«Основная проблема не в Западе, а в нерешительности украинского правительства»

1.00

Острая тема

Юрий Фельштинский покинул СССР еще в 1970-х. Будучи уже гражданином США, продолжил исследования разных периодов российской истории XX века. С известным историком-эмигрантом журналисты беседовали о нерешительности Запада, о том, как выглядит война в Украине из Вашингтона и почему судьба Украины находится в первую очередь в руках самих украинцев

Юрий Фельштинский. Интервью интернет-изданию Politeka

— Вы не раз критиковали украинцев за бездействие, за то, что страна продолжает торговать с врагом. Но что украинцы сейчас могут сделать? Ведь очевидно, что правительство не особенно торопится, а общество разделилось на «не раскачивающих лодку» и на тех, кто готов (пока только на словах) к новой революции?

— Понятно, что критиковать легко, особенно когда сидишь в Бостоне. За последние 15 лет я был в Украине три раза и провел там в общей сложности пару недель, да и то только в Киеве. Но у меня остались очень теплые впечатления и ощущения и от Киева, и от киевлян (не знаю, правильно ли обобщать: от Украины и от украинцев).

Хотя за эти дни разное было: и кошелек украли у моего приятеля в кафе, прямо на наших глазах; и у «Шоколадницы» на Крещатике в 6 вечера ребята с калашниковыми из джипа выходили и разгоняли прохожих, которые машине проехать мешали (зима была, тротуары расчищены не были, вот народ и шел по проезжей части, мешая проехать). Так что я без розовых очков смотрел на происходящее.

Что может сделать народ и общество, особенно когда оно расколото... Начнем с того, что, если вы вокруг посмотрите, общество везде расколото. В Америке оно расколото между демократами и республиканцами... Для тех, кто не в США живет, эта линия раскола не всегда понятна и даже видна, но раскол этот есть, и он примерно 50 на 50. В Израиле это раскол между «левыми» и «правыми».

Упрощенно, «левые» стоят «за мир любой ценой», в том числе и через отдачу принадлежащих Израилю на сегодняшний день территорий. Знакома вам эта проблема: обменять территории на мир с воинствующим соседом? Расколото общество в Англии и Польше, где только что на выборах победили «консерваторы», а могли победить «либералы» («лейбористы»). Расколота Франция и Германия... Да все расколоты, потому что в этом и есть суть демократии. Только в России нет раскола. Там по опросам Путина поддерживают 85–87% населения. А в Чечне, так все 100% за Путина и Кадырова. Нужно вам такое единение нации? Поверьте, вы его не хотите.

У всех народов есть свои национальные особенности. Перевоспитать народ сложно. Перевоспитали немцев, но для этого пришлось сначала снести Германию с лица земли. Перевоспитали японцев, сбросив на них две атомные бомбы...

В разные исторические периоды одни и те же национальные особенности оказываются плюсами или минусами. Структурированные и дисциплинированные немцы (и вроде бы это хорошие национальные качества в мирное время) дважды оказывались послушным инструментом в руках неразумных политиков и тем принесли величайшее зло и себе самим, и всему человечеству.

Итальянцы, ассоциирующиеся у нас с чем угодно, но не с воинственностью, никогда не заканчивающие войну на той стороне, на которой они ее начинали (за исключением случаев, когда они успевали поменять фронт дважды), при этом стали родоначальниками того самого фашизма, который привел Европу ко Второй мировой войне. Японские самураи и камикадзе сегодня не менее эффективно работают менеджерами «Хонды», «Тойоты» и «Ниссана».

Если бы украинцы были поляками, финнами или прибалтами, они удержали бы свою независимость уже в 1918 году. Бессмысленно обсуждать, почему именно украинцы не поляки, не финны и не прибалты. Но для всего приходит свой исторический срок. Сегодня он пришел для Украины. Задача населения демократических стран: избирать правительство и контролировать его через систему перевыборов и свободные СМИ, анализирующие и критикующие деятельность правительства.

Обязанность правительства — управлять государством и разрешать те большие и маленькие проблемы, с которыми всегда и всем приходится сталкиваться. К сожалению, сейчас Украина на том историческом этапе, когда проблем много, и все они жизненно важные. Главная из них: отстаивание национального суверенитета. Но если независимость от России (СССР) сумели отстоять, в том числе и в войнах, Финляндия, Польша, страны Балтии и Грузия, не очень понятно, почему эту схватку должна проиграть Украина, страна, не уступающая по размеру и численности населения Франции. Я думаю, что проиграть эту битву Украина не может, если захочет ее не проиграть.

— Дождемся ли мы более решительных действий от США при нынешнем президенте? Да и вообще от Запада.

— Я думаю, что «тонкий психолог» Путин правильно рассчитал, что лауреат Нобелевской премии мира Барак Обама будет последним человеком, готовым начать военное противостояние России из-за агрессии в Украине и в Европе в целом. И, конечно, очень легко сейчас перевести все «стрелки» на Обаму и критиковать его за отказ оказывать Украине прямую военную помощь. Я не стал бы этого делать, и вот почему.

В августе 2008 года Россия напала на Грузию. Я сразу же хочу оговориться, что грузино-абхазский конфликт и грузино-южноосетинский конфликт имеют свою историю. Как в любом национальном конфликте (армяно-азербайджанском, арабо-израильском, турецко-курдском, пакистано-индийском) не всё решаемо и разрешаемо. Тем не менее, при всей трагичности ситуации это был внутригрузинский конфликт, точно так же, как внутрироссийским конфликтом были две чеченские войны 1994–2000 годов. И если бы какая-нибудь мусульманская держава вторглась в Чечню под предлогом защиты единоверцев, как это сделала Россия в Грузии, сама Россия посчитала бы это вторжением и вмешательством во внутренние дела. Таковы законы международного сообщества.

Так вот, в 2008 году президентом США был Буш-младший. Он не был нобелевским лауреатом мира, но в российско-грузинскую войну тем не менее вмешиваться не стал, войска в Грузию не послал, оружия Грузии не предоставил, в НАТО Грузию не принял и сделал всё для того, чтобы об этом конфликте максимально быстро забыли и никаких негативных последствий для Путина этот конфликт не имел.

Если иметь в виду российскую агрессию в Украине, то основная проблема не в нерешительности Запада — Европы и США, — а в нерешительных действиях самой Украины, точнее — украинского правительства. Конечно, на начальном этапе на молодое украинское правительство давили и из Вашингтона, и из Брюсселя. И проект «минских соглашений», придуманный в Кремле и запроданный затем Путиным европейским лидерам, стал первой серьезной политико-дипломатической ошибкой президента Порошенко. Подписывать эти соглашения, конечно же, Киев не имел права. Но в тот момент казалось, что лучшего выхода из сложившейся ситуации нет. По крайней мере, видимо, находившиеся в окружение президента Порошенко люди искренне так считали.

Что сделано, то сделано. Движемся дальше. Со времени подписания минских соглашений США и Европа достаточно сильно продвинулись в переосмыслении ситуации и безоговорочно встали на сторону Украины; Украина, в свою очередь, подтвердила намерение стать частью Евросоюза. Вопрос только в том, что планирует предпринимать в этой связи Россия.

23 июля кадровый офицер КГБ/ФСБ Сергей Нарышкин, засланный на данном этапе своей службы на должность председателя Государственной думы России, озвучил принципиально новое оформление российской агрессии в Украине: «Россия не является стороной конфликта в Донбассе, российских подразделений на территории Донбасса нет, как об этом многократно, с маниакальной настойчивостью продолжают бубнить киевские правители... Киев ведет войну против собственного населения почти полтора года».

К сожалению, эта формулировка подсказана была Нарышкину самим Киевом, который максимально запутал собственное население. Оно до сих пор не понимает, воюет ли Украина против российской армии, российских наймитов и российских агентов, в том числе диверсантов спецназа ФСБ и ГРУ, или против «ополченцев», «сепаратистов» и «добровольцев» украинского происхождения. Так что Нарышкин с Путиным уже «почти полтора года» ручки от удовольствия потирают, нарадоваться не могут, как они «украинцев сделали». После захвата Крыма это их единственное достижение: навешивание на украинские уши лапши про «сепаратистов» и «ополченцев». Ведь если Украина воюет не против России, а против «сепаратистов», решительные действия США и Запада к жизни отношения не имеют.

— В СМИ много писали о визите Керри в Сочи. Появилось большое количество конспирологических теорий. Даже в американских СМИ. Стоит ли допускать «сдачу» Украины Вашингтоном? И что вообще в такой ситуации следует предпринять украинскому обществу? Как реагировать на подобную информацию?

— Информация это всего лишь информация. Ее можно только анализировать. Больше с нею сделать ничего нельзя. США могут помогать Украине, могут не помогать. Это во власти США. Но не во власти США «сдать» Украину. Это — прерогатива Украины: воевать или сдаваться. Не все войны ведут к победам, не все сдачи ведут к поражениям. Поляки мужественно воевали во Вторую мировую войну, но всё равно оказались под властью Сталина.

Французы капитулировали перед Гитлером, но из войны вышли победителями. В войнах многое зависит от союзников. У России в российско-украинской войне союзников нет и появиться они не могут. У Украины союзников много. Время работает на Украину, потому что новый американский президент займет в отношении Путина более жесткую позицию. Путин это знает, поэтому на продолжение нынешнего курса у него есть срок, равный сроку пребывания в Белом Доме президента Обамы — до 20 января 2017 года.

Я бы не занимался в данном случае конспирологией, а попытался понять, чего хотят США применительно к России и в этой связи к Украине. При этом нужно помнить, что единства в этом вопросе в Америке нет, так как Америка страна демократическая и стройными рядами здесь не ходят. У разных людей, групп и учреждений свое понимание того, что для Америки хорошо, а что плохо.

Администрация президента Обамы, частью которой является секретарь по иностранным делам Керри, мечтает забыть и про Россию, и про Украину. Это не удается по той причине, что Россия то Крым захватит, то малазийский самолет собьет, то воздушное пространство Аляски или Калифорнии нарушит, то какие-нибудь несанкционированные учения проведет, то из какого-нибудь договора выйдет, то еще какую-нибудь гадость сделает...

В общем, не дает Россия про себя забыть. С Украиной проще. На Америку и НАТО в Украине большие надежды, и не может позволить себе Украина жестко отказать Вашингтону и, например, разорвать минские соглашения (частью которых США, впрочем, не являются). Мы все были свидетелями того, как представители американского Госдепа сидели в ложе Рады во время внесения поправок в украинскую конституцию об особом статусе Донецка — Луганска и следили за тем, чтобы Порошенко в последнюю минуту не передумал (лучше б он передумал).

Это — что касается администрации президента Обамы. Из Белого Дома переходим в Сенат и Конгресс. Там ситуация проще. Там Нобелевскую премию мира никому не давали, и все дружно голосуют за военную помощь Украине. Переезжаем в Пентагон. Все за противостояние начавшейся российской агрессии в Украине и потенциальной — в остальной Европе.

В Пентагоне вообще к России всегда относились с подозрением и в миролюбивые партнерские намерения Россией никогда всерьез не верили. И тут такой неожиданный подарок: Россия напала на Украину! С точки зрения Пентагона, об этом можно было только мечтать. Теперь не нужно на закрытых совещаниях доказывать, что публичное миролюбие России — тактический маневр. Сегодня всему миру понятно, что Россия представляет глобальную стратегическую угрозу Европе и НАТО. С точки зрения Пентагона цена, заплаченная за это очень важное понимание, минимальная — российское вторжение в Украину, и чем дольше Россия будет воевать в Украине, тем лучше.

— Можно ли считать, что Вашингтон временно переключился на Иран, а ЕС на Грецию?

— Пока вы этот вопрос формулировали, а я на него отвечал, Вашингтон уже закончил с Ираном, а ЕС — с Грецией. Нет больше ни первой проблемы, ни второй. Вы правильно написали: «временно переключился». И это время уже истекло. Кстати, именно из-за Ирана, скорее всего, Керри летал в Сочи.

Нынешнее состояние дел в каком-то плане всех устраивает. Россия завязла в войне. Это только Нарышкин считает или делает вид, что считает, что Украина воюет со своим народом. Остальные понимают, что украинская армия с переменным успехом воюет с российской, у которой, правда, на данный момент есть директивы главного командования держать оборону, но нет приказа об общем наступлении.

Так что Европа и США довольны тем, что нет эскалации войны, потому что их, разумеется, беспокоит расширение театра военных действий в границы стран НАТО. Россию нынешнее состояние устраивает, так как Путин, с одной стороны, создал военный конфликт, позволяющий ему на внутреннем фронте под шумок перестраивать Россию в Советский Союз, а на внешнем — блокировать вхождение Украины в Евросоюз и НАТО.

К тому же, живодер Путин надеется, что он хитрее Порошенко и через минские договоренности сделает из оккупированных регионов Луганска — Донецка не буфер (как планирует Порошенко), а губку, через которую будут просачиваться российские войска и диверсанты для выполнения необходимых военных задач, а взрослеющие дети ЛНР — ДНР, в пионерских галстуках играющие в «Зарницу» и проходящие стажировку в военизированных российских молодежных лагерях, финансируемых Министерством обороны РФ, станут постоянным источником новобранцев для спецназов ГРУ и ФСБ. Иными словами, Путин планирует сделать этот конфликт затяжным в надежде, что возьмет украинское руководство и общество измором, либо добьется ситуации, допускающей очередное вторжение (как мы определили: не позднее 20 января 2017 года).

— Кажется, почти всем понятно уже, что Путину конфликт нужен прежде всего для укрепления собственной власти. На что теперь пойдет Кремль? Как далеко зайдет в этом «укреплении»? И нет ли на Западе тех, кто надеется, что даже худой мир может подкосить власть Путина? Возможно ли вообще сейчас «принудить Россию к миру»?

— До марта 2014 года ничто не угрожало власти Путина, и более стабильной ситуации для себя Путин представить не мог. Сильнее укрепить эту власть было невозможно. Я никогда не соглашался со многими критиками режима Путина, утверждавшими, что «дни Путина сочтены». Не были они «сочтены». До аннексии Крыма не были. Теперь они «сочтены», безусловно.

До марта 2014 года Путин был гарантом стабильности в России и, что даже важнее, — в мире. В глазах европейских и американских лидеров он не был другом, но был партнером и уж точно не был врагом. Сегодня он враг. Одни говорят это открыто, другие от прямых ответов уходят, пряча в землю глаза. Но никто сегодня не заинтересован в том, чтобы поддерживать жизнедеятельность врага, который, если судить по происходящему (военной программе России, увеличению армии, увеличению военного бюджета, военным учениям, концентрации войск в Крыму и Калининградском регионе), пойти может очень далеко. В таком Путине никто за пределами России не заинтересован.

Путин уже сам себя «подкосил». Можно теоретически представить, что Россия выведет войска из восточной Украины. Я в такую вероятность не верю, но чисто теоретически это возможно. А вот то, что Путин Крым вернет, даже теоретически нельзя представить. Поэтому подкашивать власть Путина не нужно. Она подкошена дорогой войны, на которую вступил Путин и с которой он не может сойти.

К миру по этой причине Россию принудить может только поражение, которое неизбежно. Это исключительно вопрос времени. Скорость поражения прямо пропорциональна скорости движения по дороге войны. Конечно, тем, что Путин притормозил наступление в Украине, он отсрочил свою гибель. Но солнце еще высоко. Для очередного путинского блицкрига, подобного крымскому, времени достаточно.

Есть и еще один фактор, который сейчас значения не имеет, но который проявится позже. Число людей, активно заинтересованных в Путине в России, уменьшается. В какой-то момент оно станет равно численности офицерского состава ФСБ. Но поскольку в этой организации работают исключительно людоеды, пожирающие в том числе и друг друга, для Путина в конечном итоге это создаст высокий фактор риска, потому как от оппозиции Кремль ожидает цивилизованных методов борьбы (и поэтому оппозиции не боится), а вот от собственных людоедов из ФСБ ожидать следует чего угодно, только не игры по правилам.

— Ранее вы говорили, что больше всего нового нападения стоит опасаться странам Балтики. Да и не вы один. Но какая в этом логика? Ведь наверняка Путин там встретится с реальным сопротивлением со стороны НАТО. Эффективнее, кажется, было бы начинать новое наступление в Финляндии, если хочется «выгулять танки»?

— Если отвлечься от эмоций и смотреть на всё происходящее с точки зрения геополитики или стратегии, то наступление в Европе начинать нужно было с Беларуси. Но Шойгу ведь, прямо скажем, не великий русский полководец. Его основная задача — молчать с важным видом. С этой задачей он справляется. А других перед ним не ставят. Понятно, что решение оттяпать Крым было спровоцировано бегством Януковича. Путин пытался таким образом перехватить инициативу. Это ему, безусловно, удалось. Но цена, заплаченная за Крым, оказалась слишком высокой, хотя с точки зрения Путина, она была минимальной.

Обменяв Беларусь на захват Крыма и вторжение в восточную Украину, Путин лишился стратегически важных выходов к границам Литвы, Польши и западной Украины. Конечно, всё это можно «в любой момент» наверстать. И в планах Путина Беларусь стоит на очереди. До или после Прибалтики? Думаю, что до. Концентрация войск в Калининградском регионе имеет смысл только при планируемом наступлении со стороны материковой России. Наступать на страны Балтии из Калининграда с военной точки зрения бессмысленно, потому что Калининград будет взят НАТО в клещи и стерт с лица земли независимо от того, сколько войск там будет к тому времени сконцентрировано.

Что касается Финляндии, то при нынешней политике России число жителей Финляндии, поддерживающих идею вхождения в НАТО, выросло. До критических 50% еще не дошло. Но Путин над этим упорно работает и, скорее всего, добьется того, что в какой-то момент финны проголосуют на референдуме за вступление в НАТО. Кстати, это и к Швеции относится.

Если воспринимать народный фольклор и исторические легенды как руководство к политической деятельности, возможности для территориальных захватов открываются любые. Прибалтика, Финляндия, Аляска когда-то принадлежали Российской империи. Швеция не принадлежала. Но зато воевала с Россией. Логики, конечно, во всем этом нет. Зато повод есть. И если вы зададите этот вопрос Рогозину или Жириновскому, то они вам доходчиво объяснят, что Россия на всё имеет право, вообще на всё, что хочет. Вот такая у России широкая и непрогнозируемая русская душа: захотим завтра атомную бомбу на Данию сбросить, и сбросим. А не захотим — так и быть — не сбросим. Мы еще не решили — бросать или нет. Но это МЫ решаем, а не датчане и уж тем более не американцы и НАТО.

— Пока что Россия терпит в геополитике крупные или мелкие, но все же поражения. Как с Ираном, например. Чем это грозит режиму, который плевать хотел на курс рубля, цены и вообще на благополучие населения?

— Иран темная лошадка. Там у власти свой Путин — Рухани. Как и Путин, он хочет, чтобы Америка признала полное равенство и паритетность отношений между Ираном и США. Как и у Путина, у Рухани собственное видение мира, непонятное и непостижимое для всех остальных. Путин создает «русский мир» и возрождает Советский Союз. Рухани поглощен маниакальной идеей уничтожения Израиля. И тот и другой имеют поддержку своего населения (если верить опросам).

Кто из них ближе стоит к достижению заветной цели? Будем надеяться, что оба достаточно от нее далеки. Разница только в том, что у Путина уже есть атомная бомба, а у Рухани пока что ее нет. Курс национальной валюты, цены и благополучие населения и того и другого волнуют настолько, насколько это мешает или помогает выполнению основной внешнеполитической задачи. Но я не склонен считать, что американо-иранские соглашения — геополитическое поражение России. Договор этот был выгоден Ирану. Иначе Иран его бы не подписал. У американской администрации тоже были свои соображения, но к «выгоде» они отношения не имеют.

С геополитической точки зрения Россия, наоборот, одерживает победы. Дело в том, что геополитика это всего лишь захват территорий или сфер влияния. Россия удержала Чечню, захватила Абхазию и Южную Осетию, аннексировала Крым, вторглась в районы восточной Украины... С геополитической точки зрения пределы Российской Федерации расширились. Путин считает, что это большое достижение и что заплаченная за эти захваты цена низкая. Я уверен, что он ошибается: цена этих захватов для России неимоверно высока, и в конечном итоге всё это не может не привести к распаду Российской Федерации.

— Возможно ли вообще дискредитировать режим в глазах большей части электората? Похоже, что даже старые преступления, состоявшиеся до начала этой истерии, не играют ни малейшей роли. Как, например, расследование убийства соавтора вашей книги «ФСБ взрывает Россию» Александра Литвиненко.

— В России нет электората. Это главная проблема. Власть полностью оторвана от народа, как когда-то в СССР. Система центральных и местных выборов узурпирована и в этом смысле уничтожена. Избирательный компьютер контролируется ФСБ. Даже если власть будет полностью дискредитирована в глазах всего населения к изменению режима или отставке президента и правительства привести это не может. Не для того ФСБ пришла к власти, чтобы в отставку уходить. В демократию эти люди не верят и не играют.

На это можно возразить, что во многих диктатурах нет электората, но смена власти там всё равно время от времени происходит. Это верно, потому что в таких странах есть элита. Электората нет, но элита есть. Эта элита имеет определенное влияние. В России элиты нет и никогда не было. Была номенклатура, были продажные лакеи-чиновники, послушные генералы, были разного уровня богатства бизнесмены.

Кого-то даже назвали «олигархами». Именно эти «олигархи» ввели через СМИ очень полюбившийся им термин «элита», потому как, кому же не хочется стать частью элиты своей страны. Березовский даже носился с идеей образовать «Академию гениев», причем первых «гениев» должен был назвать президент Ельцин, а дальше уже сами «гении» должны были избирать новых членов. И вдруг оказалось, что нет в России ни «гениев», ни «олигархов», ни «элиты», а есть офицеры КГБ/ФСБ, захватившие в стране сначала власть, потом деньги, теперь еще и бизнесы...

Элита — это оформленная группа населения, обычно меньшинство, несущая моральную ответственность за свою страну, с повышенным чувством справедливости и неприятием злодеяний, осуществляемых правительством их государства. То, что сегодня в России называют «элитой», — это правящая верхушка, богатые бизнесмены, лица, приближенные к власти (спортсмены и работники искусства, например). К элите всё это отношения не имеет. Элита при диктатуре не может быть частью власти и уж тем более не может лизать власти задницу. Нет в сегодняшней России элиты. Слово есть, а элиты нет.

Что касается старых преступлений, то на общем фоне двух чеченских войн, вторжения в Грузию и вероломного нападения на Украину индивидуальные убийства от Политковской до Немцова это такие «мелочи», что в общем списке преступлений на новом нюренбергском процессе они будут идти последними пунктами. Сейчас в России полностью смещены все точки отсчета и ось правильного — неправильного, допустимого и недопустимого. Сегодня в России всё позволено.

— Пока это не так близко, но все же. Может ли Россия стать демократическим государством после Путина?

— Может, конечно, может. Германия ведь смогла. Япония смогла. Италия смогла. И Россия сможет.

— В чем именно вы видите корни российской ксенофобии, нетерпимости к инакомыслию? Проблема ведь не в Путине — режим только умело это вытянул наружу.

— Я не стану слишком далеко в историю уходить, потому что чем дальше, тем неочевиднее. Проблема в том, что возбудить в человеке злобу и ненависть проще, чем взрастить доброту и любовь. Цивилизованная Германия потеряла рассудок в начале 1930-х и не пришла в себя до 1945-го. Десятилетиями существовал Советский Союз, причем 30 лет своей истории он находился под Сталиным. Обезумели мусульманские экстремисты, убивающие тысячами и иноверцев, и единоверцев. Зомбирована Северная Корея. Так что перед нами много примеров того, как на многомиллионные народы находит помутнение рассудка.

С декабря 1917 года в советской России существует ВЧК. Эта организация неоднократно переименовывалась и реструктуризировалась. Сегодня она известна как ФСБ. Специальностью этой организации были убийства, подавление инакомыслия и уничтожение оппозиции, организация провокаций, «разводок», расколов, борьба с демократией и народом как потенциальным материалом для демократического движения (потому как демократия в переводе с греческого — «власть народа»). Народ всегда был главным конкурентом ВЧК/ФСБ на власть.

Никаких позитивных целей и задач перед ВЧК/ФСБ никогда не стояло. Только разрушительные. Сегодня эта организация, захватившая в 2000 году власть в России, занимается тем, что умеет делать лучше всего и лучше других: организацией убийств, провокаций и войн.

Население России никогда не жило при демократии. До 1917 года в России существовала монархия, и политические свободы были серьезно ограничены. После 1917 года настал период кровавого террора, который после смерти Сталина сменился относительно бескровной (по сравнению со сталинизмом) диктатурой. В 1991 году Советский Союз рухнул, но в 2000 году власть перехватила ФСБ. Так что демократия за многовековую историю российского государства просуществовала в России девять лет.

Население СССР во многих поколениях было разделено на две категории: на тех, кто убивает, и тех, кого убивают; на тех, кто управляет, и тех, кем управляют. Иногда люди из одной категории перемещались в другую. Никакая другая мобильность внутри групп населения советским строем не допускалась и не предусматривалась. В этом смысле ничего не изменилось и сегодня. Можно быть с властью и при власти; можно не иметь к ней отношения (что допускается, и таких большинство) или быть против нее (что карается, и таких меньшинство).

Из этого большинства, поколениями жившего при диктатуре, сегодня легко куются фанаты Путина и «нашего Крыма», потому что в «русский мир», «русский ген», «великий русский народ» и «великую Россию» поверить все-таки проще, чем в социализм и коммунизм, тем более что к социализму-коммунизму идти долго, а «Крым наш» — уже сейчас, боятся русских — уже сегодня, «русский ген», как об этом заявил Путин, уже определили, «русский мир» уже обрисовали. Поэтому программа, предложенная Путиным, в отличие от программы, провозглашенной Лениным — Сталиным, абсолютно земная, конкретная, реальная и, на первый взгляд, бесплатная, потому что платой за нее является жизнь, а она в России ничего не стоит.

Это тоже, к сожалению, в основе российского менталитета: приоритет государства перед личностью. То, что хорошо для государства, — хорошо; и чем сильнее государство, тем лучше. В интересах государства уж тем более всё позволено. Попробуйте объяснить это кому-то в Европе или в Америке. Ваш слушатель не поймет, о чем речь идет. Он с детства знает, что главное это он — личность, и государство, устроенное иначе, никому не нужно. А в России всё наоборот.

Священная корова, не подлежащая закалыванию, это «интересы государства», определяемые на данном историческом этапе офицерами ФСБ. Вертикаль власти важнее свободы выборов; единство мнений — важнее свободы слова. Жизнь человека — отсутствующий фактор. Смерть человека — форма существования государства. Я не думаю, что во всем виноват Путин.

Он всего лишь профессиональный манипулятор из КГБ. Там таких много. Сегодня проблема уже не столько в Путине, сколько в слепленной по модели ФСБ России. И вопрос, что делать с Путиным, постепенно отходит на задний план, а на передний выступает новая и главная проблема: современная Россия как угроза человечеству. Это очень серьезная проблема, и к сожалению россияне не смогут решить ее своими силами, без помощи извне, как не могли решить аналогичную проблему в свое время немцы, итальянцы, японцы, да и еще некоторое количество европейских стран, ставших союзниками Гитлера во Второй мировой войне.

Диктатуру губит прежде всего экспансия. Франко в Испании, Салазар в Португалии, Кастро на Кубе и многочисленные Кимы в Северной Кореи просуществовали (существуют) относительно долго, так как не ставили задач расширения границ своих империй. Россия, будучи молодой и не до конца оформленной диктатурой, приступила к территориальным экспансиям как только, по мнению правящей там хунты, это позволили обстоятельства. Одерживать в этой схватке победы Путин может только на каналах российского телевидения, да и то лишь до тех пор, пока есть электричество.

Вера — великая вещь. Она не требует научных доказательств и рациональных объяснений. Верить в великую Россию и великий русский народ легко и приятно. Все хотят быть причастны к великому. Убитый в Киеве террористом в 1911 году премьер-министр России Петр Столыпин в одной из своих речей сказал: «Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия». Так вот, Путину не нужна Великая Россия. Путину нужны великие потрясения, платить за которые, к сожалению, придется России.

—

Опубликовано на сайте politeka.net [2]

В тему: