Давно бытует мнение, что трагедию 1932-1933 годов советские газеты «не заметили». Небезосновательное, вроде. И еще авторитетными свидетельствами подпертое. Вроде воспоминаний писателя Артура Кестлера. Но ...

Наблюдательного иностранца, попавшего в Харьков в разгар Голодомора [2], поразили не только опухшие от голода селяне и дикий «столичный» быт. Шокировало замалчивание очевидного:

«Мы жили словно во сне. Газеты писали о другой стране, создавали другую реальность, которая нисколько не касалась нашей повседневной жизни».

На эту тему: Как Сталин убивал Украину [3]

Так-то оно так, да только немного не так: ужасная повседневность все равно пробивался на газетные полосы. Присмотритесь к ней повнимательнее и произойдет чудо - воспоминания зарубежного гостя получат официальное подтверждение. А, может, и поблекнут на фоне некоторых публикаций «Харківського пролетаря». Несмотря на весь свой безграничный натурализм.

Главная харьковская газета 1932 года запросто составит конкуренцию любому фильму ужасов

Печатный орган «обкома КП(б)У [4], облисполкома, облсовпрофа, ХМПК и горсовета» слова «голод» категорически избегало. Но само явление просматривалось «между строк» слишком выразительно. Особенно в отчетах о судебных процессах. Поскольку в Харькове 1932 года подозрительно часто наказывали за «хищение социалистической собственности». Преимущественно продуктов питания.

Жарким июлем - именно тогда, когда в наш город прибыл Артур Кестлер [5], сенсацией месяца стала сложное и запутанное дело работников Харьковского торга. После его десятидневного рассмотрения Высшим судом УССР [6], ни много, ни мало - 25 человек получили различные сроки заключения. А еще трех приговорили к высшей мере наказания. За то, что «срывали рабочий поставки».

Но это были еще «цветочки». А «ягодки» появились после печально известного закона от 7 августа 1932 года, который усилил ответственность за хищение общественной и государственной собственности.

Полегло в полном составе руководство рабочего кооператива «Турбинобуд» - граждане Фельдман, Мазар, Штейман, Бараз и Грувер.

«Вредительская стая нанесла ущерб рабочему снабжению», - строго произнес 17 октября «Харківський пролетар». 

Вот так вылезали боком ворованные харчи ...

Характерно, что нанесенный «стаей» ущерб выразили в весьма специфических единицах: «200 рабочих паек мыла, 833 пайки сахара, 400 - масла, 192 - пшена». Если бы перевели все это на килограммы с учетом тогдашних норм, цифры были бы менее впечатляющими. Кажется, многотысячному коллективу просто «кинули кость» - указали на «крайних».

Щедро рассыпаны по подшивке «Харківського пролетаря» упоминания об использовании «указа семь-восемь» в сельской местности. Там расстреливадли чаще и больше, чем в городе. Преимущественно тех, кто воровал, чтобы выжить. Но не только.

Достойной цитирования показалась публикация о событиях в Чистоводовке (теперь - Изюмского района). Потому что в ней неожиданно откровенно указали на главную цель закона от 7 августа - стимулирование хлебосдачи.

Согласно этому акту расстреляли бывшего секретаря сельской партячейки. Что повлекло за собой интересные последствия: «Когда в суд на 25.ХІ Чистоводовка продала государству 700 центнеров хлеба, то через десять дней после суда колхозники и единоличники продали государству уже 1300 центнеров хлеба».

Харьков-1932: изголодавшийся народ так живо сдает семейные ценности, что не хватает приемников

С помощью расстрелов не только стимулировали хлебосдачу, но и наказывали за невыполнение планов. Так, во всяком случае, следует из публикаций за 12 и 30 ноября, посвященных событиям в селе Рядовом.

Тамошний совхоз имени Андреева отличился «недосевом по зерновым культурам на 1121,5 га и по овощам - 359,5 га». А виновными в этом назначили бригадиров. Потому что они были из раскуркуленных. Итог: «Деменко Даниил, Деменко Максим, Лисненко Иван, Панченко Михаил, Холод Петр как враги народа приговорены к расстрелу». За то, что «сорвали посевную и прополочную кампании и тем нанесли удар рабочей поставке».

Многое говорили внимательному читателю и описания преступлений, характерных для 1932 года. Из статьи «Мерефянская милиция не борется за революционную законность» узнаем, например, о странной трактовке понятия «хулиганство».

Сюжет - нарочно не придумаешь: «Рабочие совхоза мыли морковь для отправки на ХТЗ. Хулиганы тут же из рук рабочих вырывали морковь и несли домой, разворовав 100 килограммов ее». Неужели от сытой жизни прибегали к такому?

Селянин «образца 1932-го» был сытым разве что на газетных страницах

Двух несчастных рабочих догнали и сдали в милицию. Но инспектор Кулешов оказался человеком: «Отпустил хулиганов на четыре стороны». За что и был подвергнут газетой беспощадной критике.

Почему мерефянцы бегали с ворованной морковью, подробно объяснил тот самый «Харківський пролетар»: а им «трудящиеся города» помогли! И очень основательно, если опираться на публикацию от 24 декабря.

«Канатка сумела как следует мобилизовать рабкоров на практическую помощь в борьбе за хлеб, - сообщала газета. - Робкор Грунева, например, работая в бригаде села Мерефа, нашла не одну сотню пудов хлеба, спрятанного кулаками, помогла селу выполнить план хлебозаготовок на 101%».

Помогала ли «помощь» самим рабочим - вопрос интересный. Наверное, да, если верить праздничным репортажам «Харківського пролетаря». Газета аж захлебывалась, рассказывая об октябрьской демонстрации: «На переднем плане с гордостью несут ударники макет ордена Ленина, недавно полученного строителями ХТЗ в награду от правительства ... Идут ХПЗ, ХЭМЗ, «Серп и молот», Завод им. Шевченко, «Свет шахтера». В первых рядах лучшие ударники заводов несут портреты своих героев труда, цифры достижений». 

Октябрьские торжества 1932 года на площади Дзержинского

Напоминает воспоминания Кестлера:

«Каждое утро я читал в харьковских газетах отчеты о выполнении и перевыполнении планов, о соревнованиях между ударными бригадами, о героях труда».

Но тот же перечень заводов, что и в праздничном репортаже, находим в статье «Секрет недовеса» за 3 ноября 1932 года. Кто знает, насколько бодро маршировали на площади им. Дзержинского рабочие того же ХПЗ: в течение шести месяцев им не добавляли хлеба. В несколько меньших масштабах обворовывали тружеников «Серпа и молота» и «Свет шахтера».

Еще 2 августа «Харківський пролетар» писал об орденоносном ХТЗ:

«На территории Харьковского тракторного завода в последнее время наблюдается разболтанность в работе хлебных распределителей. В ряде распределителей хлеба систематически не хватает, хотя выпечка хлеба полностью обеспечивает потребность населения. Эта нехватка объясняется систематическим опозданием подвоза хлеба в тракторстрой».

Серьезные шансы стать светлым пятном на общем мрачном фоне имел Харьковский электромеханический. Там трудящийся люд должен был наедаться «от пуза». Конечно же, если верить официальным цифрам.

Фото Александра Винербергера: Харьков-1933, очередь у магазина

«На фабрике-кухне ХЭМЗу, - сообщал 24 декабря «Харківський пролетар», - ежедневно питается 19360 рабочих, а хлеба фабрика-кухня получает на 28 400 рабочих».

Но эта солидная «дельта», очевидно, как-то выветривалась. Потому что у хээмзевского распределителя наблюдалось то же, что и у всех: «Ежедневно очередь на 250-300 человек». Со вполне логичными последствиями: «Пользуясь толпой, резчики обвешивают потребителей, увеличивают цены, воруют хлеб, тут же откладывая его под прилавок».

В течение всего 1932 года «Харківський пролетар» щедро кормил читателей рассказами о диких злоупотреблениях в системе распределения продуктов. Возможно, наиболее шокирующие цифры были обнародованы по итогам проверки «управы заборных документов» - учреждения, которое отвечало за выдачу хлебных книжек в масштабах города.

Здесь тоже солидная разница нашлась: «По данным Госплана, в ноябре в Харькове проживало 650 000 населения, а фактически было выдано 758 908 хлебных книжек". Кроме книжек, существовали еще и ежедневные талоны на питание, которые выдавались сезонным рабочим. Так вот их ... вообще не считали!

Хлебная карточка 1934 года

Просмотр подшивки «Харківського пролетаря» в хронологическом порядке позволил выявить еще одну интересную особенность: где-то с конца ноября сменился главный виновник «продовольственных трудностей». Потому что значительно больше стало статей о «кулацком саботаже». Скорее всего, нехватка продовольствия в городе была уже настолько ощутимой, что списывать ее только на «вредителей» из системы рабочего снабжения стало невозможным.

А 18 декабря «Харківський пролетар» выдал настоящую сенсацию. Газета подтвердила слухи, что уже давно ходили по городу: в Харькове пропадают дети дошкольного возраста. Печальный факт официально признал начальник областной милиции Ряботенко.

Открытым текстом он сообщил, что факты похищения детей фиксировали и еще в сентябре. А с начала декабря молчать о них стало уже неудобно - количество похищений существенно возросло.

Это объявление 1932 года можно и не комментировать

На эту тему: «Торгсин»: украинские крестьяне за собственную жизнь платили золотом [7]

Упоминаний о людоедстве, конечно, не было. По утверждению чиновника, похищали исключительно с целью раздевания. И, якобы, отпускали живыми. Исключений он вспомнил только два - один ребенок замерз раньше, чем его подобрали, и ребенка харьковского милиционера Харламова нашли убитым почему-то аж в Мерефе.

«Управа областной милиции мобилизовала весь оперативный состав на розыск грабителей», - сообщала газета, ссылаясь на Ряботенко. Утверждала, что уже есть задержанные и обещала скоро предоставить полный отчет по этому делу. Но в течение следующих нескольких месяцев больше ничего на данную тему в «Харківському пролетарі» не появилось.

Но, кажется, и напечатанного вполне хватит, чтобы воспетые советской пропагандой «годы первых пятилеток [8]» хорошо представил себе наш современник.

Представил и ужаснулся: такого нам не надо!

—

Эдуард Зуб, историк, сотрудник УИНП;  опубликовано в издании Медіапорт [9]

---

На эту тему:

• Станислав Кульчицкий: Голодомор-1933 - мифы и реальность [10]
• Голод 1933 года. Часть 3: Людоедство [11]
• Голод 1933 года. Часть 4: Агония села [12]
• «Черные доски» Голодомора — экономический метод уничтожения граждан СССР (Список) [13]
• Голодомор 1932 — 1933 годов: Битва с голодом [14]
• «Люди едят свои пальцы ...» [15]