Забастовки работников крупнейших предприятий привнесли новое качество в разворачивающуюся на наших глазах народную революцию в Беларуси. Есть несколько аспектов, почему это исключительно важно.

Прежде всего, конечно, это грозит режиму Лукашенко серьезными экономическими последствиями — общий ущерб от непризнания честных итогов выборов и последующей полицейской спецоперации против белорусского народа уже можно оценить в сотни миллионов долларов или до 1% ВВП Беларуси. Сюда входят ущерб от блокировки интернета, перебои в работе предприятий, ограничение мобильности граждан, меры по мобилизации и передислокации силовиков, физический ущерб имуществу от действий силовиков и т. д. Если забастовочное движение примет длительный характер, само существование «луканомики» окажется под вопросом, что полностью исключает продолжение президентства Лукашенко.

На эту тему: Європарламент оголосив Лукашенка персоною нон-грата в ЄС [2]

Второй важный аспект — психологический. Работники крупных предприятий в авторитарных государственно-монополистических режимах — одна из самых лояльных и в то же время самых уязвимых групп. Лояльны они потому, что, как правило, зарплаты здесь выше средних и вполне стабильны, а уязвимы — потому что потеря работы грозит серьезными личными проблемами. Найти похожую в монопольной экономике непросто, работникам есть что терять. Тем более впечатляюще выглядят сейчас протесты на белорусских предприятиях, они иллюстрируют полную потерю страха перед режимом у самых широких слоев населения. Есть и еще один важный момент — когда видишь все эти собрания крепких рабочих, то понимаешь, что полторы тысячи сотрудников белорусского ОМОНа здесь бессильны, им самим скорее стоит бояться за свою физическую безопасность при столкновении лицом к лицу.

И, наконец, важнейший политический аспект. Излюбленный элемент риторики диктаторов — противопоставление «настоящих работяг, которые заняты полезным делом», выходящим на улицы городов «безработным алкоголикам и наркоманам», которые стремятся «разжечь пожар на деньги Госдепа». Сегодня мы в буквальном смысле слышим эти слова от Лукашенко. Похожую схему противопоставления рабочих с Уралвагонзавода «взбесившимся от безделья столичным хипстерам» использовал Владимир Путин во время президентской кампании 2012 года. Но что-то пошло не так: сегодня эти самые белорусские «работяги» по всей стране массово и открыто выступают против главы государства и за его главную соперницу Светлану Тихановскую. Диктаторская легенда рушится на глазах.

Забастовочное движение в конце 1980-х сыграло решающую роль в крушении коммунистических режимов именно по этим причинам — оно уничтожает базу поддержки режима и демонстрирует всей стране, что легитимность потеряна навсегда. Стоит вспомнить здесь не только польскую «Солидарность», но и забастовочное движение в СССР — например, первыми политическое требование о независимости Украины выдвинули бастующие шахтеры Донбасса, и в целом забастовки сыграли ключевую роль в потере контроля над ситуацией со стороны КПСС.

Возможно ли подобное забастовочное движение в России? Давайте попробуем понять, что общего и различного в наших ситуациях, чтобы сделать вывод об этом.

Первое: в Беларуси были протесты против переназначения Лукашенко на новый срок и в 2015-м, и в 2010-м, но предприятия тогда к протестному движению не присоединялись, тем более так массово. Что изменилось? Вывод, скорее всего, прост: между 20 и 26 годами нахождения диктатора у власти в обществе что-то серьезно психологически ломается, люди окончательно перестают верить обещаниям власти о «светлом будущем» и сказке о «стабильности». Хорошая новость для России — нас со стопроцентной вероятностью ждет нечто подобное, но чуть позже, так как Путин сидит на троне все же поменьше Лукашенко.

На эту тему: Лукашенко нервує: поки ви мене не вб'єте, інших виборів не буде [3]

Второе — и тут ситуация сильно отличается — как показывают нынешние протесты, в белорусском обществе гораздо меньше факторов дифференциации и расслоения, и, соответственно, гораздо более благоприятная почва для возникновения общенациональной солидарности. Здесь ниже дифференциация по доходам, нет ни такого масштаба нищеты как в беднейших регионах России (хотя уровень жизни в Беларуси в целом ниже, чем у нас), ни такой сверхбогатой олигархии. Беларусь компактная страна, здесь отсутствует такая региональная и межэтническая дифференциация как в России, нет такой социально-экономической пропасти между столицами и регионами, как у нас (хотя некоторая разница есть, но она не того порядка). Одна лишь игра на антимосковских настроениях позволила Путину успешно вернуть контроль над ситуацией в 2012 году.

Рискну предположить, что рабочие Беларуси так массово выходят сегодня на акции протеста именно из-за этого чувства солидарности нации, которое у нас в России заметно слабее. Это значит, что у нас путь от крупных политических протестов к забастовкам может оказаться чуть сложнее.

Еще одна проблема России — мы усиленно играем в «глобальную геополитическую державу» на фоне мощного постимперского синдрома. Это облегчает Путину пропагандистскую задачу. Мне много приходится общаться в силу специфики моей деятельности в том числе и с рабочим классом, и там исключительно сильны настроения такого плана: «Путин, конечно, достал, но зато он защищает нас от злой Америки, значит, поддерживать протесты против Путина — играть на Америку». Беларуси повезло больше: эта страна — никакой не геополитический игрок, она не ведет никакую борьбу против Америки, и этот фактор контрмобилизации там не так эффективно работает, как в России. Это еще чуть удлиняет для нас дистанцию к забастовкам.

На эту тему: Лех Валенса: У Путина шансов нет [4]

Следующий момент — забастовки, как и крупные протесты вообще, не происходят просто так. Если вспомнить все наши масштабные протесты, то они всегда были связаны с решением вопроса о власти — что в 2011–2012 годах на Болотной и Сахарова, что в 2019 году в Москве, что сейчас в Хабаровске. Беларусам этим летом удалось провести исключительно убедительную президентскую кампанию — с наличием сильного конкурента власти, обещанием провести подлинно свободные перевыборы в течение полугода, внятной символикой и месседжами. Так что в основе возникновения таких вещей как забастовочное движение все же лежат политические причины и тщательно создаваемые политические поводы — забастовки не возникают просто так, на ровном месте, потому что «Путин просто достал». Те, кто сегодня говорит о возможном возникновении забастовочного движения в России, должны понимать, что для этого нужно появление очень четких и конкретных политических поводов и требований — как в Польше 1980-х [5] или СССР 1990–1991 годов [6]. Поверьте, мы, как говорится, работаем над этим.

Ну и наконец — власти, конечно же, в полной мере осознают угрозу и риски, исходящие для них от забастовочного движения. Скажу вам откровенно — тех, кто пытался создать на предприятиях независимые профсоюзы, в последние лет 15 гнобили и преследовали чуть ли не хуже, чем нас, открытую политическую оппозицию. Стоило координатору регионального штаба Навального Алексею Ворсину призвать на очередном протестном митинге в Хабаровске к забастовкам, как его тут же задержала [7] полиция, хотя более месяца в ходе хабаровских протестов Ворсина не трогали. Диктатура прекрасно понимает, насколько забастовочное движение для них опасно, поэтому будет бороться с ним в зародыше еще активнее, чем с политическими протестами как таковыми.

Каков может быть план в этом отношении? Очень простой: двигаться по пути разрешения описанных выше проблем. Вести просветительскую работу, сокращать разрывы социальной дифференциации в обществе, укреплять чувство солидарности, бороться с кремлевской пропагандой. Это уже работает, но надо поднажать — в том числе и целевым образом в отношении работников предприятий. Тем более что их ждут сложные времена [8] — никакого активного восстановления экономики ждать не стоит, многие предприятия окажутся в убытках, все это скажется на экономическом положении работников. Ну и, конечно, создавать политические поводы. Как мы видим на примере и сегодняшних событий в Беларуси или Хабаровске, и Москвы-2019, и президентской кампании 2017–2018 годов, реальный массовый драйв на участие в протесте появляется, когда люди видят физическую, материализовавшуюся и убедительную альтернативу власти, понимают, что эта альтернатива нравится им больше и они готовы ее поддержать (как сегодня в Беларуси или год назад на выборах в Мосгордуму), или уже получили ее на властном посту и не хотят ее отдавать (Хабаровск и Фургал [9]). Вот это и надо будет предъявить людям.

На эту тему: Столиця України підтримала боротьбу білоруського народу за вільну країну [10]

Поэтому не стоит говорить о том, что мы просто «не думаем о забастовочном движении». Думаем и работаем, но это не такое простое дело с учетом всех проблем, описанных выше. Но придет время — и такое движение возникнет и в России. Как уже говорилось выше, судя по белорусскому хронометражу, ждать осталось не так долго, усталость от надоевших лидеров так или иначе берет свое.

—

Владимир Милов, политик, экономист, общественный деятель;   опубликовано в издании The Insider [11]

На эту тему:

• Лукашенко пошел дорогой Януковича [12]
• «Хапун» [13]
• Показательная бойня. Почему в Беларуси больше нет законной власти [14]
• На встречу с Чаушеску? Стоит ли сравнивать Беларусь с Польшей и Румынией 80-х [15]
• Білоруси відчувають себе втричі ближчими до українців, ніж до росіян. [16]
• Зеленський висловився капслоком про «вагнерівців» яких Лукашенко віддав Росії [17]