Почему Кремлю так страшен «игрушечный президент»

1.00

Нет

Зеленского подают на российском ТВ как несамостоятельного политика в ненастоящей стране. А между тем он уже начал разрушать миф, на котором много лет зиждется отечественное мировоззрение.

Российская телепропаганда [2] отмечает «первую неделю пребывания Владимира Зеленского у власти». И это, конечно, еще один аргумент в поддержку тезиса о том, что Россия за последние несколько лет в информационном плане сдалась Украине. Стала информационной колонией, придатком. Если попытаться дать России определение, ориентируясь на содержание новостных потоков, получится что-то вроде следующего: «Россия — это государство, постоянно рассказывающее нечто про Украину».

Для оценки действий нового президента выбирают обычно хронологические отсечки посерьезнее — сто дней или хотя бы месяц. Но здесь медлить нельзя. Это же Украина! Центр «русского мира» во всех мыслимых смыслах. Точка, вокруг которой все вращается в русской вселенной. Наше черное солнце.

Пытаются шутить, имитируют взгляд свысока. «Пятый канал», например, так анонсирует сюжет о «неделе Зеленского» в итоговой программе: «Избранный президент Украины представил новую труппу». Намекают, то есть, так, чтобы дошло даже до самых непонятливых, что это не политик, а клоун, фигляр, комедиант. Но сам факт столь пристального внимания к столь скромной, как нам стараются рассказать, персоне, иронию уничтожает. Комедиант-то, он, может, и комедиант, конечно, но что ж вы тогда каждый шаг его с лупой рассматриваете?

В тему: Историк Валерий Соловей: «Нарастающее безумие имеет всю Россию» [3]

НЕНАСТОЯЩАЯ СТРАНА

Интересный, конечно, достойный отдельного большого исследования вопрос, — как и почему именно Украина превратилась для постсоветской России в средоточие фантомных имперских болей? Думаю (гипотеза не хуже прочих), что, возможно, дело во встроенности Украины в русский культурный миф. Это же наше все. Зря что ли «наше все», наш Пушкин писал «Полтаву»? А наш Гоголь — про редкую птицу, которая долетит до середины Днепра? А наш Булгаков, а наш Гумилев — «из логова змиева, из города Киева я взял не жену, а колдунью»? Ну и так далее, вплоть до нашего Бродского с горьким «привкусом Украины» на губах. И в другую сторону — до нашего Нестора, назвавшего Киев «матерью городов русских».

Ни одну из «республик бывшего СССР» так не оплакивали. Ни за одной не следили — это ведь не в 2013-м началось — с такой нервной пристальностью. Ни на одну так не ориентировались, выстраивая внутреннюю политику (вспомним первый Майдан, подаривший консерваторам всех мастей внутри России неустаревающий аргумент об угрозе «оранжевых революций», который и сейчас мусолят, породивший эпопею с «кремлевскими молодежками» и прочую сурковщину, выросшую из единственного эпизода украинской, а вовсе не нашей политической жизни).

Тридцать лет почти прошло с тех пор, как развалился к счастью для народов, его населявших, Советский Союз [4], а в России все почти — и политики любых взглядов, и обычные граждане не смогли понять, почувствовать, хотя бы поверить, что Украина — это отдельное и самостоятельное государство. Именно этот факт и создавал постоянную напряженность в отношениях между нами, именно из-за него и случилось то (возможно, непоправимое), что теперь случилось.

С той стороны это, разумеется, тоже чувствовали. Оправданно обижались на рассуждения о «младшем брате», нащупывали в собственной истории точки опоры для отдаления от России, превращали в героев тех, кто для России оказался бы заведомым антигероем. Реакция, возможно, не всегда разумная, но довольно естественная.

Второй Майдан стал моментом пикового обострения этих настроений, что отлично почувствовала российская власть — как раз тогда ведь Украина сделалась главной темой российского ТВ, тогда расцвела окончательно жутковатая пропаганда, тогда началась целенаправленная генерация ненависти к Украине.

Дело ведь вовсе не в том, что «Украина пыталась уйти из зоны российского влияния». География сильнее политики, куда мы друг от друга денемся. Планету не перекроишь. Дело в том, что Украина начала уходить из российской мифологии. Украина — страна, люди, а не политики какие-нибудь, — слишком уж ярко заявила о своей самостоятельности. О том, Украина существует.

Отсюда — теперь уже приевшиеся, а тогда — свежие рассуждения русских пропагандистов о том, что за украинской революцией стоят заокеанские кукловоды, Нуланд, «печеньки Госдепа» и прочее в том же духе. Но отсюда же — и часто встречающийся в оппозиционном дискурсе образ Украины как страны, у которой «все получилось». Которая не выбирает свой путь, а реализует чаяния российских либералов. Делает за нас что-то такое, чего мы у себя сделать не смогли.

Все это — попытки сохранить приличную картину мира, где соседняя страна существует не «в себе», а «для нас», если вспомнить (не очень, наверное, к месту) Канта.

ИГРУШЕЧНЫЙ ПОЛИТИК

Отсюда столько ревнивого (и с точки зрения здравого смысла — вроде бы, преждевременного) внимания к Зеленскому. В ходе кампании российские пропагандистские СМИ говорили о нем много хорошего и отчаянно пинали Петра Порошенко. Сигнал этот, конечно, считывали по-разному. В том числе — и как попытку сыграть на украинском поле за Порошенко. Ведь как должны были вменяемые украинцы реагировать на высказывания за Зеленского от таких одиозных персонажей, как актер Михаил Пореченков, человек без определенных занятий Иван Охлобыстин или агитатор Дмитрий Киселев [5]? Ну разве что по принципу «друг моего врага — мой враг».

И в такой трактовке есть своя логика: Порошенко, строивший и работу, и предвыборную кампанию вокруг темы противостояния с Россией по всем вопросам — от военных до церковных, оправдывал ту картину мира, в которой Украина и Россия — рядом. В которой они — двойники, в которой нельзя существовать друг без друга.

Но выиграл Зеленский, и официальная российская пропаганда его пинает, однако все-таки пока аккуратно. Путин не поздравляет, МИД намекает, что ждет от нового президента Украины «конструктивных шагов», Кремль проверяет «на слабо», затевая историю с российскими паспортами для самопровозглашенных республик, а потом и для других украинцев.

На ток-шоу и в блогах более откровенно издеваются над тем, как «ненастоящий политик» шел на инаугурацию — слишком уж он легкомысленный, и как мало он говорил в речи о насущных проблемах страны. Информационная поляна, на которой пасутся официальные российские СМИ, от Украины зависит процентов этак на 90%, и самым рьяным поклонникам Путина некуда деться от сравнений Зеленского с Путиным.

У нас — настоящий политик [6], национальный лидер, рассуждающий только о глобальных проблемах и новейших ракетах. У них — фигляр, марионетка олигарха, советующий чиновникам вешать портреты детей в кабинетах, вместо того чтобы поговорить о геополитике.

Пока это — официальная точка зрения, но точно ли это видят обычные люди? Вдруг они видят молодого, живого, человечного и говорящего тоже про человеческое? Сумевшего выиграть честные выборы у более опытного конкурента. И не слишком ли обидно для наших чиновников звучат эти рассуждения про детей, если их дети, как правило, либо на начальственных должностях, либо в западных университетах? Да и про «марионетку олигарха» всерьез рассуждать опасно — можно нечаянно навести публику на воспоминания о марионетке олигарха Березовского. Был в России такой молодой политик, некто Путин В.В. [7], не выглядел самостоятельным, а потом ничего, как-то освоился.

В тему: Путин и братва: вглядитесь в эти лица [8]

ДРУГОЕ БУДУЩЕЕ

Понятно, что все это — разговоры про сферу символического. Ну, не накопилось за неделю достаточно реальных действий, чтобы спорить про них. Но эта сфера даже важнее. Зеленский не забывает о войне (а как забудешь, это война, там людей убивают), о потерянных территориях, но уже находит время, чтобы говорить и о другом. Говорить важные вещи.

Вот он, вспоминая [9] о 130-летии авиаконструктора Игоря Сикорского, родившегося в Киеве, обещает: «Я сделаю все от меня зависящее, чтобы открыть для каждого способного украинца путь для свободной реализации своих инициатив в первую очередь в своей стране. Чтобы именно Украина стала для наших гениев базой для дальнейшего покорения мира».

Сикорский — украинский, но еще и наш (в Москве на это заявление Зеленского, разумеется, бурно отреагировали [10].). Он жил в Российской империи и для империи строил свои первые самолеты, да и американский тоже — туда эмигрировал, много там работал. Но Зеленский не затевает спора о прошлом. Не спорит с Россией за копирайт на историю. Он говорит о будущем, вынося Россию за скобки.

Мы — не кремлевские, слава Богу, агитаторы, и не возьмемся по результатам первой недели у власти судить, каким президентом будет Зеленский. Но уже сейчас он разрушает тот миф, на котором держится официальное российское мировидение последних лет. Да и оппозиционное тоже. Его Украина — это не какая-то «недострана», у которой без нас ничего не выйдет. И не рай русских либералов, где получается то, чего мы здесь не смогли. Это просто такая страна. Наш сосед, ставший, увы, нашими стараниями, соседом недобрым.

В тему: Александр Невзоров: Шовинистическая истерия РФ [11]

Кремлю нужна Украина в вечном кризисе, нищая и разваливающаяся. Если жизнь там будет выправляться — это и окажется для путинского режима самым страшным ударом, отменяющим все усилия агитации и пропаганды последних лет. А нормальным русским людям нужна стабильная, процветающая и демократическая Украина. Сосед стабильной, процветающей и свободной России.

Страшно думать о том, сколько усилий понадобится приложить, чтобы на это появился шанс. Но понятно, с чего следует начинать. Нужно просто понять, запомнить, что рядом — самостоятельное государство со своими интересами. Не осколок империи и не полигон для обкатки российских либеральных идей.

Пока то, что говорит Зеленский, свидетельствует скорее, что новый президент (и значит те, кто его поддержал на выборах), заинтересованы в разговоре на равных о совместном будущем без имперских комплексов, взглядов сверху вниз и попыток унизить. При условии, что кончится война, конечно, для России, между прочим, тоже катастрофическая.

—

Иван Давыдов, опубликовано в издании The New Times [12]

В тему: