Война вне гендера. Как женщины несут службу в рядах Вооруженных сил Украины

1.00

Нет

За время АТО неслабый пол доказал свою боеспособность, а общество, в свою очередь, научилось принимать его выбор и право защищать страну с оружием в руках. Но за эти годы воительницы, в отличие от мужчин, должны были сражаться на два фронта: кроме внешнего врага, преодолевать бюрократию и предвзятость системы. Сегодня в рядах Вооруженных сил несут боевую вахту более 20 000 женщин. Истории трех из них перед вами.

На четвертом году войны фото девушки в камуфляже уже не вызывает ажиотажа и всплеска комментариев, достойных времен средневековья: «Война - не женское дело»; «Девушки на войне - одни проблемы», «Пошла на службу, чтобы найти себе мужика» и др. За время АТО неслабый пол доказал свою боеспособность, а общество, в свою очередь, научилось принимать его выбор и право защищать страну с оружием в руках. Или почти научилось?

Долгое время женщины не имели права официально занимать боевые должности. То есть выполняли работу снайпера, гранатометчика, пулемётчика, а официально считались поварихами, банщицами, в лучшем случае санитарками. Вооруженные силы вынуждены были пересмотреть некоторые уставные нормы. Стали доступнее форма и обувь малых размеров. Но за эти годы воительницы, в отличие от мужчин, должны были сражаться на два фронта: кроме внешнего врага, преодолевать бюрократию и предвзятость системы.

Переломным моментом, то есть одним из таких, стала история с парамедиком Еленой Шарговской, что, отслужив в рядах добровольных медицинских батальонов, решила подписать контракт в бригаду, которая хорошо ее знала и была бы рада видеть. И в декабре 2015 года она неожиданно получила отказ. Причиной был приказ командира воинской части А1314 генерал-майора С. И. Наева от 5.12.2015 о временном прекращении набора женщин на военную службу на контрактной основе. Что противоречило нормам Конституции Украины, согласно которым мужчины и женщины имеют равные права, а также обязанности защищать Отчизну и ее территориальную целостность.

21 января того же года в качестве «ответки» в столице состоялся «Марш невидимого батальона» - шествие в поддержку права женщин служить в армии и против дискриминации по гендерному признаку в ВСУ. Женщины в камуфляже и в фартуках прошли маршем и символически сложили кухонную утварь на пороге Минобороны. Информационная волна сработала: приказ вскоре был отменен.

В июне 2016 года приказом МО №337 были внесены изменения, позволившие женщинам-военнослужащим назначаться на боевые посты, связанные с большим риском и ответственностью. Теперь они могут быть разведчицами, снайпершами, командовать боевыми машинами.

Сегодня в рядах Вооруженных сил несут боевую вахту более 20 000 женщин. Истории трех из них перед вами.

Валерия Бурлакова: «Никто из побратимов не отправит меня варить борщ»

Фото: Алексей Кондаков

Валерия Бурлакова, большинству друзей и побратимов известна как Лерка, относится к тем, кто воином родился. До войны работала журналистом «Українського тижня» и имела уникальную способность оказываться на месте конфликта раньше, чем получала соответствующее задание от редакции. Любое причиненное зло, правонарушение или несправедливость вылезали втновным боком: хотя били их исключительно словесно, но больно и от души. На фронте имеет едва ли не самую богатую боевую биографию: из каждого подразделения, выведенного с фронта, она переводится в бригаду, которая воюет.

Сейчас гранатометчица во второй штурмовой роте 46-го отдельного батальона специального назначения «Донбасс-Украина» ВСУ. «Сначала я в 2014 году была в «Карпатській Січі»,- вспоминает Лера. - Мы стояли в Песках, это была отдельное добровольческое подразделение, никак официально не зарегистрированное. Впоследствии вошла в 93-ю. На тот момент я не полностью понимала, что происходит в армии со специалистами-женщинами. И когда мне предложили должность радиотелеграфиста, обиделась и уехала. Я просто не понимала, что мне не могут предложить другую должность, хотя официально я была бы телеграфистом, но выполняла бы задачи гранатометчика. Потом все равно поехала в 93-ю на шахту «Бутовка», где меня оформили санинструктором, но де-факто я была стрелком. Из 93-й бригады, когда ее вывели на полигон, перевелась в 54-ю, куда из 93-й ушло довольно много людей. 54-я тот момент была на Светлодарской дуге [2]».

В тему: «Бутовка». Шахта смерти [3]

В апреле этого года бригаду вывели на полигон, и девушка вместе с группой единомышленников перевелась в «Донбасс-Украина»: «Там довольно сложно было с переводом, нам пришлось объявить голодовку, потому что командование не хотело идти нам навстречу. Даже наоборот, пытались разбрасывать нас в шесть различных бригад на должности, которым мы совершенно не отвечаем. Просто чтобы от нас избавиться. Но Филин, комбат «Донбасса», пошел нам навстречу. Даже приехал и забрал нас. Сейчас мы все вместе на востоке».

Бурлакова не оставляет никого равнодушным. Одни ее ненавидят, ставя в вину мятежный характер и привычку выносить на публику все «подковерные» проблемы. Другие, наоборот, восхищаются железной волей и способностью все время пробиваться на передовую.

Фото: Алексей Кондаков

В начале войны она ездила на фронт как журналист. Побратимы в свои ряды ее не хотели брать не столько из-за пола, сколько из-за нехватки навыков: «Опыта у меня не было вообще никакого. Конечно, я не проходила срочную службу, никаких учений. Кажется, первым моим шагом было отправить заявку в батальон «Донбасс», на тот момент, еще когда он был вместе. Но мне никто не ответил. Потом я ездила как журналист. Пыталась еще в пару батов попроситься, но тоже бесполезно. Затем была на айдаровской выучке, получила какие-то базовые знания, но с «Айдаром» не сложилось. Тогда я оказалась в «Карпатській Січі», а там уже проблем не было. Проблемы были из-за того, что я бывший журналист. Комбат был уверен, что я должна заниматься пресс-службой, а я в Песках от него пряталась под кроватью практически, чтобы меня не забрали в штаб».

Большинство навыков обретались «в поле». Когда бойцам дали АГС, те не представляли, что с ним делать. Скачали инструкцию из интернета, начали осваивать. «С минометом мне повезло больше, потому что на тот момент «Правому сектору» на Светлодарской дуге отдали первый наш миномет, - вспоминает боец. - Во-первых, прицел на АГС похож, то есть это не стало каким-то там космосом. И был наводчик, мой хороший друг Игорь Слойко, и он меня научил абсолютно всему очень быстро. Я ни разу не была в «учебке». Признается: миномет ей наиболее по душе из-за своей результативности.

Говорит, самое трудное на войне пережить тишину: «С одной стороны, когда бои, ничего хорошего в этом нет. Ты понимаешь, что потери есть, сам можешь умереть или хлопцы рядом с тобой. Это тоже тяжело по-своему. Думаешь: Боже, когда это уже закончится? Когда это жесткие бои, как у нас в декабре было. Но сейчас мы оказались в секторе «М» (Приморское направление. - прим. авт.). Это не самая горячая точка. Были определенные моменты. Например, «Гвоздика» обстреляла первую роту, сожгли блиндаж. Пацаны едва вынесли оружие, все горело. Но в основном ты сидишь часами, смотришь на месяц, там, где сепары. Открывать огонь нельзя, они по нам тоже не открывают. И ты просто не понимаешь, зачем ты там».

«Думаешь: черт, в принципе есть дела в Киеве. Может, я была бы там полезнее. Может, если я буду скучать по войне, вырою себе ямку где-то в поле, буду смотреть на месяц три часа в день. Это тяжело. И видеть такой же настрой у побратимов».

С побратимами отношения замечательные, ведь большинство друзей «мигрирует» из бригады в бригаду вместе с ней: «Сейчас в «Донбасс» из 54-й я пришла тоже со своим коллективом. Мы все знаем друг друга, знаем, кто чего стоит. Поэтому не может быть такого, что меня кто-то отправит варить борщ».

Отдельных условий для девушек нет, вот разве на базе «Донбасса» для воительниц предусмотрено больше комфорта. «Девушкам выдали матрасики, для девушек предлагали какую-то отдельную минералку, получше чем то, что выдает ВСУ, девушки имели право принимать горячий душ каждый день, - вспоминает Лера. - С такой фантастикой я столкнулась впервые. А так, конечно, мы живем в одном месте, быт у нас одинаков».

Фото: Алексей Кондаков

Конечно, даже в самых горячих точках девушки оставляют за собой несколько маленьких чисто девичьих привычек. Если же Леру на фото иногда можно узнать по слегка подрисованным глазам, то некоторые ее сестры подходят к делу основательно: «У нас есть Ксена, она же Братанчик, которая красится постоянно. Это на самом деле фантастический просто человек. Мы все не можем перестать этому радоваться. Когда мы стояли на дуге с 54-й, на пост она заступала ночью. Когда она просыпалась около девяти вечера, была зима и было темно, Ксена, чтобы идти на пост сама, красилась. Тщательно так. Шла на пост, никто ее там не видел, поскольку наступления не было. Приходила, смывала косметику, ложилась спать. Просыпалась, когда уже темно, красила глаза и губы, она очень долго красится, «с чувством, с толком, с расстановкой». Мы даже стишок об этом придумали. Но он с матами.

«Олівцем малює очі

Хто в окопі серед ночі?

По**й міни, по**й танчик!

Хто це, діти?

Це Братанчик!»

Война оставляет после себя не только контузии и потери. Изменения, происходящие внутри, будут переживаться и осмысливаться не один год. «Первая глобальная перемена в том, что мне очень тяжело общаться с людьми о чем-то, кроме войны, - говорит Бурлакова. - У меня и до этого был довольно ограниченный круг людей, с которыми комфортно. Сейчас он сузился до волонтеров, военных, а остальных людей я стараюсь избегать. С одной стороны, мы, конечно, все стали сильнее, есть миллион вещей, которых мы не боимся. Потому что если ты, условно говоря, почти не боишься смерти, то не можешь бояться потерять работу, с кем поссориться, что на тебя кто-то не так посмотрит. Миллионы вещей, о которых ежедневно думают люди. Но с другой стороны, как некий режиссер российский говорил, что в Чечне потерял ногу и веру в человечество, от этого чувства очень тяжело избавиться. Ты теряешь иногда ногу, иногда просто веру в человечество, иногда и то, и другое. И с этим уже довольно трудно жить дальше, потому что ты уже немного другой».

Во время войны Валерия написала книгу «Життя P.S.» (издательство «Темпора»), пронизывающий фронтовой дневник, посвященный погибшему жениху. Книга-пособие, способное доступно и болезненно объяснить, что такое война, тем, кто там никогда не был.

Сейчас Лера поступила на заочное обучение в Академию МВД - хочет получить второе образование для лучшего понимания процессов, происходящих в обществе и ВСУ. «Я как журналист часто ходила на судебные заседания, - рассказывает она. - У нас есть много очень странных уголовных дел. На войне я часто сталкивалась с тем, что есть много недоразумений юридических у руководства Вооруженных Сил с солдатами. Это образование мне нужно не для того, чтобы стать адвокатом или прокурором, а просто чтобы иметь лучшее представление о каких-то таких аспектах, как контракт, например. Иметь возможность поговорить с юристом бригады на равных. Или, если работать дальше журналистом, увереннее чувствовать себя в суде. Это заочка, второе высшее, оно не занимает много времени. Главное, чтобы меня отпускали на сессию».

Санька-из-разведки: «Дальше меня только сепаратисты»

Фото: Алексей Кондаков

Когда мы увидели ее впервые, решили, что это парень. Даже когда она заговорила, это впечатление не исчезло. «Ну вот, знакомьтесь!» - представил нас и. о. начальника штаба 53-й бригады с позывным Купол. Александре Осипенко было 19, когда она ушла на фронт. В 12 девушка стала кандидатом мастера спорта по каратэ, а четыре года спустя на Кубке Украины по каратэ защитила звание мастера спорта. В секции спортивной стрельбы имеет второй юниорский разряд. Кадетский лицей закончила с отличием.

«В 16 лет я училась в военном лицее, там довольно серьезно относились к событиям, происходящим на востоке страны, - вспоминает девушка. - Еженедельно приходил священник, молились. Культурно-образовательная программа была. Я закончила лицей и буквально зчерез полтора месяца уже подписала контракт». К концу особого периода.

Сейчас она пулеметчица, работает с АК 74 и ПКТ. «По-военному здесь меня знают как Саньку-из-разведки. Потому что бывшее мое подразделение было именно разведкой, более года я в нем провела. Но все-таки почему-то решила в пехоту перейти. Также пулеметчиком, на передовую. Дальше меня никого нет, там только сеператисты» - смеется она.

Уроженка Харькова, Александра вступила в военный лицей в Тернополе. «Девичьих» игрушек не выносила с детства: «Хотела быть военной с шести лет. В первом классе нас когда-то снимали на видео, и меня саму спросили: «Кем ты хочешь быть?» Я говорю: «Или спецназовцем, или военным» Все. Точка. Во втором классе была ситуация: на Новый Год всему классу были подарки ... Прихожу домой в слезах, мама в шоке: что случилось?! «Мама, они мне куклу подарили» Мама рассмеялась, мы с ней пошли в магазин, она мне купила полицейский набор, где наручники, пистолетик, всякое такое. И все, у меня море детского счастья ...»

Фото: Алексей Кондаков

В тему: Как дважды вернуться с войны [4]

На фронт попасть было непросто, ведь кроме пола препятствием был возраст: «Нужно было получать разрешение от АК «Восток» на то, чтобы войти в зону АТО, на передовую военнослужащему возрастом до 21 года. Вышел приказ, что до 21 года нельзя в АТО. Писали рапорт, тогда еще на черкасском полигоне были, - чтобы разрешили выход. То, что девочка, тоже было проблемой - не хотели брать на передовую. Говорили: «Поваром пойдешь, связистом пойдешь!». Я говорила: «Посмотрите на меня! Как вы считаете, я повар, я связист?! Буду вот с катушками бегать, как нападение, по полю ... » Пехота - царица полей, как говорил мой майор ротный».

Отношения с руководством у девушки складываются непросто. Еще с порога и. о. начальника штаба, узнав, что мы готовим репортаж о женщинах-военнослужащих, выдал: «Что-то цель вашего визита отдает феминизмом» Он сетовал, что девушка обо всех неурядицах армейских будней пишет в соцсетях, существенно преувеличивая, а это, в свою очередь, влечет ряд рутинных и трудоемких проверок и «головной боли».

Да и вообще, девушки на фронте, по его убеждению - причина многочисленных бед, мол, бойцы влюбляются, потом ссорятся-стреляются ... Сама же девушка признает: «Труднее всего на фронте дается общение с начальством. Просто у меня не всегда получается найти компромиссы - не скрываю, когда мне что-то не нравится». Говорит, что неоднократно пыталась перевестись, но рапорты каким-то чудом не доходят до адресата. Однако побратимы относятся к ней тепло и отдают должное.

«Относительно девушек моя позиция до определенного момента была такова: им не место в армии, потому что это все-таки мужское дело, защищать Родину. Плюс к тому это война, некоторые условия просто неприемлемы для военнослужащих-женщин, - говорит разведчик с позывным Каспер. - То, что я увидел с Сашей, реально мое впечатление и отношение сильно изменило! Девушка пришла - ей 19 лет. Вроде довольно молодая, но она в свои 19 лет много чего прошла. Пришла уже подготовленной. Занималась единоборствами, прошла подготовку, снайперские курсы. И довольно сильно поразила меня в хорошем смысле на полигоне, когда увидел, как она работает из винтовки. Тоже самое по службе - справляется с поставленными задачами. Когда было необходимо выходить на первую позицию, то есть впервые вообще выходить на позицию, раньше ее никого не было! Это всегда страшно - идти туда, где ни разу не был! Она первая вызвалась».

Фото: стопкадр видео

На вопрос, кто ее ждет, Саша грустно улыбается: «Это слишком сложно ... Ну, может, сводная сестра. И бабушка». Мать девушки поддерживает другую сторону и считает выбор дочери предательством. Зато война подарила Саше друзей: теперь в каждом городе страны у нее есть кто-то, кто будет ей рад.

«В плане быта не очень комфортно, - признается воительница. - Жить под землей все же не лучший вариант. Особенно когда она падает комками на голову. И даже когда нет обстрелов, в голове раздаются звуки. Я живу со всеми. Раньше у меня было четыре человека в блиндаже, сейчас трое. Со мной живут двое ребят. Относятся хорошо».

Если из подразделения Саше хотелось бы уйти, то из армии и с фронта - нет. «Честно говоря, горжусь тем, что я военнослужащий, - говорит она. - Но мне просто не особо по душе то, где я сейчас. Мне хотелось бы профессионализма, подучиться». Сейчас девушка заочно получает высшее образование по специальности «транспортные технологии», однако дальнейшую жизнь даже после победы хочет связать именно с армией.

«Конечно, когда взрывается что-то очень рядом или свистят пули, у тебя начинает учащенно биться сердце - это естественно! - говорит она. - Начинаешь думать, как бы сделать так, чтобы в тебя не попало. Главное - спокойствие, в любой момент держать голову холодной».

Свободное время идет преимущественно на сон: «На самом деле времени немного, я не успеваю выспаться, хожу в наряд три через три. Три часа отдыхаю, три часа в наряде».

Мы встречаемся в селе Троицкое и останавливаемся на руинах старинной церкви. Девочка, похожая на парня, с автоматом, выглядит несколько гротескно на фоне каменных барельефов в виде креста. Простая и одновременно непостижимо сложная, она говорит, что не верит в Бога, потому что верить и надеяться стоит только на себя. Признается, что пишет стихи, любит зарубежную классику и психологическое кино. «Смерть видела того, с кем вместе служила, училась, - вспоминает. - Это немного поменяло меня. В определенные моменты эта картина проскакивает отрывками».

Анаконда: «додавить до конца»

Фото: Алексей Кондаков

О причастности к войне в ее образе свидетельствует лишь камуфляж. Если бы не он и не тот факт, что встреча происходит на переднем крае в Широкино, поверить, что перед тобой солдат, было бы тяжело. «Я хоть нормально выгляжу? - переспрашивает она перед камерой. – Мне кажется, что такая страшная, обшарпанное от воздуха лицо ...»

Изысканная, с легким макияжем и едва заметным французским маникюром, с мягким голосом и солнечной улыбкой, заместитель командира роты 59-й бригады Алена Павлова с позывным Анаконда, скорее: похожа на Дюймовочку, эльфийку или другого неземного персонажа. Тем не менее, без нее рота перестала бы функционировать.

Она жалуется - раньше имела хорошо поставленную речь, ведь читала лекции. А сейчас формировать мысли стало сложнее: «Раньше была какая-то программа - пришел, прочитал, рассказал, раскрылся. Теперь у тебя множество мыслей: туда отнести боеприпасы, туда завезти еду, там починить имущество, там вещи забрать - как организовать логистику, как кому помочь, чтобы ребятам было спокойнее, лучше. Я в роте одна женщина, и они все мне реально как братья». Признается - ребята берегут и поддерживают ее, не отпускают без сопровождения даже в туалет: «Здесь меня могут защитить, могут научить стрелять из любого оружия - ты обучен, бегаешь, ты полноценная боевая единица». Окончила тогдашний факультет социологии (сейчас здесь учат социологии и праву) в КПИ, писала статьи в научные журналы. Имеет второе образование - училась на факультете налоговой милиции в Национальном университете государственной налоговой службы, там же работала 11 лет. Начала с ассистента кафедры, закончила доцентом. Защитила диссертацию, стала кандидатом наук. Тема - преодоление теневых практик. Проходила практику в Нюрнбергском университете, еще будучи студенткой на факультете социологии. Тогда ее отправили на стажировку в Германию как одну из лучших студенток университета.

Однако теперь госпожа доцент и лекторша - правая рука командира роты: «Выполняю все те же обязанности, что и он. Прежде всего это работа с личным составом. Индивидуальный подход, социально-правовая помощь, обеспечение, те же боеприпасы, имущественная помощь, проживание, плюс еще проведение расследований в отношении ранений, доведения до сведения публикаций, информационно-культурное обеспечение - у нас в батальоне принято, что этим занимаюсь я. Ребята называют меня сестрой, а когда ссорюсь - говорят, что я как мамка ...»

Фото: стопкадр видео

В тему: Парень, который держал «Небо» в Песках [5]

Ее муж также воюет. А дома родителей ждут трое детей: 12-летние близнецы и их шестилетний брат. «Когда меньше был маленьким, я не могла себе позволить идти служить, потому что ребенок маленький, и оставлять его на бабушку был очень тяжело, и те были еще немного малы. Поэтому я была волонтером, - рассказывает Алена. - Прибегала домой после лекций, проверяла кучу курсовых, готовилась к новым занятиям, писала статьи ... Такая движуха была, а я понимала, что не могу пойти на войну, это нереально ... Но в госпиталь я всегда ходила, брала детей, они у меня и спали в госпитале, и ели ...» Показывает фото малышей на телефоне и говорит, что все трое - профессиональные спортсмены. Дочь занимается художественной гимнастикой, выполняет программу кандидата в мастера спорта. Ребята же в олимпийском резерве по тхэквондо.

«Меньший еще не понимает, а старшие - уже да, - рассказывает женщина. - Понимают, что у них нет родителей. Они очень самостоятельные, им рано пришлось стать взрослыми, чтобы воспитывать младшего. То есть из четырех годков у младшего не было ни мамы, ни папы. Были бабушка, дедушка, но вы сами понимаете, что это не то. Я отпуск дроблю, чтобы можно было чаще приезжать. Они меняются!.. Иногда могут хлопнуть дверью - показать свою взрослость. Но я понимаю, что правильное русло ... Когда мне говорят, мол, зачем я покинула детей, что я женщина, я их должна воспитывать, я говорю, что хочу, чтобы мои дети жили хорошо, и именно для этого я здесь. Чтобы ваши дети сидели за партами спокойно - чья-то мама должна быть здесь. Мама, папа - неважно, мужчина или женщина. Когда заходишь в какую-то школу, сразу закрываешь глаза и представляешь, что где-то в школе так же бегает твой маленький мальчик. Он крошечный, физиологически он не готов был к школе, но психологически - очень готов. Учительница его называет «мой командир». «Такой же, как папа!» - он этого хочет. У него должно быть сложено, все четко - зтетрадки в папочке ...»

Грозный позывной «прилепился» к ней еще во время первой кампании под Попасной. «Почему Анаконда? - говорит она. - Змеи кусают. Я никогда не кусаю. Но я люблю завершать дело. Люблю помогать людям и бороться за правду. Анаконда - это питон, он душит. И я всегда «додушиваю» до конца. Борюсь, хочу, чтобы все было правильно. Дети перерастают «юношеский максимализм», а во мне он до сих пор. И, наверное, именно поэтому я и здесь, потому что я все равно верю в нечто правильное, чистое, сильное. И дети у меня такие же, кстати».

Фото: стопкадр видео

Когда шла на фронт, столкнулась с рядом предубеждений - и относительно пола, и в отношении детей, и образования («ведь можно отсидеться в штабе!»).

«Труднее всего дается, пожалуй, понимание того, что ты один ничего не можешь изменить, - признается Анаконда. - Мне жаль наших ребят. К сожалению, наша власть не делает до конца то, что могла бы. А еще немного поражает, что ты женщина, и «паркетные проверяющие», «паркетные генералы», относятся пренебрежительно: «Ты кто? А, младший лейтенант? .. А, ну это ни о чем!» И я вижу, что в некоторых вопросах разбираюсь гораздо лучше, чем товарищи проверяющие, но ... Этот совковый менталитет, он мешает. Потому что мы все шли добровольцами. Мы шли создавать новую армию. Новое поколение, пришедшее не ради денег. У меня была очень престижная работа, у меня все есть в жизни, мне ничего не нужно. Но нет одного: свободной земли. Я не хочу, чтобы мои дети жили так, как я, не хочу этой совковости. Именно поэтому я здесь. И меня бесит, что я это не могу изменить. Но я смотрю на работающих ребят, на добровольцев, но они же работают просто так!.. Это очень тяжело - идти в бой, не поработав над собой. Они реально работают над этим. Им за это не платят. И это еще больше вдохновляет! Воин не имеет пола. Это внегендерное понятие. Это не пол, это то, что ты чувствуешь в себе».

Особые условия для единственной женщины на переднем крае не предусмотрены, однако их можно создать самостоятельно. Именно во время нашего приезда ребята работали над утеплением комнаты для боевой сестры. «Это как приходить на свое обычное рабочее место. Ты все равно его обустраиваешь под себя, - говорит Алена. - создавайте свой уют. Тазик воды греешь, моешь волосы. Ты женщина, ты должна за собой ухаживать! Женщина - это хранительница рода. И даже в армии ты должна подавать пример. У нас, кстати, командир очень строг в этом! Были девушки, которые немного за собой не следили, и реально были проблемы. Это стыдно, когда тебе делают замечания».

Она уверяет, что строгая и жесткая с личным составом, однако ее побратимы признаются в обратном: «Она хорошо справляется с работой, но слишком добра, - говорит и. о. командира роты огневой поддержки с позывным Термит. - Она всех прощает! Иногда меня останавливает, чтобы я вреда не наделал или кого-то не наказал. Или наоборот, я ее останавливаю ... Сотрудничаем неплохо, главное - результативно».

К девушкам в армии он относится по-философски: «Ну, если мужчин не хватает в Украине, то девушками будем компенсировать! Дело в том, что в нашей армии нет такого вопроса, как ты себя чувствуешь, готов или не готов. Сказали - сделал. Другого нет. Некоторые девушки намного лучше, чем некоторые ребята, которые там!.. Но все зависит от человека, почему он туд пошел».

Перемирие в этих краях весьма условное, а ответ бойцы дают традиционно адекватный. Медики-добровольцы - «Ангелы Тайры» («АСАП»), стоящие рядом, заботятся о том, чтобы все имели навыки и инструменты для оказания первой домедицинской помощи. Анаконда признается - один раз ей пришлось применять этот навык.

«Когда ты попал сюда, показываешь, что ты за человек, не можешь наложить краску и играть какую-то социальную роль, - говорит она. - Здесь нет ролей, здесь твое внутреннее «я», которое всегда на тебе. И тут ты не можешь корчить из себя нечто, здесь ты такой, какой есть - со всеми своими тараканами, капризами, добротой, искренностью, нежностью, или наоборот - злобой, ложью. Здесь твое выходит наружу. Знаете, я даже в чем-то и рада, что все мои страхи вышли. Это ложь, что смерти не боишься. Боишься. Ты понимаешь, что у тебя есть дети, мама, папа, которые ждут. Но я не боюсь сложностей. Сложности - это то, через что ты можешь пройти. Как говорится, Бог не даст тебе никогда больше, чем ты можешь выдержать».

Она мечтает, что когда-нибудь нынешние бойцы и волонтеры будут приезжать в уже мирное Широкино с детьми и ходить по знакомым местам. По завершению войны планирует таки стать мамой: «Отдать все-таки то, что я за эти два года, возможно, потеряла, и опыт, который я получила, передать детям. Все то, ради чего я здесь, чтобы они поняли, что это не зря. Что не просто так погибали мои друзья и подруги. Недаром чувствовалось, что такое тепло и холод. Что такое быть голодным и сытым. Что такое хлеб, само понятие хлеба. Что такое род. Хочется все-таки донести это до своих детей.

"Возможно, когда-нибудь я вернусь к преподаванию. Но это будет позже. Я хочу после всего нормально адаптироваться к гражданской жизни. Это немножко сложно», - говорит Алена.

Она много рассказывает о мариупольских волонтерах, которые помогают, и о селянах, летом делятся с бойцами то картошкой, то морковью. О тех, кто кричит в спину проклятия, и тех, кто лезет в самые горячие точки, кому хочется отдать свой крестик-оберег. О любви к жизни, которую чувствуешь после того, как твой блиндаж обильно обстреляли из 82-го миномета. О розах, которых в этих краях больше и которые отныне и дома ассоциируются с войной.

«Самое ценное, что дала война, видимо, это дружба и достоинство, - говорит Алена. - Спасибо москалям за то, что они научили нас всех любить свое государство. Они показали, которыми дружными мы можем быть, как можем отдавать последнее, чтобы жить в мире, на своей, Богом данной земле. Это моя земля, мы их сюда не звали, и они должны уйти. И неважно, где это, что это за территория - или это Киев, или Харьков, или Донецк. Это наша земля!»

8,5% военных - женщины

Психолог и основательница общественной организации «Психологічна підтримка та реабілітація «Вільний вибір» Татьяна Руденко, работающая с бойцами, их семьями и переселенцам, убеждена, что адаптация на службе и после возвращения зависит исключительно от человека. «Гендерный вопрос в плане адаптации и других подобных процессах не стоит в принципе, потому что любой является индивидуальностью, это зависит только от отдельной личности», - говорит она.

Специалист убеждена, что наибольшими препятствиями для женщин-военнослужащих являются неудовлетворительные условия (например, невозможность получить форму по размеру, что еще остается проблемой), а также фактор насилия, что, к сожалению, также существует. «Можно говорить даже о том, что есть сексуальные домогательства, и это очень усложняет процесс службы. Они получают, по сути, двойные или тройные нагрузки», - констатирует Татьяна.

По словам психолога, женщины после возвращения сталкиваются с теми же проблемами, что и мужчины. Единственное, что они очень часто слышат не «мы тебя туда не посылали», а «ты мать, тебе детей рожать!». А если женщина уже имеет детей - и подавно, она дополнительно испытывает давление на эту женственность, и это усложняет процесс, возникают злость и сопротивление, ощущение, что «меня не воспринимают».

Юрист-аналитик ОО «Юридична сотня» Станислав Ивасик уверяет, что положительные изменения в законодательстве, которые имели место в 2016 году, привели к существенному увеличению количества женщин в армии в 2017 году. «8,5% военнослужащих - женщины, это средний показатель по Европе, довольно неплохой», - говорит он. Однако несмотря на эти изменения, ограничений и до сих пор существует немало. Для сравнения, если в армии США для женщин открыты 100% должностей, то у нас - от силы 30%. «Если у нас есть где-то 1000 должностей сержантского, рядового, старшинского состава, то для женщин из них открыто не более 300, - комментирует юрист. - Не все должности доступны общественности, некоторые из них зашифрованы для служебного пользования, точных данных предоставить не могу».

Женщина до сих пор имеет немало препятствий относительно попадания в зону боевых действий. «Законодательство построено так, что, во-первых, женщину только в исключительных случаях отправляют в командировку, - говорит Станислав Ивасик. - Во-вторых, в суточный наряд ее нельзя назначить. В-третьих, существует еще много условий ... Так все прописано, что женщину ставят во вторую очередь, если доходит до выполнения военной службы или ведения боевых действий. Многие командиры не хотят сталкиваться с этими законодательными трудностями и стараются избегать женщин в своих подразделениях».

Фото: humanrights.org.uа

В тему: Авдеевка. Промзона. Репортаж [6]

Особая проблема - возрастная дискриминация. Для женщин максимально возможный возраст заключения первого контракта - 40 лет, а для мужчин это зависит от воинского звания и должности, на которую они подаются. «Может быть от 45 до 50 лет, - комментирует юрист. - Поэтому женщина теряет 5-10 лет. Во-вторых, женщина может служить максимум до 50 лет, а мужчина, в зависимости от воинского звания, до 60 или 65-. То есть до 15 лет женщина теряет в своей военной службе, а это значит, что она, во-первых, более низкое звание получает, а во-вторых, это влияет на ее пенсию, потому что она рассчитывается в зависимости от звания. И это приводит к тому, что у нас очень мало женщин на высоких должностях: они не успевают дослужиться. В Украине нет ни одной женщины-генерала».

Кроме этого, женщины реже попадают на военные сборы. «У нас есть несколько видов военных сборов - внеочередные, очередные, поверочные, - рассказывает Ивасик. - Женщин направляют только на проверочные, они очень редко проходят, поэтому женщина, которая находится в запасе, быстро теряет квалификацию».

Не меньше «палок в колеса» получают женщины-военнослужащие во время службы и увольнение в запас. Если мужчина приобретает военную учетную специальность, аналог образовательной степени - высшего образования, тогда он, приходя в запас, засчитывается в запас первого разряда. «Это означает, что он более высококвалифицированный, и когда его нужно мобилизовать или назначить на какую-нибудь воинскую должность, его призывают по соответствующей специальности и на соответствующую должность, - объясняет специалист. - Женщина, независимо от того, получила она военно-учетную специальность или нет, засчитывается во второй разряд. Это означает, что ее только в исключительных случаях призывают, и такое быть, что даже независимо от военно-учетной специальности».

Офицер Управления правового обеспечения Генерального штаба Вооруженных сил Украины Инна Заворотько, в свою очередь отмечает: «Обеспечение равных прав и возможностей мужчин и женщин в ВСУ сейчас является актуальным вопросом, для решения которого руководство ВСУ прикладывает много усилий. С начала вооруженной борьбы с агрессором руководство ВСУ приняло необходимые решения для привлечения женщин к военной службе, и самое главное - к службе на «боевых» должностях. Такие изменения касаются всех категорий военнослужащих: рядового, сержантского, старшинского, а также офицерского состава. Однако пока нормативно-правовые акты Украины, которые регулируют порядок прохождения военной службы, до сих пор содержат нормы, которые делают неравными статусные позиции военнослужащих-женщин и мужчин».

В определенной степени эту несправедливость способен ослабить законопроект №6109, разработанный совместно Управлением правового обеспечения ГШ ВСУ и депутатским корпусом в сотрудничестве с ОО «Юридична сотня». Сейчас он ожидает утверждения Верховной Радой. Он должен урегулировать три основные проблемы: ограничение по прохождению службы военнослужащими-женщинами в запасе; уравнивание возрастного ценза для женщин и мужчин при приеме на военную службу; унификацию принципов назначения в состав суточного наряда, направления в командировку и прохождения военных сборов военнослужащими-женщинами и мужчинами. В этом случае, по словам Инны Заворотько, определенной дискриминации подвергаются также мужчины: «Например, женщина-военнослужащий, имеющая ребенка в возрасте до 14 лет, может быть направлена в командировку (в том числе и в район проведения АТО) исключительно с его согласия. Такое право у военнослужащего-мужчины, имеющего ребенка в возрасте до 14 лет, отсутствует».

Станистав Ивасик говорит, что законопроект в Верховной Раде и уже ставился на голосование. Но, добавляет, «ставился под конец дня, работа недисциплинированная, и на тот момент уже мало депутатов было в зале [7]. Поэтому физически не было достаточно голосов, чтобы его принять».

***

Материал подготовлен при финансовой поддержке Правительства Канады через Министерство международных дел Канады

Олена Максименко, опубликовано в издании Lb.ua [8]

Перевод: Аргумент [9]

В тему: