Одинокая Троянда. Связная УПА Ольга Горошко: «Не та еще Украина, за которую мы боролись»

1.00

Острая тема

«Я, наверное, уже не попаду в ад, столько мне пришлось натерпеться еще при жизни», — с грустью говорит бывшая связная и разведчица УПА Ольга Горошко. Сейчас женщине — 96 лет, и она сама живет в однокомнатной квартире в райцентре Збараж, что на Тернопольщине. Больше 50 лет Ольга Горошко не имела собственного жилья...

Все эти годы женщина искала такую работу, где можно было бы иметь хоть какой-то угол. И только несколько лет назад, на закате лет, получила от властей квартиру.

Изменил с любовницей польского пана

«Даже не знаю, с чего начинать свой рассказ, но формироваться жизнь моя начала именно в „Просвіті“, действовавшей в Лозах у Вышневце, — рассказывает старушка. — Мы пели, ставили сценк, ходили в кружки . Там я встретила свою первую любовь и свою первую измену. Иван, с которым была помолвлена, предал меня с любовницей польского пана. Уж я-то переживала, но тогда еще не знала, что это только начало моих страданий».

Почти семь лет Ольга Горошко была связной и разведчицей в повстанческом подполье в отряде Макса, была и медсестрой. «Мои друзья-повстанцы называли меня Трояндой (роянда — роза по русск. — Авт.), — улыбается женщина. — Я тогда многим нравилась. Но моей единственной мечтой было родить сына. Рана от Ивановой измены тогда уже затянулась, а рядом был он — отважный командир УПА, куренной Михайло Кондрась, который меня очень любил. И когда он захотел на мне жениться, я не отказала».

Женщина вспоминает, что ее мечта сбылась — она забеременела, но роды были очень тяжелыми. Схватки начались в лесу, поэтому повстанцы отвезли ее в село Майдан и оставили у местных жителей. Как только повитуха переступила порог, за окном началась стрельба.

Хозяйка стала причитать: «Ой, что же с нами будет? Ой, что будет!» И все, кто был в доме, убежали, а я осталась одна, — вытирает слезы женщина. — Думаю тогда: надо выйти из дома, чтобы большевики не знали, у кого я была, но смогла закатиться лишь в сени, там пролежала сама не знаю сколько времени. Хозяин и бабка-повитуха вернулись в дом только после того, когда на улице перестали стрелять.

Когда я родила сына, он был весь синий и не дышал. Бабка что-то сделала, и он заплакал, а я — расхохоталась. Все думали, что я лишилась рассудка, а это все — из-за переживаний. В это время за селом разрывались бомбы и свистели пули... На другой день приехали ребята из лагеря «Антоновецкая республика», и мне пришлось поехать с ними верхом, потому что некому было перевязывать раненых повстанцев...«

В тему: Осип «Боксер» Хома: моряк и чемпион по боксу, ставший командиром УПА [2]

Преданная за 25 000 рублей

Супружество и счастье Ольги Горошко продолжались недолго. Ее муж Михайло, или, как его называли повстанцы — Великан, 11 апреля 1948 года застрелился. Его отряд попал в засаду энкаведистов, но он успел сжечь все документы и пустил себе пулю. Мертвого Михайла вместе с другими повстанцами бросили в колодец неподалеку от НКВД и выставили охрану, поэтому женщина даже не могла забрать тело. А через много лет, когда она вернулась из лагерей, колодец уже засыпали.

Ольга Горошко говорит, что в своей жизни не раз сталкивалась с человеческой подлостью. Почти 60 лет назад ее выдали за 25 000 советских рублей. Имен предателей не называет, говорит только, что это были отец и дочь, они оба впоследствии покончили с собой. «Эти люди так и не воспользовались теми деньгами. Первой повесилась на чердаке Катерина, которая должна была прийти на очную ставку со мной, а потом застрелился из охотничьего ружья ее отец, — вспоминает старушка. — До сих пор у меня эта Катя перед глазами. Уж запомнилась — удивительной красоты была, даже не представляете, какая красивая».

«Били так, что куски летели, а я мысленно читала «Отче наш»

После измены женщина прошла через пытки в ровенской и львовских тюрьмах.

«В тюрьмах были бесконечные пытки. Дай Бог, чтобы никого не пытали так, как меня, — вздыхает Ольга Горошко. — Меня бросали на пол, топтали сапогами по голове, били нагайками и грубыми палками по ногам и рукам. Били так, что куски летели, а я мысленно повторяла „Отче наш“... Потом забыла даже молитву, повторяла только первые два слова из нее. Пытали меня без передышки, и я уже не знала, где день, а где ночь».

Лишь когда Ольга была уже на грани между жизнью и смертью, только тогда его отправили в карцер. Там пробыла восемь суток, а потом сказала себе, что уже не в силах больше терпеть. Сняла с себя сорочку, сделала из нее веревку, и когда сунула голову в петлю, вдруг... увидела сына. Он плакал.

«Я закричала: «Игорь, Игорек!..» Здесь прибежал дежурный и достал меня из петли, — вспоминает Ольга Горошко. — Говорит: «Дура!», а я ему: «Здесь был мой сын, Игорь. Где он? Где вы его дели?» А он мне: «Это не Игорь был, но он тебя спас».

Женщина говорит, что после этого уже никогда не думала о самоубийстве, как бы ни было ей тяжело. «Несмотря на жестокость следователей, на допросах я никого не выдала, — гордо говорит Ольга Горошко. — О себе рассказывала все, а о других — ни слова. Я и не скрывала своих политических взглядов. За это меня судило „Особое совещание“ — дали десять лет исправительно-трудовых лагерей строгого режима. Отбывать срок отправили в один из мордовских лагерей в поселке Явас, возле станции Потьма».

В тему: Военная присяга УПА: «Буду революционно-бдительным воином...» [3]

Всю жизнь преследовали несчастья

В ссылке разведчица УПА жила в огромном бараке, где ютились десятки женщин. Спали они на двухэтажных нарах. Женщина вспоминает, что условия в лагере были невыносимыми, но самым ярким воспоминанием является баланда, которой кормили осужденных. «Это был обычный ячменный супчик, но такой жидкий и постный — аж синий, поэтому мы ему дали название «синие глазки», — горько улыбается женщина.

Она вспоминает, как в лагере сдружилась с 70-летним профессором Еленой Степанив, которую осудили за сотрудничество с Петлюрой и Коновальцем. Летом они работали на торфяных карьерах, а зимой шили белье и форму для военных. В этом лагере Ольга Горошко прожила семь лет, вплоть до смерти Сталина. Но и после возвращения из лагерей чувствовала себя чужой и ненужной, даже родные не хотели ее прописать, ведь «враг народа».

В тему: «Сколько успел — столько убил.» Сотник УПА Мирослав Симчич о войне за Украину [4]

«Поэтому я должна была поехать в Воркуту к родному брату Максима, который после лагерей остался там, чтобы подзаработать немного денег, — вспоминает Ольга. — Только через два года смогла забрать к себе сына. (Мальчик, пока мать скиталась, сначала жил у людей, а потом его забрал родной дядя Михаил в Ровенскую область. — Авт .) В 1969-м Игорь поехал работать в Якутию, где и женился. Там сейчас живут мои внуки.

Ольга Горошко говорит, что трагедии преследовали его на протяжении всей жизни. Она похоронила всех своих родных — маму, мужа, сына. Сейчас, в свои 96 лет, она совсем одна. Но доживать женщина может в собственном доме: в 2006 году тернопольские областные власти выделили средства на приобретение жилья для пани Ольги. Правда, в Тернополе за эти деньги квартиру, даже самую дешевую, купить было невозможно. Поэтому при содействии общественных деятелей, в частности, поэта Петрук-Попика, приобрели небольшую квартиру в городе Збараж, где и по сей день живет женщина.

«Я больше 50 лет не имела своего угла, — сетует женщина. — Моталась из Воркуты в Украину. Поэтому оказалась в Вышневце. Всю жизнь прожила в нищете. Мне было стыдно просить у племянницы копейки, чтобы положить их на поднос в церкви. Но я научилась за эти годы жить без денег...

Вы думаете, разве мне не обидно, что красная партизанка не платит за квартиру, за газ и свет, а я плачу? Мы с ней еще встречаемся в церкви, то она как-то мне говорит: „А надо было идти со мной, ты бы тоже не платила...“

Не та еще Украина, за которую мы боролись, еще не та... Но если бы жизнь вернуть, я бы поступила так же. Ни о чем не жалею и искренне люблю свою Украину.»

—

Людмила Весельская, опубликовано в газете «Україна молода» [5]

Перевод: «Аргумент» [6]

В тему: