Последние дни штетла

2.00

Нет

Как исчезает еврейская Бершадь.

На фото: Ефим Вигоднер, один из последних евреев города - он носит ключи от синагоги

Когда в начале осени еврейские хозяйки в Бершади брались варить сливовое повидло, его густой аромат разносился по целым кварталам. Повидло несколько часов готовили в чанах; чтобы варево не пригорало, его следовало все это время помешивать веслом. Кто ленился делать это сам, обращался к соседке Рахель - ее нанимали специально для этого занятия. Сейчас в штетле, то есть еврейском квартале, живет семь украинских семей и одна еврейка пожилого возраста. Здесь оседают цыгане ...

Сегодня повидло уже не варят, полуразрушенные дома еврейского местечка - штетла - закрыты на замки и украшены вывесками «продается», их владельцы в основном уехали. Однако коренной - с деда-прадеда - бершадец Ефим Вигоднер носит ключи от синагоги и хранит память о прошлом, которое ему, мальчику Фиме, пахнет сливовым повидлом.

Богатые не хотят, а бедные не могут

«Доченька, а ты эту бутылку все равно будешь выбрасывать? Так отдай мне, пол-литрой хорошо рассчитываться с соседом, когда огород покосит или распашет - на автобусной остановке города Бершадь завязывает разговор бабушка в пестром платке. - А ты откуда приехала, бо ж не по-нашему говоришь? А, с евреями встретиться. Много их когда-то у нас жило, торговали, находчивые были люди. Пока Гитлер не пришел и не уничтожил их. У меня в детстве три подружки были еврейки. Когда всех в гетто согнали, родители потихоньку есть им носили, так как все их здесь знали».

«Страшные тогда были времена. Но сейчас разве легче? То Гитлер, то Путин, - рассуждает бабушка. - Я узнала из телевизора, что его малым мама бросила. Поэтому Путин теперь злой как черт и мстит всему миру. Все от того, что никто не любил его».

«Если хотите что-то увидеть в наших краях, то лучше езжайте на фонтан «Рошен» в Виннице. А еврейский квартал стремный, рушится все», - советует женщина, на вид лет 30, которая ждет свой автобус.

Большинство домов в центре города, в которых жили евреи, теперь заброшены и продаются

В тему: Почему одесский погром 1905 года выработал толерантность у горожан [2]

На остановку подходит 63-летний Ефим Михайлович Вигоднер. Он является председателем еврейской общины Бершади. Живой пытливый человек изучает историю родного края, проводит экскурсии для туристов и организует досуг для своих здешних собратьев по вере. Берется провести по еврейскому кварталу и меня.

Из всего видно, что Ефим Михайлович - уважаемый в городе человек. По дороге ему медленно кивают мастера по ремонту обуви, продавцы из продуктовых магазинов, сотрудники краеведческого музея и работники ритуальной службы. Останавливаются на несколько минут, чтобы пожать руки и перекинуться несколькими словами о жизни и о погоде. «Ефим Мыхалыч» - зовут его здесь. Господин Вигоднер говорит на русском с душевным еврейским говором, но со мной берется говорить по-украински - «чтобы держать марку».

На картах Бершади конца XIX века уже есть еврейские дома - те, что уцелели до наших дней. Однако некоторые из них уже перестроены, перекрашены, некоторые доживают последние дни. Есть такие, которые не утратили свою нарядность, а есть закрытые на замки и украшенные вывесками «Продается».

Еврейские поселения располагались в центре города. Даже на первый взгляд они отгорожены от остальной территории: застройка улиц - тесная, въезд в штетлы обозначен воротами, которые сейчас сломаны и ржавы. Когда-то границы еврейского квартала определяли веревками.

Дома возводились из дерева и глины, а в совершенно древних незаменимым материалом является еще и солома. Даже фундамент закладывали из дерева, а цементирующим составом была смесь глины и соломы. Бершадские дома делились на блоки - в основном по 4 квартиры в одном. Разные семьи жили под одной крышей. Подвал был важной частью еврейской дома. По мнению Ефима Михайловича, до революции там размещались магазины - их называли кремпламы. Сегодня эти помещения в Бершади служат подсобками или гаражами.

Двор и переулки были очагами общественной жизни евреев, говорит Ефим Вигоднер. «Тут усе кипіло: прали одяг, варили варення. Готували особливе сливове повидло з ягід, у яких кісточка легко відділяється. Усе робилося на вулиці: чистили сливи, кидали їх у чани, поставлені на триніжках, заливали водою й варили кілька годин. Щоб повидло не пригорало, його слід було помішувати спеціальним веслом. На сусідній вулиці жила жіночка на ім’я Рахель, її наймали для цього заняття. Мусила мати терпіння й силу, бо ж усі точки треба було обійти», - вспоминает мужчина.

Еще он помнит, как в штетл готовили мацу. «В одному домі було спеціальне обладнання, туди приносили гроші й борошно. Усе робили в темряві: може, тому, що нелегальне виробництво, а може, просто боялися. Хоча мій тато був членом партії, мацу їв. Свіжа маца неймовірно пахнула. Це була універсальна їжа: і в бульйон кидали замість макаронів, і омлети готували, і солодкі бабки з маци та вишень пекли».

В 60-70-х годах еврейское местечко разрослось. У домов начали появляться нарядные заборчики. Некоторые из них сохранились до наших дней. По тогдашней еврейской моде заборы, окна и двери красили преимущественно в коричневый цвет. Сейчас они окрашены в зеленый или голубой. Жизнь бурлила. «За моєї пам’яті тут були активні гуляння. Коли ще не було інтернету й інших задоволень, вечірній променад центральними вулицями був особливим ритуалом», - вспоминает Вигоднер.

Тогда Бершадь была похожа на город, с ноткой грусти вспоминают местные украинцы. Сейчас же это типичный райцентр, который для киевлянина мало чем отличается от села.

После двух волн миграций - в конце 70-х и на рубеже 80-х и 90-х - еврейский квартал понемногу пустел. «Спершу Брежнєв дозволив їхати, то всі поспішали скористатися нагодою. Наприкінці 70-х у Бершаді проживало приблизно 2 тисячі євреїв. Через 10 років нас стало вдвічі менше», - говорит Ефим Вигоднер.

Оставшиеся евреи переселялись в новые пятиэтажные дома. Сейчас в штетле живет семь украинских семей и одна еврейка пожилого возраста. Здесь оседают цыгане …

Ефим Вигоднер тоже продал мамину комнату цыгану - «еще в 90-х годах, за бесценок».

«Не хочуть тут люди жити. Хто виїхав, житла не може продати. Бо багаті хочуть за містом будуватися, а бідні багато заплатити не можуть. Так і руйнується», - констатирует Вигоднер.

Сохранить штетл нет возможности - еврейские дома не являются архитектурным наследием, новый владелец может ремонтировать дом по своему усмотрению. Ефиму Михайловичу жаль, что квартал разрушается, но и к этому он относится по-философски. «Наші предки не мали амбіцій щодо того, аби будинки стояли століттями, інакше не зводили б їх із глини та дерева. Поки вони є, то ми ними милуємося, нечастим туристам показуємо. А завтра буде видно».

«В еврейском квартале такие извилистые улочки, что там легко заблудиться и местным, но сколько я себя помню, там дома никогда не отличались особой прочностью», - говорит киевлянка, которая родилась и выросла в Бершади.

Сердце квартала

Хотя жизнь в еврейском квартале стихает, сердце штетла еще бьется. Глинобитная синагога, которая, по разным данным, построена в конце XVIІI или в начале XIX века, является уникальным памятником не только в Украине, но и, возможно, во всем мире. «Їх було тисячі, але збереглася лише наша», - говорит Ефим Вигоднер.

Глинобитная, потому что возведена из дерева, глины и соломы. Имеет выход на две стороны. Редкостью является и сохраненное внутреннее убранство - кроме Бершади, из украинских синагог таким может похвастаться лишь Хуст. В синагоге хранятся свитки Торы, израильский и украинский флаги, неопознанные фотопортреты евреев, собранные на кладбищах.

До Второй мировой в синагоге была пекарня. В 1947 году сооружение вернулось в собственность еврейской общины. Здесь активно молились до последней мощной волны миграции, а в 1991 году ключи от здания отдали господину Вигоднеру. Это уже не синагога в классическом понимании, говорит Ефим Михайлович, сюда могут приходить представители разных конфессий.

«Українці в нас просять молитви почитати: і за здравіє, і за упокой. То Яків Семенович слухає, не відмовляє нікому». «Виконувач обов’язків рабина», - так отрекомендовывает мужчину Ефим Вигоднер.

Каждую субботу в синагоге проходят встречи по образовательной программе «Теплый дом», которую поддерживает благотворительная организация евреев из Америки.

Цель таких собраний - чтобы люди общались, чтобы не чувствовали себя одинокими.

«Серед нас є багато одиноких. Чиїсь діти живуть у Львові чи на Донбасі, чиїсь – у Штатах чи в Ізраїлі. Святкуємо разом шабат, аби вдома не сидіти. Говоримо тут на різні теми», - объясняет Ефим Михайлович.

В тему: Эмиграция украинцев: не от хорошей жизни и не по доброй воле [3]

Перед встречей он идет в магазин, за перечисленные на лавку 200 гривен покупает хлеб, сыр, кока-колу и конфеты. В синагоге раскладывает на столе пластиковую посуду и берется готовить бутерброды.

«Ми сьогодні не дотримуємося всіх приписів щодо кошерної їжі. Молока разом із м’ясом стараємося не їсти, але ось сиру кошерного не маємо, то я взяв у магазині звичайний», - рассказывает.

«Ех, забув на пошті забрати посилку на шабат. Друзі з Житомира передають нам кошерне вино», - поздно вспоминает Ефим.

На встречу приходит с десяток людей. Кроме пенсионеров, есть только одна девочка лет 12, которая пришла с бабушкой, и человек бальзаковского возраста - «Костя, еврей по дедушке». Мужчины и женщины садятся на отдельные скамьи.

Каждую субботу в синагоге проходят встречи по образовательной программе «Теплый дом», которую поддерживает благотворительная организация евреев из Америки

За бутылочкой колы они обсуждают темы с вечной и преходящей актуальностью: еврейские корни Кафки, шансы Святослава Вакарчука стать президентом, акустику в местном костеле, обыски у редактора Гужвы и существование честной журналистики в Украине, цены на жизнь в Израиле.

Кто-то похваляется новыми литературными наработками, где «о любви, жизни и Викторе Януковиче», кто-то сравнивает уровень доходов и расходов, «потому что на что покупать кошерную пищу, если коммунальные поплатиш, лекарства купишь, телефон деньгами зарядишь», кто-то рассказывает о своих далеких путешествиях, после которых всегда возвращается домой. Разговор то и дело прерывается хрестоматийными еврейскими анекдотами.

Поговорив с часок, люди расходятся. Ефим Михайлович передает коробочки с печеньем и конфетами тем, кто не смог прийти на встречу. Шабат закончился.

В Бершади - глинобитная синагога, одна из немногих в мире

В тему: Почему Израиль — смог, а Украина — пока нет? [4]

Смесь культур

Сейчас община - наименьшая за все время своего существования в Бершади: по подсчетам господина Ефима, сегодня в городе проживает примерно сотня евреев. «Ортодоксальних ще менше буде, десь до сорока, – уточнює. – Але є й ті, хто по мамі, папі чи дєдушці євреї і має право на репатріацію в Ізраїль».

Господин Ефим исследовал: евреи впервые ступили на землю Бершади после 1569 года, когда, согласно Люблинской унии, Королевство Польское объединились с Великим княжеством Литовским в единое государство - Речь Посполитую. «Це були незалюднені землі, бо поруч проходив кордон із Османською імперією, через часті набіги ніхто не хотів тут жити.

Але з поляками прийшли євреї, які здебільшого були орендаторами маєтків, земель, млинів, корчем. До євреїв ніде не ставилися так добре, як у Речі Посполитій, усі умови їм були створені. Для єврейських новозаснованих містечок поляки надавали автономію. А євреї справно сплачували податки. З цього погляду усім було добре. Українці жили головним чином у селах і їхніх проблем не помічали. Поки не почалося повстання Богдана Хмельницького проти панування поляків.

Козаки, які заходили в містечка у середині XVII століття, знищували ворогів поляків і їх союзників євреїв. Останні почали втікати на Захід, але невдовзі поверталися: криза вщухала, треба було далі жити», - говорит Ефим Вигоднер.

В конце XVII века, когда на здешних землях господствовала Османская империя [5], в Бершадь начали приезжать евреи из Румынии и Молдавии. Они принесли с собой особую культуру южного еврейства. В конце XIX века их количество увеличилось еще вдвое - евреи составляли 75 процентов от всего населения Бершади. Они селились в центре, тогда как украинцы проживали в окрестностях. «У нас утвердилася суміш культур, вір, мов. Усі тут мирно жили», - говорит Ефим Вигоднер.

Пока революции и войны XX века не стерли всю эту смесь.

Сначала бершадские, как и все остальные евреи, узнали, что такое погромы после революции 1917 года, войны украинских войск с большевиками в 1919 году. Тогда, говорит Ефим, они страдали от всех сторон конфликта. «Складний, нехороший то був час», - крутит головой.

О том периоде читаем в статье [6] философа Игоря Лосева: «Усі учасники збройної боротьби в Україні брали участь у єврейських погромах: і війська Дєнікіна, і Червона армія, і Армія УНР, і польські війська. Далее исследователь цитирует телеграмму Главного атамана войск УНР Симона Петлюры к коменданту тыла от 1919 года, в которой он требует расстреливать тех, кто подстрекает казаков к еврейским погромам.

Юденрат

Но самой страшной в Бершади выдалась зима 1941-1942 годов, говорят очевидцы тех событий. Из Буковины и Бессарабии румынское правительство, тогдашний союзник нацистов, депортировал в городок 40 000 евреев: половину поселили в Бершади, половину - по окрестным деревням. Прибывших расселили в домах штетла. Создали юденрат - так называемый еврейский совет, который призван был помочь решить «еврейский вопрос».

«Євреї спали по 20-30 людей у кімнаті з нарами. Якщо хтось умирав, з нього знімаи теплий одяг, бо холоднеча. Трупами закладали вікна, щоб нагрітися. Представники юденрату (евреи, согласившиеся на сотрудничество с немцами – ред.) час до часу їздили підводами або – взимку – саньми й забирали небіжчиків. На єврейському кладовищі вирили яму й туди всіх скидали. Більше половини населення гетто загинуло від голоду й тифу», - говорит Ефим Вигоднер.

Его приятель Александр Жорницкий, 1934 года рождения, два года прожил в гетто. Жил в селе Терновка, что недалеко от Бершади. Когда евреев начали сгонять, его семья скрывалась в «схроне» в погребе. Сутки отсидели в тайнике, а дальше надо было что-то решать. Двинулись в темноте напрямик через села в Бершадь, потому как слышали, что там людей не трогают. Поселились в подвале одного из домов в еврейском квартале.

«Моя мати і старші сестри крутилися, як могли: ходили по селах і міняли якийсь одяг. То бараболі принесуть, то пару кружок муки. Я ходив у штанах, із мішка пошитих. Навчився від наглядачів по-румунськи матюкатися».

После того, как в Бершадь вернулась Красная армия, в марте 1944 года Александр вернулся домой. Как расстреливали евреев, он не видел.

Видела еврейка Шейндля Ицковна - сутулая бабка, карие глубокие глаза которой свидетельствуют, что когда-то она была большой красавицей. Видела, но рассказать не может: «Глухая! Глухая баба!»- хлопает себя рукой по уху. «Шейндля» означает “красавица”.

В тему: Кто, когда и как погиб в Бабьем Яру. К 75-й годовщине преступления [7]

Поднять камни из земли

«Навіть зараз люди продовжують виїжджати. Кожного року потихеньку хтось рушає. Їдуть онуки євреїв, які мають право на репатріацію», - говорит господин Ефим.

После окончания технического института он некоторое время работал в Николаеве на судостроительном заводе, но все-таки вернулся в Бершадь и после этого родной город не покидал. Оба его сына живут в Израиле, зовут к себе и родителей. Но Ефим Вигоднер ехать не спешит.

Большинство евреев Бершади - одинокие люди: чьи-то дети живут во Львове или на Донбассе, чьи-то - в Штатах или в Израиле

«Навідуюся до дітей, недавно жив в Ізраїлі один місяць. Та це страшне діло: на вулиці плюс сорок, тільки телевізор залишається дивитися. Це ж із розуму можна зійти. Скучно там. А тут якась суєта, зайнятість для мене».

После шабата Ефим Вигоднер едет на старое еврейское кладбище. Рядом женщина пасет коров. Территория захоронений поросла травой и сорняками. Ефим Михайлович вроде как извиняется за это перед пастушкой: «Прийдуть хлопці, то покосять. Я тільки з Ізраїлю приїхав, давно сюди не заходив».

Ефим Михайлович ищет древние еврейские захоронения, заручается поддержкой людей, которые поднимают из земли могильные плиты на поверхность, считывает надписи на них. Одна из последних находок, датированная 1750-ми годами, - захоронение супругов, очевидно, титулованных, потому что на надгробии отчеканена корона.

Если Ефим Вигоднер не спасет еврейские дома, то, по крайней мере, поднимет могильные камни из земли.

—

Ярослава Тимощук, фото автора, опубликовано в издании ТЕКСТИ [8]

Перевод: Аргумент [9]

В тему: