции и сделать ее нашим союзником.

Позже все народы, попавшиепод “защиту” победоносной Германии, также станут нашими союзниками. У нас будет широкое поле деятельности для развития мировой революции. Товарищи! В интересах СССР — Родины трудящихся, чтобы войнаразразилась между рейхом и капиталистическим англо-французскимблоком. Нужно сделать все, чтобы эта война длилась как можно дольше в целяхизнурения двух сторон. Именно по этой причине мы должны согласитьсяна заключение пакта, предложенного Германией, и работать над тем,чтобы эта война, объявленная однажды, продлилась максимальноеколичество времени. Надо будет усилить пропагандистскую работу в воюющих странах для того,чтобы быть готовыми к тому времени, когда война закончится. ”

Центр хранения историко-документальных коллекций, бывший ОСОБЫЙ архив СССР, ф. 7, оп. 1, д. 1223), Библиотека Гумер [6]

—

Михаил Веллер, опубликовано в альманахе Лебедь [7]

В тему: