Мы задались вопросом: какие фильмы можно было бы посмотреть украинскому зрителю, чтобы распознать в сегодняшней ситуации намеки на зарождающуюся диктатуру? Таких фильмов в истории кинематогрофа немало, и мы решили выбрать 5 самых знаковых (по нашему мнению) из них.

Изображение антиутопичной картины ближайшего будущего, где не останется ни демократии, не свободы, где будет царствовать культ личности и жесткие правила субординации, было и остается довольно модной темой для научно-фантастического кино.

Практически все фильмы, действие которых происходит в антиутопическом обществе, объединяют несколько важных деталей.

Во-первых, это финальная победа чувства (как правило, светлого, – любви) над тоталитарным чужим рацио, захватившем власть.

Во-вторых, гигантомания власть имущих – их большое лицо на больших экранах, вещающее о том, что гражданам нужно делать и чего остерегаться, большие машины, патрулирующие город и контролирующие каждый шаг его обитателей, большие здания, большие суммы на банковских счетах, в конце концов.

И, в-третьих, важная роль средств массовой информации, за которыми, как правило, стоит какой-нибудь противный молодой человек с зализанной чёлочкой и придумывает подходящие для режима заголовки, или даже целое «министерство правды» (по Оруэллу).

1.

Несмотря на то, что обычно на первое место в списках кино-произведений на тему антиутопического тоталитарного общества ставят немой фильм 1927 года, мы поставим тот, который на данный момент более актуален.

«В значит Вендетта» режиссера Джеймса Мактига поставлен по одноименным комиксам Алана Мура. Сценарий к фильму написали братья Вачовски, которые сняли «Матрицу» – еще один фильм о деспотии, только в кибер-варианте. Желание экранизировать этот комикс у Вачовски возникло еще в 90-х, до создания «Матрицы», но реализовать проект получилось только недавно – фильм вышел в прокат в 2006 году.

В основе сюжета – Англия недалекого будущего, пережившая войну с США и некий «хаос», исправить который смогла только консервативная партия во главе с неким Сатлером. Пока партия крепла и побеждала на выборах, Сатлер превратился из одержимого властью молодого политика в не менее одержимого властью злобного старикашку, который не собирается этой властью ни с кем делиться.

Общество живет под ногтем у верховного канцлера: введен комендантский час, разговоры жителей города прослушиваются, а телевидение показывает только то, что выгодно власти. Мало того, созданы даже концлагеря, куда сажают несогласных с режимом, и где над ними проводят эксперименты с целью создать биологическое оружие. Церковь перестала играть роль пастуха верующих в царстве земном, а стала простым инструментом для манипуляции мыслями верующих.

В конце концов, «стабильность» тоталитарного строя начинает раскачиваться, когда на горизонте появляется анонимный террорист, взрывающий для начала Олд-Бейли. Террорист в маске Гая Фокса (другого террориста, 400 годами ранее) планирует взорвать здание парламента и один за другим убивает членов властной верхушки Англии.

Мало-помалу ему удается вручить жителям Лондона главное оружие в борьбе з тоталитарными режимами – сомнение. Они начинают сомневаться в том, что им сообщают по телевидению, в том, что говорит «голос Лондона» – разбогатевший за их счет телеведущий, бывший комендант концлагеря, в том, что все, что происходит вокруг – правильно и не поддается изменению. В конце концов жители выходят на улицы города, где в финале фильме наблюдают, как под увертюру Чайковского «1812» взрывается здание британского парламента.

Еще одна важная мысль фильма заключается в том, что любовь – не к конкретному человеку, а любовь в принципе, – способна победить страх человека перед смертью. Любовь, в ее наичистейшем понимании, вполне может стать тем двигателем, который стимулирует людей к изменению себя самих и мира вокруг.

2.

«Метрополис» Фрица Ланга – один из первых фильмов-антиутопий в истории кино. Этот немой фильм был снят в 1927 году, и совсем недавно был реставрирован и перемонтирован – оказалось, что тогда на его монтаж сильно повлияли продюсеры, и в итоге многие годы зрители смотрели не ту версию, которую хотел бы показать режиссер. В 2008 году в Аргентине нашли копию фильма в его оригинальной версии, которую и показали на Берлинском кинофестивале, а позже выпустили на ДВД.

Метрополис – это город, разделенный на две части. В верхней части живет «элита» – там красивые благоухающие сады, светские приемы и светит солнце. В нижней – находятся машины, которые обслуживаются рабочими, живущими там же, в подземелье. Доведенные до полнейшего отчаяния рабочие пытаются найти выход из ситуации, в этом им помогает Мария, проповедуя о том, что вскоре придет посредник между руками (рабочими) и головой (властная верхушка), и решит все проблемы.

Но в дело вмешивается градоначальник и полубезумный ученый, создавший человека-машину. Градоначальник хочет придушить бунт на корню, а ученый – отомстить мэру за все обиды прошлого. Так, человек-машина принимает облик Марии и подбивает рабочих на мятеж, вызывая потом в машинном зале, беспорядки и хаос. В итоге сын мэра, влюбившийся в настоящую Марию, становится Посредником между двумя враждовавшими классами общества.

Не смотря на простоту истории, «Метрополису» обязаны многими находками – антиутопический город, состоящий из сплошных небоскребов, изображение жизни бедных рабочих, каждая минута которой подчинена строгому заданному ритму, в конце концов, устрашающий облик технологического прогресса в образе девушки-робота полностью передают идею Ланга о несправедливости и пугающих перспективах существования тоталитарных обществ, подчиненных власти одного человека.

3.

«Бразилия» Терри Гиллиама – один из самых лучших фильмов режиссера. Снятый в 1985 году, фильм во многом схож с романом Джорджа Оруэлла «1984», хотя Гиллиам и говорил, что на тот момент он не был знаком с этим произведением. По всей видимости, образы, которыми передается страх нахождения в тоталитарной системе, настолько очевидны и общи для многих людей, что для их отображения не обязательно знакомиться с отдельными работами.

Болезнь Британии, сковавшая страну в этом фильме – это бюрократия, что является своего рода подтверждением тезиса известного философа Ханны Арендт о «банальности зла». Главный герой работает в министерстве Информации, но, несмотря на высокий пост, его еще не совсем засосала тоталитарная машина бюрократии. Он – мечтатель, и практически каждую ночь ему снится неизвестная девушка, в которую он влюблен.

В конце концов, он решает ее найти. И тут выясняется, что девушка-мечта находится в опасности – на протяжении нескольких недель она шлет запросы в министерство с тем, чтобы сообщить об ошибке – власти арестовали не того, кого нужно. А поскольку машины, находящиеся на службе у власти, никогда не ошибаются, министерство пытается скрыть это недоразумение, открыв охоту на девушку. Главный герой стирает ее файлы из системы, проводит ночь с возлюбленной, но все заканчивается плачевно – ее убивают. А он, сойдя с ума, навсегда погружается в мир своих фантазий. Бразилия, вынесенная в название, – это аллюзия на райский остров Бразил из ирландской мифологии, страна-мечта с зелеными пастбищами и свежим воздухом свободы.

В каком-то смысле этот фильм – как и многие фильмы Терри Гиллиама – о бесконечной пропасти между миром нашего воображения и неприглядной реальностью. Которая, в своих наихудших вариантах, пытается поработить человеческую фантазию и не оставить ей пространства для полета. Так что «Бразилия» – это фильм, прежде всего, о том, что буйство воображения и свободное от бюрократических заморочек творчество являются единственными лекарствами от тоталитарных систем. Поэтому один из признаков приближающейся диктатуры – это попытки подавить творчество, поддать его цензуре и заключить в рамки, выгодные власти.

4.

Знаменитый роман Джорджа Оруэлла «1984» экранизировали дважды – в 1956-м и в 1984-м. Принимая во внимание все дискуссии насчет того, что книжка всегда лучше ее экранизации, лишний раз отметим, что в случае с «1984» отказываться от прочтения книги вообще никак нельзя.

Ведь один из ключевых моментов книги – это язык антиутопической страны Океании, который отображает всю суть тоталитарных систем разной степени изощренности. Так называемый «новояз» – сокращенный вариант английского языка, создан в мире романа для того, чтобы укротить мышление жителей тоталитарного государства. Самая важная его функция – лишить людей слов, которыми можно было бы описать идеологически неверное действие. Ведь «невозможно сделать то, что нельзя выразить словами», а если подходящих слов не найдется, то и делать ничего противозаконного никто не будет.

Множество находок Оруэлла стали именами нарицательными и яркими образами в современной культуре – «Большой Брат», «Министерство Правды», «двухминутка ненависти», тот же «новояз». Телекраны из романа, которые постоянно транслировали идеологически верные передачи и осуществляли слежку за гражданами города – еще один символ антиутопического общества с диктатурой.

«1984» – нагляднейшая иллюстрация того, что бывает, когда власть концентрируется в замкнутом сообществе людей или вообще в руках одного человека. Человечество не так давно пережило опыт жизни в таких обществах – на примере нацисткой Германии и Советского Союза, но, очевидно, не все осознают, насколько страшной является жизнь в тоталитарных условиях. Оруэлл, с присущим каждому писателю талантом к метафорам и преувеличениям, напоминает это для тех, кто уже вот-вот начнет осваивать «новояз».

5.

«Стена» Алана Паркера вообще не фигурирует в списках фильмов с антиутопическими сюжетами и тоталитарными обществами, потому что этот фильм, в принципе, не об этом. Но он сообщает важные вещи и передает важные ощущения, которые пригодятся на случай, когда придется отвечать на вопрос: мою свободу задавили, или только собираются задавить?

Снабженная тревожными песнями Pink Floyd о давлении на личность, о страхе войны, о необходимости сломать стену агрессии, «Стена» показывает основные симптомы формирования тоталитарного строя. Несмотря на то, что в Британии такого строя так и не возникло (а сюжет «Стены» – практически взят из реальных биографий), эти симптомы универсальны в любом обществе.

Эпизод, в котором звучит песня «Another Brick in the Wall», например, показывает как образование может стать инструментом для манипуляции людьми. Школьники, стоящие на конвейерной ленте образовательной системы, не подразумевающей свободу личности, быстро превращаются в фарш для системы властей. Такими людьми не грех пожертвовать в угоду «высоким целям» - отправить их на войну как «пушечное мясо», забивать их как гвозди в гроб гражданских прав и свобод.

А основная проблема, с которой сталкивается главный герой фильма – это агрессия, которая порабощает его, казалось бы, нонконформистскую натуру, и, вкупе с наркотиками, способна превратить его в настоящего диктатора. Его галлюцинация о том, как он будет управлять массами – популярное изложение стремлений любого неглупого человека доказать всем остальным, что он прав, а они – нет. Только, если добавить агрессию (и, в случае с многими тоталитарными лидерами, – неврозы), такое стремление быстро может превратить обычного человека в жестокого диктатора, идущего на поводу у жажды власти.

Давление на систему образования и подпитывание человеческой агрессии – два важных симптома, при помощи которых можно распознать надвигающуюся бурю, состоящую из культа личности, бюрократии, закручивания гаек, репрессий и гигантомании во всех ее проявлениях.

Как видим, достаточно посмотреть несколько фильмов и прочитать одну книжку, чтобы научиться выявить эти симптомы. Тогда есть вероятность того, что Украина будет не депрессивным Метрополисом, а возвышенной Бразилией.

Вениамин Орлов, «Аргумент» [2]