Угрозы для Назарбаева: насколько стабилен Казахстан

1.00

Нет

На фоне проблемных соседей можно сказать, что в Казахстане нет тяжелых региональных, межэтнических или клановых конфликтов. Двадцать пять лет мирной жизни при независимости – лишнее тому подтверждение. С одной из угроз этому благополучию – падением цен на нефть – Астана пока справляется. А вот переживет ли безболезненно вторую, грядущую смену элит – большой вопрос.

Серия терактов, совершенных этим летом в Казахстане, заставила наблюдателей по всему миру ломать голову над тем, чем и кем были спровоцированы эти вооруженные нападения, нарушившие мирный ход в жизни страны, считавшейся самой стабильной в Центральной Азии. Большинство экспертов, в том числе западных, были склонны поверить официальным заявлениям властей, которые обвинили в произошедшем некие исламистские организации, связанные с ИГИЛ (запрещено в РФ).

В принципе ставить под сомнение версию Астаны можно ровно с тем же успехом, что и верить ей, – традиционный уклад казахстанского общества, закрытость его элит и минимальное количество СМИ, способных объективно оценить обстановку в стране, дает широчайший простор для всевозможных домыслов и спекуляций. А стратегическое расположение страны между двумя геополитическими центрами – Москвой и Пекином – лишь добавляет сценариев, под которые аналитики стараются подогнать происходящие в Казахстане события.

Говоря о Казахстане периода независимости, главные угрозы для безопасности и стабильности страны можно разделить на три типа: связанные с исламским экстремизмом, с сепаратизмом (региональным или этническим) и с клановой междоусобицей. Если судить по внешним признакам, то кажется, что с сепаратизмом и враждой кланов бессменный президент страны Нурсултан Назарбаев за четверть века своего правления успешно справился. Поэтому любые возмущения в обществе, как правило, списываются или на происки криминальных элементов, исламистских группировок или на деятельность иностранных спецслужб. Но так ли это на самом деле?

В тему: Казахстан вырастил собственных террористов [2]

От Уральска до Жанаозена

Попытки перекроить границы Казахстана предпринимались еще в советские времена (инициатива Хрущева по созданию Целинного края, предложение передать Мангышлак Туркменской и Азербайджанской ССР, проект создания Немецкой автономии, идея переподчинить Узбекской ССР часть Южного Казахстана), и в первые годы после распада СССР вопрос территориальной целостности для республики действительно сохранял актуальность. Хотя до серьезных столкновений, как в 1990 году в киргизском Оше, дело не доходило.

Пик сепаратистских настроений в Казахстане давно миновал – он пришелся еще на первую половину 1990-х годов. Тогда в Уральске и Усть-Каменогорске местные русские требовали создать национальную автономию и придать русскому языку государственный статус. Были проблемы и в Алма-Атинской области, где политическую активность проявляли уйгурские активисты.

С обеими этими угрозами казахстанские власти безболезненно справились. Доля русских в населении Казахстана упала с 35% (1990) до 20%. Некоторые пророссийские активисты, как, например, атаман семиреченских казаков Николай Гунькин и лидер движения «Русская земля» Виктор Казимирчук, были арестованы, их сторонники разогнаны. Одновременно руководство республики перекроило границы областей таким образом, чтобы снизить процент русских жителей в местах их компактного проживания. При этом на территории, покинутые после распада СССР русскими, немцами, украинцами, заселялись оралманы – казахи, вернувшиеся на родину из других стран.

Что же до уйгуров, то любые их попытки поучаствовать в политической жизни ассоциируются с исламизмом и сепаратизмом в Восточном Китае. В итоге и Исламская партия Туркестана, и Исламское движение Восточного Туркестана в Казахстане были объявлены террористическими и попали под запрет, а идеи о создании национальной партии «Уйгурстан» так и не были реализованы.

После того как Россия присоединила Крым и поддержала сепаратистов в Донбассе, вопрос о самоопределении русской общины Казахстана снова стали обсуждать. Но по большей части произошло это благодаря усилиям СМИ, заговорившим [3] об условной Усть-Каменогорской народной республике. А в самом Казахстане весь «всплеск русского сепаратизма» ограничился посадкой [4] местного блогера (за призывы к сепаратизму) и госпитализацией [5] бизнесмена, который объявил себя русским империалистом и предложил награду за голову украинского миллиардера Игоря Коломойского.

События в Жанаозене [6] в 2011 году, когда при разгоне митингующих нефтяников (поводом для протестов стали аресты профсоюзных лидеров и злоупотребления руководства) погибли более полутора десятков человек, заставили вспомнить и о таком явлении, как региональный сепаратизм. Ведь среди требований митингующих была не только отставка местных руководителей, но и отделение Мангышлака от Астаны.

В тему: Массовые беспорядки в Казахстане. Расстреляны от 10 до 70 человек, поджоги и хаос [7]

Западные области Казахстана (Актюбинская, Западно-Казахстанская, Мангистауская и Атырауская) исторически относятся к территориям племен Младшего жуза и сегодня находятся на особом положении. Экономика Казахстана во многом держится на нефтегазовом потенциале этого региона, но уровень жизни здесь намного отстает от Алма-Аты и Астаны, которые в отличие от западных областей получают солидные дотации из бюджета.

При этом представители местных казахских родов, в первую очередь адайцы, фактически отстранены от управления не только страной, где господствуют представители Старшего жуза (Алма-Атинская, Джамбулская, Южно-Казахстанская и Кзыл-Ординская области) во главе с Назарбаевым, но и собственными землями, куда руководителями назначены уроженцы других регионов. Салафизм, на последователей которого власти предпочитают списывать проявления религиозной нетерпимости, также более всего распространен именно на западе страны.

И все же переоценивать угрозу возникновения на берегах Каспия каких-то очагов напряженности не стоит. Появление серьезного сепаратистского движения в регионе затруднено уже одной только географией – без Астаны он просто не сможет обеспечить себя продовольствием и питьевой водой.

Елбасы и его кланы

Преобладание во власти представителей Старшего жуза принципиально отличает ситуацию в Казахстане, например, от соседнего Узбекистана. В Узбекистане элиты вокруг президента Ислама Каримова до недавних пор формировались именно по региональному признаку: самаркандский клан, ташкентский клан, ферганский клан. В Казахстане группы влияния не имеют столь жесткой географической привязки и формируются вокруг конкретных персон, авторитет которых определяется исходя из степени доверия со стороны лидера нации елбасы и веса в финансово-промышленной сфере.

К таким фигурам относят премьер-министра Карима Масимова, бизнесмена и зятя президента Тимура Кулибаева, богатейшего [8] местного предпринимателя Булата Утемуратова, троицу олигархов – владельцев корпорации Eurasian Natural Resources Corporation (лидер Казахстана по добыче железной руды): Александра Машкевича, Патоха Шодиева, Алиджана Ибрагимова. Таких людей в стране примерно полтора десятка.

Эти группы в борьбе за свои интересы постоянно трансформируются, объединяются в альянсы, дробятся и так далее. Верховную власть президента никто из них не оспаривает, и сосредоточены они в основном на коммерческих вопросах. Это позволяет избегать во власти серьезных конфликтов, которые могли бы конвертироваться в политическое противостояние в обществе.

Лишь изредка в отношении соперников принимаются крутые меры – как это было, например, с бывшим министром энергетики и банкиром Мухтаром Аблязовым, которого в 2002 году бросили в тюрьму по обвинению в злоупотреблении служебным положением. В следующем году он под давлением Запада и правозащитных организаций был освобожден, после чего покинул Казахстан.

Чаще, если речь идет о предпринимателе, у него просто отнимают бизнес, как это произошло с Нуржаном Субханбердином, которого в прошлом году отстранили от управления Казкоммерцбанком, заставив продать свою часть акций. Если проблемы возникают с чиновником, то его просто отправляют с глаз долой, как бывшего главу администрации президента Аслана Мусина, сосланного послом в Хорватию. По мнению недоброжелателей, именно Мусин стоял за протестами в Жанаозене.

Солдаты халифата

Если верить регулярным отчетам Комитета национальной безопасности Казахстана, то до появления ИГИЛ главными религиозными экстремистами в стране были Исламское движение Узбекистана (ИДУ), Исламский союз джихада, Исламская партия Туркестана, Исламское движение Восточного Туркестана, «Хизб ут-Тахрир» и «Джунд аль-Халифат» («Солдаты халифата»). Из них только последняя группировка, согласно официальным данным, является ответственной за конкретные преступления на территории республики – в первую очередь за серию убийств и терактов, совершенных в разных частях Казахстана (Атырау, Таразе, Актюбинской области) в 2011–2012 годах.

По версии казахстанских властей, «Джунд аль-Халифат» была создана при участии членов малоизвестной организации салафитского толка Казахский исламский джихад, появившейся в 2008 году на западе страны, в городе Атырау. Всплеск деятельности экстремистов – а первые 20 лет независимости терроризм обходил Казахстан стороной – совпал по времени с принятием закона о религии в октябре 2011 года. Закон, в частности, вводил запрет на деятельность различных сект, на молитвенные комнаты в госучреждениях и воинских частях и так далее.

С одной стороны, это, конечно, говорит в пользу религиозной подоплеки прокатившейся тогда по стране волны насилия. Но с другой – на счет исламистов были записаны и такие громкие преступления, как убийство двенадцати человек в Иле-Алатауском национальном парке, хотя деятельность банды, замешанной в этом деле – грабежи, вымогательства, разбой, – носила чисто криминальный характер.

Уровень преступности в Казахстане в последние годы растет [9]. Сейчас по количеству умышленных убийств на душу населения республика занимает одно из первых мест на постсоветском пространстве. Поэтому не исключено, что и в кровопролитии в Алма-Ате и Актюбинске летом этого года замешаны преступные группировки, далекие от идеи строительства в Казахстане халифата. Произошедшее имеет скорее социальную, чем религиозную подоплеку.

Возможно, речь действительно идет о некоем подобии «приморских партизан» в России, которые таким образом выражали свой протест против полицейского беспредела и тотальной коррупции. По словам [10] казахстанского политолога Айдоса Сарыма, взрыв насилия в Актюбинске мог быть вызван действиями полиции, спровоцировавшими «местных ребят» на «ответный удар». По крайней мере, эта версия не менее вероятна, чем то, что произошедшие теракты – дело рук исламистов или проявление борьбы политических элит в Казахстане.

Нет никаких веских аргументов и в пользу российского следа в последних терактах. События в Актюбинске [11], правда, совпали с обвинением бизнесмена Тохтара Тулешова, которого в Казахстане считают агентом влияния Кремля, в попытке госпереворота. Но этот «пивной король» республики уже давно запутался [12] в долгах, мозоля власти глаза своими излишествами, а его бизнес был лакомым куском для конкурентов. Конечно, нельзя исключать, что арестом Тулешова еще в январе Астана послала Кремлю некий предостерегающий сигнал. Но вот в то, что Кремль его проигнорировал и спустя полгода отправил пророссийских сепаратистов грабить оружейный магазин «Паллада» в Актюбинске, верится с трудом.

В тему: Госпереворот в Казахстане готовил бизнесмен, представлявший интересы России [13]

Новое поколение

Если сравнивать Казахстан с другими странами региона – Киргизией, Таджикистаном, Узбекистаном, то конфликтный потенциал республики окажется не так уж велик. На фоне проблемных соседей можно сказать, что в Казахстане нет особенно тяжелых региональных, межэтнических или клановых конфликтов. Двадцать пять лет мирной жизни при независимости – лишнее тому подтверждение. Во всяком случае, Казахстан не знал ни революций, ни гражданских войн, ни народных бунтов такого масштаба, как в 2005 году в Андижане.

Те противоречия, которые все же имеются в казахстанском обществе, – этнического, религиозного или социального характера, – пока успешно сдерживаются благодаря балансу, достигнутому властными кланами, и относительно высокому уровню жизни в стране (по подушевому ВВП Казахстан находится примерно на одном уровне с Россией). С одной из угроз этому благополучию – падением цен на углеводороды, за счет экспорта которых во многом живет Казахстан, Астана пока справляется. А вот переживет ли безболезненно вторую – грядущую смену элит, – большой вопрос.

В тему: В Казахстане правоохранительные органы разогнали митинги в крупных городах [14]

Рано или поздно Нурсултан Назарбаев оставит президентский пост, и его преемнику, кем бы он ни был (в качестве возможных наследников называют его старшую дочь Даригу, премьера Масимова, Тимура Кулибаева, племянника президента Самата Абиша), придется столкнуться не только с переделом сфер влияния на самой верхушке властной пирамиды, но и с амбициями нового поколения управленцев.

Сегодня Казахстаном по-прежнему управляют в основном чиновники предпенсионного возраста, воспитанные еще советской системой. Однако постепенно набирают силу и так называемые болашаковцы – стипендиаты президентской программы «Болашак», запущенной Назарбаевым еще в начале 1990-х. Болашаковцами являются, в частности, министр национальной экономики Куандык Бишимбаев и акимы (мэры) крупнейших городов страны: Алма-Аты – Бауыржан Байбек и Чимкента – Габидулла Абдрахимов.

Пока все эти чиновники, бизнесмены, пиарщики и преподаватели, получившие образование в престижных европейских и американских вузах, еще не сформировались в полноценную новую элиту, но новые проблемы, с которыми сталкивается Казахстан, могут ускорить этот процесс.

—

Петр Бологов, опубликовано на сайте Карнеги центра [15]

В тему: