Партийный билет с лотерейным, кажется, еще не сравнивал никто. Хотя аналогия лежит на поверхности. В зависимости от обстоятельств, заветная красная книжечка могла стать как площадкой для стремительной карьеры, так и путевкой в ад. В старых советских фильмах пламенные большевики сохраняли партийный билет у сердца. Но архивные документы подсказывают, что могли быть и другие варианты.
В «бурные годы» билеты теряли и жгли, рвали в клочья и закапывали в землю.
А позже, когда возвращалась Советская власть [2], их владельцы прилагали неимоверные усилия, чтобы получить новое свидетельство о своей принадлежности к коммунистической партии. Тут и начиналось самое интересное ...
Каких только историй не наслушались райкомовские комиссии в середине сороковых годов! Тщательно записанние и бережно сохраненние, они представляют собой настоящую летопись жизни Харькова и харьковчан во время Второй мировой войны.
Документы Дзержинского райкома КП(б)У (секретарь - товарищ Каверин В.М.) свидетельствуют, что существовал определенный шаблон для опроса. Прежде всего интересовались, при каких обстоятельствах кандидат на получение нового билета потерял предыдущий, и почему остался на оккупированной территории.
Секретарь Дзержинского райкома Владимир Никитич Каверин
Во-вторых, партиец должен бил подробно рассказать о своей жизни под паучьей свастикой и становился лі на учет в оккупационных органах власти, какую политическую работу проводил среди населения. Иногда спрашивали и о «подрывной работе против немцев».
Из двадцати претендентов на подтверждение партийности, чьи дела повезло посмотреть, только двое не уничтожили свои билеты самостоятельно.
В тему: Партизаны Второй мировой и "Подпольный обкомы" [3]
Сотрудницы исторического архива Натальи Пановой «помогли» харьковские воришки. При активном содействии ... немецкой бомбардировочной авиации. В октябре 1941 года она уже садилась в эшелон, когда начался воздушный налет. Среди взрывов, крови и общей паники кто-то утащил у гражданки сумочку со всеми документами. Вот Панова и осталась в Харькове. Всю оккупацию подрабатывала шитьем, перебиваясь с хлеба на воду.
Бюро райкома решило, что находиться в партии Панова не достойна, поскольку она не приняла более решительные меры для эвакуации. А при немцах «никакой политической работы среди населения не проводила и не пыталась этого делать».
Настоящий приключенческий роман выложил на бюро бывший директор гастронома № 3 Александр Кулик. Он точно знал, где дел свой билет - сдал, как и полагалось, парторгу 1-го Харьковского партизанского отряда, к которому был мобилизован 25 июля 1941 года. А вот куда делся парторг, знал разве что Господь Бог.
Вот под такими обложками с соответствующим грифом и хранится «суровая правда истории»
Но так как коммунисты в него не верили, Кулику пришлось самому подробно рассказывать об отряде, разгромленном наголову под Киевом, и о своих дальнейших блужданиях по вражеским тылам. Вышел он в Харьков к 20 ноября, почти через месяц после захвата города немцами. Затем пробрался в родную Андреевку Балаклейского района.
Свидетелей своего пребывания в окружении Кулик найти не смог. Зато с «малой Родины» предоставил кучу справок о том, что «пытался проводить и проводил некоторую работу против немецких войск». А именно: «при приближении к с. Андреевка разведки Красной Армии имел связь с разведкой».
Когда же армия покатилась дальше на восток, Кулик отправился за ней. Линию фронта пересек в декабре 1942 года на Кавказе. После чего в течение месяца проходил проверку в «соответствующих органах». Очевидно, ее итоги оказались отличными, так как зачислили бывшего директора гастронома в «Особый дивизион войск специальной службы НКВД [4]».
Положительные характеристики, предоставленные из такой серьезной конторы, бюро райкома не рискнули опровергать: «в рядах ВКП(б) оставить». Тем более, что вчерашний энкаведист стал начальником Харчоторга Сталинского района г. Харьков. Завоевал себе «светлое будущее»!
У инспектора пожарной охраны Василия Балабанова с будущим не сложилось. Хотя он тоже предоставил справки от соседей, вел среди них агитационную работу. Но его соседи оказались «неправильными»: во время оккупации служили в бургомистрате.
Из-за Донца газета призвала харьковчан подниматься на борьбу. И в декабре 1941 года даже коммунисты слабо слышали
Не в пользу Балабанова сыграло и то, что свое пребывание на оккупированной территории он оправдывал болезнью. Это было самое популярное объяснение и проверяли его особенно тщательно.
Перед войной, в феврале-апреле 1941 года, Балабанов лежал в больнице: делали сложную операцию на ногах. После нее он едва передвигался, из-за чего получил справку о непригодности к физической работе. Зимой с 1942-го на 1943-й год, уже под немцами, у бедного инспектора снова отказали конечности. И бумажкой, удостоверяющем это горе, он тоже предусмотрительно обзавелся.
Но бюро райкома проявило супер-принципиальность: эвакуация Харькова проходила в сентябре-октябре 1941-го. Пусть чуть-чуть, но в это время вы передвигались без посторонней помощи. Почему даже не пытались сесть в эшелон? Вердикт: «Из рядов ВКП(б) исключить»!
Тридцатилетняя коммунистка Настя Соловьева,наоборот, в эшелон садилась. И дату помнила четко: 22 сентября 1941 года. Но ее сняли с вагона. Из-за очень уважительной причине: начались схватки. На следующий день она родила дочь.
На момент рассмотрения дела - март 1945 года, главная ее «справка» уже ходила и говорила. И предусмотрительная Настя дала еще одну - из колхоза имени Карла Маркса Воронежской области, своей «малой Родины». Ведь именно туда, к родителям, она подалась весной 1942-го, чудом пережив первую оккупационную зиму в Харькове.
«Скоро» в декабре 1941 - одно из невыполненных обещаний Советской власти
Справка гласила, что товарищ Соловьева «проводила возможную агитационно-политическую работу в колхозе против немецких захватчиков». Как она агитировала, имея на руках младенца, бюро райкома выяснять ни стало: «оставить в рядах ВКП(б)».
Коммунист Николай Морозов, бывший начальник газетного цеха 2-й полиграфической фабрики, а после войны - рабочий на лесопилке, мог бы предоставить и не одну справку о своей работе во время оккупации. Но за него это сделали «соответствующие органы». Ведь работал не на тех.
В тему: Советские партизаны: мифы и реальность [5]
В первые дни оккупации печатник Морозов «участвовал в работе фабрики по выпуску немецкой газеты «Нова Україна». Той самой фабрики, которую он должен был героически подорвать по указанию обкома КП(б)У.
Свое партийное поручение большевик Николай не выполнил из-за болезни, которая свалила его в аккурат перед отступлением Красной армии из Харькова. А потом, при немцах, благоприятной возможности для такой акции уже не случилось.
Зато была возможность выполнить еще одно задание - раздать подчиненным 25 000 рублей зарплаты, которые он получил на прощание от директора фабрики. Но Морозов не сделал и этого: отдал деньги новому руководителю, назначенному немцами. Но не все: 5000 скромно оставил себе.
Даже к этому изданию харьковские коммунисты тоже имели некоторое отношение
В апреле 1942-го бывший начальник цеха добровольно отправился на заработки в Германию. Там он почти три года изготовлял для вермахта артиллерийские снаряды.
На фоне этих деяний уничтожение собственного партбилета выглядело детской шалостью. И все же Морозов решился обратиться в райком за новым. Ведь было что положить и на противоположную чашу весов.
После захвата Красной Армией города, где он работал, экс-большевика мобилизовали в ряды «несокрушимой и легендарной». И он успел еще около года послужить и Советской власти. И бюро райкома решило, что доверить такому автомат - это одно, а вот партийный билет - совсем другое.
Не столь интересным, зато весьма оригинальным оказалась дело коммуниста Константина Липчанского, простого рабочего. Его рассматривали при отсутствии главного фигуранта, который в течение двух лет после возвращения в Харьков советской власти не делал никаких попыток восстановиться в партии.
В райком Липчанский прибыл только по вызову 8 сентября 1945 года. Кратко рассказал, что остался в оккупации из-за болезни и недостатка средств. И «никакой политической работы среди населения и подрывной против немецких оккупантов не вел и не пытался».
После чего открытым текстом попросил, чтобы его считали «выбывшим из партии механически». Потому что когда тебе стукнуло шестьдесят, и не видно даже призрачных шансов на карьерный рост, «красная книжечка» - только лишняя морока.
К счастью, прошли те времена, когда над нею тряслись ...
—
Эдуард Зуб, историк; опубликовано в издании Медиапорт [6]
В тему:
Ссылки:
[1] https://argumentua.com/statt/istoriya/nasha-istoriya
[2] http://argumentua.com/stati/sovetskie-repressii-i-ukraina-kak-lyudei-prevrashchali-v-biomassu
[3] http://argumentua.com/stati/partizany-vtoroi-mirovoi-i-podpolnye-obkomy
[4] http://argumentua.com/stati/bitva-za-dnepr
[5] http://argumentua.com/stati/sovetskie-partizany-mify-i-realnost
[6] https://www.mediaport.ua/skarbi-raykomivskih-arhiviv-komunisti-za-liniieyu-frontu
[7] http://argumentua.com/stati/szhigat-dotla-vse-naselenye-punkty-kak-v-1941-godu-vypolnyalsya-prikaz-stalina
[8] http://argumentua.com/stati/upa-byla-bolee-raboche-krestyanskoi-chem-sovetskie-partizany
[9] http://argumentua.com/stati/partizanshchina-bez-prikras-vsya-istoriya-partizanskogo-dvizheniya-sssr-eto-odin-bolshoi-mif
[10] http://argumentua.com/stati/partizanskaya-svoloch-kak-kombrig-ivanov-i-komandir-otryada-lapidus-unichtozhili-derevnyu
[11] http://argumentua.com/stati/zhizn-i-smert-semena-rudneva-ubiistvo-komissara-kovpaka-nkvd-vydumka-1990-kh-chast-2