Несколько телефонных звонков вырубят весь Интернет. Активисты строят теневую сеть

1.00

Нет

Правительства и корпорации сегодня имеют больше контроля над интернетом, чем когда-либо до сих пор. Теперь активисты хотят создать альтернативную сеть, которую будет невозможно блокировать, фильтровать или закрыть.

...В 12 минут первого ночи по Каирскому времени главный провайдер Telecom Egypt начал отключать связь своих провайдеров с остальным интернетом. За последующие 13 минут то же самое сделали и четыре других провайдера. К 00:40 операция была завершена. Около 93% египетского интернета теперь были недостижимы. Когда на следующее утро взошло солнце — протестующие вышли на площадь Тахрир почти в полной цифровой темноте...

— Интернет был задуман как децентрализованная система: каждый узел должен быть связан со многими другими. Это помогало сделать систему противостоящей цензуре или внешнему нападению.

— Но на практике большинство индивидуальных пользователей существуют на краю сети, связанные с другими только через своего интернет-провайдера. Блокировано это звено — и доступ к интернету исчезает.

— Альтернатива начинает возникать в форме беспроводных — mesh-сетей простых систем, связывающих конечных пользователей друг с другом и автоматически обходяих блоки и цензоров.

— Однако любая mesh-сеть требует достижения критической массы пользователей, чтобы хорошо функционировать — разработчики должны убедить потенциальных пользователей обменять легкость использования на дополнительную свободу и неприкосновенность.

...Сразу после полуночи 28 января 2011 года правительство Египта, после трех дней кряду массовых протестов против режима, организованных частично через Фейсбук и другие социальные интернет-сети, власть сделала то, чему в истории телекоммуникаций в 21 веке не было прецедентов — она выключила интернет.

Как именно это сделали, остается неясным — но данные, которые существуют, свидетельствуют, что пять телефонных звонков в нужные места — по одному в каждый из крупнейших интернет-провайдеров в стране — сделали все, что нужно.

В тему: Казахстан ужесточил доступ к Интернету: по паспорту, без прокси и под камеру [2]

В 12 минут первого ночи по Каирскому времени, как показывают записи, главный провайдер Telecom Egypt начал отключать связь своих провайдеров с остальным интернетом. За последующие 13 минут то же самое сделали и четыре других провайдера. К 00:40 операция была завершена. Около 93% египетского интернета теперь были недостижимы. Когда на следующее утро взошло солнце — протестующие вышли на площадь Тахрир почти в полной цифровой темноте.

Как стратегически, так и тактически отключение интернета мало что дало — толпы в тот день были такие же самые, что и в начале протестов, и, наконец, демонстранты победили. Но как урок уязвимости интернета от контроля сверху — это закрытие было тревожно поучительным и, видимо, давно нужным.

Было сделано много, чтобы интернет был способен сопротивляться такому контролю. Нам иногда говорят, что технологическое происхождение интернета лежит в стремлении «холодной войны» создать столь живучую инфраструктуру коммуникаций, чтобы ее не смог оборвать даже ядерный удар. Хотя это является правдой лишь отчасти — но эта история частично передает силу, присущую элегантно децентрализованной системе интернета.

Протокол TCP/IP, который определяет интернет, с его большим количеством путей между двумя узлами сети и ее способностью на ходу принимать новые узлы, должен гарантировать продолжение передачи данных независимо от того, сколько узлов будет заблокировано, и и от того, сделает это атомная бомба, или репрессивный режим. По знаменитой фразе активиста в области цифровых прав Джона Гилмора: «Интернет толкует цензуру как повреждение и перенаправляет данные вокруг».

В любом случае, именно с этой целью Интернет и был разработан. И все же, если пять телефонных звонков могут обрезать доступ к интернету 80 миллионам египтян — значит, на практике все сработало не совсем так. Египетское «отрезание» было лишь самым мрачным среди все большего списка примеров, которые показывают, насколько интернет может быть зависимым от контроля «сверху».

Во время тунисской революции предыдущего месяца власть подошла к делу более прицельно, заблокировав лишь некоторые сайты. Во время послевыборных протестов в Иране в 2009 году правительство Ирана вместо того, чтобы вовсе «вырубить», замедлило интернет-трафик [3] по всей стране. А «великий китайский файрвол» уже годами позволяет правительству блокировать любые сайты, которые оно захочет.

В тему: Китайские власти арестовали около тысячи интернетпользователей [4]

Да и в западных демократических странах — консолидация интернет-провайдеров позволяет все меньшему количеству корпораций контролировать все большую долю интернет-трафика. Давая таким компаниям, как Comcast или AT & T как стимул, так и возможность ускорять трафик от собственных медиа-партнеров за счет конкурентов.

Что случилось, и можно ли это исправить?

Можно ли восстановить интернет, столь же динамично устойчивый, как тот, который идеализировал Гилмор — интернет, который структурно сопротивляется правительственным и корпоративным помехам?

Маленькое, но преданное сообщество цифровых активистов над этим работает.

Вот какой вид это может иметь.

В тему: К началу 2012 года 13,6 млн украинцев пользовались интернетом [5]

Обжигающий летний день на электростанции в Вене, Австрия. Аарон Каплан провел последние семь минут заключенным в темном рабочем лифте, направлявшемся на верхушку 200-метровой трубы — высшей точки в городе. Когда Каплан, наконец, выходит на платформу на крыше, он видит панораму, включающую предгорья Альп на западе, зеленые пограничные земли Словакии на востоке и блеск Дуная прямо под ним. Но Каплан пришел сюда не ради пейзажа. Он идет прямо к краю платформы, чтобы осмотреть четыре изолированных от влияния погоды вай-фай роутера, прикрепленных болтами к перилам.

Эти роутеры составляют один из узлов неприбыльной общественной сети, которая называется FunkFeuer, одним из основателей и главных разработчиков которой является Каплан. Сигналы, которые передают роутеры, прямо или косвенно связывают их с еще около 200 подобными узлами на крышах по всей Вене — каждый из них поддерживает пользователь, который его установил. И каждый добавляет к общей, высокоскоростной интернет-связи, которой совместно пользуются на территории, простирающейся почти столь далеко, как может видеть с верхушки трубы Каплан.

FunkFeuer — то, что называют беспроводной mesh-сетью. За присоединение к ней не взимается плата. Все, что вам нужно — это оборудование по цене около 150 долларов («По сути, роутер Linksys и водонепроницаемый контейнер», — говорит Каплан), крыша, на которую можно поставить свое оборудование, и хотябы один другой узел в пределах прямой видимости.

Прямой радиоконтакт более чем с несколькими другими узлами не является необходимым, поскольку каждый узел полагается на своих непосредственных соседей в передаче данных, предназначенных для узлов, к которым он не может достичь прямо.

В первые месяцы сети, вскоре после ее основания Капланом и его другом Майклом Бауэром в 2003 году, общее количество узлов составляло только около дюжины. И эта «самопальная» схема передачи все время была нестабильной — даже если ломался один узел, была высока вероятность, что остальные окажутся отрезанными друг от друга или от узла, который присоединяет сеть к Интернету в целом.

В то время круглосуточное поддержание работы сети «было сражением», — вспоминает Каплан. Он и Бауэр часто ходили по домам для ремонта неисправных узлов пользователей, включая сессии на крыше в два часа ночи во время бури при минус пятнадцати, которая была сносной лишь благодаря ружке с горячим вином, которые приносила жена Каплана.

Но тем временем местные сторонники концепции «сделай сам» узнавали о том, что предлагала FunkFeuer — и сеть росла. После появления 30 или 40 узлов она начала поддерживать себя. Топология сети была достаточно богатой, чтобы даже если выпадал любой узел, другие, которые на него полагались, всегда могли найти себе новый путь. Сеть достигла той критической плотности, при которой, как говорит Каплан, «вступает в силу магия mesh-сети».

Mesh-сеть — это относительно новая технология, но «магия», о которой говорит Каплан — не нова: это тот самый принцип, который давно поддерживает репутацию инфраструктурной устойчивости интернета.

Пакетированные накопление и передача разными маршрутами — благодаря которым каждый компьютер, присоединенный к сети, способен не просто передавать и получать информацию, но и пересылать ее дальше он имени других присоединенных компьютеров — были определяющей архитектурной особенностью интернета с момента его основания.

Именно это позволяет размножать доступные маршруты передачи и позволяет сети просто «обходить повреждения». Именно поэтому интернет, по крайней мере, технически, настолько трудно убить.

Если бы сегодня реальность интернета больше соответствовала теории, то mesh-сети были бы лишними. Но за те два десятилетия, закоторые интернет перерос свои научные начала и начал становиться вездесущей коммерческой услугой, которой он является сейчас — принцип «храни и передавай» стал играть все менее значимую роль.

Абсолютное большинство новых узлов, которые присоединялись к сети в этот период, стали домашними и рабочими компьютерами, которые подключали к интернету провайдеры. А в модели с интернет-провайдерами машина пользователя никогда не является точкой передачи — это конечная точка, конечный узел, который сконфигурирован только на прием и передачу, и то только на машины, находящиеся в собственности провайдера.

Вот так выглядит отключение провайдера, если нет mesh-сети

Иными словами, взрывной рост интернета не добавил новые маршруты к карте сети — оно лишь добавило «глухие углы», преобразовав провайдеров и другие агрегаторы трафика на фокусные точки контроля над сотней миллионов узлов, которые они обслуживают. Для этих узлов в «глухих углах» не существует перенаправление вокруг повреждения, если их провайдер выходит из строя или отключает их. Вместо сохранения от убийства интернета — провайдер, по сути, становится убийственным рубильником.

Mesh-сети делают именно то, чего не делает интернет-провайдер — они позволяют машине конечного пользователя действовать для передачи данных дальше. Иными словами, они позволяют пользователям перестать быть только потребителями Интернета и самим стать интернет-провайдерами.

Если вы хотите лучше почувствовать, что это значит — представьте, как все происходило бы 28 января, если бы граждане Египта соединялись не через несколько интернет-провайдеров, а через mesh-сети.

Минимум — для отключения сети нужно было бы значительно больше, чем пять телефонных звонков. Поскольку каждый пользователь mesh-сети владеет и контролирует собственный кусочек сетевой инфраструктуры — нужно было бы столько же телефонных звонков, сколько и пользователей — и для большинства пользователей гораздо больше аргументов, чем для директоров интернет-провайдеров.

Желтыми линиями обозначена mesh-сеть. На рисунке с синей плашкой Интернет, когда работают провайдеры. На рисунке с красным — провайдеры исключены, mesh-сеть работает

Желтыми линиями обозначена мне-мережа.На рисунке с синей плашкой Интернет, когда работают провайдеры. На рисунке с красным - провайдеры исключены, мне-сеть работает

37-летний Саша Майнрат является ключевым игроком на сцене общественных mesh-сетей столько же, сколько существует эта сцена. Будучи студентом магистратуры в Университете штата Иллинойс, он участвовал в создании Champaign-Urbana Community Wireless Network (CUWiN) — одной из первых таких сетей в США.

Позже он был соорганизатором команды добровольцев, которые после урагана «Катрина» создал, по сути, mesh-сеть, которая действовала на 60 километрах зоны бедствия, восстановив связи в первые недели после урагана.

Тем временем он переехал в Вашингтон, округ Колумбия, собираясь начать бизнес по созданию беспроводных общественных сетей — за это его «захедхантили», как он говорит, в Фонд Новая Америка — мощный аналитический центр, который нанял Майнрата для генерирования и надзора за технологическими инициативами.

Именно там в конце прошлого года он запустил мобильный проект Commotion — компании из беспроводных mesh-сетей на основе открытого кода, которую Госдепартамент США поддержал грантом в два миллиона долларов.

Краткосрочная цель проекта — разработка технологии, которая «обойдет любой рубильник и любой централизованный надзор», — говорит Мейнрат. Для иллюстрации этой идеи он и другие ключевые разработчики Commotion создали то, что назвали прототипом «интернета в чемодане».

Это маленький интегрированный пакет оборудования для беспроводной связи, который можно тайно провезти на территорию репрессивного правительства. С помощью этого чемодана диссиденты и активисты смогут обеспечивать интернет-покрытие, которое будет невозможно заблокировать.

Система в чемодане — это действительно лишь готовое к употреблению собрание технологий, уже хорошо известных энтузиастам mesh-сетей. Любой достаточно мотивированный гик смог бы собрать и поддерживать такую систему.

Пока трудноразрешимый вопрос для Майнрата и его коллег заключается в том: «Как сделать его настолько легким в конфигурировании, чтобы это могли сделать и остальные 99,9% человечества — не гики?» Ведь чем больше людей используют mesh-сеть, тем труднее ее «положить».

С одной стороны, это очевидно и с точки зрения цифр — требуется меньше усилий, чтобы прикрыть mesh-сеть из 100 узлов, чем mesh-сеть из 1000 узлов. Но, пожалуй, еще важнее: большая mesh-сеть содержит больше точек выхода в общий интернет. Ап-линки — редко разбросанные портальные узлы, которые являются узким местом перехода с mesh-сети к остальному интернету — становятся менее уязвимыми с увеличением mesh-сети.

Чем больше ап-ссылок безопасно находится внутри местной mesh-сети, тем меньше ежедневных коммуникаций может быть возбуждено, если вдруг одно из связных звеньев глобальной сети будет нарушено. А поскольку каждый узел в mesh-сети может в принципе стать ап-линком с помощью любой внешней связи с интернетом, который он может найти (провайдер, мобильный телефон и т.п.), то mesh-сети с большим количеством узлов означают большую возможность быстрого восстановления контакта с внешним миром.

Словом, размер имеет значение. Таким образом, открытым вопросом в кругах поклонников mesh-сетей является масштабность сети — до какого размера они могут дорасти. Могут mesh-сети хотя бы теоретически поглощать значительное количество узлов, не «застревая» — остается спорным вопросом, ответ на который зависит от того, цифры которого порядке считать значительными.

Еще несколько лет назад некоторые инженеры сетей утверждали, что размеры mesh-сетей никогда не смогут перерасти количество в несколько сотен узлов. Но сейчас крупнейшие чисто mesh-сети насчитывают количество узлов, что измеряется четырьмя цифрами. А десятки общественных сетей процветают, и крупнейшие из них используют гибридные инфраструктуры с mesh и «хребта», доходя до количества в 5000 узлов (как беспроводная сеть в Афинах в Греции) или даже в 15 000 (как Guifi.net вокруг Барселоны).

Вопрос, что остается, имея в виду человеческий фактор — каковы возможности mesh-сетей стать значительно больше, при условии готовности большинства людей к тому, чтобы иметь дело со столь требовательными и сложными технологиями, как mesh-сети.

В отличие от большинства технологий с открытым кодом, которые склонны преуменьшать важность юзер-френдли интерфейса, движение mesh начинает понимать, насколько критической является простота его оборудования. Но если Commotion — не единственные, кто стремится сделать использование mesh-сетей проще, то ключевое упрощение, которое предлагает Commotion, является уникально радикальным: вместо того, чтобы облегчать инсталяцию и использование оборудования узла mesh дома у пользователя, Commotion стремится сделать это вообще необязательным .

«Представление состоит в том, что можно изменить цели (предназначение — „А“) мобильных, лэптопов, существующих беспроводных роутеров и т.д., — объясняет Майнрет, — создать сеть из того, что уже есть в карманах и сумках людей».

Он называет это — сети «девайсов как инфрструктуры»; и в версии, которую он предполагает, добавление еще одного узла к mesh-сети потребует лишь включения. «Так что, по сути, вы на своем Айфоне или Андроиде нажимаете на кнопку и говорите: так, присоединиться к сети, — говорит он. — Это должно быть настолько легко».

Так вот, представьте мир, в котором mesh-сети, наконец, достигли этого уровня — преодолели барьер пригодности к массовому пользованию, чтобы стать, более-менее, еще одной программой, которая работает на «заднем плане».

Что произойдет дальше? Низкая цена самодельного интернета вытеснит коммерческие варианты с рынка, пока последние феоды провайдеров уступят единой mesh-сети, покрывающей весь мир?

Даже самые преданные сторонники децентрализации сети не делают на это ставку. «Этот тип системы, я думаю, будет интернетом для бедных», — говорит Джонатан Зиттрейн, профессор Гарвардской школы права и автор книги «Будущее интернета, и как это остановить». Зиттрейн был бы рад увидеть успех mesh-подхода, но он признает, что тот никогда не сравнится с эффективностью централизованно контролируемых сетей. «Существуют реальные преимущества централизации, — говорит он, — включая легкость пользования».

Рамон Рока, основатель барселонской mesh-сети Guifi.net, также сомневается, что mesh-сети когда-нибудь вытеснят интернет-провайдеров из бизнеса — а фактически сомневается и в том, что такие сети когда-нибудь заберут у них более 15% рынка.

Но даже при таком низком уровне проникновения mesh-сети могут служить для «оздоровления рынка», утверждает Рока, открывая интернет для бедных домохозяйств, которые в противном случае не смогли бы позволить себе подключение, и заставляя господствующих провайдеров снижать цены для всех остальных.

Какими бы хорошими ни были эти экономические последствия — гораздо важнее общественные аспекты. Например, встроенная в mesh-сети сопротивляемость цензуре и надзору — требует для успеха значительно больше, чем 15% доли на рынке. А если понятно, что одни рыночные силы не поднимут это число, то вопрос таков: «А что поднимет?»

Обычно, когда рынки не приносят какое-то общественное благо, то первое место, в котором ищут исправления положения — правительство.

В этом конкретном случае — неплохое место, чтобы начать искать. Но сама mesh-сеть, которая обходит цензуру, как повреждения, может столь же эффективно обходить вокруг настоящего повреждения — что делает mesh-сети идеальным каналом связи при ураганах, землетрясениях и других природных катастрофах того типа, против которых должно защищать правительство.

Поэтому Зиттрейн утверждает, что хорошей политикой для правительств было бы принимать активное участие в распространении mesh-сетей не только среди иностранных диссидентов, но и среди собственных граждан. Возможно, достаточно будет просто требования, чтобы мобильные телефоны, которые продаются в США, были оборудованы mesh-сетевыми программами на случай чрезвычайных ситуаций, чтобы они были готовы превратиться в узлы, способные к пересылке информации дальше, нажатием кнопки. С точки зрения общественной политики, говорит Зиттрейн, «не трудно это сделать. А национальные учреждения безопасности и охраны правопорядка должны это единодушно приветствовать».

Конечно, прокол в том, что столь же легко представить, как правоохранительные учреждения обвинят все национальные mesh-сети в том, что это тайник, в котором преступники и террористы могут общаться за чертой досягаемости для прослушивания телефонных компаниями и интернет-провайдерами, которые облегчают слежение.

Такие осложнения возникают при расчете на правительство в поддержке mesh-сетей — ведь эти самые правительства сами часто делают те «повреждения», которые обещают исправить mesh-сети.

Поэтому сомнительно, что в этой работе можно полагаться на правительства хоть чутчку больше, чем на рынки. Но у Эбена Моглена есть определенные идеи относительно того, на что можно рассчитывать. Моглен — профессор права в Колумбийском университете, много лет он является юристом Фонда свободного программного обеспечения, неприбыльной группы цифровых активистов.

В феврале прошлого года, частично под влиянием новостей из Туниса, он объявил о проекте, названном FreedomBox. Он также объявил, что ищет стартовые деньги для проекта, на крауд-сорсинговом сайте сбор средств Kickstarter, и за пять дней собрал 60 тысяч долларов.

FreedomBox как проект имеет много общего с Commotion — и мало из этих сходств является совпадениями: Майнрат является одним из членов комитета технических советников Фонда FreedomBox. Как и Commotion, этот проект начал с иллюстративного прототипа — в случае с FreedomBox — «Коробки Свободы». Это устройство для создания сетей, размером с небольшая кирпич, стоит «...149 долларов в малых количествах, и в конце концов будет заменен различными моделями, которые будут стоить, по крайней мере, вдвое дешевле», — говорит Моглен.

Опять же, как и Commotion, FreedomBox не привязан к форме какого-либо конкретного прибора. Это, скорее, совокупность кодов, которые могут внедряться во все большее количество подключенных к сети процессоров, которые накапливаются в наших домах и в нашей жизни, как «кучи пыли под кроватями у людей», как говорит Моглен. Все эти процессоры могут стать инфраструктурой такого интернета, который «заново сбалансирует приватность» и восстанавит образ «децентрализованной сети равных».

Есть ай-пи адреса в телевизорах, холодильниках — любой из этих устройств, говорит Моглен, мог бы быть «Коробкой Свободы». И дело не только в децентрализации инфраструктуры.

Речь идет также о децентрализации данных. Например, для Моглена конценрация данных о пользователях в таких сервисах, как Фейсбук или Гугл — такая же угроза приватности и свободе выражения, как и концентрация трафика интернет-провайдеров. Для противопоставления этой тенденции FreedomBox будет оптимизирован для работы с альтернативными социальными сетями, такими как Diaspora, которые сохраняют ваши личные данные на вашей собственной машине, делясь ими только с людьми, которых вы выбираете, через сети равноправных узлов peer-to-peer.

Но все же ключевой элемент этого проекта, говорит Моглен — это «политическая воля, которую демонстрирует поколение молодых людей, которые из-за своей зависимости от социальных сетей все больше осознают свою уязвимость и ранимость других в интернете». Именно на эту вдумчивость он рассчитывает, частично, как на мотивацию многих кодировщиков, которые приобщаются к проекту своим трудом.

Именно это является главвным, что с наибольшей вероятностью подтолкнет пользователей к принятию такой технологии. Моглен утверждает, что кроме постоянной кампании техно-активизма, неясно, что пробудит в среднем пользователе понимание цены в крупных масштабах — уменьшение свободы и приватности — которую мы платим за легкость использования и другие, более непосредственно ощутимые преимущества.

«Люди недооценивают ущерб от смерти приватности, по сути, как они недооценивают чрезвычайно множественные последствия других экологически деструктивных действий», — таких как свалка мусора и загрязнение окружающей среды, говорит Моглен. — «Людям трудно считать на экологическом уровне. Мозг примата эволюционировал не для этого».

Это означает, что «переизобретение» Интернета никогда не может стать делом только тонкой настройки технологий. Оно может потребовать политического движения со столь же широкой базой и быть столь же длительным, как экологическое движение. Если нас не могут привести к этому ни правительство, ни рынки — то, может, только коллективное изменение сознания сделает это, как и те изменения, к которым силой воли привело нас «зеленое движение».

Раньше никто не занимался переработкой отходов. Теперь мы это делаем. Теперь никто не использует mesh-инфраструкру. Однажды, возможно, мы будем это делать.

И даже в таком случае единичного технического мероприятия не будет достаточно для сохранения свобод, что предусматривает и воплощает интернет. Потому что в конечном итоге даже идеальный интернет, который невозможно убить, сам по себе не может сопротивляться общественным и экономическим силам, которые толкают его к повторной централизации. Mesh-сети — лишь один из способов сопротивляться.

«Эти mesh-сети — благо для сообществ, и чем они больше, тем лучше, — говорит Каплан из Funkfeuer. Но даже единственная всемирная mesh-сеть все же стояла бы перед риском повторения эволюционных шагов, которые привели нас к „испорченному интернету“, который мы имеем сейчас. Mesh-сети не являются заменителем интернета. Они являются лишь его частью, — говорит он. — Здесь нет места утопии».

Автор: Джулиан Диббел, Scientific American

Перевод на украинский: Артем Чапай, «Тексты» [6]

Перевод на русский: «Аргумент» [7]

В тему: