«У нас сегодня люди разуверены, унижены, раздерганы. И думают только о выживании», — говорит знаменитый украинский писатель. Герой Украины Ю. Мушкетик — о Таможенном Cоюзе, привычке писать каждый день и смерти жены.

84-летний Юрий Мушкетик, славу которому принесли исторические романы, свое новое произведение посвятил дню нынешнему. И назвал его очень красноречиво — «Время зверя»...

— Юрий Михайлович, вам — 84 года, а вы и дальше много пишете. Что вами движет сегодня, когда каждое утро Вы садитесь за стол?

— Это уже триб моей жизни, а может, просто привычка. Знаете, как бывает в хозяйстве: конь стар, его незапрягают, а он каждый день сам заходит в оглобли — чтобы постоять. Так же и я (улыбается). Наконец, в душе время от времени еще просыпается какой-то огонь, хочется что-то сказать читателям. Например, о том, что происходит сегодня в нашем обществе. Собственно, этой теме посвящена моя новая повесть «Время зверя», которая увидела мир. Там и о нашей власти, и о выборах, и о нынешних событиях...

— И какие эмоции они у вас вызывают?

— Грусть и печаль. Скажем, обидно, что нас снова всеми путями пытаются затянуть в московское ярмо. То в Таможенный союз [2], то в объединенную футбольную лигу. Россияне каждый раз придумывают что-то новое и новое и выдвигают всяческие ультиматумы. Это притом, что украинская экономика и так уже согнута под Москву. Заводы, фабрики, банки принадлежат их предпринимателям. Но хуже всего, что нынешняя власть у нас — подроссийская...

Знаете, если заглянуть в историю, Москва всегда нас давила [3], давила, давила. Во все времена! Вот, возьмем Переяславское соглашение: вы знаете, что сначала в нем было записано, что московское войско и их воевода будут стоять только в одном городе — в Киеве? Но дальше они появились в Чернигове, Полтаве, Гадяче, Нежине, Белой Церкви и т.д. Гетманов, окруженных московскими воинами, заставляли подписывать новые и новые сделки... А потом вообще никто уже не соблюдал никаких договоренностей!

В тему: Язык по-украински: маринованный с географией, под историческим соусом [4]

— Кстати, если сравнить нынешнюю Украину с каким-то историческим периодом, то какая у вас напрашивается аналогия?

— С периодом Великой руины, который, как известно, наступил в Украине после смерти Богдана Хмельницкого. Тогда же гетманы также были по большей части подроссийские. И Многогрешный служил Москве, и Самойлович служил Москве. А потом оба закончили жизнь в ссылке в Сибири. Да и не только они... Об этом я мог бы очень много и подробно рассказывать. К сожалению, приходится констатировать, что история ничему нашу власть не учит. Ни-че-му!

— А народ?

— Дорогой мой, у нас сегодня народа как такового нет. Люди разуверены, люди унижены, люди раздерганы. Поэтому, собственно, народа-то и нет. Есть какая-то кучка украинской интеллигенции, которая что-то там еще хочет. Да и те уже присели... Правда, когда встречаешься с молодежью в университетах, то видишь там немало мыслящих студентов, которые к чему-то стремятся. Однако общественность... Общественности нужно выживать. Кто там о чем думает — только бы детей накормить! (Вздыхает).

Поэтому когда социологи говорят о революционных настроениях, я лично их не вижу. Если что-то и происходит, то это, как правило, взрывы против местной власти или милиции, как это было во Врадиевке [5]. А массовых акций ведь нет. Даже когда в прошлом году летом в Киеве протестовали против закона о языке, люди не вышли на улице массово. Если бы под Украинским домом появилось тысяч 500, тогда это дало бы какой-то результат. А так... Ну, помитингует в очередной раз кучка активистов, постоит с плакатами, помашет ими — вот и все.

— У вас появилась «свежая» награда — «Золотой писатель Украины». Приятно было ее получить?

— Ну, баловство, скажем так. (Улыбается). Эту награду вручали впервые — за большие тиражи. Я тоже попал в число лауреатов. Посидел на торжественном вечере, попробовал вина — вот и вся приятность. К слову, в советские времена у меня были действительно немалые тиражи: например, «Роман-газета» могла издать какое-то произведение тиражом 2,5 миллиона! Ну, а сегодня — это несколько тысяч экземпляров.

— А помните, на что вы потратили свой первый гонорар?

— Это было в 1952 году. На первый «журнальный» гонорар я купил первый костюм. Серый такой, в «искорку». В нем я закончил университет, ухаживал за своей будущей женой, а потом еще и отгулял свадьбу. (Улыбается). А на первый «книжный» гонорар я купил родителям дом. Деньги, которые тогда получил, были действительно серьезные. А хата в селе — старушка, и надо было строить новую. Вот я и поднял под Киевом финский дом.

— Вы упомянули жену: пять лет назад ее не стало. Время лечит раны, Юрий Михайлович?

— Да, уже пять лет и несколько месяцев, как ее не стало. (Вздыхает). Жена была из моего родного села. Я приметил ее еще в школе, куда мы вместе ходили. Но познакомился уже здесь, в Киеве. Она училась в столице в институте — на химика, я сначала проведывал ее как землячку, а потом это перешло в нечто большее. (Улыбается).

Теперь я вижу, что это была судьба. Мы прожили вместе 53 года. Основную часть жизни! И теперь без нее мне очень тяжело. Все время ее вспоминаю, вспоминаю, вспоминаю. И говорю себе: «Где же ты, и зачем Бог забрал тебя от меня?» Знаете, теперь мне очень одиноко и очень грустно. Хотя у меня две дочери — хорошие, и внуки хорошие, но все равно — жены ужасно не хватает. (Вздыхает). Ну, а как сяду что-то писать, то и печаль понемногу развеивается!

—

Богдан Бондаренко, фото УНИАН [6]; Експрес онлайн [7]

В тему:

• Андрей Кокотюха: Партию регионов ждет судьба КПСС. Но значительно быстрее [8]
• Евгений Сверстюк и его константы [9]
• Тарас Петриненко: Эта власть поддерживает тех, кто поет для нее в саунах [10]
• Игорь Лосев: Буржуазия родом из совка [11]
• Антин Мухарский: В Украине критическая масса населения является биомассой [12]
• Вячеслав Черновол: «Это наше государство. Нельзя, чтобы оно досталась мошенникам» [13]