«Источником российского поведения на внешней сцене является и сама международная ситуация, которая может диагностироваться как растерянность, паралич и, возможно, кризис системы международных отношений.»

Лилия Шевцова, политолог, доктор наук

Как трактовать участившиеся военные провокации со стороны Москвы против Запада? Достигает ли целей это балансирование на грани вооруженного конфликта? Возможно ли говорить о фактическом начале новой холодной войны? Или в международных отношениях по-прежнему царит позиция business as usual при взаимодействии с Кремлем? Как могла бы выглядеть наиболее эффективная стратегия отношения Запада в отношении к путинской России?

На что сделать упор: военное сдерживание, финансовые санкции, технологическая изоляция, дипломатическое воздействие?

Об этом в интервью изданию Newsader [2]рассказывает Лилия Федоровна Шевцова — политолог, доктор исторических наук, старший научный сотрудник Брукингского института. Она уверена, что лучшим ответом Запада на агрессию России могли бы стать антикоррупционные расследования против путинской элиты. И в этом смысле Panamagate — первый системный шаг в направлении «самоочищения» западного мира, переплетенного финансово-политическими связями с представителями авторитарных государств.

NA: Лилия Федоровна, эпизод с недавней провокацией российского самолета в Балтийском море является частью более масштабной проблемы, которую Вы точно описали в своем февральском интервью «Голосу Америки», когда сказали, «что оказавшиеся в проблемном поле авторитарные режимы ведут себя более жестко и агрессивно, шантажируя окружающий мир и Запад в первую очередь, свидетельствует не об их силе, а об их отчаянии». Насколько далеко может зайти это «отчаяние»? Может ли оно вылиться в реальное противостояние с НАТО? Или речь идет о вечной имитации?

Л.Ш.: Я действительно использую этот термин — «отчаяние» — при размышлении о российской политике, потому что многие действия Кремля выглядят действительно как отчаянные — не обусловленные реальностью. В числе таких — решение Путина о создании Национальной гвардии. Если ты обладаешь рейтингом 86 процентов, зачем тебе нужна Национальная гвардия как мощнейший силовой и репрессивный ресурс? Иначе как отчаянием — вернее, неадекватным восприятием — этот шаг не назовешь.

Но я предлагаю все же отойти от эмоций, потому что это — из сферы психоанализа, и мы можем ошибаться либо не ошибаться, будучи субъективными. Если же задуматься над логикой «танца» России на международной арене, то, конечно же, чаще всего мы видим внутреннюю обусловленность этой внешней политики.

Российская внешняя политика, особенно сегодня, является инструментом компенсации неспособности власти отвечать на новые вызовы и одновременно есть средство власти для консолидации общества вокруг себя. Оказалось, что получить одобрение россиян во внешней политике легче и удобнее, чем получить одобрение абсолютно провальной социально-экономической политики внутри страны. Поэтому перед нами — проблема выживания власти и одновременно — показатель степени неадекватности российской политической системы. Если уж она вынуждена искать легитимность вовне, это уже, как говорится, диагноз.

Вместе с тем, источником российского поведения на внешней сцене является и сама международная ситуация, которая может диагностироваться как растерянность, паралич и, возможно, кризис системы международных отношений.

NA: В чем, по-Вашему, заключается этот кризис?

Л.Ш.: Первое: уход Америки от своей глобальной ответственности. Есть такое популярное в США слово: Retrenching — глагол, означающий что-то вроде стремления спрятаться в раковину. Это то, что делает Обама: уводит Америку в раковину. Между тем, мир не привык существовать без лидирующей и доминирующей роли Соединенных Штатов. В результате получается диффузия власти и растерянность даже на уровне международных институтов.

Второе: посмотрите, что делается в Европе. Иначе как кризисом европейского сообщества ситуацию не назовешь, когда Меркель вынуждена подставить свое плечо Брюсселю, и без нее многие проблемы вообще, оказывается, невозможно решить — начиная с «Grexit» и кончая наплывом мигрантов-беженцев.

Наконец, то, что грядет в этом году, вероятно породит не просто головную боль, а инсульт ЕС. Я говорю о «Brexit» — возможном выходе Великобритании из Евросоюза. За этим может последовать обвал «карточного домика»: Шотландия, Каталония и так далее. Недаром Обама сейчас посетил Лондон, чтобы убедить англичан остаться в Европе, ведь без Британии она перестанет быть Европой.

Вся эта дезориентация Запада создает вакуум в миропорядке, провоцируя нелиберальные государства заполнять его. Конечно, для нас с Вами важен фактор России в силу нашего гражданства. Но посмотрите, что творится в Южно-Китайском море: инициатива Китая — не только создать искусственные острова, но и построить флотилию из двадцати плавучих атомных станций с ядерными установками по всему периметру Южно-Китайского моря, при этом находясь в конфликте и с Японией, и с Вьетнамом. Когда мы говорим о об агрессивной мачо-политике Путина в Сирии, надо помнить, что Сирия [3] — это еще и поле игры Ирана [4], который тоже хочет заполнить свою долю вакуума.

В тему: Интересы Москвы и Тегерана столкнулись под Алеппо — Stratfor [5]

Итак, сейчас сложилась исключительно опасная и непредсказуемая ситуация на международной арене, связанная, в первую очередь, с упадком Запада — фактор, который хочет использовать в своих интересах этот международный интернационал, а забойной силой в нем является Россия. Поэтому, когда мы обсуждаем российскую внешнюю политику и отношения России с Украиной, давайте взглянем на ситуацию комплексно: Запад ослаб и спровоцировал реваншистское поведение Москвы, Тегерана и Пекина.

В тему: Россия — враг соседям. История с географией [6]

NA: Что Вы понимаете под слабостью Запада? Вы имеете в виду военный аспект? Ценностно-нормативный?

Л.Ш.: Запад утратил миссию и драйв. Слабость Запада — это еще и устарелость политических систем, которые в подавляющем большинстве западных стран не отвечают потребностям нового общества. У меня на столе лежит последняя книга Фрэнсиса Фукуямы: «Политический порядок и политический упадок: от индустриальной революции до глобализации демократии» — Political Order and Political Decay: From the Industrial Revolution to the Globalization of Democracy. Последняя глава — как раз о «политическом упадке» в Соединенных Штатах, где автор доказывает, что политическая система, созданная отцами-основателями, уже не соответствует американскому обществу: она настолько устарела, что будет производить постоянный кризис.

И мы этот кризис видим: само выдвижение социалиста Берни Сандерса, а также Дональда Трампа [7], абсолютно сумасшедшего и циничного олигарха, эдакого «американского жириновского» — это же революция, это же ответ американского общества на неработающую систему.

Второе проявление кризиса — это фактически отказ западного мира от норм и принципов в своей внешней политики. Что произошло после падения Советского союза? Запад решил: раз нет противника, то не надо и придираться к ценностям. Было принято решение глобализироваться. Но глобализация [8] — это, как оказалось, не попытка заставить нелиберальные государства вроде путинской России следовать западным стандартам, а, наоборот, готовность Запада коррумпироваться по типу авторитарных стран. Мой любимый пример — «лондонград». Несколько сотен тысяч представителей авторитарных элит — раковая опухоль в Лондоне, в сердце западной системы, страны, которая произвела Magna Carta.

Что касается военного аспекта, о котором Вы говорите, то две недели назад генерал начальник штаба сухопутных войск США Марк Милли, выступая в Конгрессе, заявил следующее: «Россия нас обыграла. Россия загнала нас в ловушку.» Он говорит о том, что Москва модернизировала свою армию, а европейская, как выяснилось, не способна дать адекватный ответ РФ в случае чрезвычайной ситуации. По его словам, российская модернизированная армия может захватить Таллин и Ригу в течение 36-60 часов.

Американцы утверждают, что Россия имеет лучшую в мире оборонную противовоздушную систему в мире, а общее количество западных бомбардировщиков и истребителей не сможет сдержать флотилию из 450 военных самолетов. Отмечается, что Европа и дислоцированные там американские силы не способны противостоять новой российской военной мощи. От себя добавлю: та же Германия сократила число своих дивизий с десяти до двух. В Вашингтоне тем временем уже апокалипсически смотрят на новую российскую военную мощь, которую Россия тестирует в Сирии.

Конечно, можно понять эти возгласы американских военных. Впрочем, я бы, не будучи военным экспертом, оценила ситуацию более спокойно. Ведь мы имеем дело с НАТО, бюджет которого более $900 млрд. — против российского оборонного бюджета в $60 млрд. Хотя не все расходы здесь открыты, но есть данные по ВВП: в странах НАТО — $35 трлн., в России — $2 трлн.

Если учитывать этот фактор, а также то, что российская элита — не сумасшедшие камикадзе, то нет непосредственной угрозы перехода нынешней конфронтации в реальную войну. Причем здесь дело даже не в том, что у российского политического истеблишмента есть доля прагматизма, а в силу существования того самого «лондонграда»: российский политический класс живет на Западе и интегрирован в него, как показывает Panamagate [9] с тем же «Дойче банком».

Но тогда что означает барражирование Су-24 над американским эсминцем? Это означает тактику принуждения Запада к принятию кремлевских правил игры в то время, пока Запад слаб. Это походит на гопника, который бьет окна в домах для того, чтобы заставить жителей уважать его. Конечно же, это проявление слабости со стороны Москвы. Но проблема в том, что Запад пока не знает, что делать с этой тактикой принуждения к любви.

NA: Как следует из Ваших слов, одна из причин такой растерянности Запада — это устаревание политической системы. В чем именно она устарела? Каким именно современным реалиям перестали соответствовать нормы и стандарты, разработанные в Новое время?

Л.Ш.: Следуя за Фукуямой, скажем, что американская политическая система не учитывает интересов новых социальных групп, которые не могут найти представительства в тех двух огромных партиях, доминирующих на американской внутриполитической арене — партиях-слонах, не позволяющих новым классам пробиться наверх.

Второй момент: появилась новая область политики — политики через использование коммуникаций, прежде всего Интернета — которую не учитывает система, сложившаяся несколько веков назад.

Наконец, от себя добавлю еще кое-что. Вспомните финансовый кризис 2008 года, который явился результатом преобладания в политике США финансового капитала — огромных финансовых пузырей, высасывающих кровь из американской и глобальной экономики. Как контролировать мировой олигархат, собирающийся на Давосском форуме? Я его периодически посещаю и постоянно вижу, как они наслаждаются словом «глобализация».

Но глобализация, как выясняется, используется лишь сливками западного общества, а также сопряженным с ним слоем авторитарной элиты — фигурантами Panamagate, которые через офшоры высасывают деньги из собственных экономик при содействии западных элит. Отсюда — протест левых и правых в Америке и Европе. А в Париже ночью люди выходят на Елисейские поля с тем, чтобы придумать новые формы политики.

С другой стороны, Запад не впервые сталкивается с таким явлением: подобные кризисы происходили в 30-е и 70-е годы прошлого века, и Запад, основываясь на идее правового государства и ценности личности, каждый раз выходил из тупика. Вопрос лишь во времени и цене. Нынешняя элита — от Обамы до Кэмерона — пока не способна вывести западную цивилизацию из кризиса.

И Россия, и Украина попали в эту паузу — в это очень неблагоприятное время, когда Запад находится в своем параличе и, в общем, не способен активно создавать благоприятные условия для нашего развития.

NA: Правы ли те, кто требуют от западных медиа формирования среди своей аудитории образ новой «Империи зла» в лице России с тем, чтобы были избраны политики уровня Рейгана, способные к уничтожению этого зла?

Л.Ш.: Очевидно, что в западных политических кругах и медиа есть обеспокоенность тем, что Запад не может противостоять напору российской пропаганды и вызовам, исходящим от российского и китайского авторитарных вызовов. В результате возникает иллюзия, что возвращение во времена Рейгана и Тэтчер — идеологов западного мира, политика которых способствовала обвалу Советского Союза — может обновить Запад, создать новую систему сдерживания и остановить ревизионистские устремления Кремля.

Однако, во-первых, западные лидеры вроде Рейгана не появляются просто так на политической арене. Очевидно, нужна потребность общества для того, чтобы они возникли. Во-вторых, попытка возвратиться в период Холодной войны невозможна по одной простой причине: тот период характеризовался тем, что элита СССР и его сателлитов жила за «железным занавесом». У нее не было оффшоров и счетов в американских и европейских банках. Но сейчас российский, азербайджанский и казахстанский класс рантье разъедает западную систему изнутри.

Выход один: хирургическим путем извлечь оттуда представителей коррумпированных авторитарных элит. Как это сделать, если российские, азербайджанские и казахстанские деньги циркулируют на лондонской бирже, являясь кровью британской экономики, а Блэр сейчас — советник президента Назарбаева? Так что в эпоху глобализации такой подход времен Холодной войны не работает, а нового подхода Запад еще не придумал.

Тем не менее, мне кажется, что у коллективного Запада впервые в мировой истории появился абсолютно потрясающий по возможной эффективности инструмент воздействия на коррумпированную элиту авторитарных стран — инструмент судебного расследования, то есть легальной правовой проверки тех денег, которые поступают в западные страны. Примеры таких историй, возникших на базе американского и британского антикоррупционного законодательства, уже имеются: взять хотя бы компанию Siemens, которую в свое время нью-йоркский суд обязал выплатить сотни миллионов долларов за взятки.

Возникает вопрос: почему Запад не использует подобные механизмы более широко? На мой взгляд, нужно не тратить деньги на продвижение демократии в РФ, а следовать принципу, который называется «practice what you preach» — «практикуй то, что ты проповедуешь». Опять же, на этой неделе нью-йоркский прокурор Прит Бхарара объявил о начале расследований, основанных на панамских документах. Это вселяет надежду. Самоочищение Запада от грязных денег поможет нам всем. Без такого благоприятного окружения едва ли мы, россияне, можем выйти из собственной грязи.

NA: Несколько дней назад сообщалось о том, что главы Минфинов Евросоюза выдвинули ряд инициатив по следам Panamagate, в числе которых — предложение об автоматическом обмене данными о реальных владельцах активов. Полагаю, что данное решение укладывается в то, что Вы называете «самоочищением» Запада?

Л.Ш.: Думаю, что да. Однако нужно учитывать, что это — в любом случае длительный процесс, тем более учитывая масштаб финансово-политических структур, вовлеченных в сомнительные схемы. В то же время есть общее ощущение — в том числе в финансовых кругах западного мира — что пришло время «помыться». Поэтому, как сказал однажды Михаил Горбачев, «процесс пошел».

—

Александр Кушнарь, опубликовано в издании Newsader [10]

В тему:

• Россия как Абсолютное Зло: недалеко до мировой... [11]
• Что такое Россия сегодня — для умных и серьёзных людей [12]
• Шлагбаум для России [13]
• Владимир Горбулин: Ко второй годовщине российской агрессии против Украины [14]
• Аркадий Бабченко: Вставания с колен уже не будет. Не дадут [15]