Неудача под Иловайском. Анатомия прорыва и точки на і: год спустя

1.00

Нет

Спустя год внятную картину поражения украинской армии у Иловайска, удалось наконец прояснить, стала более явственна роль когда-то братской соседней страны в расстреле украинских военных, и вскрылись некоторые неизвестные широкой публике ньюансы.

Обобщение информации полученной от солдат и офицеров ГШ сделано автором под ником Serg Marco в нижеследующем тексте, впервые опубликованном на сайте Петр и Мазепа [2], интервью с одними из главных действующих лиц того времени, более полно раскрывают обобщенные в татье данные.

***

Данная статья написана с одной целью – дать внятную картину происходящих событий на фронте возле Иловайска, а также в районах прямо или косвенно относящимся к тем событиям, и дать картину, чем был Иловайск и окружение украинской группировки возле него, в какую картину боевых действий был вплетен узор Иловайского противостояния. А ещё, какие последствия это дало.

5 августа замглавы Днепропетровской ОГА Геннадий Корбан собрал в кабинете командиров батальонов «Азов» (Билецкий), «Шахтерск» (Филоненко), «Днепр-1» (Береза), «Донбасс» (Семенченко). Так же на встрече участвовали генерал Хомчак и журналист Юрий Бутусов.

По свидетельствам людей, бывших на встрече, Корбан информировал о том, что в Иловайске НВФ в размере 50-60 человек и отсутствуют укрепрайоны.

Так же есть свидетельства, что Корбан мотивировал командиров батальонов довольно внушительной суммой за взятие Иловайска (называлась цифра в размере 300 тыс. долларов каждому командиру добровольческого батальона). Приехавший позже Хомчак подтвердил отсутствие укреплений и обсудил с присутствующими схему взаимодействия добробатов с ВСУ.

Как позже оправдывался Корбан, встреча имела чисто консультативный характер.

Кроме того, подобное отдельное совещание проводилось позже в Курахово, где присутствовали должностные лица, которые не имели непосредственного отношения к проведению АТО.

Под Иловайск выдвинулись добровольческие батальоны (к вышеуказанным батальонам присоединились такие батальоны, как «Миротворец», «Ивано-Франковск», «Херсон» и «Свитязь», общая численность личного состава которых была следующей: «Донбасс» – 192 чел., «Днепр-1» – 78 чел., «Свитязь» – 23 чел., «Миротворец» – 52 чел., «Херсон» – 27 чел., «Ивано-Франковск» – 25 чел. – всего 397 бойцов) и две (39-я и 40-я) БТрО. Указанным БТрО ставилась задача штабом АТО стать на две господствующие высоты под Иловайском, взяв окружающие территории под контроль, выставить блокпосты.

Поддержку им оказывало подразделение 51-й ОМБР. В указанном выше составе не указаны батальоны «Азов» и «Шахтерск», так как после первых неудачных боев под Иловайском, они самовольно покинули место боевых действий и отказались возвращаться. Как заявил комбат «Шахтерска», разрешение на выход из сектора «Шахтерск» и «Азов» получили от советника министра МВД Антона Геращенко и начальника Департамента организации деятельности подразделений милиции особого назначения Чалавана В.А.

Всего группировка под Иловайском насчитывала поначалу порядка 940 человек. В последствии к этой группировке присоединились подразделения 51-й, 28-й механизированных бригад та ротной тактичной группы 93-й механизированной бригады, которые находились в секторе «Д», и в результате боев в секторе «Д» потеряли боеготовность. На момент выхода из окружения общее количество группировки насчитывало порядка 1400 человек.

БТрО заняли позиции на господствующих высотах и блокпостах, а добровольческие батальоны пошли на Иловайск. Генерал Хомчак, который был тогда начальником сектора «Б», находился в штабе сектора.

После того как выяснилось, что в Иловайске НВФ гораздо превышает прогнозируемое количество, а в самом Иловайске сделан мощный укрепрайон, Филоненко и Белецкий после первых неудачных боев («Азов» и «Донбасс» понесли потери убитыми и ранеными при попытке входа в город) отказались заводить свои батальоны в город. По словам Марка Греся, деньги, полученные Билецким в кабинете, были отданы Корбану, поскольку он отказался заводить свой батальон в Иловайск. Семенченко и Береза таки завели в город свои батальоны. Подразделения добробатов оказались связаны боем, сам Семенченко получил лёгкое ранение и был эвакуирован из Иловайска. Руководство добровольческими батальонами в Иловайске взял на себя Вячеслав Власенко (Филин), офицер батальона «Донбасс». Добровольческие батальоны с боями заняли половину города. 20 августа СНБОУ рапортовал о полном взятии под контроль Иловайска.

Во второй половине 24 августа была получена информация о движении под Иловайском колонны техники без опознавательных знаков. По ним были нанесены огневые удары. В последующем мы получили подтверждение о том, что это были российские войска в составе 4 БТГр. Одно из этих подразделений БТГр 331 полка ВДВ РФ было разбито у села Зеркальное и были взяты в плен 10 российских десантников. Собственно, они и стали подтверждением перехода через границу регулярных частей РФ.

В секторе «Д» события развивались следующим образом. В ночь с 13 на 14 августа после несвоевременного занятия определённых районов, позиций, ненадлежащего оборудования опорных пунктов и линии обороны, поддавшись панике и огневому воздействию противника, личный состав 30-й механизированной бригады (без 1-го и 2-го батальонов), а вслед за ними и часть сил 51-й механизированной бригады и 7-я рота 72-й механизированной бригады совершили самовольный уход с занимаемых позиций около кургана Саур-Могила, Степановки, Григорьевки. Этот уход, по рассказам свидетелей, был неуправляемый, хаотичный и фактически превратился в бегство. Он привёл к образованию пробелов в линии внешнего круга блокировки, которая не могла контролироваться оставшимися войсками и огнём артиллерии.

Большинство личного состава 30-й бригады находилась в паническом состоянии, отказывалась выполнять любые приказы и самостоятельно убыла в базовый лагерь, расположенный вблизи населённого пункта Мирное Запорожской области и пункта постоянной дислокации (Новоград-Волынский). Штаб сектора пытался удержать управление частями в секторе «Д», но отходы вышеуказанных подразделений сильно осложнило ситуацию в районе. Кроме того, на территорию РФ по причине постоянных обстрелов из-за границы перешли около 400 человек 72-й бригады и около 50-ти человек 51-й бригады. Группировки размывались и отходили в связи с постоянными обстрелами из-за границы РФ. В последующем, по вышеуказанным причинам, в ночь с 6 на 7 августа было выведено пять БТГр общей численностью около 3 тыс. человек.

24 августа, после нанесения огневого поражения с территории России, оставил свои позиции 5-й батальон ТРО, который выполнял задачи по усилению участков государственной границы на рубеже Кутейниково, Мокроеланчик путём выставления блокпостов на угрожающих направлениях. Тем самым обнажил правый фланг наших войск. Его личный состав удалось остановить только в Ивано-Франковской области. Собственно, батальон «Прикарпатье» поставил своеобразный рекорд, преодолев около тысячи километров менее чем за двое суток. Перехватить его смогли лишь под Мариуполем, где командир батальона написал на врученном ему приказе о возвращении на боевые позиции, что его батальон не может выполнять боевые задачи и продолжил движение к Ивано-Франковску.

В связи с оставлением рубежей, сложной ситуацией в районе боевых действий, а также донесениями полковника Ромыгайло П.Д. о пересечении границы крупных групп бронетехники и грузовиков с личным составом, 24 августа в 24:00 сектор «Д» перестал существовать. Подразделениям был дан приказ выйти из сектора. Воспользовавшись отходом сил ВСУ, на территорию Украины беспрепятственно зашли 9 батальонных тактических групп, из которых пять (от 10 ДШП 76 дшд, 19 омсбр, 331 ПДП 98 пдд и 247 ДШП 7 дшд) (БТГР 104 полка морской пехоты) действовали на Луганском направлении и до четырех (от 331 пдд 98 пдд, 19 омсбр, 8 омсбр, 31 и 56 одшб) – на Донецком. С этого момента соотношение сил и средств сторон изменилось в пользу противника.

В связи с тем, что дорога на Иловайск была открыта, подразделения РФ зашли под Иловайск и начали брать Иловайскую группировку в кольцо.

Руководство боем в районе Иловайска осуществлял, находившийся в это время там, генерал Хомчак.

Активная фаза боев состоялась 25-26 августа, в результате которых была разбита 4-я рота 2-го батальона 51-й ОМБР. Причем немалая доля вины за это поражение лежит на мероприятиях информационного воздействия (информационные сообщения СМИ). Боевые действия вкупе с информационным давлением спровоцировали подразделения 51-й механизированной бригады на оставление своих позиций, что привело к ослаблению левого фланга нашей группировки и окружение Иловайской группировки.

БТГр 92-й бригады пошла на помощь в Иловайск, но по ней 27 августа было нанесено огневое поражение, колонну контролировали беспилотники и по колонне работали грамотные артиллеристы. Подход помощи не был осуществлён. 92-ка понесла большие потери в технике, хотя, как оказалась в дальнейшем, это был самый бескровный вариант, так как людей комбат не потерял, а противопоставить что-то существенное БТГр 92-ки не могла с учётом её состава и состава БТГр российских подразделений.

В дальнейшем, учитывая то, что обстрелы со стороны как боевиков, так и подразделений вооруженных сил Российской Федерации не прекращались, боеприпасы в наших подразделений заканчивались, а командиры добровольческих батальонов, не желая вести боевые действия в ультимативной форме, требовали немедленного ухода, штабом АТО был разработан замысел по деблокированию группировки сил и средств сектора «Б».

Указанным замыслом предполагалось для деблокирования группировки в районе Иловайска привлечь 79-ю и 95-ю аэромобильные бригады, нанести поражение группировке войск вооружённых сил Российской Федерации и закончить выполнение специальных действий возле Иловайска.

Но в связи с тем, что подразделения (третья батальонная тактическая группа 72-й механизированной бригады), которые прибыли на усиление сектора «Б» не выполнили задачу по захвату и удержанию определённого рубежа и задержкой подходов резерва 79-й аэромобильной бригады, было принято решение провести эту операцию в течение 1-2 сентября 2014 года. На тот момент в резерве было полтора аэромобильного батальона, который занимался восстановлением боеспособности техники, на что требовалось определённое время.

В то же время задержка в проведении операции по деблокированию была связана с резким обострением обстановки в районе Луганска, где в результате вторжения в трех батальонных тактических группах вооружённых сил Российской Федерации создалась реальная угроза блокирования наших войск в районе Лутугино, Георгиевки и выход в тыл нашим группировкам около Дебальцево.

Тем временем ультимативные требования командиров добровольческих батальонов на скорейший выход и нежелание вести боевые действия в окружении, проведение спланированной операции по деблокированию группировки сил и средств сектора «Б» в районе Иловайска не было реализовано.

Так как российские войска столкнулись с упорным сопротивлением и понесли ощутимые потери, им было невыгодно втягиваться в затяжные бои на чужой территории. Поэтому Российской Федерацией были применены дипломатические пути о прекращении боевых действий и ведения огня. В СМИ появилось обращение к боевикам от Президента РФ о прекращении огня и требовании выпустить украинские подразделения из котла.

В итоге между штабами РФ и Украины было достигнуто соглашение о выводе войск из-под Иловайска. После того, как условия вывода войск из котла начали меняться в одностороннем порядке по инициативе штаба РФ, начальник Генерального штаба ВСУ Муженко В.Н. счёл предоставленные гарантии недостаточными и дал указание Хомчаку выводить группировку на прорыв в 3:00 29 августа, выходя мелкими рассредоточенными группами. Хомчак ответил, что батальоны не хотят идти на штурм в данной ситуации, и он обеспечит гарантии выхода на своём уровне взаимодействия с частями РФ.

В связи с этим была достигнута следующая договорённость: на рассвете 29 августа 2014 по прибытии 2 единиц БТР из состава вооруженных сил Российской Федерации (один в Многополье, второй – в Агрономическое) будет осуществлено сопровождение по двум маршрутам изложенных колонн наших подразделений к рубежу Старобешево-Новоекатериновка.

Были сформированы две колонны и подразделения утром 29-го ждали команды на выход. Около шесть часов утра 29 августа к населенному пункту Многополье прибыл один БТР из состава вооружённых сил Российской Федерации, где российский офицер сообщил начальнику разведки оперативного командования «Юг», что условия выхода изменены, и они позволят выход подразделений по одному маршруту через сектор «Д», который они нам укажут и без оружия, боеприпасов и военной техники.

На вопрос «В чём причина, почему изменена договоренность?» офицер вооружённых сил Российской Федерации начал куда-то звонить и оттягивать время по полчаса несколько раз (напоминаем, выход планировался в 6:00 утра). Узнав об изменённых условиях, Хомчак дал приказ колоннам выходить с оружием по первоначальному маршруту. Как оказалось, время затягивалось россиянами, чтоб иметь возможность окопаться по первоначальным маршрутам следования колонн. Колонна в 8:15 выступила по первоначальным маршрутам.

Первое кольцо блокировки было пройдено относительно спокойно. При приближении ко второму кольцу по колоннам началось наноситься огневое поражение. Украинские подразделения начали вести встречный бой и пытаться прорваться сквозь позиции РФ. Надо сказать, что на участках, где технику ещё не успели вкопать и организовать укрепрайоны, российским подразделениям был нанесен довольно существенный ущерб, были подбиты несколько танков, БТРов, БМП, понёс враг потери и в живой силе. Но при приближении колонн к окопанным позициям украинские подразделения были расстреляны, колонны были рассеяны, техника подбита, а бойцы начали выходить из района боевых действий пешком.

Хомчак и Береза, ехавшие вместе, не координировали действия бойцов в колоннах, Заехав в лесопосадку, автомобили были брошены. И Хомчак с Березой, водителем и журналистами, которые до этого были в бусиках, начали продвигаться в лесополосе.

После чего ночью, бросив журналистов и солдата (раненого водителя), вдвоём вышли пешком из окружения.

Уйдя от журналистов, Хомчак и Береза пропали с радиоэфира на три дня, не выходили на связь, и никто не может подтвердить, где они были в течение этих трёх дней. Появившись у населённого пункта, который контролировали ВСУ, Хомчак отказался пребыть в штаб для отчёта, сказав, что ему надо привести себя в порядок, и уехал в Днепропетровск. Береза также не явился в штаб для предоставления отчёта по действиям.

В это время ГШ пытался стабилизировать линию соприкосновения, создать сопротивление вражеским БТГр и договориться о выдаче пленных со штабом РФ.

Посредством договорённостей между генеральными штабами Украины и РФ, на территории, где были разбиты колонны, выдвинулись группы людей, чтобы забрать раненых и погибших. Данная группа была отправлена под командованием полковника Игоря Палагнюка. Подразделение было обезоружено на блокпосте «ДНРовцев» под Старобешево, которые не знали о договорённостях между Россией и Украиной.

Полковник Палагнюк добровольно разоружился и, рискуя своей свободой, не имея гарантий собственной безопасности, в сопровождение «ДНРовцев» поехал к «министру обороны ДНР» в Старобешево для того, чтоб убедить выдать раненых и погибших. Через несколько часов россияне подтвердили «ДНРовцам» о договорённостях, и группа зашла и начала забирать погибших и раненых по маршрутам.

По итогу были вывезены порядка 160 убитых, полтора десятка которых впоследствии оказались российскими солдатами. Также были вывезены более двухсот раненых. Приступили к переговорам о взятых в плен 380 украинских бойцов. Почти всех взятых в плен украинских солдат российская сторона вернула. Сам полковник Палагнюк оценивает потери украинской стороны погибшими в количестве около 200 человек суммарно, ВСУ и добровольческих батальонов. Пока происходили эти процессы, бои на других направлениях не останавливались.

Силами ракетного дивизиона 19-й ракетной бригады; гаубичного артиллерийского дивизиона 55-й артиллерийской бригады; трёх реактивных батарей от 27-го реактивного полка, 72-й механизированной и 17-й танковой бригад; самоходной артиллерийской батареи 17-й танковой бригады было нанесено огневое поражение одной БТГр РФ, которая расположилась на бывшей базе 3 СпН, что с учётом известности всех координат и местности сыграло положительную роль для корректировки артиллерии. В итоге БТГр РФ понесла крупные потери – более сотни погибших в личном составе, а также крупные потери в вооружении и технике, была уничтожена одна из передовых опергрупп ГРУ ГШ РФ.

Были и другие успешные бои на новой линии соприкосновения.

Так в ночь с 2 на 3 сентября был совершен марш 79-й и 95-й аэромобильных бригад из районов Краматорск и Славянск, соответственно, в исходные районы для проведения ударно-поисковых действий: 79-й аэромобильной бригады в район Доброполье; 95-й бригады – Березовка.

В течение 3 сентября штурмовыми отрядами этих бригад были проведены ударно-поисковые действия в определённых районах и зачищены такие населенные пункты, как Угледар, Владимировка, Благодатное, Новотроицкое, Оленевка, Николаевка, Докучаевск и Новотроицкое. Во время проведения этих действий были выявлены и уничтожены множество боевиков, вооружения и военная техника. В дальнейшем штурмовые отряды под покровом ночи сосредоточились в исходных районах для проведения демонстрационных действий (79-я бригада – Приволье; 95-я бригада – Николаевка), где осуществили подготовку к их проведению.

Начиная примерно с девяти часов утра, этими подразделениями были проведены демонстрационные действия в направлении Волноваха-Мариуполь и обратно. После их проведения штурмовые отряды 79-й, 95-й аэромобильных бригад к концу дня сосредоточились в исходных районах для проведения 5 сентября рейдовых действий: 79-я бригада – Приволье; 95-я бригада – Гранитное.

Для поддержания действий 79-й и 95-й аэромобильных бригад (до 1,5 тысячи военнослужащих) в ходе рейдовых операций было спланировано проведение поисково-ударных действий в направлении Мариуполь-Новоазовск подразделений 23-го батальона ТРО, Национальной гвардии при поддержке второй батальонной тактической группы 17-й танковой бригады и действия подразделений 1-й бригады оперативного назначения Национальной гвардии (до 100 человек) по зачистке Тельманово из района Гранитное.

С утра 5 сентября, используя результаты огневого поражения, при поддержке артиллерии общей и непосредственной поддержки, штурмовые отряды 79-й, 95-й аэромобильных бригад осуществили переход реки Кальмиус и приступили к рейдовым операциям.

Одновременно подразделения 23-го батальона ТРО во взаимодействии с танковой ротой второй батальонной тактической группы 17-й танковой бригады и подразделениями Национальной гвардии начали ударно-поисковые действия в направлении Мариуполь-Новоазовск.

В ходе рейдовых действий штурмовыми отрядами 79-й и 95-й аэромобильных бригад во взаимодействии с подразделениями Национальной гвардии было нанесено огневое поражение НЗФ и подразделениям вооружённых сил Российской Федерации и повреждены их коммуникации. Была осуществлена зачистка Тельманово и уничтожено значительное количество боевиков и оружия.

[3]

В этом случае были попытки нанести огневое поражение по украинским подразделениям, осуществляющим рейдовые действия, но они ничем не увенчались. Большая заслуга в этом лежит на умелых действиях командиров бригад, которые лично принимали участие и управляли действиями свои подчинённых, что позволило выполнить задания практически без потерь (был лишь ранен комбриг 79-й бригады, лично принимавший участие в очередном бою).

В то же время решение, которое было принято на высшем уровне о прекращении огня с 16:00 5 сентября не позволило нашим подразделениям до конца выполнить задание в ходе рейдовых действий, а именно продвинуться в направлении Новоазовска и осуществить его зачистку.

В связи с потерями подразделений РФ на Луганском направлении (в районе Луганска, Георгиевки и Хрящеватого, а ещё потерями в боях за Луганский аэропорт), потерями на Донецком направлении (у Иловайска, Кутейниково и Старобешево), а также вероятностями вступления в бой с украинскими подразделениями, выполняющими рейдовые задачи в соседнем секторе, продвижение БТГр РФ вглубь территории Украины было прекращено, и войска остались и по сей день, по сути, на тех же самых позициях, на которых тогда остановились. И потом наступило прекращение огня.

Во время прекращения огня ГШ начал организовывать новую линию обороны, исходя из изменившихся на фронте условий и с учётом присутствия на территории Украины российских БТГр.

А в украинском обществе начались волнения на тему «кто виноват».

Комбаты добровольческих батальонов и Корбан обвинили в произошедшем «Иловайском мешке» руководство АТО. Хомчак обвинил в Иловайском разгроме Литвина, который допустил прорыв из сектора «Д», что привело к выходу российских БТГр под Иловайск.

Корбан заявил, что комбата «Шахтерска», который рассказал о совещании в ОГА, вообще не знает [4], а совещание имело больше консультативный характер.

По поводу неизвестного Корбану комбата батальона «Шахтерск», до этого Филоненко называл Корбана «крёстным отцом» батальона «Шахтерск» [5]. Но кто сказал, что у «крёстных пап» не бывает провалов в памяти…

Береза обвинил Литвина в побеге из сектора «Д», что потом было опровергнуто следствием. Собственно, Береза обвинил Литвина в том, что совершил сам.

Один из присутствовавших на той встрече журналист Юрий Бутусов также обвинил в Иловайском разгроме Муженко [6]

А Марк Гресь, который начал изобличать участников Иловайской трагедии оказался в больнице после попытки убийства [7].

Верховная Рада провела расследование [8], при котором генералы ГШ уклонялись от расследования, в отличие от того же Хомчака, чьи данные были в последствии частично опровергнуты. Основной, самый интересный вопрос, который стоял перед комиссией состоит в следующем:

Вопрос, на который Комиссия не получила логического ответа, почему в «военной операции по разгрому основных сил незаконных вооруженных формирований в г. Иловайск и взятию его под контроль» подразделения Вооруженных Сил участвовали в блокировании города, а разгром основных сил незаконных формирований был поручен добровольческим батальонам, которые призваны выполнять милицейские функции во втором эшелоне и имеют соответствующее этим функциям вооружение? Кто конкретно и почему утверждал такое решение?

Предстоит установить, почему при планировании операции по взятию крупного транспортного узла, имеющего стратегическое значение, не вызывала сомнения информация о незначительных силах противника, почему не была проведена доразведка ситуации в городе и почему не была учтена возможность усиления группировки террористов с использованием железной дороги?

Первая попытка входа в Иловайск с двух направлений состоялась 10 августа и столкнулась с замаскированным укрепрайоном сепаратистов и заминированными участками. Потери убитыми в батальоне «Донбасс» составили 4 человека.

Второй колонной наступал батальон «Шахтерск», усиленный двумя противотанковыми пушками.

Такая организация наступления вызывает больше вопросов, чем даёт ответов.

Почему, если речь шла о 30-80 сепаратистов из числа местного населения, наступление было усилено двумя противотанковыми пушками?

Почему, если были сомнения в разведданных, первым эшелоном не были подразделения Вооруженных Сил с тяжёлым вооружением?

На эти вопросы ещё предстоит получить ответы.

Но ответы до сих пор не получены…

Для того чтоб развеять часть вопросов по Иловайску, мы пообщались с офицерами участвовавшие в тех трагических для всей Украины боевых действиях, задав вопросы, на которые было бы интересно получить ответы обществу.

Интервью с замначальника штаба Оперативного командования «Восток» Игорем Николаевичем Палагнюком

- Добрый день. Как вас зовут и какая ваша должность?

- Полковник Палагнюк Игорь Николаевич, замначальника штаба оперативного командования «Восток».

- Какую должность вы занимали во времена Иловайской операции?

- Тогда я занимал должность начальника командного центра, замначальника штаба боевого управления оперативного командования «Юг».

- Вы находились возле Иловайска во время происходящих там событий?

- Я как замначальника штаба находился на командном пункте вместе с генерал-лейтенантом Хомчаком, начальником сектора «Б». Мы управляли всеми войсками, которые находились в секторе, а генерал Хомчак в то время руководил непосредственно группировкой, которая блокировала Иловайск и должна была выполнить задачу по дальнейшему взятию в кольцо Донецка.

- Хомчак изначально был под Иловайском?

- Нет. Командующий находился основное время в штабе на главном командном пункте, и лишь после того, как не получилось взять сходу и блокировать Иловайск, ситуация обострилась, потому что, по данным разведки, сначала была одна группировка в Иловайске, а потом оказалось, что она гораздо больше. Плюс постоянно шла подпитка боевиками с Шахтерска и со стороны Донецка. Необходимо было взять в кольцо сам Иловайск, блокировать его, а потом уже либо оставить его в кольце и выполнять дальше задачи по сектору, либо зачистить и продолжать выполнять задачи. Поэтому командующий выехал туда с основной группой офицеров командного пункта и непосредственно управлял этой операцией.

- Насколько я знаю, изначально под Иловайском было порядка 940 человек, а потом количество увеличилось…

- Ну общее количество там было под 1400 человек, это все вместе с подразделениями, которые отошли с сектора «Д». К примеру, та же 93-я, которая отошла из-под Саур-Могилы под Иловайск во главе с покойным полковником Грачевым. Подразделения из-под Саура пробились к нам, была довольно мощная группировка…Вообще, ничего не предвещало такой трагедии…

- Что вы знаете относительно потерь во время Иловайской операции?

- До выхода или после?

- Давайте проясним относительно потерь до выхода.

- До выхода из-под Иловайска там были небольшие потери, знаю это точно, потому что мой командный центр это отслеживал ежедневно. Ежедневные донесения передавали на ГШ, на штаб сухопутных войск. За всё время, что мы штурмовали Иловайск, было до 15 погибших. Это, включая бойцов из добровольческих батальонов и Нацгвардии.

- Ясно. Давайте теперь относительно потерь при выходе из Иловайска.

- 25 числа распространилась информация, что на территорию Украины зашли регулярные части РФ, и когда начальник управления разведки полковник Штурко, если не ошибаюсь, 25-26 августа привёз 10 пленных десантников, тогда стало окончательно ясно, что на территорию зашли регулярные российские части, и с этого момента ситуация под Иловайском очень обострилась. Я получил задачу выдвинуться в населённый пункт Стыла, потому что нависла угроза окружения над Иловайской группировкой. Войска РФ прошли Амвросиевку, Кутейниково, подошли к Старобешево. Оставался единственный маршрут, по которому можно было поставлять воду, продукты и боеприпасы, они его могли перекрыть, что потом, собственно, и сделали, и группировка оказалась отрезанной.

Поэтому я получил задачу вернуться под Стылу, чтобы при выходе группировки из Иловайска организовать взаимодействие с ними и держать связь между ними и командным пунктом для возможности вызова артиллерии и авиации.

Вышел я 26 августа, развернул связь с командующим, развернул связь с командным пунктом, и был определён выход с 29-го. Насколько я знаю, была договорённость с россиянами, что они дадут «зелёный коридор» по выходу.

29 числа связи не было, её подавили. Я почти не мог выйти на командный пункт, и с Хомчаком не мог связаться вообще. И вечером 29 числа получил от «Грома» (Муженко) задачу выдвинуться под Старобешево, собрать погибших и раненых.

Для этого ко мне пришли в ночь с 10 военного госпиталя порядка 30 автомобилей скорой помощи и 20 грузовиков.

30 числа я выдвинулся колонной в район Старобешево, где был остановлен на блокпосте и вступил в переговоры с представителем так называемой «ДНР», позывным «Матвей». «ДНРовцы» ничего не знали о договорённости между начальниками генеральных штабов российского и украинского, о том, чтоб вывести раненых и убитых оттуда, соответственно, колонна была остановлена.

Я разоружился, мне лишь разрешили оставить бронежилет, и я сел в свою Газельку, за рулём был подполковник Вышегора, замначальника управления разведки оперативного командования, который не оставил меня и в категоричной форме заявил, что он поедет со мной… И я поехал к ним в штаб «ДНР». Штаб размещался в Старобешево в РУВД.

По прибытию туда, начал общение с министром обороны «ДНР» с позывным «Царь», Кононовым Владимиром Петровичем, который на протяжении двух часов пилил мне мозг рассказами, какие это мы, оказывается, негодяи, что мы тут творим, что мы убиваем тут, сам вот он со Славянска, что Славянск, оказывается, они оставили только для того, чтоб мы его не разрушили, ну и прочее… Два часа он мне всё это рассказывал, а я его перебивал фразами типа: «Я всё понял Владимир Петрович, я вас услышал, но позвольте мне уйти, там есть раненые, которые могут не дожить до окончания нашего разговора и не дождаться нашей помощи…».

В течение двух часов он это мне рассказывал. Я так понял, что к ним просто не дошла информация. Я доложил «Грому» об этом. В общем, штаб РФ там кому-то информацию передал, и меня выпустили. 30 числа в районе 15:00 они разрешили мне работать около Новокатериновки. Там колонна, которая выходила, приняла свой последний бой. Я заехал. Первый автомобиль, который стоял на мосту, был Р-142, машина связи.

Возле него лежало три тела. Когда я открыл кунг, там лежало ещё два тела, а с левой стороны был живой солдат… который, к сожалению, через 15 минут умер… не успели мы его спасти. Там меня сопровождали представители «ДНР», я поработал где-то до 20 часов, на тот момент собрал порядка 40 убитых и где-то порядка 20 раненых. У меня есть описанная хронология событий, но я вам скажу так, первый день я работал под Новоекатериновкой. Там я нашёл шесть расстрелянных наших бойцов, раздетых, увидел одного командира российской десантной разведроты, он ходил в английской форме, которой у них не было.

Вообще, россияне были одеты в одежду без знаков различия. И, кстати, без бронежилетов. Второй день меня пустили работать на позиции россиян, они стояли на всех господствующих высотах, непосредственно в районах их обороны я и работал. Там уже увидел разбитую технику, танки, БМП, которые расстреливали в упор колонну. Даже по людям стреляли ПТУРами с БМД. Вся земля была в проволоке, там я находил тела. По тому, как они лежали, понял, что по людям стреляли из ПТУРов. Палили, из чего могли. И вот, когда на второй день я работал на этих позициях, после Старобешево и Новоекатериновки спустился к Победе, там мне показали захоронение, среди погибших наших солдат находил и россиян. Россиян отдавал им.

- У них были серьёзные потери, как считаете?

- На высоте я видел два танка подбитых, сгоревшую БМД, в общем, там была погоревшая техника. В основном та, которую они ещё вкопать не успели. Ну и та, что вышла из окопов и пошла навстречу, непонятно почему. Командир батальона, который россиянин, лично мне сказал: «Ваши, конечно, отчаянные ребята. Когда они прорывались на этой высоте, я на броне ехал, тут выскакивает 64-ка и с ходу лупит 72-ку, которая рядом ехала. Меня скинуло с брони взрывной волной, пока очухался, началась перестрелка адская, пули свистят, взрывы».

Ну а то, что стояло в окопах, практически поражено не было. Как я понимаю, у колонны была задача не бить россиян, а прорваться.

- Сколько вы собрали погибших и раненых?

- За три дня я собрал 159 погибших, 212 раненых, и россияне мне отдали пленных, которых потом я тоже перематывал бинтами, выдавая за раненых, поскольку «ДНР» не хотела выпускать пленных, их хотели забрать в Донецк, а было около 400 человек.

- Под четыреста пленных???

- Под четыреста пленных. Россияне отдали нам. С погибшими и ранеными – по сути, половина всей группировки. Ну и поскольку мы там работали, наши бойцы выходили уже по посадкам, огневого контакта не было, пешком выходили, так как из техники не вышла ни одна единица, всё было подбито там. Машин целых почти не осталось. А люди пешком вышли. Ну и общее количество мы посчитали тогда на командном пункте после поданных мною рапортов, а данные я им подавал каждый день.

Так вот получилось, что порядка 1200 человек вместе с убитыми, ранеными и пленными, что я забрал, и теми, которые вышли, – 1200 человек. Плюс ко всему 120-130 человек Донбасса заняли оборону в районе Многополья, меня не пускали туда работать. Первый бой, который тогда состоялся, был в паре километров от Червоносельского. Там держал оборону «Донбасс». Потом у них закончились боеприпасы, они сдались, и только после этого меня туда пустили. 1300-1400 человек – это была группировка, ну вот практически все и вышли. Пропавших без вести сейчас 83 человека. Не можем до сих пор определить, где они находятся.

- Значит, в настоящее время, по подсчитанным данным, 83 человека пропавших без вести?

- Так точно. Либо в плену, либо сгорели. Там техника была полностью сгоревшая, броня текла, как лава по асфальту. Если и были люди, то вряд ли там что-то осталось. Броню, если была сгоревшая, как могли, вытаскивали, а что не могли – потом возвращались, когда она остывала. Там ещё были захоронения, у нас работали группы, откапывали. Россияне нам показали, где они кого прикопали. Но сколько там было, я не знаю точно. Раскапывать у меня времени не было, я собирал то, что вижу, искал, ездил. А другие работали по эксгумации тел.

- Значит, все тела были извлечены и доставлены как из техники, так и после эксгумации?

- Конечно.

- Итак, на данный момент у нас 83 человека, пропавших без вести, порядка 160-ти погибших подтверждённых и под 400 человек, побывавших в плену?

- Так точно. Пленных отдали мне, я их вывез, привёз на тыловой пункт 51-й бригады, там их сортировали и отправляли. Это все: и ВСУ, и добровольческие батальоны, и «Донбасс», и «Миротворец» – все, кого вывезли, все, кого насобирал. Разве что бойцам добровольческих батальонов ставил задачи посрывать шевроны, так как «ДНР» охотились за ними, особенно за «Донбассом». Говорили, что вот этих в чёрной форме «эсэсовцев» будем кончать. Потому я им ставил задачи срывать не только шевроны, но и нашивки, потому что они сильно выделялись.

- Откуда тогда взялась информация, что погибло 360, 460, от того же Матиоса, а Геращенко вообще озвучивал тысячу человек погибших…

- А откуда я знаю? Моя группа первая туда зашла и последняя вышла, только мы, по сути, и работали с пленными, ранеными и погибшими. Ещё по захоронениям откапывали людей, но данные отправляли непосредственно на штаб, минуя меня. Но там не особо много было, основную массу двухсотых собрал я. С теми, что были прикопанными, ну, может, до двухсот человек было погибших. Но и то, я более чем уверен, что там прикопаны были и россияне.

- А «ДНРовцы» там могли быть прикопаны?

«ДНРа» там не было. Колонну расстреливала исключительно российская армия. «ДНРов» я там видел, они выполняли функцию исключительно милиции. Они стояли блокпостами вокруг населённых пунктов Новоекатериновка, Старобешево, вводили комендантский час, пропускной режим на территориях, этим и занимались. Ну и снайперские группы какие-то были, куда-то ходили, я их видел. А колонну расстреливали регулярные части РФ, которые дали «зелёный свет», которые пропустили их. Я потом уже понял, почему они тянули время и не давали «зелёный свет» – они не успевали окопаться.

Потому что, если брать Червоносельское, где был первый бой, там они ещё практически не успели закопаться. А вот уже под Старобешево/Новоекатериновка они выполнили работы в первую очередь. Каждая единица техники была закопана, у каждого бойца был окоп – то, что положено при занятии обороны. И уже в процессе моей работы я видел, что продолжаются работы по инженерному оборудованию района обороны. А все эти инсинуации, что там погибло 500, 400 человек – не было этого!

Я там был, со мной работали группы не только оперативного командования, но и связисты, и разведчики, и с 10 госпиталя тридцать водителей, которые помогали собирать убитых и раненых, и водители гражданских грузовых автомобилей. Но такого количества там не было. Это враньё, это натуральное враньё. Общее количество убитых, которые были подтверждены и вывезены, – до двухсот человек с теми, которых мы откопали. Но надо выяснять относительно 83-х пропавших без вести, конечно. Среди этого количества тоже могут быть погибшие.

Интервью с командиром батальона «Донбасс ВСУ» Вячеславом Викторовичем Власенко (Филином)

- Скажите, откуда поступил приказ батальону «Донбасс» выдвигаться в Иловайск?

- Мне информация о выдвижении на Иловайск пришла от Семенченко, после его консультаций и встреч с генералом Хомчаком.

- Какие тогда были задачи батальона «Донбасс», были ли они как-то связаны с Иловайском?

- Я считал, что более приоритетной задачей является работа по Спартак-Ясиноватая-Дебальцево. Я видел угрозу со стороны Донецка в сторону аэропорта, и мы очень плотно работали именно по Спартаку и по Ясиноватой. Планировалось уничтожить там опорные пункты противника, блокпосты и после этого рассматривалась возможность атаковать Донецк. Внести там панику, чтоб не было возможности противнику сосредоточиться на других направлениях.

Но после того как Семенченко вернулся, он сказал, что в Иловайске практически никого нет, поэтому туда войдём буквально на один день, поставим флаг и продолжим дальше заниматься нашими задачами. И вот 10 числа Семенченко собрал группу, и пошли на Иловайск. Причем первый раз пошли по прямой, пошли на укрепрайон. Я не пошёл туда, остался в Курахово, так как не считал, что эта операция принесёт какой-то успех с учётом её бездарного планирования. Там были потери с ранеными и убитыми, были убиты четыре человека, в том числе заместитель командира батальона с вооружения с позывным «Монгол».

- После этого вы взяли на себя командование?

- После этого 21 числа мы опять подготовились, Семенченко ездил куда-то, консультировался, по приезду он сказал, что будут танки, будут БМП, будут Грады, в общем, будет поддержка ВСУ. И вот тогда я вместе с ним пошёл на Иловайск. В подразделении «Донбасс» было около 200 человек. Мы пришли в населённый пункт Грабское. Я, когда туда заехал, увидел всё сосредоточение техники и людей в одном месте – в центре этого Грабского. Совершенно бездумное размещение. Семенченко стоял у капота автомобиля, на котором лежала карта, рядом стояли командиры других подразделений, с которыми он что-то обсуждал. Если бы тогда по нам нанесли огневое поражение артиллерией, там бы все и остались. Планирование операции, конечно, было…. на редкость бездарным.

- Почему не было выполнено рассредоточение техники по населённому пункту со стороны Семенченко?

- У человека десять классов образования, о чём вы говорите? Он неспособен какие бы то ни было операции планировать.

- Как же с таким планированием взяли ту часть Иловайска?

- На обучении, героизме бойцов и одиночной подготовке. На их мужестве. Не более того.

- Семенченко не руководил бойцами в Иловайске?

- Семенченко получил два пустяковых ранения, там отработал АГС, и один маленький осколок попал в икру, а второй – в лопатку. У меня некоторые бойцы больше десяти таких ранений имели. Но Семенченко посчитал это поводом, чтоб самому уйти с Иловайска. В самом городе батальонами руководил я.

- Что происходило в самом Иловайске?

- В Иловайске мы ежедневно планировали проведение боевых действий с переходом на правую сторону. У нас было недостаточное количество людей. Ну не могут две сотни человек зачистить немаленький город. Потому зачистили половину. Я обозначил точки места, где расположились мы и подразделения других добровольческих подразделений, а это были батальоны «Днепр-1», «Миротворец», «Свитязь», «Херсон», «Ивано-Франковск» и мы. Мы закрепились в 14-й школе, батальон «Миротворец» закрепился по обозначенному мною вагоноремонтном ДЕПО, «Днепр-1» я расположил в детском саду, там старой постройки здание, толстые стены. В пожарном ДЕПО также расположились бойцы батальона «Донбасс».

- А остальные где закрепились?

- Их нам привезли вроде 25 числа на автобусах. Привезли, выгрузили посреди города и они все пришли в школу, заняли там первый этаж и подвал, сказали, что они милицейские подразделения и выполнять какие-то штурмы не будут. Командиры с ними ничего не могли поделать, пришлось их жёстко заставить выполнять свои обязанности. И оружие там применяли, и чуть не дошло дело до гранат, потому что по-другому на них влиять было невозможно. После первого обстрела батальон «Днепр-1» бросил место своего расположения (детский сад) и прибыл в школу под нашу охрану.

- А как же Береза?

- Береза в Иловайске не был вообще. Ни разу. Я не знаю, за что ему вручали эти все награды за Иловайск. Батальон был, его не было. Он находился на командном пункте и должность его, насколько я помню, была что-то типа «куратор добровольческих подразделений».

- А заместитель же был какой-то в Иловайске у «Днепра-1»?

- Был, но он самоустранился. После чего я вышел на Березу, рассказал, что вообще тут происходит. Не знаю, что он там делал и что говорил своему заместителю. После этого мы штурмовали и взяли блокпост на юге Иловайска. Туда я поставил часть своих ребят, но в основном – бойцов батальона «Днепр-1». Опять же после первого боя батальон «Днепр-1» бросил этот блокпост и опять ушёл в школу. Мои бойцы там держали, сколько могли, но их осталось 12 человек, силы противника их превосходили, им пришлось отойти. Так и воевали.

- Что побудило батальоны выходить из Иловайска?

- Что побудило? Да не может пара сотен человек держать огромную территорию. Батальон штурмовой заходит, зачищает, идёт дальше. Когда ему приходится выполнять функции по построению ВОПов, линии обороны и удерживать рубежи – это неправильно. Штурмовка должна быть оправданной.

- Значит, рассказы о разбитых добровольческих батальонах в самом Иловайске не соответствуют действительности?

- Да никого там не разбили, мы там могли ещё стоять как минимум три недели. Как минимум. У нас было около 40 тонн боеприпасов, пищу мы собирали по соседним подвалам: лук, картошку, консервацию, варили супы. Под миномётными обстрелами готовили. Пару раз даже попадали прямо в чан мины. Так что могли мы там ещё держаться, но понимали, что обречены. Чем больше мы там стояли, тем больше российские войска заходили и нас окружали.

- В сам Иловайск российские войска заходили?

- Нет, они были вокруг Иловайска. Вокруг нас было два кольца. Для нас единственная дорога с Иловайска была через Грабское. Там была железная дорога, переезд. Этот переезд заняли сепаратисты, нас было полное окружение. На севере, на востоке, на юге… и перекрыли Грабское. Мы разбили это кольцо. Это было малое кольцо. Потом уже 25-27 августа по большому кольцу, это в районе Старобешево, Новокатериновки, Червоносельского были войска РФ. Вы должны понимать, вот Донецк, Харцызк – те места, откуда ушёл Литвин со своими войсками и которые заняли сепаратисты. Тут Иловайск – не зачищенный полностью, и одна дорога, которая шла в сторону Комсомольского-Волновахи, никому не принадлежала. В общем, мы по сепаратистским тылам ездили в Иловайск уже по концовке.

- Как вы оцениваете сам план зачистки Иловайска?

- Вообще сама задумка была неплохая. Если бы с северной стороны, Ясиноватая, Дебальцево, Харцызк были под нашим контролем, то мы полностью бы замкнули кольцо вокруг Донецка. Как только мы бы замкнули кольцо, у сепаратистов началась паника. Поверьте, они вояки слабые. Им нечего зачищать. Они воевали за деньги, за силу, что даёт оружие в руках, за возможность помародёрить, за алкоголь и наркотики.

Если бы довели это до конца, а за нами пошли войска, то мы бы замкнули кольцо вокруг Донецка и потом бы его потихоньку зачистили. Но за нами войска не пошли, мы оказались в более 30 км от ближайшего нашего населённого пункта, но самое важное и самое главное, Иловайск – это психологический перелом в этой войне. Мы не имеем никакой «Новороссии», её не существует. Как можно быть какой-то даже бутафорной республикой, если эта территория отделена войсками чужого государства? Нет, это оккупированная территория. И люди, которые им там помогают – это пособники оккупантов.

Так же мы отвлекли на себя более 50% работы российской артиллерии, по нам лупили и ствольной артиллерией, и миномётами, и Ураганами, и мы это вытерпели. Проявили мужество и героизм. Об этом надо рассказать, а не только о трагедии выхода. Трагедия Иловайска заключается в одном, россиянину поверить – себя обмануть. Это я так, чтоб грубее не сказать.

Они специально спланировали «зелёный коридор», потребовали сдать оружие, мы отказались, пошли на 15 минут раньше, чем мы их и удивили, поскольку они не на всех участках успели окопаться, но всё равно хотели нас захватить. Конечно, они хотели нас взять без оружия, весь батальон «Донбасс» и всё высшее руководство, включая генерала Хомчака. Но мы пошли с оружием, мы противостояли, и из пяти танков в том же Червоносельском – четыре было подбито.

И если бы подбили и пятый, то они бы отступили, это россияне нашим пленным бойцам потом говорили. Так что это не только история трагедии. Это ещё и история обмана, история продемонстрированного героизма. Об этом тоже надо писать, и это должны помнить люди. Мы не были овцами на бойне, и не надо нас так воспринимать. Мы сражались. И парни сражались героически. И нанесли немалый ущерб россиянам, находясь в проигрышном положении. Вот это народ Украины, и должен о парнях помнить.

Интервью с начальником Центрального Бронетанкового Управления ВСУ Юрием Николаевичем Мельником

- Как развивались при вас события в Иловайске?

- Где-то 15-16 августа была проведена разведка боем по направлению Зугреса, по центру – Кутейниково/Иловайск, через мост и с левой стороны по направлению – Грабское/Иловайск. Грабское/Иловайск оказалось самым слабым в линии обороны. Заминированный мост в направлении Кутейниково/Иловайск мы разминировали, противник его опять минировал. А со стороны Грабского и зашли.

- Это был «Донбасс» и «Днепр-1»?

- Это был «Донбасс» и «Азов». После не совсем удачного входа «Азов» и «Шахтерск» уехали, и должны были прийти 21 августа для окончательного захода подразделений в Иловайск. Но они не прибыли. Поэтому там работал «Донбасс», «Херсон», «Днепр-1», «Ивано-Франковск» и «Свитязь» Самые мощные были «Донбасс», там до 200 человек было, «Днепр-1» насчитывал человек 100, а остальные – по 20-30 человек.

- Как организовал оборону возле Иловайска Хомчак?

- Оборону никто не организовывал, так как была изначально задача провести штурмовые действия и взять Иловайск.

- А кем была поставлена эта задача?

- Штабом АТО. На тот момент это была стратегическая точка, поскольку она давала в дальнейшем возможность пойти на Харцызк и навстречу подразделениям, которые тогда находились в Нижней Крынке. Там расстояние было 25-30 км. Относительно близко. И тогда Донецк был бы полностью окружён.

- Эта задача ставилась штабом АТО?

- Штаб АТО руководил всеми действиями по ведению антитеррористической операции.

- Так, а кто ставил задачу добровольческим батальонам?

- Добровольческие батальоны были подчинены МВД. Они стояли на обеспечении МВД и их взяли в штат. Чтобы как-то упорядочить личный состав, чтоб это не было как банда, чтобы была возможность обеспечить оружием, боеприпасами, их и подчинили МВД.

- Значит, ГШ им задачи не ставил?

- Штаб АТО – это совместное командование. Туда входит и СБУ, и МВД, и ВСУ.

- Под Иловайском была 51-я и 93-я бригады?

- Не только. Были и 51-я бригада, и 39 и 40 БТрО, инженерные подразделения 91-го инженерного полка, подразделения от 121-й бригады связи, были и другие подразделения обеспечения. Миномётная батарея, например, стояла 51-я бригада, потом ввели дополнительно миномётные расчёты – 93-я бригада, их поставили в Грабском. Подтянули батарею БМ-21 93-й бригады на усиление батареи 51-й бригады.

- Подразделения ВСУ в Иловайск заходили?

- Подразделение 93-й бригады заходило для усиления «Донбасса» 18-19 числа. Действовали вместе с Филиным.

- Как происходили боевые действия в Иловайске?

- Это вам лучше расскажет командир батальона «Донбасс», он там был и непосредственно управлял всеми подразделениями в Иловайске.

- Что происходило в 20-х числах, когда стало известно, что зашли россияне?

- В 20-х числах ничего не было известно, в Кутейниково стояли наши подразделения сектора «Д» и подразделения БТрО «Прикарпатье». Где-то 23 числа я ездил под Старобешево из-под Многополья и заметил, что там уже подразделений нет. Они ушли к Старогнатовке, потом на Розовку и так далее, Мариуполь и дальше-дальше…

- Так они информировали кого-то, что они уходят?

- Ну, может, они кого-то и информировали, но кого – я не в курсе. У нас такой информации не было. Это же разные сектора. У нас был сектор «Б», у них – сектор «Д».

- Они ушли, и с 24-го в секторе «Д» появились россияне?

- Тут непонятно. Некоторые разведданные свидетельствуют, что россияне начали заходить с 21 числа, передовые их группы, я так понимаю, – рекогносцировочные группы. Мы ощутили, что российские войска зашли где-то 24-25 числа. Начался плотный огонь по нам, приблизительно с 11-ти утра и до полдвенадцатого ночи. Мы сидели в «норах», можно так сказать.

- Как начинался выход из Иловайска и как его организовал Хомчак?

- Выход был осуществлён довольно организованно. Было совещание, происходило оно, а в ночь с 27 на 28 число были поставлены задачи, сформированы колонны, было осуществлено распределение техники с учётом той, что стояла на взводных опорных пунктах вокруг Иловайска. В ночь с 28 по 29 подразделения были сняты с ВОПов, личный состав был выведен и на 3-й час ночи они уже становились в определённые места колонн. Колонн было две. Одна строилась на направление Осыково/Новоекатериновка, вторая – по направлению Агрономичное/Михайловка.

- А кто давал маршруты? Генштаб?

- Маршруты давала карта и возможность разворачивания колонн в случае огневого столкновения. Есть складки местности, которые позволяли проходить на тяжёлой технике. Вы же знаете, что там есть речка Кальмиус, которая делает такой зигзаг, что или надо проезжать через мосты, или искать другие пути. Были сёла, была дамба у Осыково, которую надо было пройти, обойти дамбу можно было по направлению Кутейниково, но там стояли значительные силы противника. Потому маршрут был выбран, исходя из реальной обстановки, складок местности и реальных условий ведения боевых действий в случае боевого столкновения.

На нас выходили представители РФ, предлагали сложить оружие и выйти по предлагаемому ими маршруту, а это был маршрут на Амвросиевку, Новоазовск. В общем, около границы. Не факт, что мы бы вообще после этой прогулки вернулись в Украину. Они бы все наши подразделения просто бы завели на территорию РФ. Это был бы суд пострашнее, чем с Савченко. Высшее командование сектора со связистами, с документами, со всем личным составом и добровольческими батальонами – в плену. Сами можете представить.

- Итак, как начинался выход?

- Организованно. В определённое время. Первые колонны бронегруппы выдвинулись по указанным маршрутам. Сразу же начался миномётный огонь по колонне, которая начала двигаться по направлению Осыково/Новоекатериновка. Пока колонна стояла в одну линию, шла пристрелка. Чтоб избежать потерь, Хомчак дал команду на выдвижение. Был совершён подрыв техники, которая не могла передвигаться, так были подорваны один танк (тот самый знаменитый танк Мартыненко/Исаева, что два раза заходил в Иловайск и прикрывал собой бойцов, а потом Мартыненко/Исаев вырывались на Т-72 из окружения) и две БМП, которые остались в Многополье.

Подорвали остатки боеприпасов, которые не могли взять. Танк Мартыненко был. Мартыненко молодец, конечно. Помню, как его раз уже похоронили, когда он заходил в Иловайск. Где-то час спустя, когда вышли из Иловайска с центрального направления, расчёт доложил, что видит танк. И уже хотели по нему стрелять, а потом увидели, что это наша бронемашина. Когда достали Мартыненко с танка, его, конечно, надо было тогда видеть. Он и плакал, и смеялся одновременно. Ещё и вывез трёхсотых на броне танка.

- Понятно. Какая была численность колонн?

- 2/3 всего состава колонны шли по направлению к Михайловке, 1/3 шла в сторону Новоекатериновки. Такое деление колонн усугубляло опять же прохождение барьерных рубежей. С левой стороны была дамба, и она ограничивала передвижение, потому такой порядок колонн и был определён.

- Поначалу, я так понимаю, особо не стреляли по колоннам?

- Колонна под командованием полковника Грачева, который тогда погиб, выходила по направлению Многополье/Осыково/Новоекатериновка, получила прицельный огонь и начала вести боевые действия непосредственно на дамбе. Тогда и была дана возможность Мартыненко на Т-72, который шёл в авангарде, стать у дамбы и прикрыть продвижение колонны по ней. Там место такое, стала бы одна машина и всё, расстрел. На дамбе-то никуда не свернёшь. Но умелые действия бронегруппы дали возможность пройти дамбу, хотя там были потери. В дальнейшем колонна пошла на Новоекатериновку.

- Но эта колонна так и не вышла?

- Нет. Вышел личный состав. А колонны вели боевые действия по выходу с окружения. Потом, когда уже бои стихли, личный состав был рассредоточенный, кто-то в кукурузе, кто-то в подсолнухах, кто-то в посадках. Так личный состав выходил из окружения. Пешком под покровом ночи проходил рубеж Новоекатериновка/Старобешево. Это был крайний рубеж обороны российских войск.

- А вторая колонна?

- Когда вторая колонна начинала движение, были одиночные выстрелы, одиночные миномётные выстрелы, но огневого поражения не было. Вышли с Многополья, пошли в сторону Михайловки, и возле Михайловки почему-то голова колонны повернула на Моспино. Навстречу колонне вышла бронегруппа противника, и начался встречный бой. Тогда впервые подразделения начали спешиваться и вести боевые действия.

Далее включилась вторая бронегруппа, которая начала идти по направлению к Бирюки, пока эта разворачивалась. И там уже вторая бронегруппа пошла на Михайловку, где было второе огневое столкновение и где был, как говорят, расстрел колонны. Там впадина в рельефе, довольно открытая местность, всё просматривалось. Не знаю, можно ли это назвать расстрелом, так как велись боевые действия. Да, в невыгодных условиях, но боевые действия, и противник тоже нёс потери.

Когда видишь противника и ведёшь по нему огонь – это не является расстрелом, это является боевыми действиями. Там большинство техники и было подбито. Мясорубка была та ещё. Если даже вы смотрели сепаратистские сайты, то могли заметить, что при выходе с окружения из Иловайска не было захвачено техники. Она вся была фактически уничтожена.

- После огневого столкновения некоторые подразделения спешивались. А другие?

Некоторые спешивались, а некоторые продолжали передвижение на автомобильной технике. Школьные автобусы, пожарные машины, джипы, маршрутки. Очень плохо, что не было грамотного взаимодействия. Так ещё добровольческие батальоны с ВСУ не применялись, не было чувства плеча, кто что должен делать. Потому так и получалось, что одни продолжали передвижение, забивали грунтовые дороги, другие спешивались и вели боевые действия, занимали оборону, третьи шли в наступление. Было бы взаимодействие, ситуация могла бы и по-другому развиваться. А так, получилось так, как получилось.

В тему: