Фемида приходит в сером

1.00

Нет

Темпы очищения судебной власти в Украине оскорбительно поражают. По подсчетам Общественного совета добродетели, во время квалификационного оценивания судей до 96,5% носителей мантии (из 735 аттестованных) успешно прошли сквозь горнило проверок.

Лишь 26 судей были определены Высшей квалификационной комиссией судей как недоброчестные. Интервью с членом ОСД, экспертом Центра политико-правовых реформ Романом Куйбидой.

Летом ВККС [2] вновь активизировалась в проведении собеседований с судьями в рамках квалификационного оценивания. Работа кипит: как сообщила [3] координатор Общественного совета добродетели Галина Чижик, ВККС ежесуточно интервьюирует 40-60 судей. Задача комиссии — проаттестировать примерно 5000 носителей мантии в целом. Если учесть темп конвейера, то качество такого оценивания является крайне низким.

В марте Общественный совет добродетели — консультативная организация при ВККС, которая призвана контролировать отбор судей — пошел на демарш против Комиссии и вышел из процесса квалификационного оценивания. Протест обусловлен тем, что ВККС превратила процедуру в проставление галочек и демонстративно начала игнорировать выводы ОСД по конкретным судьям.

В тему: ВККС против ОСД. Что происходит за кулисами судебной реформы [4]

Существует ли шанс спасти судебную реформу? На кого сегодня работают «унезалежнені» судьи — на президента или на свою ответственность? Почему власти выгодно избирать не лучших, не самых плохих — а «серых»? Об этом в интервью Z рассказывает член Общественного совета добродетели Роман Куйбида [5]. Начинаем с еще «горячего» вопроса — об Антикоррупционном суде.

«Лояльность для судей — недопустима»

— Учитывая то, что закон об образовании Высшего антикоррупционного суда уже вступил в силу, означает ли это, г-н Роман, что мы уже имеем ВАКС как институт?

— Думаю, мы сможем об этом действительно сказать, когда будет сформирован его состав и он начнет действовать. С юридической точки зрения, приняты все законы для того, чтобы его сформировать.

— Какие должны быть ближайшие шаги: печати и помещения или же люди?

— Печати, помещения — этим может озаботиться технический работник, временно исполняющий обязанности руководителя аппарата, которого должна назначить Государственная судебная администрация. Но это не ключевое. Ключевое — состав суда.

Согласно закону, состав суда должны сформировать в течение года после вступления в силу закона. То есть предельный срок — июнь 2019 года.

Что должно состояться? Во-первых, надо объявить конкурс. Это сделает Высшая квалификационная комиссия судей (ВККС [6]). Второе — международные организации, которые на основании международных договоров предоставляли Украине помощь в сфере противодействия коррупции, должны предложить свои кандидатуры в Общественный совет международных экспертов, которий будет следить за тем, чтобы в состав суда не попали недобросовестные судьи. В-третьих, надо подготовить сам конкурс, в частности, определить методологию отбора, разработать тесты и практические задания. Это немного займет времени. После этого можно перейти к экзамену и собеседованиям, а затем — определение результатов конкурса.

— На какой стадии вступает Общественный совет международных экспертов? Когда будут проходить совместные заседания с ВККС?

— Совместные заседания «международников» и ВККС можно проводить в течение одного месяца после установления результатов экзамена. На рассмотрение этих заседаний будут выносить обсуждение кандидатур, по которым хотя бы трое членов совета международных экспертов выразили свои сомнения (всего в составе совета будет шесть членов — Z).

— И именно таким будет механизм вето кандидатур.

— Процедура сложная под техническим углом зрения. Мне кажется, в закон умышленно заложили только один месяц — чтобы несколько нивелировать роль «международников». Представьте себе: вы иностранец, едете в Украину, не зная языка этого государства, и вам дают список лиц, сдавших экзамен, — а это может быть 200, 300 человек. И вам надо изучить досье, прочитать тысячи страниц, определить, какая из этих кандидатур достойная, а к кому есть претензии.

— Хотя гражданам Украины тоже разрешено бить членами совета.

— Да. Однако требования к членам совета очень высокие: они должны иметь хотя бы 5 лет опыта работы в другой стране — или представлять в суде обвинение, или осуществления правосудия. То есть речь идет об иностранном судье или прокуроре. Я не уверен, что в Украине есть граждане, которые отвечали бы этому требованию.

— Мог ли эту миссию выполнить Общественный совет добродетели (ОСД)?

— Я думаю, что мог бы. И, возможно, выполнил бы даже лучше. Не исключаю, что Общественный совет добродетели или отдельные его члены будут привлекаться к этой работе и пытаться информационно помочь иностранцам.

Проблема в том, что Общественный совет добродетели для государственных органов оказалась институтом, решение которого нельзя игнорировать. С Советом международных экспертов будет сложнее: если ОСД просто предоставлял выводы, то «международники» еще и должни голосовать вместе с ВККС. И если претендент не наберет достаточного количества голосов (напомню, что за его кандидатуру должно проголосовать большинство на совместном заседании ВККС и ОСМЭ, при этом обязательно минимум трое «международников»), то он вылетает из конкурса.

Общественный совет добродетели объявляет о своем демарше

— Как возникла идея такой формулы — использование международных экспертов для контроля конкурса? Это был ответ на негативный опыт ОСД?

— ОСД, по-моему, должным образом выполнил свою работу, но большинство его выводов были отвергнуты Высшей квалифкомиссией судей. Участие международников в отборе судей — скорее результат недоверия к тем процессам, которые происходили в этом судейском органе.

Однако еще 2015 году в общественных средах начала дискутироваться идея, что нам нужен отдельный суд для рассмотрения дел по высокопоставленной коррупции и преступлениям против человечности, против военных преступлений. Предлагали, чтобы для привлечения виновных к ответственности привлекать международных судей. Тогда эта идея не получила поддержки власти, но сошлись на том, что в законе «О судоустройстве и статусе судей» предусмотрели создание Антикоррупционного суда. Возможно, со стороны власти это делали для отвода глаз, чтобы показать, как она хочет бороться с коррупцией, но на момент принятия закона, в 2016 году, еще не было никакой конкретики.

В 2017 году группа народных депутатов зарегистрировала законопроект об Антикоррупционном суде. Как вы помните, Президент и его политическая сила длительное время отрицали необходимость создания этого суда, выражая тезис, что у нас все суды должны быть антикоррупционными. Впоследствии народный депутат от БПП зарегистрировал законопроект, который предусматривал создание отдельных антикоррупционных палат в обычных судах. Венецианская комиссия раскритиковала этот законопроект, призвав создать Антикоррупционный суд [7] как отдельный институт. И указала, что в тех условиях, которые сложились в Украине, решающая роль должна принадлежать «международникам».

Власть не хотела отдавать эти полномочия международным экспертам. В законопроекте, внесенном Президентом в парламент, предлагали [8] поставить «международников» в такие рамки, которые не позволили бы им существенно влиять на конкурс — подобно тому, как было с Общественным советом добродетели. После переговоров с международными структурами удалось выйти на компромиссную формулу, которая позволит Совету международных экспертов отсеивать отдельные кандидатуры.

Но есть проблема в другом. Важнейший вопрос — не то, как отсеять нечестных, а то, как выбрать лучших. «Международники» фактически не будут в этом участвовать — они будут заниматься отбором «от обратного».

Я уверен, что политические силы, олигархи, пытаясь конкурировать за влияние на этот суд, будут продвигать кандидатов без шлейфа негативной репутации. Например, юристов, обслуживающих их бизнес. Подобрать претензии к таким кандидатам будет трудно. И хуже всего то, что они в условиях возможных манипуляций со стороны ВККС смогут победить в конкурсе, даже если не будут лучшими.

— На чем базируется этот ваш вывод, что лучше выбрать лучшего вместо того, чтобы отсеять худшего? Есть какой-то опыт из предыдущих конкурсов?

— Мой вывод базируется на наблюдениях за конкурсом в Верховный Суд. Думаю, в публичной плоскости чаще всего звучит претензия, что в составе суда 30% судей является недоброчестными. В то же время, по моему убеждению, проблема в другом — в манипулятивном способе отбора. Например, на конкурсе были кандидаты, к которым не высказывали претензий, которые показали прекрасные результаты во время экзаменов, провели очень милые собеседования — и в конце концов оказались внизу списка. В то же время кандидаты, сдавшие экзамены гораздо хуже, и еще имели и отрицательное заключение от ОСД, — оказались среди победителей. Это означает, что результаты были определены, по крайней мере, по какому-то количеству кандидатов. Для меня очень красноречивым фактом является то, что руководство бывших высших судов возглавило соответствующие кассационные суды, созданные в рамках Верховного Суда.

— Как вы оцениваете саму работу нового Верховного Суда?

— Этот суд работает, безусловно, лучше, чем предыдущая система, которая предполагала существование Верховного Суда и высших судов. Там есть люди с хорошей репутацией, так называемые «агенты перемен». Это медийные фигуры — адвокаты, ученые — которые ходят на телеэфиры и создают имидж новому Верховному Суду, хотя на самом деле он не очень новый. Эти люди находятся в меньшинстве, им сложно достигать прогресса, хотя во многих случаях это действительно удается. Я считаю, что в тех условиях, которые нам давало законодательство, мы могли достичь значительно лучших результатов.

— Вопрос об отсеивании худших вместо выбора лучших является важным: он означает, что на важные должности выбирают «серость». Если посмотреть на конкурс в Антикоррупционную прокуратуру, в Антикоррупционное агентство, в Государственное бюро расследований — там победила именно «серость» ...

— Что касается Верховного Суда, то там большинство сформировали не «серые лошадки», а судьи, которые демонстрировали лояльность. Мы, например, изучали проблему с психологическими тестами. То, что у нас называют тестом на добродетель, болгары называют «тест за лоялност». Эти тесты разработаны для коммерческих структур, для того, чтобы менеджеры могли проверить лояльность своего будущего работника — как к работе, так и к менеджменту. Для судей лояльность к руководству — это недопустимая категория.

Экзамен на конкурсе в Верховный Суд

В тему: Не суждено. Почему украинцев будут и дальше судить подонки [9]

— Продолжим тему лояльности и самостоятельности судей, но уже на опыте Конституционного Суда. Как вы объясните то, что КС, который почти год был без полноценного главы, сумел выйти из паралича — что характерно! — как раз за короткое время перед тем, как Президент назначил в суд две свои кандидатуры — Сергея Головатого и Василия Лемака?

— Думаю, что никто не был доволен ситуацией, когда мы имели недееспособный Конституционный Суд [10]. Я не могу сказать, были ли какие-то договоренности, или кто-то кому-то что-то обещал ... Как бы там ни было, это дало очень сильный толчок для того, чтобы КС мог начать работу, даже при том, что он работает в том составе, который был недееспособным. В том числе с судьями, которые привели к узурпации власти Януковичем, которые призвали распустить парламент, по которым есть уголовные производства.

Положительно, что КС наконец начал работать. Его решения преимущественно получают поддержку в юридическом сообществе. Я бы даже сказал, что суд начал себя реабилитировать. Это шаг вперед. Это хорошо.

— Но выглядит так, что судьи умышленно организовались на выборы нового председателя, чтобы не ждать пополнения двумя президентскими кандидатурами.

— Не думаю. Кстати, по тем двум людям, которых назначил Президент, то у меня нет впечатления, что они будут выполнять волю Президента.

— Головатый?

— Головатый был в разных политических силах — и в БЮТ, и в Партии регионов, и во фракции «Нашей Украины». Но он всегда был последователен в отстаивании ценностей Совета Европы и в любой роли, при любой политической силе он выполнял одну и ту же работу — продвижение правовых ценностей, европейских ценностей. Он не выглядит таким, кто будет прислуживать кому-то.

— Когда Общественный совет добродетели в последний раз собирался на полноценное заседание? В каком режиме сейчас работает ОСД?

— Мы сейчас находимся в медиации с Высшей квалификационной комиссией судей.

Все судьи должны пройти через оценивание. Сегодняшний режим работы, избранный ВККС, не позволяет сделать ей эту работу хорошо, да еще и при отсутствии четких критериев [для оценки] поведения судей, которое несовместимо с этим статусом. Зато у ОСД есть эти критерии, они обнародованы.

— И, собственно, вы не согласились с режимом оценивания и пошли на демарш против ВККС.

— Раньше ВККС форсировала ход оценивания. Сейчас видно, что они оценивают уже меньшее количество судей. Как работали мы? Осознавая, что в режиме заседаний не удастся выполнять этот большой объем работы при оценивании всех судей, мы перешли на электронный режим подготовки документов и голосования. У нас все происходило преимущественно без очных заседаний. На собраниях мы решали только принципиальные вещи, организационные, формулировали индикаторы для оценки. Зато новые правила ВККС и та скорость, которую они предложили, просто выбили нас из процесса.

— Одна из новаций в том регламенте ВККС — то, что все члены были должны подписываться под решениями ОСД, то есть вы потеряли возможность принимать свои решения заочно.

— Да, это фактически сделало невозможной нашу работу. Некоторые члены Общественного совета живут под Киевом. Они могут проголосовать, но посетить заседание и подписаться под решением — для них затруднительно. У нас и раньше, во время конкурса в Верховный Суд, все документы подписывал координатор. А тут вдруг ВККС решила, что нужны подписи ... Акты Кабинета Министров подписывает не весь состав правительства, а премьер-министр. Законы подписывают не депутаты, а председатель Верховной Рады.

Основное: у них даже не было аргументов обосновать, почему это нужно. Координатор не использовал свою подпись без нашего решения. Он подписывал только те документы, которые мы проголосовали.

Я считаю, что нам удалось хорошо организоваться и наладить нормальную работу. Мы пришли на заседание ВККС в первый день квалификационного оценивания и увидели, что все наши выводы по надуманным основаниям откладывают в сторону, потому что они «не такие», потому что «исправьте недостатки». Мы с этим не согласились. Мы понимали, что их бросают в корзину просто по формальным основаниям.

Собственно, выход из процесса — это способ повлиять на то, чтобы работа вернулась в нормальное русло, чтобы мы не нивелировали идеи оценивания, потому что это шанс обновить систему! Мы должны его обязательно использовать настолько сильно, насколько это только возможно. То, что мы вошли в процесс медиации с ВККС, является хорошим знаком. Консультации продолжаются уже где-то два месяца. Есть определенный прогресс, и я надеюсь, что все-таки будет какое-то общее окончательное решение и мы будем дальше работать.

— Каковы основные условия ОСД, которые позволили бы вернуться к квалифоцинюванию?

— Первое — четко определенные критерии оценивания. ВККС выражает свою оценку в баллах, и ни мы, ни судья не знает, за что именно его переаттестировали либо не переаттестировали: не набрал баллов — до свидания, без объяснений. Было такое, что Общественный совет добродетели подавал выводы на одинаковых основаниях — ВККС один игнорирует, а другой принимает во внимание. Это означает, что использовался выборочный и манипулятивный подход.

Второе условие — прозрачность оценивания. Члены ВККС должны обнародовать свои баллы, чтобы люди видели, как и кто оценивает судей. Судейские досье, письменные работы судей при оценивании должны быть открытыми и публиковаться.

И третье — ОСД требует отмены изменений в регламент, которые не дают нормально работать и создают условия для сохранения на должностях «судей Майдана».

— То есть квалификационное оценивание происходит и сейчас?

— Да, но без участия ОСД. Который все равно утверждает выводы и обнародует у себя на сайте.

— Может, одиозным судьям удалось пройти переаттестацию, пока вас нет, и это заставило вас пожалеть о своем шаге?

— Удалось. Мы не пожалели, потому что убеждены: даже если бы мы оставались в процессе, то этих судей все равно бы протащили. Мне кажется, что очень часто решение ОСД использовали для того, чтобы отсеять тех, кого хотят отсеять, и проигнорировать в тех случаях, когда человека важно оставить в должности.

— В последний год этой каденции Петра Порошенко мы получим не только Антикоррупционный суд, но и станем свидетелями изменений в Высшем совете правосудия, который сейчас функционирует в периметре переходного периода. Что изменится для ВСП после 2019 года?

— Члены, которые были назначены в состав Высшего совета правосудия ранее, преимущественно завершат свои полномочия. Большинство должностей в ВСП будут наполнять именно судьи. Заработает формула — «судьи, избранные судьями». Посмотрим, насколько авторитетным станет этот орган и какую репутациюбудут иметь те, кто придет управлять системой. Риск, что ВСП не станет агентом добрых перемен, сохранится и даже усилится.

В тему: ВККС продолжит назначение бесчестных судей без участия Общественного совета добропорядочности [11]

— Кого обслуживает эта модель (ВСП + ВККС)? Приходилось слышать две точки зрения: первая — что судейские институты работают на Президента, вторая — что они работают сами на себя, на консервацию системы, на ее самовоспроизводство. Какая версия правдоподобна?

— Они обе верны, потому что управляемая система выгодна и многим судьям, и тем, кто стоит на вершине. Я не исключаю, что контакты президентской команды с руководством этих органов являются достаточно тесными. Очень показательна вещь: председатель Высшего совета правосудия Игорь Бенедисюк вопреки закону получает наградное оружие от Президента, которое, как вы, может, знаете, уже стреляло (Бенедисюк отпугивал активистов выстрелами, когда они пришли пикетировать под его дом, — Z). Он не имел права получать это оружие, потому что судьи не могут быть награждены государственными наградами. Но он принял такой подарок от Президента ...

— Роман, дает ли принцип «судей, которые выбирают судей» какой-то результат? Идея была в том, чтобы судьи стали независимыми. Оправдалось ли это?

— Он хорош как идеал. Это то, к чему надо стремиться. Теоретически, эта модель может очень качественно работать в условиях, когда претензий к судейскому корпусу нет, когда он имеет доверие. Зато в тех условиях, когда, собственно, судейский корпус воспринимается большинством граждан, во-первых, как зависимый, во-вторых, как коррумпированный, то, конечно, он не может породить кого-то лучше. На мой взгляд, эта формула сыграла не самую лучшую роль.

— Посмотрите на это со стороны. Если бы раньше кто-то предложил спрогнозировать, какими будут первые шаги судейского самоуправления в случае, если ему дать больше свободы, то, наверное, можно было бы предусмотреть: на первом этапе все усилия этого самоуправления пойдут на самосохранение, на поддержание круговой поруки. А потом, может, когда установятся принципы самоконтроля, прорастет этика. Но видна ли динамика?

— В принципе, оптимисты оценивают, что мы сейчас в начале большого эволюционного пути. Большой эволюционный путь означает, что впереди долгий процесс.

Хотя действительно, органы судейского самоуправления стали сейчас независимыми. Во времена Януковича это напоминало Маппет-шоу: был сценарий — они по сценарию прошлись, никаких обсуждений.

Мы, когда начинали участвовать в очищении судебной власти, то понимали, что это быстро не произойдет. Если бы планка оценивания была выше, если бы за серьезное нарушение человек прощался с должностью, а не прощали бы его, тогда порядок навели значительно быстрее. Потому что когда тебе прощают какой-то проступок, закрывают на него глаза, то это тебе позволяет допускать эти проступки и в дальнейшем. Ты знаешь: коллеги это не осудят, потому что сами так делают. Конечно, это сильно сдерживает очищение системы и блокирует борьбу с этими негативными явлениями.

Конечно, все медленно будет меняться к лучшему. Но пока ментальная зависимость, сосредоточенность на том, что надо делать «так, как скажут», к сожалению, остается сидеть в головах многих судей.

—

Володимир Семків, опубликовано в издании Збруч [12]

Перевод: Аргумент [13]

В тему: