В песне «Пливе кача» содержится исторический код нации

2.00

Нет

Фото: В песне «Пливе кача» содержится исторический код нации

Как народная песня лемков стала реквиемом Небесной сотни.

Революция достоинства далась украинцам дорогой ценой. До сих пор — более полутора сотен людей считают пропавшими без вести. До сих пор — в украинских и зарубежных больницах спасают десятки тяжелораненых. До сих пор — даже на сороковой день после самого массового расстрела людей — 20 февраля — Небесная сотня пополняется Героями.

И тогда снова на Майдане звучит невероятно тоскливый диалог между матерью и сыном — лемковская песня «Пливе кача» в исполнении «Пиккардийской терции» [2]. Как песни открывают коды доступа к исторической памяти украинцев, и что теперь делать тем, кто остался жив на Майдане, — в беседе с солистом вокального коллектива Ярославом Нудыком.

Ярослав Нудык

Ярослав Нудык

Код доступа — открытый

— Как давняя народная лемковская * песня «Гей, пливе кача» оказалась в репертуаре «Пиккардийской терции»?

— В нашем окружении все — художники, музыканты, поэты — постоянно пели ее на застольях и различных собраниях. А инициатором всегда был львовский художник Игорь Павлюк, который запевал первые ноты, а мы сразу подхватывали. И несмотря на то, что любили ее еще со студенческих времен, руки до профессиональной записи дошли, когда работали над нашим альбомом «Антология. 2». Туда вошли исключительно украинские народные песни, в том числе и еще одна лемковская — «Зродилися терки» в обработке Николая Колессы. Если с другими фольклорными композициями мы экспериментировали, то в «Гей, пливе кача» решили ничего не менять. Оставили оригинальне исполнение — соло ведет тот самый Игорь Павлюк, только несколько гармонизировали аранжировки.

До сих пор видел только один негативный отзыв — некий москалик написал в фейсбуке, что «Пливе кача» в исполнении «Пиккардийской терции» напоминает ему кресты и черепа. Я это воспринимаю как мнение невежды.

— За последние два месяца «Гей, пливе кача» в исполнении пиккардийцев звучала, пожалуй, в сотни раз чаще, чем в течение всех 13 лет ее «Пиккардийской» жизни. Как ты считаешь, почему именно она стала реквиемом Небесной сотни?

— Впервые она прозвучала на Майдане во время похорон белоруса Михаила Жизневского [3] по просьбе его ближайшего товарища. К сожалению, мы не были с парнем знакомы. Поэтому историю рассказывали соседи Жизневского. Это была его любимая песня, которую они часто с собратьями пели на Майдане. Сам он родился в Гомеле, но в последнее время жил в Белой Церкви на Киевщине.

«Пиккардийская терция» трижды была там с концертами. Однажды — собственно, с фольклорной программой. Возможно, он был на одном из наших концертов в Белой Церкви, возможно, услышал в Интернете. Потому собственно со сцены Майдана мы ее ни разу не пели. Для нас самих стало неожиданностью, когда всех Героев начали провожать на тот свет под «Гей, пливе кача».

В тему: Киев пылающий [4]

— До января этого года «Пиккардийская терция » пела на похоронах лишь раз — Станислава Венглеша — одного из основателей «Солидарности». А теперь ваше пение ассоциируется с массовой гибелью Героев. Тебе такие коннотации эмоционально комфортны?

— Конечно, спеть оптимистичный гимн Майдана было бы, как ты выразилась, эмоционально комфортнее. Но в фольклоре почему-то больше всего запоминается и трогают за живое собственно минорные песни. На долю украинцев выпало столько страданий и испытаний, что авторы переполнялись печальными эмоциями и вкладывали их в слова и музыку. А особый пласт — это, собственно, погребальные песни, столь печальные, что невозможно удержать слез.

В них заложен исторический код нации, понятный любому. Так, как в «Пливе кача». Потому что каждая мать понимает, что воспитывает сына не для того, чтобы отпускать на войну, любой мужчина не хочет погибнуть на чужбине, сестра или брат не готовы терять близких. Сегодня мне уже трудно представить себе прощание с Героями каким-то другим произведением. Человек, который написал эту песню, пропустила ее через сердце. Поэтому сейчас с автором в унисон плачут сотни тысяч людей.

Музыка — это психотерапия

— Многие люди признаются, что Майдан изменил их восприятие музыки. Скажем, абстрактные ранее слова гимна получили объемность, вызывают сильные эмоции и настоящий патриотизм. В тревожные моменты люди им оберегаются, как щитом. То же и с «Пливе кача». Ты чувствуешь подобное переосмысление?

— Мы выросли в Галичине, воспитывались на нашем гимне. Мы довольно часто выполняли его перед огромными аудиториями — на стадионах перед игрой нашей сборной по футболу, на сцене Майдана. И всегда чувствовали трепет. Поэтому сейчас трогательно наблюдать, когда вместо «регионального» гимн начал приобретать статус общенационального. Его поют русскоязычные украинцы в восточных регионах, верные присяге военные в Крыму. Гимн теперь объединяет.

А «Пливе кача» всегда вызывала слезы. Впрочем теперь — особенно. После страшных событий на Майдане мы всего раз ее исполняли — на концерте-реквиеме Небесной сотне в Гусятине Тернопольской области. Люди попросили. И когда ты стоишь на сцене, то отделен своеобразным барьером от слушателей, а здесь — мы все стояли рядом и плакали. И женщины, и дети, и взрослые сильные мужчины. Музыка — это психотерапия. Даже эмоционально мы ее теперь по-другому поем, потому что перед глазами встают страшные кадры.

Можно вспомнить и еще одну песню, которую Майдан «воскресил» — «Переведи меня через майдан», на слова Виталия Коротича сорок лет назад. Наиболее вероятно, что он ее написал о собранном Сталиным в декабре 1930 года в Харькове большом псевдосъезде кобзарей. Диктатор очень не любил этих музыкантов — слепых патриотов, которые пели на майданах и площадях, -и поэтому приказал, чтобы по дороге их всех расстреляли. Они также относятся к Небесному воинству, ряды которого пополнили погибшие на Майдане.

— А среди Героев Небесной сотни есть друзья или знакомые участников «Пиккардийской терции»?

— Никаких. Я только читал биографии каждого из погибших. И, кроме огромного сожаления, чувствую страшный стыд. Мне стыдно, что я там не был среди них. Что я остался жив. Чувствую себя в долгу перед Героями и их семьями. Жаль, что человеческая память — короткая. Поэтому, по крайней мере, я буду делать все для того, чтобы люди не забывали своих Героев. Например, нас часто спрашивают — будем ли мы писать о Небесной сотне какую-то песню. Специально — нет. Чтобы не было пиара на смертях. И, слава Богу, пиккардийцы в этом вопросе солидарны. Возможно, когда эмоции утихнут, то и родится. Но сейчас, кроме ужаса и внутреннего беспокойства, ничего мы не ощущаем.

— Во время Оранжевой революции кратковременным, но полным оптимизма хитом было «Разом нас багато», на Майдане, к сожалению, хит печальный. Как революции влияют на искусство пения? Изменился ли хит-парад музыкальных предпочтений украинцев?

— Думаю, что Революция достоинства повлияла лишь на тех, кто открыт для влияния, кто умеет думать. А если человек не анализирует, что происходит, то он и не меняет жизненных приоритетов. Это для него лишь рядовое событие, о котором услышит в новостях. Хотя — время покажет.

Пока никаких изменений не заметил. Если слушатели смогут отсеивать откровенную пропаганду и музыкальный хлам, то честь им и хвала. Думаю, что сейчас будет много выпущено синглов в исполнении самых известных звезд. Будет всплеск патриотических песен и стихов.

На одном из сайтов о поэзии уже напечатано более сотни стихов, посвященных Небесной сотне, написанных поэтами со всей Украины. А вот новых интересных песен я еще не слышал. Возможно, «Пливе кача» и не дает покоя многим исполнителям. Потому что для любого творческого человека важно, чтобы произведение вызвало сильные эмоции. Скажем, после того, как Кос-Анатольский написал песню на слова Ивана Франко «Ой ти дівчино, з горіха зерня», то галичане говорили, что он уже может почивать на лаврах и ничего не делать. Потому что это высшее достижение творчества.

Люстрировать нельзя простить

— Тем не менее, ты веришь, что очищение украинского шоу-бизнеса в долгосрочной перспективе все-таки возможно?

— У меня очень много вопросов к министру культуры — к Евгению Нищуку. Думаю, рано или поздно серьезная инициативная группа должна будет с ним встретиться и обсудить люстрацию в шоу-бизнесе.

— Это что-то новое. Каким образом? Лишить наград или званий?

— Сейчас я над этим думаю, потому что сегодня любые шаги надо делать очень осторожно. Однозначно — это не должно быть охотой на ведьм. Но есть много людей ослепленных, бессознательных, есть и такие, что сознательно не поддерживали Майдан. Я считаю, что люди, которые себя проявили как низменные пропагандисты, не имеют права называться работниками культуры.

Трудно называть имена, фамилии, ибо многие будут упрекать: не имеешь права осуждать. Мне это слышать обидно. Помню, в 2004 году Повалий сказала на «Интере»: «Я бы посоветовала Леониду Даниловичу ввести танки на Майдан». Это была ее речь в прямом эфире, которую я слышал собственными ушами. Разве такой человек имеет право называться народной артисткой Украины? К счастью, тогда никто не погиб, но сейчас толчком к принятию решений должна быть память о Небесной сотне.

— А как ты относишься к тому, чтобы ограничить в праве выступать в Украине российских артистов, которые подписали письмо в поддержку [5] политики Путина? Кто-то из подписантов тебя лично поразил?

— На все 100% поддерживаю. Необходимо запретить им въезд в Украину, потому что после такого публичного выступления они для меня перестали быть носителями культуры. А больше всего поразила подпись Олега Табакова. Он был хорошим актером, но все — для меня его уже не стало.

К сожалению, а может и к счастью, многие открыли свои настоящие лица [6]. Впрочем, перечень людей, поддержавших Украину — намного ценнее и влиятельнее.

В тему: Путин и его путаны [7]

— Во время Майдана трудно сохранять нейтралитет, все — даже самые близкие родственники и друзья — делились на своих и чужих. А между певцами тоже есть такое разделение? Иными словами — есть коллеги, которым вы не подаете руки?

— Я не работник спецслужб, но убежден, что таких людей достаточно. Ведь у каждого свое понимание морали и долга перед Родиной. Впрочем, думать «про себя» я могу, но говорить это вслух — нет. В моем окружении, к великому счастью, таких людей не встречал. Слава Богу.

Состояние повышенной боеготовности

— Как влияет перманентная тревога последних четырех месяцев на работоспособность колектива?

— Откровенно говоря — очень влияет. Иногда мы собирались на репетицию с благим настроением активно поработать. Но в результате сидели за большим дубовым столом в офисе и только обсуждали события, которые молниеносно менялись. Желания работать не было. Мы не могли извлечь из себя ни звука. Или родить новую песню. Просто ступор — сидели и говорили. И «Терция» в этом не оригинальна. Знаю многих людей, которые в офисах не могли работать, потому что голова была занята только Майданом.

— Бытует шутка, что любой украинец лучше всех разбирается в футболе и политике. Когда вы всемером разговаривали, то сильно ссорились?

— На самом деле полемизировали только по одному поводу — как наказать виновных. Мы не представители карательных органов, но начинали моделировать: рамки преступлений и наказания. Я — сторонник наказывать с трезвым и холодным умом. Надо успокоиться, принять холодный душ и — всех жестоко наказать. Мама одного из ребят из Небесной сотни сказала возле морга, что не надо, чтобы виновные умирали, но пусть каждый хоронят своих детей. Кара должна быть страшной.

После того, как американцы доказали, что экономист Бернард Мейдофф создал крупнейшую финансовую пирамиду и привел к финансовому кризису 2008 года, его приговорили к 150 годам тюрьмы. Но большее издевательство состоит в том, что из окна своей камеры он ежедневно видит, как в городе кипит жизнь. Но уже без него.

— А тебе не хотелось после выступления на сцене Майдана спуститься к палаткам и там пожить? У тебя были там родственники, друзья?

— Да, желание было. К сожалению, я его не реализовал. На Майдане постоянно жил мой дядя из Яремче с целой семьей — женой, сыном и внуком. Также там был мой брат, по специальности — инженер-строитель. Он был одним из авторов баррикад, которые возводились в самом начале.

Прощание с одним из Героев Небесной сотни

Конечно, в Киеве мы каждый раз пересекались со знакомыми, родственниками или просто людьми, которые хотели общаться. Наша главная миссия на Майдане была — петь гимн. Заметь — мы не давали полноценных концертов, потому что считали, что не стоит из сцены делать концертную площадку.

— ВР приняла Закон о частичной мобилизации, который касается тех, кто служил или собирается воевать в рядах Национальной гвардии. Среди пиккардийцев есть готовые взяться за оружие?

— Да — все. Без исключения. Пиккардийцы является боеспособными в любое время. Прежде всего — на сцене. Там мы будем делать все, на что способны. Но если, не дай Бог, возникнет такая необходимость, то готовы с оружием в руках доказывать свою боеготовность.

***

Плине кача по Тисині,

Ой, плине кача по Тисині.

Мамко моя, не лай мені,

Мамко моя, не лай мені.

Залаєш ми в злу годину,

Ой, залаєш ми в злу годину.

Сам не знаю, де погину,

Сам не знаю, де погину.

Погину я в чужім краю,

Погину я в чужім краю.

Хто ж ми буде брати яму?

Виберут мі чужі люде,

Ой виберут мі чужі люде,

Ци не жаль ти, мамко, буде?

Ой, ци не жаль ти, мамко, буде?

Ой як ж мені, синку, не жаль?

Як же мені, синку, не жаль?

Ти на моїм серцю лежав,

Ти на моїм серцю лежав.

Плине кача по Тисині,

Ой, плине кача по Тисині.

Мамко моя, не лай мені,

Мамко моя, не лай мені.

* Лемки [8] — этнографическая группа украинцев. Жили в Карпатах (по обоим склонам Восточных Бескид) между реками Сяном и Попрад в пределах современной Польши, и на северо-запад от реки Уж в Закарпатье до реки Попрад в Словакии. Вследствие т.н. «репатриации» или «эвакуации» 1944-46 годов большинство лемков (около 482 тыс.) было переселено на территорию УССР, а остальные (около 200 тыс.) уже во время операции «Висла» — на северо-западные земли Польши.

Беседовала Леся Головата, опубликовано в издании zbruc [9]

Перевод: «Аргумент» [10]

В тему: