Скандал в художественных кругах США! Десятки картин, которые считались вновь найденными шедеврами абстрактной живописи, оказались подделками. Что это - роковая ошибка экспертов или невероятный талант мошенников?

Или просто объективное подтверждение того, что в действительности и оригиналы этих «шедевров» - всего лишь распиаренная мазня, скопировать которую элементарно просто?

Закрытие Центра визуальной культуры при Могилянской академии не только привело к острой полемике в обществе. Но и заставило задуматься над тем, чем все то, что предлагается под видом художественных произведений, в действительности является.

Скандал в художественных кругах США! Десятки картин, которые считались вновь найденными шедеврами абстрактной живописи, оказались подделками. Что это - роковая ошибка экспертов или невероятный талант мошенников? Или просто объективное подтверждение того, что в действительности и оригиналы этих «шедевров» - всего лишь распиаренная мазня, скопировать которую элементарно просто?

Почти 17 лет назад малоизвестный арт-дилер из Лонг-Айленда (Нью-Йорк) Глафира Розалес зашла в роскошное помещение галереи Knoedler & Company's, имея при себе картину, которую, по ее словам, написал художник Марк Ротко (ведущий представитель направлении т.н. абстрактного экспрессионизма - прим.).

Она показала небольшую доску с изображенными на ней двумя облаками темного цвета на бледно-персиковом фоне Энн Фридман, новому президенту Knoedler, старейшей в Нью-Йорке художественной галереи.

«Сразу же, с первого взгляда эта работа меня заинтересовала», - потом вспоминала госпожа Фридман. Она была настолько увлечена, что в итоге приобрела работу для себя.

В течение следующих десяти лет госпожа Розалес часто посещала особняк галереи Knoedler с его роскошно декорированным потолком, имея при себе работы известных художников-модернистов: Джексона Поллока, Виллема де Кунинга и Роберта Мазервелла.

Все они впервые появились на рынке. Все, по ее словам, принадлежали коллекционеру, которого госпожа Розалес отказалась называть.

Картины были с энтузиазмом восприняты и галереей Knoedler, и Энн Фридмен: были перепроданы как минимум двадцать работ, одна из которых ушла за 17 миллионов долларов.

.

Эта картина Мазервелл, якобы относится к циклу «элегий», была признана подделкой.

Сегодня ряд экспертов называют эти работы фальсификацией. Одна официально получила штамп «подделка» по решению суда, по другим ведет расследование ФБР. Галерея Knoedler, после 165 лет деятельности в этом бизнесе, закрыла свои двери и судится с клиентом, который приобрел одну из картин Розалес (галерея заявляет, что закрытие было бизнес-решением, связанным с этим иском). Госпожа Фридман, которая до сих пор заявляет, что картины - настоящие, также фигурирует в этом иске.

В последние годы было немного событий, которые так потрясли арт-рынок, как эта загадочная история о том, как никому не известная арт-дилер смогла открыть потрясающее количество никому не известных сокровищ живописи, созданных титанами абстрактного экспрессионизма. Каждое из возможных объяснений несет на себе бремя неправдоподобности.

Если картины настоящие, то почему краска на некоторых из них содержит пигменты, которые еще не изобрели во время их создания?

Если они поддельные, то кто эти сверхъестественно талантливые фальсификаторы, которые смогли ввести в заблуждение экспертов?

И если картины настоящие, но украденные, почему их владельцы не заявили об этом после того, как эта история стала публичной?

К сожалению, единственный человек, который мог бы раскрыть эту загадку, госпожа Розалес, отказывается говорить, по крайней мере, публично. Впрочем, несколько деталей «просочились» из судебных документов и интервью с другими участниками этого дела. И их достаточно, чтобы описать то, что произошло.

55-летняя дама Розалес, харизматичная и образованная женщина мексиканского происхождения, и ее муж, Хозе Карлос Бергантинос Диас, родом из Испании, в свое время руководили небольшой галереей King Fine Arts, расположенной на Манхэттене на 19 Вест Стрит. Пара, у которой были счета на ведущих аукционах Сотбис и Кристис, заявила в судебных показаниях, что имела в собственности или продавала картины, написанные известными художниками, включая Энди Уорхолом, которого мистер Бергантинос описал как своего друга.

Исходя из этих данных, выглядит странным, что госпожа Розалес связалась с посредниками вроде галереи Knoedler, чьи комиссионные «откусывали кусок» в ее собственных комиссионных. Частично ответ на это может заключаться в той дистанции между статусами, которые занимали в мире искусства Розалес и Фридман.

А это - одна из настоящих «элегий». Эти пятна на холсте аутентичные, и поэтому стоят миллионы долларов. Правда, эксперты не смогли окончательно отличить одни пятна от других.

Высокая, очень худая и очень уверенная в себе, госпожа Фридман руководила одной из самых уважаемых в США галерей. Она встречалась на завтраках с коллекционерами высшего эшелона, покупателями, которые, не моргнув глазом, выкладывали несколько миллионов за полотно. Она и ее муж, бизнесмен в области недвижимости Роберт Фридман, и сами были коллекционерами.

Двух женщин познакомила сотрудница галереи Джейм Эндрейд, которая пересеклась с госпожой Розалес на коктейль-парти. Как говорит Энн Фридман, сначала Розалес сказала ей только то, что она представляет интересы своего друга, который имеет недвижимость в Мексико-сити и Цюрихе, и чье имя она обязалась держать в тайне. Это никого не удивило, пояснила Фридман, частные коллекционеры часто предпочитают оставаться анонимными. Впрочем, со временем появилось больше деталей о владельце. Розалес сообщила ей, что она унаследовала живопись от отца, который собрал картины с помощью Дэвида Херберта, дилера из Нью-Йорка, который умер в 1995 году.

Херберт якобы планировал создать на основе этих работ новую галерею, которую финансировал бы владелец коллекции. Но двое учредителей разбежались, и, в конце-концов, произведения живописи оказались в подвале коллекционера, где сохранялись вплоть до его смерти.

Госпожа Розалес действительно имеет портрет Херберта работы Эллсворт Келли, который недавно был частью выставки в Бруклинском музее. А вот чего она не имеет, так это каких-либо записей, удостоверяющих принадлежность двух с лишним десятков картин в стиле модернизма, которые она представила на рынке.

Продажа работ известного художника без документов, подтверждающих происхождение, - это редкая ситуация. Имея дело с картинами, на которые не было документов, и которые, теоретически, как сказал один адвокат, могли быть намалеваны «в гараже госпожи Розалес», Энн Фридман, по ее словам, сосредоточилась на том, что действительно имело значение, - на качестве работ как таковых.

А они были чрезвычайными, - сообщила Фридман. Она пригласила нескольких экспертов проверить ее собственные впечатления от полотен Ротко, Поллока, Барнетта Ньюмана, Клиффорда Стиллса и других, - полотен, предоставленных дилером Розалес. Клод Чернуши, который является автором книги о Поллоке, подтвердил подлинность маленькой картины «Без названия, 1950», подписанной «Дж. Поллок». Национальная галерея искусств, где собрана мощная коллекция работ Ротко, выполненных на бумаге, сообщила, что две картины Ротко были настоящими.

До 2000 года госпожа Фридман сама приобрела три предложенные Розалес картины: Ротко с их первой встречи, «Без названия 1959» за 200 тысяч долларов, Поллока за 300 тысяч и Мазервелла за 20 тысяч. «Если Энн Фридман имел какие-то сомнения относительно этих работ, она и ее муж не инвестировали бы в них сотни тысяч долларов», - заявил по этому пприводу ее адвокат.

Тучи начали сгущаться в 2003 году, когда топ-менеджер инвестиционного банка Goldman Sachs захотел подтвердить подлинность полотна (якобы) Поллока «Без названия, 1949», которое он приобрел в галерее Knoedler. Он отдал Кортина в Международный фонд художественных исследований, независимую некоммерческую организацию. И после проведенного анализа анонимная комиссия отказалась подтвердить подлинность картины, поставив под вопрос ее стилистику и происхождение.

За эту картину якобы Джексона Поллока лондонский инвестиционный банкир изложил 17 миллионов долларов.Оказалось, что ему подсунули подделку

Покупатель потребовал вернуть деньги. Госпожа Фридман без всякой задержки отдала ему два миллиона долларов и приобрела полотно, покрытое белыми, черными и красными пятнами, сама - в партнерстве с галереей и приятелем, канадским театральным импресарио Дэвидом Мирвишем. Господин Мирвиш, сам бывший арт-дилер, сообщил, что его не волнуют анонимные оценки (он и Knoedler также вложили средства в две другие работы Поллока, которые предоставила Розалес).

Но оценки были получены также из других источников. Мирвиш в 2006 году привел в галерею художника Франка Стеллу, который был современником абстрактных экспрессионистов. Осмотрев несколько полотен, которые происходили от Розалес, Стелла заявил: «Каждая из них слишком хороша, чтобы быть настоящей, но когда видишь их в общем контексте, как группу, то понимаешь, что они настоящие», - по крайней мере, так об этом разговоре свидетельствовала в суде Энн Фридман.

Наиболее впечатляет то, что картины «от Розалес» получили подтверждение на рынке. Госпожа Фридман удостоверила, что она вообще продала 15 или 16 работ через галерею Knoedler на общую сумму от 27 до 37 миллионов долларов.

Самой дорогой была картина «Без названия 1950», якобы авторства Поллока, которую через посредника приобрел в 2007 году директор лондонского хедж-фонда по имени Пьер Лагранж. Галерея вместе с господином Мирвишем за несколько лет до того приобрела полотно с изображенной на нем неразберихой черных, красных и белых линий на ярко-серебряном фоне за 2 миллиона долларов. Лагранж заплатил 17 миллионов.

А это - подлинный Поллок. И как только специалисты не заметили сразу, насколько эти наляпанные на полотне линии превосходят линии, наляпанные на фальсифицированном полотне?

Через несколько дней после сделки с Лагранжем госпожа Фридман пригласила в галерею Knoedler нескольких сотрудников некоммерческой Фонда Дедала, который создал Роберт Мазервелл с целью защиты художественного наследия модерна. Она хотела, чтобы они увидели ее последнего Мазервелла.

Это была седьмая картина, которую в течение восьми лет арт-дилер Розалес продала или Фридман, или иному дилеру из Нью-Йорка, Джулиану Вейсману. Картина с большими черными штрихами и пятнами, разбросанными по полотну, похоже, принадлежала к выдающейся серии Мазервелла, известной как «Испанские элегии». Сотрудники фонда уже видели несколько этих новых «элегий» и признали их подлинными.

Но через несколько недель после визита в галерею Knoedler, во время собрания комитета фонда некоторые из его членов начали задаваться вопросом подлинности подписей и стиля недавно обнаруженных «элегий». Президент фонда Джек Флем заявил, что вскоре узнал о том, что и другие работы «от Розалес», которые приписывали Поллоку и Ричарду Дибенкорну, были восприняты с скептицизмом.

Не все в фонде решили, что нужно поднимать тревогу. Джоан Банах, личный ассистент Мазервелла и ветеран-сотрудник фонда, заявила, что Флем сделал неквалифицированные утверждение о подлинности картин и тем самым нарушил процедуры оценки картин, которые применяет фонд. Она впоследствии подала в суд на фонд, заявив, что ее уволили из-за критики в адрес господина Флема (фонд это отрицает).

«Скорее да, чем нет, - так в документах суда госпожа Банах оценила подлинность картин Мазервелла, которые галерея Knoedler приобрела через Розалес.

Зато председатель фонда Джек Флем твердо решил доказать, что эти картины были подделаны. Он нанял частного детектива, чтобы тот расследовал деятельность Розалес и ее мужа, и настоял на серии криминалистических экспертиз.

Прохладным январским вечеров 2009 года Флем и Фридман встретились, чтобы обсудить результаты. Они сели не в том зале, где висели две «элегии», одна из которых принадлежала госпожа Фридман. Специалист-криминалист пришел к выводу, что обе содержали пигменты, которые были изобретены через десять лет после 1953 и 1955 - дат, указанных на полотнах.

Энн Фридман не согласилась с этими выводами. Художникам часто давали новые пигменты для экспериментов, еще до того, как они были запатентованы и выведены на рынок. Но Фонд Дедал стояла на своем: арт-дилер Розалес, как впоследствии было подтверждено в документах суда, была «ключевым лицом, которое вывело на рынок серию из семи поддельных «испанских элегий».

Арт-дилер Глафира Розалес со своим адвокатом. Доказать, что она сознательно «продвинула» на рынок поддельные полотна на десятки миллионов долларов, фактически невозможно. Да и сам факт подделки доказать очень трудно.

Спор вокруг картин Мазервелла скоро дошел до ФБР, которое начало следствие. Адвокат Розалес признал, что его клиентка находится под следствием, и добавил, что она «никогда сознательно не продавала живописные работы, зная, что они являются поддельными».

Энн Фридман получила ордер от ФБР в сентябре 2009 года, хотя ее адвокат и заявляет, что в ФБР не считают ее личность объектом расследования. В следующем месяце она ушла из галереи. И Фридман, и галерея утверждают, что расследование не имело никакой связи с ее увольнением, которое было связано с нежеланием Фридман слить галерею Knoedler с другой галереей.

Впрочем, отстраниться от проблем с картинами Розалес было значительно сложнее. В прошлом году одна из «элегий» стала основанием для судебного иска со стороны ирландской галереи, купившей эту картину и после скандала потребовавшей вернуть ей 650 тысяч долларов.

Фонд Дедала был втянут в этот иск, потому что после криминалистических проверок именно он объявил все «элегии», полученные через Розалес, подделкой. Включая те, которые он же ранее неформально признал подлинными - а среди них была и та картина, которую продали ирландцам.

Иск закрыли в октябре. Розалес согласилась выплатить большую часть стоимости картины и судебные издержки, а сама картина, по требованию Фонда Дедала, была проштампована на обороте штампом с надписью «Подделка», нанесенным чернилами, которое нельзя удалить. Дедал однажды объявил картину настоящей, а в другой раз - что она поддельная. Несмотря на это, другая сторона через своих адвокатов до сих пор утверждает, что картина подлинная.

Через несколько недель уже другая картина стала причиной спора. Пьер Лагранж разводился с женой, и они хотели продать «Без названия, 1950». Но аукционы Сотбис и Кристис отказались иметь с этой картиной дело из-за сомнительности ее происхождения и отсутствия ее в полном каталоге работ Поллока. Лагранж поставил перед галереей Knoedler требование забрать картину назад, и заказал собственное криминалистическое исследование полотна.

29 ноября поступили результаты анализа: два желтых пигмента, использованные в картине, не были изобретены до смерти Поллока в 1956 году. Заключение направили галерее Knoedler. На следующий день она объявила о своем закрытии.

В декабре Розалес и Фридман снова встретились - однако на этот раз встреча проходила в федеральном районном суде Манхэттена, куда их вызвали по иску господина Лагранжа. Он хотел обратно свои 17 миллионов.

На обороте этой картины Мазервелла теперь навечно проставлен штамп «подделка». При этом тот же художественный фонд, который настоял на появлении этого клейма, перед этим подтвердил подлинность картины. Фото: Robert Caplin for The New York Times

...Две женщины коротко поздоровались, после чего Розалес обратилась к пятой поправке к конституции США, которая предоставляет гражданину право не свидетельствовать против себя. С тех пор они не общались, по утверждению их адвокатов.

Сейчас нельзя утверждать, сможет суд или уголовное расследование дать убедительный ответ о загадке этих работ.

Подлинность трудно подтвердить. Датировка пигментов обычно считают надежным методом, но это не обязательно будет решающим аргументом. Например, гендиректор компании Golden Artist Colors Марк Голден, чей отец Сэм создал экспериментальные краски для художников вроде Поллока, заявил о своей уверенность в том, что его отец никогда не делал желтых пигментов, как на сомнительной картине. Однако он отметил, что отдельные составляющие этих пигментов действительно существовали в конце 1940-х годов.

В уголовных делах планка стоит еще выше. Сторона обвинения должна доказать, что работы Розалес являются поддельными, - и это тогда, когда по этому поводу не имеют согласия даже эксперты. И если они все-таки поддельные, власть должна доказать, что госпожа Розалес участвовала в мошенничестве, а не была так же введена в заблуждение.

А между тем картина в эпицентре гражданского иска - «Без названия 1950», больше не занимает почетное место на стене в гостиной мистера Лагранжа. Доска размером 15 на 28 дюймов превратилась в сироту в мире искусства и находится в некоем арт-аду. И ждет, когда ее или вознесут до небес как шедевр, или будут шельмовать как подделку.

Патриция Коэн, «Нью-Йорк Таймс»

Перевод с оригинала на украинский: ТЕКСТЫ [2], оригинал «Suitable for Suing»  [3]By PATRICIA COHEN Published: February 22, 2012

Перевод на русский: «Аргумент» [4]