Brexit, вирус Зика, преступления со стрельбой, сборная Англии по футболу: в последнее время плохие новости идут одна за одной. Разглядеть во мраке светлую сторону непросто, но возможно.

С определённой точки зрения последние несколько месяцев на планете Земля были удивительными. Никто не умер от оспы. Почти никто не заразился полиомиелитом. Операционные в большинстве случаев не полнились воплями больных, которых режут без наркоза, и ни в одной нынешней войне не было такого количества погибших за один день, сколько погибло в первые часы битвы на Сомме сто лет назад. Британия решила вопрос с членством в Евросоюзе путём демократического голосования, а не вооружённого конфликта. И женщины могли голосовать — на удивление недавний феномен.

Хотя у нас нет последних данных, но похоже, что в США количество преступлений с применением огнестрельного оружия всё так же продолжает снижаться — уже долгое время, а также снижается уровень чрезвычайной бедности в глобальном масштабе.

Ах да, ещё беспрецедентно выросло количество свободного времени рабочих и служащих по обе стороны Атлантического океана. Даже если вы не верите в неизбежность человеческого прогресса — возможно, в будущем всё снова станет намного хуже — пока сложно возразить, что дела складываются для нас очень даже неплохо.

Конечно, мы этого не чувствуем. Если вы хоть немного обращаете внимание на заголовки новостей или заглядываете в социальные сети, даже до Brexit ощущения были особенно, непоправимо плохими: стрельба в Орландо, и после этого провал попыток ограничить использование оружия; возвращение хулиганских традиций английских болельщиков; злоба, спровоцированная референдумом по выходу из ЕС; ужасное убийство члена парламента Джо Кокс — и всё это на фоне наступления Дональда Трампа и вируса Зика. (Изменения климата тоже никуда не делись при этом).

В последнее время в новостях чувствуется какой-то злобный, обвиняющий дух, как будто они придуманы неким суперзлодеем с той целью, чтобы специально вас расстраивать: когда вы думаете, что на неделе уже ничего более отвратительного случиться не может, вы узнаёте, что ваш любимый актёр из фильма «Стартрек» погиб в дурацком инциденте возле своего гаража, или что аллигатор утащил двухлетнего мальчика на дно озера в Диснеевском парке.

Все эти события были ужасными для непосредственных участников. Но для всех остальных — для всех нас — сложно подобрать объяснение, почему они вызывают столь апокалиптические чувства.

Возможно ли оставаться счастливым человеком, или хотя бы сдержанным оптимистом, в таких обстоятельствах? Очевидный выход — просто полностью отказаться от употребления новостей. Это уже давно советуют некоторые эксперты, считающие, что депрессивные заголовки отвлекают нас от по-настоящему важных дел. «Из приблизительно 10 тысяч новостей, прочитанных вами за последний год, можете ли вы назвать хоть одну, которая помогла вам (потому что вы её прочитали) принять правильное решение в серьёзном вопросе — будь то в карьере, бизнесе, или личной жизни? — спрашивает Рольф Добелли, автор книги „Искусство ясного мышления“. — Вывод: у вас нет никакой необходимости оставаться потребителем новостей».

Впрочем, такие доводы бесполезны для тех, кто считает, что «быть в курсе» обстановки в мире в широком смысле слова и есть одна из важнейших задач. Проверять или не проверять последние новости — вопрос даже не стоит, особенно для нас, живущих во время экономической и политической нестабильности, когда, вполне возможно, определённое событие будет иметь прямое отношение лично к нам. Проблема в том, что для получения ясной картины происходящего и современные медиа, и человеческий мозг — удивительно плохие помощники.

Вы наверное слышали в последние несколько лет о многих когнитивных искажениях, мешающих нам точно оценивать риск. Так, жестокости террористов мы боимся больше, чем автомобильной аварии, например, потому что нам проще вспомнить яркие образы террора.

Есть и другая проблема, настолько фундаментальная, что она ускользает от нашего внимания: новости, по определению, сообщают о том, что произошло, а не о том, что не произошло. Как заметил ученый-когнитивист Стивен Пинкер, вы не увидите новостей, в которых репортёр на прямой связи из зарубежной страны вещал бы с эмоциональным накалом о том, как там не началась война. Но всегда найдётся достачное количество плохих новостей, чтобы заполнить получасовой выпуск на телеканале или веб-страницу агентства новостей.

В тему: Страшная бедность и как ее победить [2]

Совершенно рационально большинство из нас ценят стабильность и защищённость, боятся внезапных изменений в своей жизни. Но стабильность — это не новость, следовательно заголовки новостей неизбежно фокусируются на том, чего мы боимся, а не на том, что мы ценим.

Мы оказываемся под воздействием неотфильтрованной и нескончаемой каши Плохих Событий, причём один изолированный случай криминального насилия получает стасус не меньший, чем экологический кризис, ставящий под угрозу исчезновение вида. По словам французского социолога Пьера Бурдьё, новости становятся «серией историй, которые выглядят абсурдно и однообразно, бесконечный парад нищих стран, цепь событий, которые появляются без объяснения и исчезают без решения — сегодня Заир, вчера Босния, завтра Конго».

Ещё хуже то, что мы выработали скрытые инстинкты реагировать на новости, напрямую не касающиеся нас, так, как будто они на самом деле затрагивают нас, пишет Дейрдре Барретт, психолог Гарвардской медицинской школы. В далеком прошлом — когда ещё не было масс-медиа, и многого другого — имело смысл поднимать тревогу, услышав новость о том, что ребёнка убил аллигатор: ведь это мог быть только ребенок из вашей общины, «поэтому вам, наверное, следовало собраться и пойти с группой соплеменников, чтобы очистить ближайшее озеро от аллигаторов».

Сейчас же 50 жертв, как в Орландо (штат Флорида), «может быть в вашей местности единственным случаем такого масштаба на протяжении нескольких поколений», поэтому нас переполняют эмоции. Неделя за неделей мы узнаём и эмоционально реагируем на происшествия, которые в доисторические времена случались один раз в несколько лет или ещё реже.

Чёрная туча негативных впечатлений, образованная печальными новостями, не ограничивается нашим отношением к национальным и международным событиям; она растёт и искажает наше видение всего, что происходит в нашей жизни. Профессор Грэм Дэйви и его коллеги из Университета Сассекса провели исследование, которое «показывает, что если вы даёте людям посмотреть негативные новостные репортажи (в отличие от позитивных или нейтральных), у них растёт уровень тревожности, и свои собственные проблемы они начинают оценивать как намного более сложные. У них развивается катастрофический взгляд на свои проблемы. Они делают из мухи слона».

Но при этом зрители, кажется, сами хотят смотреть негативные новости. Профессор Дэйви скептически относится к призывам увеличить пропорцию позитивных историй в выпусках новостей: «Я отчётливо помню, как во время этого исследования мы скомпоновали 15 минут позитивных новостей: знаете, как кто-то поборол онкологическое заболевание, или выиграл лотерею, хорошие новости из сферы экономики... И они вызывали у людей невероятную скуку!»

Такое поведение указывает на одну очень неприятную особенность психологии тревоги, в ситуациях, подобных шоку после референдума о выходе из ЕС. Мы в целом ненавидим неопределенность — пожалуй, даже больше, чем плохие новости — поэтому инстинктивно реагируем на неё, бросаясь на поиски информации, стараясь таким образом снять тревожность. Но так как будущее в принципе непознаваемо, наши усилия только убеждают нас в том, насколько мало мы можем узнать — ещё больше усиливая тревогу.

Существует ещё одна, менее явная причина, почему вы уверены, что дела идут хуже и хуже: наши ожидания обгоняют реальность. То есть, на самом деле, ситуация улучшается — но мы завышаем свои ожидания, считая, что ей следует улучшаться заметнее и быстрее, и таким образом мы создаем иллюзию, что прогресс начал двигаться в обратном направлении.

В тему: От почтения до жестокости. Отношение к пожилым людям в разных частях света [3]

Стивен Пинкер в своей книге «Лучшее в нас» приводит пример жестокого отношения к сверстникам среди детей. В былые времена это считалось «частью мальчишеского опыта: искорените детское насилие — и вы вырастите поколение хлюпиков». Когда он был ребёнком, вспоминает Пинкер, невозможно было представить, что Президент США выступил бы по телевидению с речью, осуждающей жестокость между детьми (как это сделал Барак Обама в 2011 году). В принципе, хорошо, что мы стали обращать внимание на психологические травмы, которые наносит детская агрессия и издевательства сверстников, но — «из-за того, что мы стали внимательны к проблеме, которую раньше не замечали, мы теперь думаем, что у нас кризис с детским насилием».

Подобным способом за последние несколько десятилетий мы значительно расширили круг тех, чьи страдания мы вопринимаем серьёзно. То есть, увеличили количество историй, способных лишить нас душевного покоя.

Чтобы огорчаться при виде несчастных сирийских беженцев, вы, во-первых, должны считать, что сирийские беженцы такие же люди, как вы — отношение, которое не было очевидным в старой Британии. Если новости вгоняют вас в депрессиию, можете по крайней мере немного польстить себе: вам плохо только потому, что вам небезразлично.

С другой стороны, кому какое дело, что вам плохо? Можно понять тех, кто считает комичным самокопанием беспокойство о том, как человек чувствует себя под влиянием новостей. Если вы лично не связаны напрямую с убитыми в Орландо или с семьей Джо Кокс, вряд ли можно считать важным аспектом обеих историй то, что они вызывают у вас депрессию.

Вполне возможно, что прямые последствия Брекзита для вашей семьи окажутся намного менее плохими, чем вы боялись: психологические тесты показали, что после таких потрясений базовый уровень ощущения себя «счастливым» в долгосрочной перспективе остаётся почти неизменным.

Возможно, нам просто необходимо перебороть себя, особенно если долгосрочные тенденции выглядят в основном позитивно.

В тему: Хватит ныть! [4]

Ловушка в том, что массовое отчаяние по поводу состояния дел в мире имеет вполне ощутимые последствия: например, оно подпитывает рост популярности таких политиков, как Дональд Трамп, и популистских движений, ратующих за срочные перемены, как это было во время кампании Брекзит. «Под шум плохих новостей, — объясняет Стивен Пинкер, — появляется нездоровое убеждение, что мы находимся в состоянии кризиса, что никогда не было так плохо, что всё катится к чертям — и это открывает двери политикам-демагогам. Если „никогда не было так плохо“, тогда единственная надежда на крах существующей системы, чтобы из руин восстало нечто лучшее».

Ирония в том, что порочный круг отчаяния укрепляет сам себя: отчаяние по поводу популярности Трампа сродни тому отчаянию, которое способствует популярности Трампа. (Кампания по выходу из Евросоюза таким же образом была сосредоточена на смещении статус-кво в надежде на появление чего-то лучшего). Если мы чувствуем, что этот мир становится всё ужаснее и ужаснее (независимо от того, так это или нет на самом деле), — это чувство само по себе является феноменом, имеющим реальные последствия, игнорировать которые мы не имеем права.

Но если всё кажется таким безнадежным, как мы вообще можем мотивировать себя, чтобы что-то изменить? Подобные вопросы знакомы Деррику Йенсену, писателю и соучредителю радикального экологического движения «Глубинное Зеленое Сопротивление».

«Есть такое мнение, что если вы знаете, насколько всё плохо, вы должны постоянно ощущать опустошение и отчаяние, говорит он.— Но я не чувствую себя пустым и жалким; я вполне счастливый человек». Мы убеждаем себя, что нам необходимо чувство надежды для того, чтобы предпринимать конструктивные действия, но на самом деле надежда может быть препятствием к действию, считает Йенсен. В вопросах экологии она даёт людям возможность скрестить пальцы и сказать себе, что в последнюю минуту от катастрофы спасёт какая-нибудь технологическая инновация, или вдруг появится политик-визионер и всё устроит.

Йенсен считает: «Надежда держит нас прикованными к системе, конгломерату людей, идей и идеалов, разрушающих Землю... Надежда — устремление к будущему состоянию, на которое вы никак не можете воздействовать; по сути, это означает, что вы бессильны».

В тему: Смерть и старость можно отменить? [5]

Этот принцип можно было бы использовать шире экологических проблем и включить любое обстоятельство в современном мире, которое угнетает нас. Перестаньте убеждать себя, что вам нужно чувствовать себя бодро и позитивно — и вдруг окажется, что не так уж бессмысленно употребить маленькое усилие, чтобы заняться той или иной проблемой: здесь немного помочь (несколько часов в неделю) в качестве волонтёра; там немного поддержать благотворительную организацию (некоторым количеством денег).

Выход из состояния отчаяния после просмотра новостей, если коротко, такой: позвольте себе почувствовать отчаяние, но кроме того — действуйте! Йенсен любит повторять во время публичных выступлений: «Что хорошо в состоянии „полная ж*па“ — куда ни посмотришь, везде дел невпроворот!»

Не обманывайтесь: в одиночку вы не искорените проблемы своей страны и всего мира; вместо этого определите и возьмите на себя менее масштабные цели. Например, присоединитесь к кампании, которая каким-то образом занимается вопросом, более других беспокоящим вас. Сосредоточьтесь на тех видах деятельности, которые вам по душе: так вам проще будет достичь постоянства.

И кроме того, облегчение приносит забота о своем самочувствии. Занимайтесь спортом, спите, проводите время на природе, медитируйте, общайтесь, — доказано, что все эти занятия делают человека более счастливым; это клише, но только потому, что они действительно помогают. Найти время для этого — не прихоть, а необходимость.

Парадоксально, но действия, которые предпринимаются вопреки неудовлетворенности ситуацией, могут принести более глубокое ощущение счастья. (На это указывают и результаты исследования об эмоциональных выгодах волонтёрства, благотворительности, вовлечённости в жизнь общины или участии в политических протестах). Йенсен пишет, что его иногда спрашивают, почему он просто не убьёт себя, если всё так плохо, как он утверждает.

«Ответ в том, что жизнь очень, очень хороша. Я достаточно сложное существо и могу хранить в своем сердце понимание, что мы в полной, полной ж*пе, и в то же время понимать, что жизнь очень, очень хороша. Я наполнен яростью, печалью, радостью, любовью, ненавистью, отчаянием, счастьем, недовольством, и тысячью других чувств. Всё х*рово. Жизнь, тем не менее, прекрасна».

—

Автор: Оливер Беркман,   The Guardian [6]

Перевод: Геннадий Цупин, опубликовано в издании MediaPort [7]; иллюстрации: Banksy [8]

В тему:

• Что нужно, чтобы стать счастливым? [9]
• Разговор с самим собой: полезно поговорить с умным человеком [10]
• Загляни в могилу и почувствуй себя счастливым. Как мысль о смерти нам жить помогает [11]
• Синдром выученной беспомощности: стать несчастным легко [12]
• Самые счастливые женщины живут в Скандинавии [13]