Выборы в Раду: монолог наблюдателя

1.00

Нет

Я первое в жизни видела реально существующий электорат Партии регионов. Не отдельных недоумков, а вот целую их выборку. Гетто. Академгородок свидетелей покращення. Теперь я не буду обвинять вселенную в несправедливости.

И вот не надо, пожалуйста, о том, что Галя — балована.

Собираясь ехать на выборы в комиссию в село Липецкое Котовского района Одесской области, я представляла себе что-то интересное и радостное. Потому что, конечно же, людям в области сейчас живется очень трудно. И, конечно же, они понимают, что живут они плохо из-за того, что у власти так много регионалов. И, конечно, они не поведут на климовские подачки и запугивания. И, конечно же, они не идиоты и не быдло — не будут голосовать за тех же. Ну что вы! Они все придут на участок, признают свои прежние ошибки и поставят крестики напротив оппозиции, «Свободы» или уже (Боже упаси, но все же) какого-то «УДАРа». Потому что они же должны понимать, ну правда же, правда?..

Итак, Липецкое. Сорок минут бездорожья от Котовска. Население под шесть тысяч. Лайф не ловит в принципе, МТС — только со средней ветви дерева у дороги возле школы. До остроты чистый воздух, очень низкое и тяжелое небо. Лепота...

Так как в члены комиссии меня записывали чуть ли не в последний день, с другими товарищами я знакомилась уже непосредственно в шесть утра на заседании комиссии. Не лучший момент для знакомства, не правда ли? Всего нас было около тридцати — двадцать собственно в комиссии, другие — наблюдатели. Силы были неравными: на нас троих оппозиционных (председатель комиссии и двое рядовых), одного наблюдателя от свободовского мажоритарщика и наблюдателя «УДАРа» выставили чертову кучу регионалов (включая секретаря) и коммунистов (кроме самих членов комиссии, от них были еще замглавы и большинство наблюдателей). Все из одного села.

Все знают друг друга. Все между собой разговаривают на молдавском (к сожалению, все мои знания в области молдавского языка ограничиваются отрывком из «Песни о Гайавате», и я не знаю, почему так получилось, что именно на молдавском, но, да, если бы члены комиссии вдруг завели разговор о Лонгфелло, я бы его поддержала).

Спев о себе «Все теперь против нас», я начала раздавать инструкции наблюдателям, объясняя, каких ловушек им следует ждать от избирателей и комиссии. С ужасом поняла, что им до этого вообще ничего не рассказывали. Даже нашим членам комиссии из штаба оппозиции. Люди шли на выборы лишь слегка представляя, в чем заключаются их функции на участке.

Я, как очень ответственный элемент избирательного процесса, должна была следить за порядком возле кабинок и урн, ни в коем случае не касаясь бюллетеней, избегая разговоров и тактильного контакта с избирателями и параллельно выполняя работу наблюдателя, потому что наши наблюдатели никакую работу выполнять вообще не хотели. Нет, вообще-то задача была как раз для меня — бегать по всему участку, пока все остальные сидят и скучают, записывать веселые детали и тренировать внимательность — стол, за которым будут фальсифицировать, я вычислила сразу.

Попросила наших наблюдателей следить за ними и получила замечательный ответ, на которой, в принципе, голосование на том участке можно было бы и закончить: «да ну, они же там все знают друг друга — кто же там будет фальсифицировать?». Оптимизма добавляло то, что члены комиссии от регионов и коммунистов сидели рядом (в смысле, регионы с регионами, коммунисты с коммунистами), так о том, что их надо как-то чередовать, председатель комиссии почему-то не подумала.

Ну, думала я, здорово — буду здесь нести свет в народ, хватать за руку гнусных фальсификаторов и бороться за демократию, ибо «кто же, как не мы, братья?».

С самого утра я вусмерть задолбала всех. Вот правда — всех. Председателя комиссии — рассказами о том, каких именно фальсификаций надо ждать, потому что мне весь день из других округов поступали сообщения о том, что там происходит, поэтому я и пыталась предотвратить это у нас; членов комиссии — тем, что успевала контролировать и их деятельность , чем вызвала страшное возмущение; наблюдателей пыталась заставить тронуться с места и прекратить вести светские беседы с людьми, которые приходили голосовать.

Мой энтузиазм часам к девяти достиг своего экстремума. На данный момент проголосовало около ста человек. Вот какие они молодцы, думала я. Вот какое сознание, какой уровень общественного сознания — и проснулись же, и пришли же на участок, ну, значит, и проголосовали соответственно!

Твайужмать, что-то с этим долбаным имбицильно-радостным мышлением и верой в человечество надо делать, потому что беда будет!..

Выгнала с участка почти столетнюю бабушку, которая собиралась голосовать без паспорта. Позиция односельчан — «Ну ее тут все знают, ну что же вы делаете-то?» не проканала, и бабушке пришлось идти за паспортом и возвращаться к нам (вот курва старая, ну и надо тебе это было?..). Не позволила мужчине проголосовать за дочь, которая не смогла прийти на участок. Хватала их всех у столов членов жюри и объясняла комиссии, что это преступление, что так нельзя, что здесь вообще-то камеры. Не знаю, какой из аргументов их убеждал больше, но ставлю на свой статус «человека из центра». Что-то там еще такое мутное делала, регулярно переписывала у них цифры из списков проголосовавших и постоянно звонила и что-то надиктовывала.

Критическая масса недовольства комиссии настигла меня, когда я выпроваживала в коридор бабушку, которая пришла на участок с пакетом от Партии регионов, стала перед столами, подняла пакет и начала крутить его, демонстрируя надпись о стабильности и благополучии. Я объяснила ей, что агитация на избирательных участках запрещена и попросила оставить пакет на входе у наблюдателей. «Вы что, не понимаете, она же из церкви только что! Она же всегда с этим пакетом ходит! Ну какая разница, что на нем написано?» — В унисон кричали изо всех столов.

Но бабушка оказалась послушной, отставила пакет, проголосовала и ушла. Так же пришлось поступить с человеком, который пришел к нам в ПР-овский бейсболке. «Оставь его в покое, он же душевнобольной!» — шипели наши наблюдатели. Охотно поверив, потому душевноздоровые люди не ходят в кепках от ПР, от мужчины я все же не отстала, пока кепку он не спрятал в карман. Тогда мне казалось, что от всех этих вроде мелочей зависит судьба едва ли не вселенной. Что если победить здесь, то и результат выборов будет не тот, не спрогнозирован на Банковой. Бог в мелочи, ага.

Тогда меня не насторожило ни то, что мои избирательные бабусечки выстраиваются в очередь за очками одного из членов комиссии, иначе не могут прочитать того, что написано в бюллетене, ни то, что процентов сорок посетителей кабин тоже не способны самостоятельно прочитать список кандидатов, но уже потому, что неграмотные — люди должны были, должны были проголосовать против «регионов».

Некоторым приходилось ждать долго, поскольку ни члены комиссии, ни наблюдатели не имели права зачитывать бюллетени в голос. Иногда в кабинки набивалось по два-три человека. Стоя рядом, я слышала, как люди переговариваются, и единственное, что звучало постоянно и отовсюду — это «ставь там, где 20». Очень рассмешила бабушка, которая перед тем как забросить бюллетень в урну, перекрестилась сама и перекрестила же урну. Как я ее в тот момент понимала...

Где-то в два члены комиссии открыли водку. Очень символично, учитывая результаты последних соцопросов. Вечер переставал быть томным. Мой энтузиазм начинал понемногу таять, я видела, что огромное количество людей, что приходит голосовать, ВООБЩЕ НЕ ПОНИМАЕТ, что надо делать. Они брали бюллетени у членов комиссии и сразу шли бросать их в урну — приходилось идти на перехват и отправлять их в кабинки. Они не знали, что делать с бюллетенями после того, как что-то там отмечали, и несли эти бюллетени назад, к членам комиссии. Каждый третий спрашивал, что нужно ставить в квадратик.

Вообще-то, все проходило спокойно. Председатель комиссии рассказывала мне, что фальсификаций у нас не планируется, поскольку это — центр села, и здесь живет именно интеллигенция, поэтому они не рискнут. На этом ощущение реальности начало понемногу покидать меня. К семи вечера все было спокойно — я помогала секретарю и председателю комиссии писать протоколы, поочередно подменяя их, потому что работа действительно была адской — они начали утром, и где-то в начале восьмого я писала уже последний протокол (искренне желаю всяческих неприятностей человеку, который придумал такое название партии УДАР, что его надо было с кавычками и скобками расписывать в каждом чертовом протоколе).

Но как же здесь можно без приключений! Председателю комиссии позвонили из ОИК и спросили, верно ли мы заполнили все протоколы (форму протоколов они утверждали за день до того на вечернем заседании — тогда из ОИК поступило распоряжение заполнять акт как в бюллетене — начинать с «Собора», прописывать количество голосов — ноль — и ставить штамп «выбыл»).

Председатель раздраженно ответила, что если бы конечно, потому что чай не идиоты. И здесь начало сереть и зеленеть в глазах. Уважаемый представитель ОИК, плюясь огнем, кричал, что все не так, что эти протоколы они не примут и все пропало, потому что еще утром нам звонили (!) и разговаривали с нашим секретарем (!) (это стало большой неожиданностью для нас всех, особенно для секретаря), передавая последнее постановление.

Я аж даже зауважала нашу председательшу, когда та жестко оборвала говорящую трубку и попросила отметить, что телефон у нас начал работать в два, поэтому утром никто ни с кем договариваться не мог. ОИК сдалась и попросила сдать им четыре верно заполненных протокола, а себе оставлять, какие понравятся.

Мне эти мутные штуки сильно не понравились, и я попросила нашего члена комиссии перезвонить в штаб и найти выход на какую-то другую ОИК, чтобы узнать, кому еще спускали такое распоряжение. Умненький представитель штаба оппозиции не смог придумать ничего лучше, как перезвонить в НАШУ ОИК и переспросить у них, как именно нужно было заполнять протоколы. Вот действительно, и почему с такой командой ОО не набрала большинства, почему, почему?..

В тему: Повторный подсчет голосов активно используют для фальсификации выборов — член ЦИК [2]

Начали переписывать. Все раздражены, злы, голодны, сонные, все ссорятся, хотят закончить и разойтись. Так что они все время ругались вместо того, чтобы помогать нам с протоколами; начали мы считать голоса уже во втором часу. Люди искренне не понимали, почему это именно они должны здесь сидеть и считать и «нельзя ли по-быстрому это как-то сделать и пойти спать». Попытались протянуть вариант с «а давайте разделим стопку и группками быстренько пащитаем». Председатель в этот момент почти сдалась, но ваш Человек-и-закон-и-порядок сказал, что такое не пройдет, вызвав протяжный стон отчаяния у липецких.

В тему: Фальсификации: «Хочешь сто мильонов? Да бери усе, я себе еще нарисую!» (+видео) [3]

Посчитали довольно быстро. Мой улов был небольшим — женщина, ставившая крестик за Климова на пустом бюллетене, и другая, уже разделяя бюллетени по партиям, несколько раз чуть не отдала испорченный бюллетень «регионам». Здесь все же, думаю, не из злого умысла, а более от переутомления и монотонного «регионы-регионы-регионы-регионы-коммунисты-регионы-регионы-регионы-удар-регионы». Этот голос мне снился еще две ночи. Я, сидя через человека от нее, успевала вовремя хватать ее за руку. «Ишь, какая глазастая» — качали головой мои коммунистики. Наблюдатели, которые стояли у нас за спиной, не делали, в принципе, ничего. Однако затем очень жаловались на усталость: «мы пахали — я и трактор».

Когда я потом спрашивала оппозиционного члена комиссии, почему он даже не пытался мне помочь, он пожимал плечами и говорил «ну ты же видела эти стопки бюллетеней за Климова, ну что бы здесь решили эти несколько голосов?». Именно в этот момент меня догнали Две Большие Истины. Первая — что все нормально, мы стоим того, в чем живем, все круто, чего, собственно, гнать волну. И Вторая. Смешная.

Людям не должны платить за такую работу, потому что (все на собственных примерах) когда три года назад наша небольшая, но на всю голову долбанутая идейная команда болельщиков Арсения Петровича перед президентскими выборами жила в штабе, жила штабом, не было времени ни на что, кроме штаба, и не то чтобы не ополучала за это ничего, а сама вкладывала все ресурсы, тратя ну просто все свое время, тогда я знала, что наши выкладываются и работают где-то за пределами своих возможностей. Ибо сами захотели, сами пришли и сами виноваты.

Эти герои штаба оппозиции, неплохие в принципе люди, мои одесские знакомые, сидящие на зарплате от штаба, очень сильно берегут себя, стараясь не растрачиваться на такие глупости, как какой-нибудь подсчет голосов. «Ты же видела, мы изначально проиграли».

В тему: Перечень округов, где обработано аномально мало протоколов: идут фальсификации? [4]

Я не сорвалась, не стала кричать и бросаться тяжелыми предметами, не перешла на мат и не разревелась, хотя очень хотелось — давний сбой в настройках психики заставляет меня в любой страшной, самых безвыходной и провальнейшей ситуации относиться как к чему-то такому, из чего можно извлечь если не опыт, то хотя бы веселые истории на будущее.

Поэтому.

В какой-то момент, когда мне казалось, что счастье уже не будет никогда — это было где-то в четыре утра, когда все в очередной раз перессорились из-за протоколов и начала кричать, громко кричать — я закрыла глаза и стала по одному вспоминать своих друзей — реальных и виртуальных — из разных регионов, особенно из восточных, доказывая своему сознанию, что мое окружение — это и есть мир, это настоящее, это жизнь, а то, что я вижу перед собой — это какой-то малобюджетный артхаусный фильм ужасов. И у меня получилось. Как в мультиках, вокруг снова начали распускаться цветы, защебетали птицы, запели диснеевские принцессы, и я преодолела злые чары.

В пятом часу мы повезли протоколы в ОИК, наш участок, конечно, не приняли, потому что очередь, и потому я не стала ждать развязки и вернулась к цивилизации. И если в ту Вальпургиеву ночь мне казалось, что я больше никогда, никогда, НИКОГДА не буду принимать таких идиотских чип-и-дейлових решений, то теперь я, отоспавшись и согревшись, снова готова к тому, что «в каждом из них предстоит убить дракона ».

И мне уже даже не стыдно за этот пафос — Украина будет жить. Тут без вариантов.

Опубликовано в блоге v-siberia.livejournal [5]

Перевод: «Аргумент» [6]

В тему: