73-летняя Нина Багинская: «Пошла домой шить новый флаг. И точить новое древко»

Версия для печати

73-летняя Нина Багинская — «белорусская бабушка, которая просто гуляет», — это известная минская активистка, выходящая на акции оппозиции с 1988 года.

Она рассказала журналу "Холод", почему протестует уже больше 30 лет, что на самом деле происходило, когда ее забрал ОМОН, и почему Александр Лукашенко должен уйти.

Видео, где я говорю «Я гуляю!», было снято 10 августа, на второй день после выборов, когда мы выходили на протест на проспект Победителей к стеле. 9 августа омоновцам приказали убрать национальные флаги Беларуси (красно-белый флаг был официальным с 1991 по 1995 годы, сейчас этот флаг использует оппозиция. — Прим. «Холода»).

И первый флаг они у меня украли 9 августа. Я знала, что они заберут и еще один флаг, и третий, и четвертый… Они отбирали флаги еще с конца 1990-х годов, когда начались репрессии против национально сознательных людей. Был период, когда возвращали флаги несколько раз, но после событий в Украине власть стала намного жестче — и флаги снова стали отбирать и ломать. Последние годы они боятся меня физически наказывать и отправлять [в изолятор] на Окрестина, потому что я человек пожилого возраста, — за себя боятся, вдруг я там умру.

На эту тему: 73-летняя Нина Багинская — «белорусская бабушка, которая просто гуляет»

На видео на самом деле они меня за собой тянут. Я упираюсь ногами, но у них [омоновцев] сил больше, и я вынуждена переставлять ноги. Я не хотела идти. На видео такое впечатление, что я иду добровольно — но нет! Я пыталась выдернуть у них свой флаг, но у них руки сильнее. И древко они тоже забрали. Потом они пошли в направлении своего автозака, стоявшего на проезжей части. Я шла за ними и говорила: «Где ваш руководитель? Вы по-фашистски относитесь к людям. Люди хотят знать правдивые результаты выборов. Люди понимают, что их обманывают. А вы помогаете фашистской, антинародной власти. Как вам не стыдно? Милиция должна быть с народом». Я сказала, что уже написала жалобу в МВД о том, что 9 числа мой флаг забрали, и еще напишу!

Они молча, спокойно, некоторые даже усмехаясь, зашли в автозак, а один сказал: «А вы нам флаг этот подари́те!». Я им говорю: «Зачем вы так по-бандитски его хватаете? Культурно нужно относиться к людям». Ну и в конце концов последний закрыл за собой дверь в автозак. Их начальник высунул было нос, а потом говорит: «А, это Багинская!». Потом один омоновец сказал мне: «Все! Можешь идти гулять. Ты еще флаги пошьешь». Я ответила: «Я вынуждена шить флаги. И я вам не прощаю: вы ведете себя как бандиты! Если у вас есть жены — они не будут вас уважать, если у вас есть дети — и дети не будут уважать, потому что вы плохо относитесь к людям. Вы должны охранять людей, а вы с нами ведете гражданскую войну». Тут подошли мои знакомые пенсионеры, и мы вместе ушли. А что мне остается? Пошла домой шить новый флаг. И точить новое древко. Я хоть каждый день могу шить флаги. У меня вот еще один лежит недошитый — дошью.

Сегодня [18 августа] я была [у изолятора] на Окрестина, и вчера вечером тоже. Мы требовали, чтобы освободили политзаключенных из изолятора. Их уже начали отпускать. Сейчас там выясняют, куда еще делись люди (имеются в виду пропавшие задержанные, местонахождение которых неизвестно. — Прим. «Холода»). Это значит, люди все-таки побеждают чиновников, которые хотели все это скрыть. Но у них не получилось, и поэтому у меня хорошее настроение.

Завтра, если [оппозиционера Павла] Северинца не выпустят из СИЗО на Окрестина, я хочу быть у ресторана «Поедем поедим» в Куропатах (протестующие требуют закрыть ресторан, открытый рядом с урочищем Куропаты, где с 1937 по 1941 год расстреливали репрессированных. — Прим. «Холода»). Среда — день дежурства Северинца. Молодежь решила каждый день там дежурить, чтобы записывать номера машин, которые появляются [у ресторана], и стыдить их владельцев через интернет — но это уже не мое дело. Я только записываю и передаю им эти данные. Я считаю необходимым там быть, чтобы подчеркнуть, что нет незаменимых людей. Если Северинец должен дежурить, а его посадили — так может выйти и Багинская.

Количество людей, участвующих в протестах, сейчас сильно увеличилось, потому что люди уже наелись тоталитарного постсоветского режима Лукашенко. Он же не жалел людей. В течение всего его правления людей уничтожали: Юрий Захаренко — министр внутренних дел (Захаренко открыто высказывался против Лукашенко, пропал без вести в 1999 году. — Прим. «Холода»), журналист Дмитрий Завадский (был похищен в 2000 году, за его похищение осуждены двое бывших сотрудников МВД Беларуси. Тело Завадского до сих пор не найдено. — Прим. «Холода»), Карпенко также почему-то не смогли спасти в скорой помощи (Геннадий Карпенко хотел баллотироваться в президенты и собирал подписи за импичмент Лукашенко. Он умер от кровоизлияния в мозг в 1999 году. Его родственники не верят, что Карпенко умер от естественных причин. — Прим. «Холода»). Лукашенко знает, что люди об этом знают, — вот пусть он и боится людей. А нам-то почему бояться омоновцев? Я думаю, люди уже не боятся, и даже среди самих милиционеров происходят разборки.

Современные люди имеют больше опыта в политической борьбе, потому что они сидят в интернете и видят большую картину. И поэтому я считаю, что, конечно, у Лукашенко уже нет здесь власти. Он старый, и психика у него на самом деле больная. Люди это понимают. Чиновники не должны сражаться с народом — а у нас наоборот, не народ властвует, а чиновники. И народу уже это осточертело — это я наблюдаю на последних акциях. Такого массового скопления людей на площади Независимости я не видела, даже когда в 1990 году создавалась Белорусская народная республика. И молодежи стало больше. Пусть Лукашенко уходит добровольно. А не откажется от власти добровольно — значит, люди будут, как сейчас, бастовать на заводах, и транспорт может остановиться.

Мои родственники тоже выходят на протесты. Но мы с сыном, дочкой, внучкой и внуком не выходим вместе, потому что у каждого свои заботы и свои обязанности, свои друзья. У нас же разный возраст. Моим детям по 40 лет, внукам по 20 с хвостиком, и мы не живем вместе. Но бывает, иногда встречаемся на протестах.

Меня узнавали на улице и раньше. Есть известный снимок, который сделал фотограф Евгений Отцецкий. Нас милиция не пускала на Площадь Свободы, а мы шли, между прочим, в тот день на Окрестина. Это было 25 марта 2006 года, когда «Плочша» (протестные акции, проходившие в Минске 19–25 марта. Участники требовали честных выборов и отставки Александра Лукашенко. — Прим. «Холода») не удалась у молодых, и Лукашенко снова пришел к власти. Тогда много молодежи посадили на Окрестина, и мы шли их освобождать. И вот Евгений подходит, говорит: «А вы можете вперед пройти?». Подошла молодежь, попросили у меня флаг и тоже сфотографировались. Потом газеты объявили конкурс — и именно его снимок победил. Поэтому эта фотография сделала меня каким-то образом известной.

Потом в 2018 году арестовали мои две дачи и выставили их на продажу — в уплату штрафов. С октября 2017 года Лукашенко увеличил штрафы, и вместо 20% с моей пенсии стали снимать 50%. Люди были потрясены сообщением о том, что мои дачные участки арестованы и будут продаваться. Ко мне подходили на улице и говорили: «Вы — Багинская? Что у вас с дачей? Они что, у вас ее забирают и продают?!». Мне даже смешно было. Потому что, когда забирали флаги, ломали древки, плакаты, то люди не были так возмущены. А когда у белоруса забирают землю — это для всех страшно, неприятно и оскорбительно. Я им отвечала: «Арестовали, попытались продать и ничего не продали. Не получилось. Так что не бойтесь».

Покупатели пришли — я над ними только посмеялась, сказала: «Что вы хотите? Придет время — сменится власть. У меня есть документы, это частная собственность. И мои дети, внуки и правнук, если им все это будет нужно, у вас все заберут».

Дачными участками я и сейчас пользуюсь. Официально я написала жалобы везде: и в Министерство юстиции, и в прокуратуру — о недобрых законах, о том, что эти штрафы — придуманные. Потому что я действую по Конституции и не нарушаю закон, а то, что Лукашенко придумал закон об акциях, — это нелигитимно и неправомочно. По 35-й статье Конституции люди могут выражать свою точку зрения и выходить на акции. В ответ мне, конечно, присылают отписки.

На эту тему: Юлия Латынина: Лукашеску капут

Мы все люди, почему какая-то одна кучка людей должна делать других людей рабами? И сейчас, поскольку несправедливость продолжается, я считаю необходимым приходить и показывать людям, что я не раб, не мышь под веником и не боюсь

Желание протестовать у меня пошло еще и из детства, когда я поняла, что в мире многое несправедливо устроено и что в школе часто говорят неправду. В СССР были люди, которые понимали, что коммунисты не все хорошо делают. Молодежь читала книги про Тиля Уленшпигеля и Спартака, эти герои древности призывали к справедливости. Это были наши герои.

Мы все люди, почему какая-то одна кучка людей должна делать других людей рабами? И сейчас, поскольку несправедливость продолжается, я считаю необходимым приходить и показывать людям, что я не раб, не мышь под веником и не боюсь. Пусть они меня боятся.

Я люблю одиночество, поэтому не страдаю, когда хожу протестовать одна. Я иногда провожу акции, чтобы показать людям, что эта власть не стоит их почитания, что эту власть нужно менять. Власть жестокая и неправильная: она запретила наш бело-красный флаг. И по 50 базовых штрафа (около 40 тысяч российских рублей. — Прим. «Холода») мне давали именно за то, что я, как они писали в протоколе, стояла и размахивала бело-красным флагом. Почему я не могу размахивать флагом? Я не бью никого. Но так приказал Лукашенко. Вот поэтому пусть Лукашенко уходит. Он уже свое отжил и старый, пусть идет на пенсию. Эту идею молодежь сейчас активно раскручивает — и правильно.

Я молодежи подчеркиваю: не я звезда. Они же говорят: «Вы наша звезда». А я говорю: «Наоборот. Вы генералы, а я исполнитель, я подчиняюсь. Куда вы скажете, что нужно идти, туда и пойду: на Окрестина — пойду на Окрестина, на площадь Независимости — пойду на площадь, к театру — пойду к театру, к филармонии — тоже». Потому что я не руководитель, и вообще я не люблю быть организатором. Я хочу им помочь.

Моя любимая акция — сожжение красного советского флага с серпом и молотом на ступеньках здания КГБ (Багинская сожгла флаг в 2014 году. — Прим. «Холода»). Сейчас туда возят молодежь и плохо воспитывают, опять вбивают им тоталитарно-комсомольские, коммунистические мысли (здание входит в административный комплекс МВД Беларуси. — Прим. «Холода»). Ну и я подумала: нужно прилюдно сжечь этот флаг, — и рада, что сделала это. Еще мне понравилась моя акция у памятника городовому, у милицейского музея. Анархисты там что-то повесили на него, и за это их посадили в тюрьму. Я написала плакат с их именами и фразой «Свободу политзаключенным» и встала рядом с этим городовым.

Я в свое время посчитала: всего у меня штрафов где-то на 17 тысяч долларов. А потом перестала считать. Но я брала документы о том, сколько, куда, в какой год уходит из моей пенсии. Она уходит по требованиям милицейских структур нашего города — и Ленинский РОВД, и Центральный РОВД, и РОВД Партизанского района, и Советский РОВД, и Первомайский РОВД. Плюс присоединилась Белорусская железная дорога, потому что они когда-то меня штрафовали. Сейчас они перестали штрафовать, я езжу «за так» — и никто на это не обращает внимания. (В одном из интервью Багинская говорила, что никогда не платит в общественном транспорте, потому что считает, что не должна платить государству, которое «не ценит свой язык и историю». Она просит контролеров сразу выписывать ей штраф и говорит, что оплатит проезд, только когда единственным языком в стране будет белорусский. — Прим. «Холода».)

Да, я получаю только половину пенсии — 200 рублей. Конечно, я не могу купить то, что я бы хотела купить. Например, я бы хотела купить ананас. Или бананы. Но мои предки жили же без ананасов и бананов, и неплохо жили. Я не прошу помощи [у семьи].

Там очень много нужно выплатить! И для этого нужно жить много-много лет — это нереально, просто смешно. Я смеюсь над этим и говорю: тут комедия, а мы актеры в этой ситуации. Но кто создал эту ситуацию, кто придумал эти дурацкие штрафы? Подумаешь: стояла и махала флагом. Я никого не уколола древком, никого не избила этой палкой, на которой флаг.

Я часто и в милиции говорю, когда они меня забирают с флагом: «Мальчики, под этим флагом Лукашенко стоял на коленях, когда была инаугурация президентской власти в Беларуси, давал клятву верности народу Беларуси. Уже поэтому флаг — исторический! Вы служите своему патрону Лукашенко, поэтому уважайте этот флаг». Они смотрят на меня и молчат, потому что им сказать нечего. Ведь я права. Это не я придумала — флаг нам дала история.

На эту тему: Мозаичная психопатия: Александр Лукашенко глазами психиатра

Если люди умные, они должны понять, что государственный язык должен быть — белорусский. Вот смотрите, например, в Англию приехали люди — они учат английский, чтобы понимать друг друга с местными жителями, а между собой они разговаривают на языке той страны, откуда приехали. Но чиновничество должно говорить и законы должны создаваться на языке этнического большинства страны. В Беларуси более 20 лет пророссийской власти — я считаю, что это позорно и вредно. Мы можем потерять этнос. Если у народа забрать язык — то независимость страны будет утеряна! Со стороны России идет опасность — как и в случае с Украиной.

Но сейчас все меняется. В Беларуси начался новый виток возрождения.

—

Записала: Софья Вольянова, перевод с белорусского: Мария Л.; фото: Евгений Отцецкий; иллюстрации: Екатерина Розанова;  опубликовано в издании Холод

На эту тему:

• "Йди!" У Білорусі сотні тисяч людей вийшли на акцію проти Лукашенка (ТРАНСЛЯЦІЯ)
• Лукашенко пошел дорогой Януковича
• Опасность с севера
• «Хапун»
• Показательная бойня. Почему в Беларуси больше нет законной власти
• На встречу с Чаушеску? Стоит ли сравнивать Беларусь с Польшей и Румынией 80-х
• Білоруси відчувають себе втричі ближчими до українців, ніж до росіян.