“Дивлюся, очам своїм не вірю. Заклав багнета і… пхнув мені в шию. Один раз – моя голова повернулася, другий раз… заллялася кров’ю. Далі пішов до Наді Орловської і загнав їй багнет у серце, а далі – до Фросі, проколов ним язик та горло. Оля була вже мертвою, а я та Фрося ледве дихали. Я вже не могла підняти голови. Думаю: нарешті вже кінець. Боже, прости мені усі гріхи» … Феврония и Валентина выжили ...

"Не дай Бог, если война начнется. Это означает, что нам не жить", - узник Дубенской тюрьмы Алексей Матвийчук в разговоре со своими сокамерниками предсказывал начало страшных времен. Их беседа происходила накануне нападения нацистской Германии на Советский Союз в 1941 году, напоминает издание  Локальна Історія [2]. Предчувствия Матвийчука за короткое время оправдались: войска Вермахта стремительно продвигались вперед, Красная армия отступала - а советские спецслужбы массово казнили заключенных. Матвийчука обвиняли в членстве в ОУН. Его тоже ждал расстрел...

Обвиненные перед самой войной

Жителя села Рачин Алексея Матвийчука арестовали 4 февраля 1941 года. Вместе с тридцатью другими арестантами его обвинили в участии в "антисоветской повстанческой организации ОУН". В деле фигурировали крестьяне из близлежащих районов: Залибовка, Здовбица, Злынец, Костянец, Липа, Мирогоща, Мокре, Молодава, Ясиновка. Обвинительное заключение по их делу следователь Бинд составил 19 июня 1941 года, за трое суток до нападения нацистской Германии.

Вечером 24 июня личный состав Дубенской тюрьмы НКВД [3] № 2 во главе с оперативными работниками райотдела НКГБ [4] начали ликвидацию заключенных. Среди обреченных были и пленники, получившие приговор - заключение в лагерях на разный срок, - а также те, кто еще ждал вердикта. Невольников лишали жизни без всякого приговора - или судебного органа, или даже внесудебного вроде печально известных "троек" и "особых совещаний".

На эту тему: "Кровавый июнь" 1941 года: советские расстрелы на Западной Украине [5]

Энкаведисты расстреляли 15 человек, обвиняемых по уголовному делу с Алексеем Матвийчуком. Зато 16 невольникам удалось спаслись бегством. Выжил и Матвийчук.

"Я понял, что свобода моя оборвется"

В архивах спецслужб это преступление тщательно скрывали десятилетиями - даже после восстановления Независимости Украины. А органы МГБ-КГБ в советские времена преследовали и запугивали уцелевших свидетелей.

После войны Алексея Матвийчука задержали повторно - 22 сентября 1946 года. Главный вопрос, который политзаключенному адресовал следователь, был ли он в Дубенской тюрьме в 1941-м?

Матвийчук долго отрицал. "Тогда в руках у следователя появилось мое "дело". Я видел пожелтевшие документы моего первого следствия с моими снимками и понял, что свобода моя оборвется", - вспоминал политзаключенный в 1992 году во время записи воспоминаний, которую организовали сотрудники Ровенского областного краеведческого музея.

В апреле 1947 года военный трибунал войск МВД приговорил Алексея к 10 годам заключения в лагерях и 5 годам ограничения прав с конфискацией имущества. В 1955 году Матвийчук вышел на свободу. А реабилитировали его только в марте 1994 года, уже после восстановления Независимости.

"Никогда не забуду маленькую дырочку на лбу"

В ночь на 25 июня 1941 года в Дубенской тюрьме расстреляли не менее 250 человек.

Накануне начальник тюрьмы Михаил Шинкаркин связался по телефону с заместителем начальника УНКВД Ровенской области Григорием Климовым. Тот распорядился: если намеченный для этапирования контингент заключенных невозможно вывезти - его предстоит уничтожить. Вечером, в 20.00, начали расстреливать невольников по "контрреволюционным" статьям.

Расстреливали прямо в камерах из стрелкового и автоматического оружия. Случалось, внутрь бросали гранату.

Как правило, большие помещения, в которых удерживали мужчин (в отдельных случаях количество заключенных достигало 30 человек), боялись открывать. Поэтому открывали огонь или бросали гранаты через "кормушки" в дверях. Погибали не все - было много раненых. Например, после расстрела в камере, где сидела Валентина Крещенко, среди восьми женщин трое остались живы.

В камерах-"одиночках" или в "двойках" стреляли преимущественно в голову - так убили, в частности, Филимона Вознюка, Власа Ольховского, Ивана Войтюка. "Дядька вбили. Мабуть, із пістолета. Мабуть, впритул… Ніколи не забуду маленької круглої дірочки на високому дядьковому чолі", - вспоминала Ольга Фенюк, племянница Войтюка.

Могила, в которой похоронены расстрелянные узники Дубенской тюрьмы: Михаил Тищук, Иван Тищук, Петр Билык, Владимир Ковальчук, Зоя Харчук, Владимир Овдиюк, Илья Ковальчук. Мирогоща, 1941. Фото предоставил автор

Часть узников ночью смогла убежать. Когда каратели временно покинули тюрьму, невольники перебрались через стену и бросились к болоту. Ограду преодолели, связывая одеяла (одеяла). Но на рассвете 25 июня расстрельная команда вернулась и продолжила свою работу.

Тела убитых оставляли на местах расстрелов. После вступления в Дубно немецких войск жители окрестных сел начали сходиться к тюрьме. Кого узнали, того забирали. Других жертв похоронили на тюремном дворе у западной стены в ямах примерно два метра в ширину и метр глубиной. Чтобы очистить тюремные помещения и похоронить убитых, привлекли местных евреев.

Останки 29 жертв нашли в 2019 году и перезахоронили на городском кладбище. 

"Оля была уже мертвой, а я и Фрося чуть дышали"

Фотографии из личного дела Валентины Крещенко-Лепешкевич. Фото предоставил автор

Валентину Крещенко-Лепешкевич арестовали 31 января 1941 года. 23-летняя женщина была дочерью петлюровца. Отца расстреляли большевики [6] в Ровно в 1919 году. До ареста Валентина работала в городском театре.

Ее обвинили в антисоветской пропаганде. Впоследствии она написала воспоминания "Пасха в тюрьме" - о расстреле в Дубенский тюрьме.

Сначала Валентину посадили в изолятор в Киеве. В апреле 1941 года ее дело направили на рассмотрение «особого совещания» при НКВД СССР. [7] Уже 8 июня ее этапировали в Дубно. Однако до начала войны принять решение не успели.

Камера, в которой сидела Валентина, была расположена на первом этаже тюрьмы. В своих воспоминаниях она указала, что внутри находилось восемь женщин: Тереза Траутман, Феврония Безпьятко-Пиндюк, Надежда Чайчук-Орловская, Кристина Перельот, Стефа Килярская, Пулковникова, сама Крещенко и «еще одна старшая дама». Исследователям удалось найти сведения о четырех невольницах, не считая самой Валентины. Остальных идентифицировать не удалось.

Фотографии из личного дела Терезы Траутман. Фото предоставил автор

25-летняя Тереза Траутман, уроженка Варшавы, жила с семьей в Дубно и работала модисткой. Ее арестовали 23 марта 1940 года как участника польской антисоветской организации. "Особое совещание [8]" присудило Траутман восемь лет порабощения в лагерях.

Постановление приняли 14 июня 1941 года - очевидно, что в Дубно этот документ попасть не успел.

Другая модистка, 33-летняя Феврония (Фрося) Безпьятко-Пиндюк, происходила из села Ярославичи. В 1930-х годах была сторонницей компартии Западной Украины. Впоследствии ее завербовала к сотрудничеству польская полиция - и именно это стало основанием для ареста 13 октября 1940 года. Приговор "особого совещания" - пять лет заключения в лагере, - датирован 7 апреля 1941 года, тоже, вероятно, не успел поступить во время немецкого нападения.

23-летнюю Надежду Чайчук-Орловскую из села Страклив выслали на спецпоселение в Северо-Казахстанскую область еще до начала войны. Она убежала. За это 14 января 1941 года ее арестовали. Надежду обвинили не только в бегстве, но и в нелегальном пересечении старой (sic!) советско-польской границы.

Фотографии из личного дела Кристины Перельот. Фото предоставил автор

56-летнюю жительницу села Пидлужне Кристину Перельот арестовали 12 апреля 1941 года как союзницу оуновцев. 26 марта в ее доме при попытке задержания погиб районный комендант ОУН Авраам Финчук - подорвал и себя, и трех оперативников НКГБ гранатой. За несколько дней до Великой Отечественной войны, 18 июня, московское "особое совещание" назначило Кристине Талимоновне наказание - восемь лет лагерей.

Валентина Крещенко в воспоминаниях писала:

"Затріщали у дверях ключі, вони відчинилися. І в тих вузьких дверях стало з рушницями двох на коліна, двоє вище, і ще вище.

– Становись в угол!

Я одрухово кинулась не в куток, а під стінку. Затулила руками вуха і промовила: "Мамо…". Дівчата оточили мене, сподіваючись, що їм чимось можу зарадити.

Затріщали кулі. Раз, вдруге, втретє. Ми всі впали покотом.

Оті з рушницями зачинили двері й пішли далі нищити в’язнів".

Пятеро женщин погибли сразу. Трое - Валя, Фрося и Надя - остались живы.

Фотографии из личного дела Февронии Безпьятко-Пиндюк. Фото предоставил автор

Валентина получила семь пуль. После побега экзекуторов (их напугала обстрелом тюрьмы группа оуновцев из Рачина) уцелевшие узники пытались помочь раненым. Однако энкаведисты вернулись и снова пошли по камерам достреливать раненых.

Госпожа Крещенко вспоминала:

"Лежу і чекаю, коли прийдуть до мене. Хочеться пити, печуть рани. […] Раптом заходить молодий із голубими очима (ніколи не забуду його вигляду) та кричить:

– Чего вертишься?

Мені здалося, що то людина. Кажу йому:

– Дай мені води!

– Да, я сейчас дам воды! – і піднімає рушницю з рам’я.

Дивлюся, очам своїм не вірю. Заклав багнета і… пхнув мені в шию. Один раз – моя голова повернулася, другий раз… заллялася кров’ю. Далі пішов до Наді Орловської і загнав їй багнет у серце, а далі – до Фросі, проколов ним язик та горло. Оля була вже мертвою, а я та Фрося ледве дихали. Я вже не могла підняти голови. Думаю: нарешті вже кінець. Боже, прости мені усі гріхи".

Феврония и Валентина выжили.

Госпожа Крещенко, перебравшись затем в США, рассказывала свою мученическую историю в эмиграционных изданиях. Но делилась рассказами только под псевдонимами - Петренко и Нагирняк. До последних дней опасалась мести большевистской власти.

Палачи без приговора

Начальник Дубенского РО НКГБ Яков Винокур. Фото предоставил автор

За два года до восстановления Независимости, 15 ноября 1989 года, прокуратура Ровенской области возбудила уголовное дело "о расстреле заключенных Дубенской тюрьмы НКВД в первые дни Великой Отечественной войны". Следствие нашло и допросило 68 свидетелей. Официально установило личности восьми расстрелянных узников, которых родственники похоронили на кладбищах по месту жительства. В то же время виновников расстрелов "найдено не было". Дело закрыли.

Согласно материалам рассекреченных архивов и показаниями жертв, организатором убийства заключенных Дубенской тюрьмы был начальник райотдела НКГБ лейтенант госбезопасности Яков Винокур. Он вошел в Дубно с оперативно-чекистской группой еще в сентябре 1939 года. 

Винокур происходил из Харькова. Сделал головокружительную карьеру в управлении делами Совета народных комиссаров УССР в 1926-1931 годах и дослужился до должности секретаря секретариата председателя Совнаркома Власа Чубаря. В 1932 году перешел в аппарат ОГПУ-НКВД. За семь лет вырос до должности заместителя начальника отделения контрразведывательного отдела НКВД УССР. А потом отбыл с "освободительной миссией" в Западную Украину.

Согласно раскрытыми материалам, расстрелом заключенных руководили помощник начальника райотдела Александр Цибань, оперуполномоченные Алексей Давыденко, Анастасий Родионов, Михаил Никулин, а также начальник тюрьмы Михаил Шинкаркин и политрук Григорий Кабашный.

Когда энкагебисты 25 июня бежали из Дубно, группа во главе с Яковом Винокуром попала под обстрел немцев возле села Панталия. Сам Винокур, его заместитель Александр Цибань, оперуполномоченные Алексей Давыденко и Анастасий Родионов погибли.

Дежурный помощник начальника Дубенской тюрьмы Евстафий Шипунов. Фото предоставил автор

Дежурный помощник начальника Дубенской тюрьмы Василий Шубин. Фото предоставил автор

Надзирательница Дубенской тюрьмы Фейга (Хана) Беренштейн. Фото предоставил автор

На эту тему: Расстрелы заключенных в июне-июле 1941 года. Как это было (ФОТО) [9]

Среди исполнителей были заместитель начальника тюрьмы по оперативной части Каким Шовкун, дежурные помощники начальника тюрьмы Демьян Булахов, Демьян Дидюк, Евстафий Шипунов, Василий Шубин, оперуполномоченный Андрей Чечеткин, командир отделения Свирид Матвеенко, старшие по корпусу Андрей Катрич, Василий Компаниец, Михаил Конобиевский, Алексей Панченко, прочий надзирательский состав. Они не были местными - их перевели в Дубно на протяжении 1939-1940 годов из Соловецкой, Таганской, Уманской, Кировоградской, Полтавской и других тюрем.

Заключенный Алексей Сацюк в воспоминаниях "Смертоносці", изданных в США, утверждал, что участие в расстрелах принимали также две женщины - Фейга (Хана) Беренштайн и Рахиль Гейфлер.

В 2021 году был возобновлен процесс реабилитации лиц, ставших жертвами советской экстерминации 1941-го. На заседании 25 мая Национальная комиссия по реабилитации признала реабилитированными 35 жителей Ровенщины, погибших или спасшихся во время расстрелов в Дубенский тюрьме. В комиссию передали материалы по реабилитации еще 50 человек. Готовится представление на 115 репрессированных в 1941 году. В предыдущие годы, до возобновления процесса, реабилитирован примерно 120 заключенных.

Перезахоронение найденных и эксгумированных мемориально-поисковым предприятием "Доля" жертв расстрела в Дубенской тюрьме. Дубно, 2019. Фото предоставил автор

—

Андрій Жив’юк, кандидат історичних наук;  опубликовано в издании Локальна Історія [2]

---

На эту тему:

• Геноцид в СССР. Как убивали заключенных в тюрьмах в 1941 году [10]
• Шифротелеграмма Сталина 1939 года, разрешавшая пытки НКВД: а все-таки она была! [11]
• Человек в кожаном фартуке. Палач НКВД собственноручно убил больше 10 000 невиновных [12]
• Украинский катынский список. Как НКВД уничтожал поляков в Украине. Окончание [13]
• СССР — государство-преступник. НКВД — преступная организация. Россия покрывает палачей [14]