Свобода, которую у нас крадут

1.00

Нет

Украина уже третий год ведет изнурительную войну с Россией. Войну за нашу независимость, территориальную целостность и свободу. Но власть за это время добилась того, что объем наших свобод катастрофически уменьшился.

В Украине принято много документов, улучшающих уровень защиты прав человека и развивающих соответствующие положения Конституции.

Это и законы о доступе к публичной информации, о бесплатной правовой помощи, об адвокатурах и адвокатской деятельности, об общественных объединениях, о национальном превентивном механизме (дает право общественности контролировать места несвободы), а также Уголовный процессуальный кодекс, который позволил в целом привести украинскую систему уголовного правосудия в соответствие с европейскими стандартами.

Победа Революции достоинства открыла широкие возможности для еще большего утверждения конституционных прав граждан в их отношениях с государством. Эта позиция подтверждается и после анализа Национальной стратегии в сфере прав человека и Стратегии реформирования судоустройства, судопроизводства и сопредельных правовых институтов на 2015–2020 гг., утвержденных президентом, а также впоследствии детализированных правительством планов действий по выполнению этих стратегических документов.

Впрочем, если проанализировать вал изменений в законодательство на протяжении трех последних лет, то станет понятно, что власть превратила указанные стратегии в филькину грамоту и не слишком учитывает требования Конституции (особенно ее второй раздел о правах и свободах человека).

Хронология игнорирования властью конституционных прав и свобод граждан выглядит так.

12 августа 2014 г. — принято три закона "О внесении изменений в Уголовный процессуальный кодекс Украины относительно особого режима досудебного расследования в условиях военного, чрезвычайного положения и в районе проведения антитеррористической операции", "О внесении изменений в Закон Украины "О борьбе с терроризмом" относительно превентивного задержания в районе проведения антитеррористической операции лиц, причастных к террористической деятельности, на срок свыше 72 часов, "О внесении дополнений в Закон Украины "О милиции" относительно условий применения силы, специальных средств и огнестрельного оружия в районе проведения антитеррористической операции". Они предусматривают, что прокурор во время расследования преступлений в районе проведения АТО самостоятельно, без решения суда, решает вопрос об обыске жилья или другого владения лица, проведении негласных следственных действий, а также о взятии лица под стражу на срок вплоть до 30 суток. Указанные положения прямо противоречат Конституции Украины. Так, в ст. 30 и 31 Основного закона указано, что проведение обыска помещения, нарушение тайны переписки и телефонных разговоров осуществляется исключительно по мотивированному решению суда. А согласно ст. 29 Конституции, никто не может быть арестован или содержаться под стражей иначе как по мотивированному решению суда. При этом вопрос о задержании лица или о его освобождении должен решить суд в течение 72 часов. "Правило 72 часов" действует даже в условиях военного или чрезвычайного положения. Помимо прочего, такие полномочия правоохранителей следует квалифицировать как присвоение прокуратурой функций суда, что прямо запрещено ст. 124 Конституции Украины.

В тему: Полиция Киевщины хотела замять пытки мальчика-инвалида. Арестованы двое подростков [2]

Практическая необходимость в таком режиме ограничения прав человека весьма сомнительна. Ведь даже если суды в зоне АТО не функционируют должным образом, то у правоохранителей всегда есть возможность за 72 часа (т.е. за трое суток) вывезти задержанное лицо в суд, расположенный в соседней области, районе и тем самым обеспечить соблюдение конституционных гарантий.

14 августа 2014 г. — восстановлены военные прокуратуры. Оправданием для этого стала война на Востоке Украины и, соответственно, необходимость обеспечить эффективный контроль над военнослужащими и членами военных формирований, количество которых существенно возросло. Но со временем военная прокуратура стала главным подразделением, которое осуществляет досудебное расследование. Подавляющее большинство производств, осуществляемых в настоящее время военными прокурорами, вообще не имеют никакого отношения к деятельности Вооруженных сил или Национальной гвардии. И подозреваемыми, обвиненными в этих делах, являются гражданские лица.

Любое расследование преступления, в том числе содеянного военнослужащим, должно быть объективным, т.е. лишенным субъективизма. А главный риск в вопросе военной прокуратуры в том, что для военного всегда имеет решающее значение позиция его начальника, а не положение закона. И если учесть, что с 22 сентября 2014 г. введена незаконная практика согласования президентом кандидатур на должности военных прокуроров (указ №738/2014), то становится очевидной еще и возможность политического влияния на такие расследования. Этим решением руководитель государства посягнул на гарантированную Конституцией и законом независимость органов правосудия, составляющей которых является прокуратура. От такого влияния до критикуемого во времена президентства Виктора Януковича "политически мотивированного уголовного преследования" — один шаг.

Позиция Совета Европы однозначна — в вопросе назначения на должность, продвижения по службе и увольнения военные прокуроры не должны отличаться от других прокуроров. Поэтому, например, в Германии есть подразделение военной прокуратуры, где работают исключительно гражданские прокуроры. И это не мешает им успешно расследовать все преступления, содеянные немецкими военными на территории Афганистана, Ирака и в других горячих точках по всему миру.

7 октября 2014 г. — введена процедура заочного досудебного расследования и судебного разбирательства, что предусматривает возможность осуждения лица, отсутствующего в стране, за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления. Этот закон фактически лишает обвиненных лиц права на доступ к правосудию и справедливый суд. До этого момента Украина сама не допускала в своей правовой системе такого производства и не признавала на своей территории заочных приговоров, принятых в других странах.

Принимая во внимание такие ограничения прав человека, в европейских государствах допускается заочное осуждение лишь в делах о нетяжких преступлениях. А в англо-американской правовой системе вообще не предусмотрено заочное осуждение, поскольку в США и Великобритании в уголовном процессе важную роль играет суд присяжных, который на основании доказательств и свидетельств (как стороны обвинения, так и защиты) выносит свой вердикт. Суд присяжных не может проходить в отсутствие обвиняемого. Поэтому в этой системе ввели приемлемый вариант заочной конфискации имущества, полученного незаконным путем, у лиц, скрывающихся от органов досудебного расследования.

В тему: Прокуроры и коррупционеры: срез уголовных дел за год [3]

Также украинский закон о заочном осуждении предусматривает безальтернативное содержание под стражей лиц, подозреваемых в совершении преступлений против государства. Вопреки европейским стандартам к таким лицам запрещено применять другие предупредительные меры (залог, домашний арест, электронный мониторинг и т.п.). То есть достаточно прокуратуре заявить, что она подозревает лицо в совершении преступления против государства, и этого факта достаточно, чтобы подозреваемого поместили в СИЗО по меньшей мере на два месяца. В таком случае нивелируется роль суда, и единственное, что остается ему в этом процессе, — так это "освящать" все желания стороны обвинения.

2 июля 2015 г. — принят закон о Национальной полиции. Этот закон стал первым весомым законодательным шагом в реформировании МВД. Однако он содержит много положений, существенно ограничивающих права человека. И на эти несоответствия уже обратили внимание в своих выводах эксперты и Совета Европы, и ОБСЕ.

Одной из самых больших угроз в новом законе является неограниченный доступ полицейских к информации о гражданах. Теперь полиция самостоятельно будет вести 18 баз данных и иметь доступ к базам данных других органов власти. Их создано еще два десятка. Фактически любой полицейский при выполнении своих полномочий будет иметь право оперативного, беспрепятственного доступа ко всей информации о любом человеке. Это нарушает и европейские стандарты, и конституционные рамки защиты личной и семейной жизни (ст. 32 Конституции), потому что возможность такого доступа должна быть только в случаях досудебного расследования. Тут кроется большой риск для злоупотреблений, поскольку таким образом можно за пять секунд собрать информацию "на заказ" на любого политического оппонента, бизнес-конкурента, неудобного журналиста или общественного активиста. Кроме того, в законе предусмотрена абсолютно "совковая" база данных — людей, относительно которых осуществляется "профилактическая работа".

В тему: За фальсификацию выборов-2015 не сел никто [4]

Ст. 26 закона о полиции предусматривает, что во время административного задержания полицейские могут брать отпечатки пальцев и другие биометрические данные лица. При этом нигде не установлен срок хранения таких данных. Это недопустимо в демократическом обществе и противоречитст. 8 Европейской конвенции по правам человека.

Закон также легитимирует практику полиции, когда она может остановить любого прохожего и потребовать документы. Это можно делать, когда есть основания считать, что "лицо имеет намерение совершить правонарушение". Этим положением на любого человека накладывается неконституционная обязанность все время иметь при себе документы. А если у человека нет с собой документов, полицейский имеет право задержать его и доставить для идентификации в подразделение полиции.

Есть также риски нарушения права собственности. Ст. 37 закона предусматривает такую меру как "ограничение фактического владения вещью". Полицейские получили право изымать вещь или транспортное средство, которые "могут быть использованы для посягательства на свою жизнь и здоровье или на жизнь или здоровье другого человека, или повреждение чужой вещи". При этом действующий Уголовный процессуальный кодекс предусматривает, что ограничение и изъятие определенных вещей возможно, только если речь идет о преступлении. Кодекс об административных правонарушениях также предоставляет возможность изымать вещи и документы в случае совершения правонарушения.

Много замечаний и в отношении принципов применения полицией огнестрельного оружия. Основным правилом его использования является угроза жизни или нанесение серьезной травмы полицейскому или другому лицу. Но формулировки, содержащиеся в законе, не всегда отвечают этому правилу. Европейский суд по правам человека четко определил, что опасная для жизни сила не может быть применена к лицу, которое пытается убежать от задержания или во время задержания, если только оно не подозревается в намерении непосредственно совершить акт насилия. Представляет проблему и положение, разрешающее использовать огнестрельное оружие без предупреждения для "подачи сигнала тревоги или вызова вспомогательных сил",поскольку любые выстрелы в воздух могут причинить кому-то ранение или смерть.

16 марта 2017 г. — "усовершенствована" процедура заочного осуждения. Подавляющее большинство положений соответствующего закона никоим образом не касается заочного уголовного производства, на усовершенствование которого этот закон был направлен. Зато мы получили угрозу нарушения ряда весомых прав человека.

Во-первых, время на ознакомление с материалами производства изъято из общего срока досудебного расследования. Это нарушает право на защиту и разумные сроки производства. Согласно принятым изменениям, органы расследования не ограничиваются в сроках и порядке предоставления защиты материалов производства, что создает для них возможность для существенных злоупотреблений — искусственно растягивать время для предоставления стороне защиты указанных материалов на месяцы или даже годы. Все это неопределенное время человек будет находиться в статусе подозреваемого, к нему могут применяться меры обеспечения производства (арест имущества, отстранение от должности, ограничение специального права), а также предупредительные меры, не связанные с содержанием под стражей (домашний арест, ношение электронного браслета, запрет выезжать за пределы местожительства, изъятие загранпаспорта и т.п.).

Во-вторых, новые правила обсчета сроков расследования при объединении и выделении производств нарушают принцип разумных сроков уголовного производства. Эти правила позволяют прокурору множество раз объединять или разъединять производство лишь с одной целью — держать лицо в статусе подозреваемого на протяжении месяцев и лет, а также применять к такому лицу указанные выше меры обеспечения производства и предупредительные меры.

В-третьих, заключение соглашений о признании виновности во всех категориях дел об особо тяжких преступлениях, в том числе в тех, где есть пострадавшие, нарушает право на защиту и права пострадавших. Подобная практика отсутствует в странах Европы. Органы расследования получат возможность с целью повышения показателей раскрытия преступлений требовать у подозреваемых признания, запугивая их в случае отказа пожизненным заключением. Чтобы как можно быстрее направить производство с соглашением в суд, органы расследования могут давить и на потерпевших, добиваясь от них разрешения на составление такого соглашения с подозреваемым, пренебрегая таким образом правами пострадавших на возмещение убытков. А возможность заключать соглашения во всех без исключения производствах об особо тяжких преступлениях позволит подозреваемым в совершении террористических актов получить возможность смягчить свою ответственность.

В-четвертых, отсутствие в переходных положениях закона правил применения его новелл к уголовным производствам, которые сейчас продолжаются, нарушает принцип юридической определенности как составной части верховенства права. Остались нерешенными вопросы о возможности применять правила об ознакомлении с материалами производства, расчетах срока расследования и составления соглашений о признании виновности к уголовным производствам, которые начались до принятия закона и будут продолжаться после вступления его в силу. В состоянии такой юридической неопределенности будут находиться сотни тысяч подозреваемых, обвиняемых и потерпевших.

В тему: Особенности украинской наркополитики: ни расстрелов, ни борьбы, ни концепции [5]

23 марта 2017 г. — установлена обязанность общественных антикоррупционных активистов декларировать свое состояние наравне с государственными служащими и политиками. Принятие этого закона стало местью политиков за деятельность общественных организаций, а его положения содержат существенные нарушения конституционных гарантий. Так, на рядовых граждан возлагаются дополнительные обязанности (в частности по декларированию имущественного состояния и доходов), а также ограничения и запреты по признаку рода занятий (например, общественная антикоррупционная деятельность). Таким образом активных граждан приравняли к должностным лицам органов государственной власти и местного самоуправления, а их право свободно выражать свои взгляды существенно ограничили. Каждого, кто участвовал в мероприятии по противодействию коррупции (конференции, семинаре, демонстрации) и не подал электронную декларацию, привлекут к административной или уголовной ответственности.

Януковичу и К° такие возможности и не снились!

Цели всех этих "новаций" провозглашаются разные — от борьбы с коррупцией до борьбы с терроризмом и защиты интересов военных. Но результат получаем всегда одинаковый — ограничение прав граждан, гарантированных Конституцией.

Кроме того, не забываем и о десятках (!) других опасных для прав человека инициатив власти, которые были заблокированы усилиями экспертных и правозащитных организаций. И большинство из этих идей уже были оформлены в виде законопроектов.

Вот некоторые такие "инициативы":

— запретить применять залог к подозреваемым в совершении коррупционных и других преступлений;

— отменить презумпцию невиновности в делах об административных правонарушениях;

— установить презумпцию правоты полицейских;

— ввести уголовную ответственность за организацию проплаченных митингов и демонстраций;

— продлить сроки досудебного расследования с 12 до 18 месяцев;

— продлить сроки содержания под стражей подозреваемых лиц с 12 до 18 месяцев;

— восстановить деятельность военных судов и т.п.

Никто не может гарантировать, что попытки протолкнуть эти положения не повторятся. Поэтому борьба за наши права и свободы продолжается.

… Украина уже третий год ведет изнурительную войну с Россией. Войну за нашу независимость, территориальную целостность и свободу. Но власть за это время добилась того, что объем наших свобод катастрофически уменьшился.

—

Александр Банчук, опубликовано в издании zn.ua [6]

В тему: