«Главный „хакер“ секретов советских чекистов» издал книгу «История с грифом „Секретно“: новые сюжеты». Известный историк-архивист Владимир Вятрович предлагает новые и не совсем новые драматические сюжеты, почерпнутые из бездонных, но не безотказных архивов бывшего КГБ.

Книга Владимира Вятровича, директора Отраслевого архива СБУ [2] времен президентства Виктора Ющенко, историка, который имеет имидж чуть ли не главного «хакера» секретов советских чекистов, называется красноречиво: «История с грифом „Секретно“: новые сюжеты». Заголовок выглядит как излишне рекламный, но в действительности — достаточно адекватен. В книге действительно много малоизвестной информации, и она представлена ​​очень удобно, читабельно и сюжетно.

Вниманию читателя — двадцать два очерка, посвященных разным событиям преимущественно двадцатого века. Каждое из большинства описанных событий или человеческая судьба, в очерках «загустевших», по сути, небольшая, частичная, а то и курьезно-исключительная, но именно в таком масштабе обще-исторические тенденции способны показаться в новом, необычном колорите и измерении.

Как и следовало ожидать, заметная часть «Новых сюжетов» посвящена теме УПА [3]. Вопрос не теряет своей общественной востребованности, остается классическим и действенным поводом для бесконечных «холиваров», в том числе и международного масштаба, так что было бы странно, если бы Владимир Вятрович этим не воспользовался для усиления читательской актуальности издания.

Поэтому, если вы любите, например, сетевые дискуссии об УПА [4], новая книга вполне способна стать для вас очередным источником, на который можно сослаться в борьбе с оппонентом, чтобы убедить себя в его проигрыше (ибо убедить другого в таких спорах практически невозможно). Конечно, не только для этого. В книге достаточно просто интересной информации. Скажем, о зарождении ОУН [5].

О Тарасе «Бульбе» Боровце [6], основателе первых отрядов УПА «Полесская сечь», типичного харизматичного атамана уэнэровского разлива, который сегодня находится немного в тени националистов, позже возглавивших повстанческую армию.

Владимир Вятрович не идеализирует своих «подопечных», и это важно. В случае с Боровцом, в частности, не пытается заретушировать, спрятать от внимания читателя тот факт, что его движение начиналось в сотрудничестве с нацистами [7], а лишь затем перешло к вооруженной борьбе против них.

В тему: Украинские коллаборационисты. Штрихи к портрету: мотивы, зарплаты, условия службы [8]

Очевидно, однако, что в целом его авторская позиция не совсем беспристрастна, а логика авторских размышлений и риторики так или иначе направлена ​​на поддержку (повторюсь: не бездумную, ура-патриотическую) тех сил, которые стремились к украинской независимости, и против тех, кто имел противоположные цели. Такой «настрой» Вятровича можно не принимать как таковой, что не всегда соответствует исключительно четким научным требованиям. А можно и оправдать, поскольку книга — не академическая, а откровенно популярная.

Один из таких дискуссионных моментов, которые заставляет автора продемонстрировать свою позицию — жуткая история «Волынской трагедии» 1943-1944 годов. Здесь Владимир Вятрович, говоря о различных фактах, лицах и событиях, сосредотачивается на главном месседже, который хочет донести до читателя: до сих пор не найдено ни одного приказа высшего командования ОУН [9] или УПА [10] о начале массовых этнических чисток против волынских поляков.

В тему: «Вина украинцев»? Покаяние должно быть взаимным! [11]

Следовательно, резню он считает следствием прежде местных стихийных столкновений между крестьянами, действий местного руководства УПА [12], разного рода провокаций и общего хода польско-украинской подпольной войны на спорных территориях.

Если обратиться к «человеческому измерению» книги, то я уверен: ее главной, блестящей жемчужиной является очерк под названием «Страшный маскарад Хаима Сигала».

Must read для каждого писателя и режиссера. История обычного жителя Галичины, провинциального учителя, его судьба с началом Второй мировой войны начинает двигаться непостижимыми маршрутам.

Хаим из учителя сначала становится советским милиционером после «золотого сентября». После сентября поступает июнь сорок первого [13], Сигала эвакуируют, и из их милицейской группы создают партизанский отряд [14]. Теперь Сигал — советский партизан [15], который, однако, уже вскоре оказывается в отрядах уже упомянутой здесь бульбовской «Полесской сечи» (даже становится ее сотником!).

Следующий поворот.

Еврей Хаим Сигал под вымышленным именем служит сначала в украинской полиции, подконтрольной немецким оккупантам, а потом и собственно в оккупационных силовых структурах.

Участвует в расстрелах евреев и проявляет особую жестокость. Собственноручно убивает детей. В это же время в других очагах Холокоста [16] погибает его родня. Далее происходит падение нацистского режима — и, успев побыть агентом умирающего Рейха среди остарбайтеров, Сигал переквалифицируется на такое значительно более миролюбивое занятие, как контрабанда между Польшей и Германией. Поймали и разоблачили его случайно. Приговор советского суда был предсказуемым — расстрел.

В тему: Клод Ланцман и Холокост [17]

Другой историк, Тимоти Снайдер в своем труде «Кровавые земли» часто обращается к подобным историям, причем без всякого осуждения героев, чтобы продемонстрировать, как преступления двух режимов переплетались в судьбах простых людей, захваченных вихрем войны.

На фоне этой драмы, конечно, не выглядят чрезмерно эффектно, например, рассказы об отношении рекрутированных из Украины советских военных к собственной «миссии» в Чехословакии 1968 года.

Или о солдате внутренних войск, который спьяну перестрелял в Бердянске прохожих в 1974-м. Однако они интересны и познавательны, как и материалы о финале истории КГБ [18] или о нынешних препятствиях, которое оказывает уже СБУ [19] в получении информации об исторических тайнах ХХ века.

В тему: Лучше б их «зачистили». Об утраченном шансе проведения люстрации в Украине [20]

А вот «литературная» часть книги — в частности, посвященная репрессиям против писателей в двадцатые годы и слежке за Мыколой Хвылевым [21] — в общем основывается на уже известных и неоднократно обнародованных фактах. Правда, для широкого читателя, который сильно не вникал в нюансы истории украинской литературы, и они будут достойны внимания.

Володимир В\’ятрович. Історія з грифом «Секретно». Нові сюжети. — Львів: Часопис, 2012. — 240 с.

Владимир Вятрович. История с грифом «Секретно». Новые сюжеты. — М.: Журнал, 2012. — 240 с.

Фрагмент из книги Владимира Вятровича «История с грифом „Секретно“. Новые сюжеты».

(...)

«...Весной 1945 года завершилась война в Европе, а через несколько месяцев, в сентябре, наступил и конец Второй мировой. Миллионы людей, затянутых в ее водоворот, после возвращения с фронтов или лагерей пытались начать жизнь заново. Очевидно, не всем удавалось легко избавиться от бремени совсем недавнего прошлого.

Несмотря на свое уникальное умение перевоплощаться и играть совершенно разные роли, не удавалось это и Хаиму Сигалу. Хотя вокруг воцарился мир и покой, он не мог снова вернуться в образ тихого и незаметного учителя, каким был до сентября 1939 года.

Уверенно перешагнув через условную границу, отделяющую преступника от нормального человека, он больше не замечал ее даже в тех обстоятельствах, которые существенно отличались от экстремальных военных.

Понимая, что политическая карьера теперь для него слишком рискована, ведь излишнее привлечение внимания к его персоне может привести к разоблачению, всю свою кипучую энергию Сигал направил на самообогащение.

Общественно-политическая деятельность Карла Ковальского (очередное «псевдо» Сигала — А.К.) ограничилась тем, что в Берлине он вступил в еврейское общество, где, очевидно, рассказывал о своих страданиях во время немецкой оккупации.

В начале 1946 года Карл Ковальский становится сотрудником морского агентства советской военной администрации в Берлине. Его должность — агент по снабжению — создавала прекрасные условия для ведения другой, теневой жизни.

По поручению руководства он неоднократно ездит между Германией и Польшей, перевозя, уже без ведома руководства, контрабандный товар. Сигареты, кофе, другие продукты, нелегально привезенные и проданные на черном рынке в Германии, быстро обогащают Сигала.

Дополнительным источником дохода стали валютные операции, в частности обмен злотых на немецкие марки. В итоге за год он успел заработать 30 тысяч марок, купить дом и стать богатым бюргером. Жизнь снова быстро налаживалась.

Но неожиданно 17 января 1947 года его арестовали. Через три месяца, 15 апреля, военный трибунал гранизона советского сектора оккупации Берлина приговорил Карла Ковальского за спекуляцию к «10 годам лишения свободы с отбыванием срока в исправительно-трудовых лагерях». Сигала не вывезли в бескрайние сибирские просторы ГУЛАГ [22]а. Заключение он, как «немецкий гражданин», отбывал здесь же, в Германии, — в лагере, который находился на территории печально Дахау [23], где в годы войны было одно из самых ужасных нацистских учреждений содержания.

Карл Ковальский вышел на свободу не через 10 лет, а значительно раньше — в январе 1950-го. Заключение не изменило его намерений обогатиться быстрее и любым способом. Вскоре после освобождения он вместе со своими «компаньонами» Яцеком и Влодеком решил организовать «интересный» бизнес — похищение людей в советской зоне оккупации Берлина и вымогательство за них денежного выкупа. Операции планировали делать под видом «советских органов», поэтому Сигал взял на себя обязательство найти кого-то из советских служащих, готовых присоединиться к «делу».

А пока искал нужного человека, продолжал заниматься спекудяцией.

Накопленных денег хватало, чтобы начать новую жизнь в новом мире. Поэтому Хаим Сигал решил отправиться с семьей на постоянное жительство в США. Однако у жены Елены обнаружили туберкулез, поэтому визы для выезда она не получила.

Следующим пунктом, куда собрался отправиться Сигал, стало новообразованное несколько лет назад государство Израиль [24]. Семья Ковальских подала все необходимые документы и ждала выезд в ближайшее время. Если бы ему это удалось, может быть, всю оставшуюся жизнь он провел бы между теми людьми, которые в годы войны спаслись от таких, как он. Как бывший редактор, может, он бы снова вернулся к работе пером и описывал свои страдания от нацистов. Но случилось нечто совершенно неожиданное.

Бывшая жительница Дубровицы Фекла Семенюк, вывезенная как «остарбайтер» на работу в Германию, через несколько лет после войны на улицы Берлина случайно встретила мужчину, чрезвычайно похожего на коменданта Дубровицкой полиции Кирилла Сиголенка.

Вернувшись в Украину, она поделилась этой информацией с ровенскими чекистами. Те подали ей для опознания несколько фотографий давно разыскиваемого ими коменданта. Фекла подтвердила, что в Берлине видела именно его. Так Хаим Сигал попал под колпак чекистов.

11 мая 1951 года чекисты в сотрудничестве с немецкими милиционерами в одном из книжных магазинов Берлина задержали Карла Ковальского, он же — Кирилл Сиголенко. О том, что одновременно был задержан и Хаим Сигал, они еще не знали...«

Читал Олег Коцарев, опубликовано в издании «Тексти» [25]

Перевод: «Аргумент» [26]

В тему:

• Вятрович: сотрудники КГБ массово уничтожали информацию о себе и своих агентах [27]
• Владимир Вятрович: «В Польше ширятся антиукраинские настроения» [28]
• Власть руками коммунистов сделала недоступными архивы для граждан Украины [29]
• Государство, которое закрывает от своих граждан прошлое, неправильно развивается [30]
• «Совершенно секретно» или Как попасть в украинский архив [31]