Про COVID-19 четвертой, пятой и других волн: «Пандемия пожирает людей там, где нет вакцинации»

1.00

Нет

Про ковид четвертой, пятой и других волн рассказывает профессор Школы системной биологии Университета Джорджа Мейсона (США) Анча Баранова

Анча Баранова. Фото из личного архива

— Означает ли очередной рост заболеваемости ковидом, что теперь он уже точно с нами навсегда, что по два-три раза в год нас будут накатываться новые «волны»?

— Это и раньше было понятно, хотя «теории волн» в реальности никакой нет. Такая идея появилась, скорее, из каких-то общих наблюдений, с эпидемиологией не особо связанных. Есть некая сезонность, которая привязана к двум вещам. Во-первых, это изменение собственно погоды по сезонам: летом больше солнца, зимой больше холода, а где-то влажности…

— В самом начале пандемии говорили, что, мол, летом будет лучше, но заболеваемость росла и летом.

— А потому, что на первое накладывается второе — особенности нашего поведения. Раньше как было? Летом мы открываем окна и проветриваем. Сейчас, наоборот, закрываем, потому что кондиционер работает. Теперь люди больше времени проводят внутри помещения. И все стародавние теории о том, что летом все бегут на речку, на пикник и так далее, возникали оттого, что в помещениях летом было совсем некомфортно. Теперь летом все охлаждаются под кондиционером. То есть понятие сезонности оказалось стерто, особенно в развитых странах. Рост волны летом — подтверждение этого, потому что, по идее, солнце должно нам помогать, а тут — бах! — волна.

Теперь приходится бороться с пандемией, оставаясь в помещениях, а в дополнение к кондиционеру надо бы ставить еще и рециркулятор.

Читайте также: "Эта осень будет намного тяжелее в отношении COVID-19". Почему в Украине не хотят прививаться [2]

— То есть осенняя волна должна быть, по идее, тяжелее летней?

— Необязательно. И вообще все это необязательно будет продолжаться вечно. У вирусов есть свои ритмы, поэтому нельзя исключить, что и этот вирус возьмет да и сдуется.

— И какую модель поведения выбрать человечеству? Сидеть по норам, чтобы не подхватить вирус, или дышать воздухом под солнцем?

— Если человек хочет сократить собственные шансы получить вирус, то он должен избегать скопления людей. А если вынужден встречаться с людьми, то лучше делать это на воздухе, потому что на воздухе гораздо меньше передача вируса. Вот тут сезонность нам и помогает. Но если человек точно заразен, то для него не может быть вообще никакой улицы, у него есть одна стратегия: сидеть в полной изоляции. То есть варьироваться стратегии могут только для того, кто хочет себя защитить. Если вынести за скобки вакцинацию, то в теории хорошо бы все человечество, каждого человека посадить на три недели в полную изоляцию с запасами еды, но это, как мы понимаем, исключено. В теории это было бы как ампутация хвоста топором. А раз это невозможно, то мы вынуждены ампутировать хвост по частям, потихонечку, скальпелем, с анестезией и так далее. Результат будет такой же, только дольше по времени и дороже. В любом случае, рано или поздно, этот ужасный вирус исчерпает свои возможности.

— В самом начале пандемии, когда мы еще не знали, что это только первая волна, ваши коллеги говорили, что вирус исчерпает возможности скоро. Потом пошла вторая волна, стали говорить: появится вакцина — точно исчерпает. Теперь есть масса вакцин — и что?

— Ни одна вакцина не совершенна, но сами по себе вакцины — это огромное достижение. И я не ожидала, что они окажутся настолько хорошими.

— Это вы о каких вакцинах говорите?

— Практически обо всех, которые мы знаем. Но все равно у каждой вакцины есть серьезный недостаток, даже у «Пфайзера» и «Модерны».

Этот недостаток — то, что ни одна из них не дает стерилизующего иммунитета. То есть невозможно пока сделать так, чтобы вакцинированный человек не только сам не заболевал, но еще и чтоб с его носа вирус не мог куда-то «прыгнуть» и кого-то заразить.

Фото: РИА Новости

— Разве не доказано еще, что вакцинированные люди менее заразны?

— Вероятность подхватить вирус от вакцинированного человека действительно меньше, чем от невакцинированного, это уже было доказано и на «Пфайзере», и на «Модерне». Но опасность все-таки есть. И есть вариации в зависимости от возраста: чем человек старше — тем больше вероятность, что он даже после вакцинации все равно сможет распространять вирус. Это показали британские исследователи на людях, прилетавших в их страну. Все они были ПЦР-негативными, но при более детальном исследовании выяснялось, что у некоторых вирус все-таки обнаруживался. Ученые стали смотреть количество таких людей в разных возрастных группах, и выяснилось, что среди пожилых их больше.

Читайте также: Вирус глупости и бунт невежд [3]

— А считается, что основной источник инфекции — как раз дети.

— Это разные вещи. Дети — действительно серьезный источник инфекции. Но не потому, что они как-то распространяют больше вирусов. Если мы посчитаем количество вирусов на один нос в единицу времени, то не увидим большой разницы между взрослыми и детьми. Просто в начале пандемии дети, как правило, не заболевали, точнее, они «не показывали» свои вирусы, и их не тестировали. Пришел ребенок — и никто не знает, что он заразен. Хотя среди детей действительно бывают суперспредеры. И вообще среди молодых больше суперспредеров. Но среди тех, кто на фоне вакцинации все-таки продолжает иметь вирус, больше людей пожилых.

— В США люди получили 386,5 миллиона доз вакцин, но сейчас все равно наблюдается рост заболеваемости. И по смертности цифры грустные.

— Грустные, это правда. Но в США в целом вовсе не так высок уровень вакцинации, здесь это похоже на лоскутное одеяло. Есть графства, где эпидемия совсем не ощущается, например, в Северной Вирджинии, где я сейчас нахожусь. Тут очень многие вакцинированы. Но есть территории, где одним уколом вакцинировано 6 процентов, а двумя — 3 процента. Получается, что в одном графстве, скажем, 60 процентов, а в соседнем — три. А все заболевшие — это ведь, прежде всего, среди невакцинированных, таких предостаточно, и проживают они скученно. Популяция вакцинирована неравномерно. Есть большие кластеры людей, которые не привиты вакциной, они ходят, например, в одну и ту же церковь, там кто-то один кашлянет — и все, привет. Поэтому пандемия просто идет и сжирает человечество ровно в тех местах, где нет вакцинации.

На эту тему: Незримые убийцы: 5 эпидемий, поменявших ход истории [4]

Госпитализация пациента с ковид в американский госпиталь. Фото: Reuters

— Как тогда оценить, насколько средний уровень вакцинации в стране связан с общей заболеваемостью?

— Например, в Сингапуре при очень высоком уровне вакцинации сейчас начался подъем заболеваемости. Это все, в основном, прорывы защиты среди вакцинированных. Но, как правило, это люди со сниженным иммунитетом: пожилые, обитатели домов престарелых, где приходит кто-то один с вирусом, и остальные начинают заражаться.

— Возраст и иммунитет — понятно. А какие еще факторы могут влиять на заболеваемость среди вакцинированных? Я спрашиваю об этом именно вас, потому что в США применяется много вакцин, привито все-таки достаточно много людей, и можно сравнивать разные группы, разные вакцины и разные условия.

— В США, кроме «Модерны» и «Пфайзера», в ходу еще вакцина от «Джонсон и Джонсон» — одноукольная. Но, к сожалению, в общедоступной статистике никто не делает раскладку, сколько людей заболело после «Модерны», а сколько — после «Джонсон и Джонсон». То есть из испытаний это известно, а в популяции — нет. Более того:

по побочным эффектам статистика по «Пфайзеру» и «Модерне» публикуется вместе — просто по мРНК-вакцинам. Мне кажется, в какой-то степени это делается нарочно, чтобы люди не гонялись за конкретной вакциной.

С точки зрения логистики в большой стране это понять можно, но некоторое лукавство в этом есть. Однако чует мое сердце, что прорывов защиты все-таки больше среди привитых вакциной от «Джонсон и Джонсон». Просто потому, что средний уровень антител после нее намного меньше.

— Чего можно дальше ждать от вируса, как он будет себя вести, в какую сторону мутировать?

— Думаю, что более инфекционные варианты, чем «дельта», «побеждающие» «дельту», вряд ли появятся. Хотя и сама «дельта» может мутировать, может научиться уклоняться от антител. Тогда придется заменять антигены в вакцинах, будет такая же гонка, как с гриппом. Каждый раз надо будет играть в угадайку: угадаем, как изменится штамм, или нет.

— А можно уже сейчас «угадать», в какой степени «дельта» — самый злой коронавирус, возникнут ли какие-то мутации еще злее?

— Конспирологи всего мира рассказывают нам об экспериментах по усилению функций вируса: дескать, гадкие ученые посадили вирус в пробирку и стали нарочно его подвергать эволюции, чтобы он стал злее, а он взял и сбежал. Если в реальности провести такие эксперименты с коронавирусом, если поставить его в условия эволюции, то можно выяснить, является ли дельта-штамм предельным по инфекционности. Если да — это одна история: тогда создаем антиген на основе именно его белка, и будет у нас окончательная вакцинная победа. Если нет — начинается бесконечная игра, поиск вариантов.

— Почему этого до сих пор не выяснили? Это очень долгий эксперимент?

— Нет-нет. Просто конспирологи всего мира обвинили ученых в том, что из-за их экспериментов вирус сбежал. Поэтому и регуляторы, и ученые, которых они регулируют, так испугались, что теперь уже никаких таких экспериментов точно не хотят. А то вдруг и у нас вирус убежит, ничего же в мире нельзя гарантировать.

Такие эксперименты очень дорогостоящие. И это не потому, что ученые жадные, а просто вокруг этого столько мер безопасности, что в итоге получается очень дорого. При этом утечки из лабораторий все равно случаются. И тогда общество нам говорит: раз вы, ученые, не можете нам гарантировать безопасность на сто процентов, просто вот с одними нулями после запятой, так ничего и не делайте. В такой ситуации сейчас оказались ученые.

— Вы не верите в теорию искусственного происхождения коронавируса?

— Ученые не могут верить или не верить, мы мыслим другими категориями. Доказательств искусственного происхождения вируса у меня лично нет. Но нет однозначных доказательств и противоположного. В любом случае вирус точно природный, его точно не вывели в пробирке. А вот версия о том, что он был взят в природе, принесен в лабораторию, в ходе экспериментов у него изменились свойства, а потом он сбежал, имеет право на существование.

Здесь вопрос только в том, была «посередине» лаборатория или ее не было? А так — вирус точно природный.

— А это важно, была ли лаборатория?

— С биологической точки зрения, это вообще неважно. Это не влияет ни на диагностику болезни, ни на ее лечение, ни на распространение эпидемии — ни на что. Зато это сильно влияет на политику, но тут вопросы надо задавать не мне. Я только могу сказать, что научных доказательств «прихода» вируса из лаборатории, через лабораторию, быть не может. Доказательства могут быть на уровне каком-то «шпионском»: найдется, например, китайский ученый, который сфотографировал страницы каких-то документов. Но это надо точно спрашивать не у биолога.

—

Ирина Тумакова [5], опубликовано в издании «Новая газета [6]»

Публикуется с сокращениями

В тему: