«Это не мой ребенок, это моя работа». Как в Украине работает рынок суррогатного материнства

Версия для печати

Украина — одна из немногих стран в Европе, где коммерческое суррогатное материнство разрешено на законодательном уровне. А после того, как Таиланд и Индия запретили рожать детей с помощью вспомогательных репродуктивных технологий, Украину стали называть «меккой суррогатного материнства».

С какими реалиями сталкиваются биологические родители, на какие жертвы идут женщины и ради чего становятся суррогатными матерямивыясняли на телеканале hromadske.

Украина — одна из немногих стран в Европе, где коммерческое суррогатное материнство разрешено на законодательном уровне. А после того, как Таиланд и Индия запретили рожать детей с помощью вспомогательных репродуктивных технологий, Украину стали называть «меккой суррогатного материнства». Со всего мира сюда начали ехать родители, которые не могут иметь детей. В ответ на спрос в Украине на скорую руку начали создавать еще больше агентств вспомогательных репродуктивных технологий.

Журналистка hromadske Олеся Бида и фотокорреспондентка Анастасия Власова выяснили, с какими реалиями сталкиваются биологические родители, на какие жертвы идут женщины и ради чего становятся суррогатными матерями.

На эту тему: Загрози сурогатного материнства в Україні: діти без батьків і громадянства

Свой чужой ребенок

Супруги из Китая Ли Вэй и Дай Цисю весной прошлого года приехали в Украину с надеждой, что здесь суррогатная мать выносит для них ребенка.

«В выборе между Америкой и Украиной, мы решили выбрать Украину. Потому что качество услуг одинаковое, но цена перелетов из Китая и стоимость услуг очень отличается», — рассказывает Ли Вэй.

По законодательству в Украине разрешено гестационное суррогатное материнство — женщина только вынашивает ребенка и не имеет с ним генетического родства. Супруги нашли в интернете клинику, приехали в Украину, выбрали самый дорогой пакет услуг с «гарантией беременности», подписали договор, и суррогатной матери пересадили эмбрион от донора-украинки и Ли Вэя.

Китайцы периодически виделись с женщиной, которая вынашивала их ребенка. Ли Вэй покупал подарки для нее и ее двоих детей. Супруги даже приобрели квартиру в Киеве и собирались в будущем вести здесь бизнес. «Мы планировали жить в Украине, пока девочка не пойдет в школу. Здесь лучше экология, и мы хотели, чтобы она выучила язык».

В июне девочка родилась. На своих китайских родителей она была совсем не похожей, но они на это не обращали внимания. Ее назвали Инной и уже готовились к поездке в Китай, чтобы познакомить с родственниками.

После родов иностранцы в Украине должны получить украинское свидетельство о рождении ребенка, согласие от суррогатной матери и справку о генетическом родстве от клиники. По китайскому законодательству, чтобы зарегистрировать ребенка, которого родила суррогатная мать, необходимо сделать ДНК-тест на родство с биологическими родителями. «Мы его сделали, и оказалось, что это не наш ребенок».

Ли Вэй, Киев, 8 октября 2019 года. Фото: Анастасия Власова/hromadske

Дай Цисю с нервным срывом полетела домой. Ли Вэй остался. «Мы проанализировали всю документацию и не обнаружили нарушений в том, что мы делали. У меня нет вопросов к врачу, который проводил эту программу. Решить проблему можно, получив ДНК суррогатной матери и всех участников процесса», — сказали ему в клинике.

После повторного ДНК-теста оказалось, что биологической матерью девочки является суррогатная мама, а с отцом — 0% генетического родства.

Суррогатная мать отказалась это признавать и забирать дочь. Ли Вэй оказался с ребенком, который принадлежал ему только в Украине. В Китае подтвердить отцовство он не мог, а усыновление детей из-за границы там запрещено.

В следующий раз Ли Вэй пошел в клинику вместе с Николаем Кулебой — Уполномоченным президента по правам ребенка. Они вызвали полицию и написали заявление с просьбой расследовать этот случай.

Чуть позже Кулеба заявил, что сейчас суррогатное материнство в Украине — «бесконтрольная продажа наших детей за границу», и его нужно запретить до урегулированию законодательства. Отдельного закона о суррогатном материнстве в Украине нет. Агентства и клиники пользуются определенными положениями Семейного кодекса Украины, Правилами государственной регистрации актов гражданского состояния в Украине, а также приказом «Об утверждении Порядка применения вспомогательных репродуктивных технологий в Украине» Минздрава.

Ли Вэй (в центре) с адвокатом и переводчицей, Киев, 8 октября 2019 года. Фото: Анастасия Власова/hromadske

Сказала детям, что поехала на работу

На пребывание в Украине и рождение своего ребенка Ли Вэй потратил $200 тыс. Менее десятой части от этой суммы получила суррогатная мать.

В клинике китайцам в конце концов сказали, что это именно суррогатная мать нарушила условия договора, в котором говорилось о том, что она не может вступать в половые контакты в течение периода вынашивания ребенка.

Директор Центра медицинского и репродуктивного права Сергей Антонов рассказывает, что только за прошлый год случилось около десятка таких случаев, когда ДНК ребенка и биологических родителей не совпадало. А качественные услуги, по убеждению Антонова, в стране предоставляют в десяти клиниках. И страдают от этого не только биологические родители, но и суррогатные матери.

Одна из них, 37-летняя Ирина (имя изменено — ред.) из Лисичанска (Луганская область), встречает нас в съемной квартире в отдаленном районе Киева. Женщина одета в теплый халат, который затянут поясом на уже округлом животе. На ногах мягкие домашние тапочки. Ирина проводит нас в комнату с тусклым светом.

Она приехала в Киев, чтобы следующие три месяца, до конца беременности, жить в съемной квартире. По договору ее должно предоставить агентство, а оплатить — биологические родители.

Фото: Олеся Бида/hromadske

Ирина планировала переехать туда с сыном, но вместо кроватей в квартире было три раскладных дивана, в ванной комнате — плесень и грибок, а на книжной полке — предупреждение из Киевэнерго о задолженности и отключении от системы электроснабжения. На столе в комнате, где поселилась Ирина, лежит несколько упаковок с лекарствами. «Я бы себя значительно лучше чувствовала, если бы осталась дома в тепле, уюте и рядом с детьми. А тут у меня даже давление начало повышаться», — рассказывает женщина.

По схеме, когда последние месяцы беременности суррогатная мать должна переезжать из своего города или села в арендованную квартиру, работает большинство агентств. Выгодно это и для агентства, чтобы врачи могли следить за тем, как проходит беременность суррогатной матери, и для женщины, если та не хочет разглашать информацию о беременности.

У Ирины, кроме родителей и мужа, никто не знает о ее состоянии. Шестнадцатилетняя дочь и восьмилетний сын думают, что их мама просто набрала вес. А из дома на несколько месяцев она уехала, чтобы заработать денег. «Мой муж на заработках в Мелитополе. Я его уже три месяца не видела. Вот и я детям сказала, что поехала на работу».

Фото: Олеся Бида/hromadske

За рождение ребенка Ирина должна получить $13 500. Эти деньги ей нужны для жизни и для университета дочери. «Раньше я работала кладовщиком на заводе. Затем ушла в декрет. А дальше... 2014-й год, и все заводы начали закрывать. И так я не работаю уже восемь лет».

О суррогатном материнстве Ирина узнала от знакомой из Лисичанска. По ее же рекомендациям и обратилась в агентство. С биологическими родителями ребенка, французами, Ирина ни разу не общалась — все происходило через агентов-посредников. «Агентству выгодно, чтобы я не контактировала с биологическими родителями ребенка. Представьте, какой была бы их реакция, если бы они увидели эту квартиру? Они бы точно не платили деньги за это».

Вечером, как только начало темнеть, Ирина тепло оделась и уехала из квартиры ночевать к другой женщине.

Ежегодно на горячую линию «Ла-Страда», общественной международной правозащитной организации, поступает около сотни звонков от суррогатных матерей. «В основном нам звонят женщины, которые или собираются вступить в программу суррогатного материнства, или уже вынашивают ребенка. И небольшая часть женщин, родивших ребенка. Учитывая, что государство не имеет специальных горячих линий поддержки для суррогатных матерей и клиники также не предоставляют психологов, сто звонков в год — это много», — говорит Марина Легенька, директор Департамента правовой и социальной помощи из "Ла-Страда"».

«Психологическая помощь? У нас есть чат в Вайбере, в котором где-то двадцать суррогатных матерей, которые уже родили ребенка или вынашивают сейчас. Там мы все общаемся. И стоим горой друг за друга», — рассказывает 25-летняя Оля. Она сидит в кафе у окна, откуда хорошо видно железнодорожный вокзал, допивает зеленый чай и ждет поезд. Полтора года назад Оля родила двойню для китайской пары, до этого была донором яйцеклеток. Сейчас она снова беременна по программе суррогатного материнства и приехала в Киев на обследование.

Фото: Анастасия Власова/hromadske

Фото: Анастасия Власова/hromadske

«Перед предыдущими родами ко мне пришла психолог с листом бумаги и попросила нарисовать свои роды, как я их вижу. Я нарисовала то, что думала — сверху биологические родители со своими детьми, а снизу — я со своим сыном и семьей. После этого она прекратила ко мне ходить».

Оля утверждает, что не было проблем во время первой беременности. Детей отдала родителям легко. «За мной в роддом приехал муж, подарил букет роз, и мы уехали домой, как будто ничего не произошло. Мы вернулись к прежней жизни».

На заработанные деньги супруги сделали ремонт и поехали отдыхать на море. Еще несколько месяцев Оля общалась с биологическими родителями детей, которых она вынашивала. Они присылали ей фото и видео малышей.

«А потом мой телефон решил больше не поддерживать мессенджер, в котором мы общались», — объясняет Оля и говорит, что не жалеет, что так случилось. Хотя фото с детьми на телефоне у нее еще есть, она с улыбкой их показывает. «Эти дети живы-здоровы, третьего февраля им будет уже по полтора года. Больше я о них не хочу ничего знать».

Фото: Анастасия Власова/hromadske

В течение разговора Оля время от времени повторяет, что, несмотря на осуждение людей, гордится тем, что родила детей для бездетной пары. И наоборот оправдывается, что у нее не было чувств к детям. «Почему мы идем в эти программы? Чтобы заработать на лучшую жизнь для своих собственных детей. На этот раз получу на тысячу долларов больше и планирую открыть кафе».

Оля объясняет, что в городке на севере Украины, где она живет, работу найти трудно. Последний раз женщина работала еще до рождения сына, пять лет назад. «Говорят, минимальная зарплата у нас в городе — восемь тысяч. Но по факту было бы хорошо три получить. Наша работа — это бармен, официант, повар. Я тоже по образованию повар. Пока не ушла в декрет, то работала в баре и в бильярде».

Муж Оли время от времени ездит на заработки в Москву. Когда женщина была на последних месяцах предыдущей беременности, он вернулся домой, чтобы помогать ей с бытом и уходом за сыном. «Есть много девушек, которые приезжают из деревни. И все, что они хотят — это поставить пластиковые окна в дом. Кто-то за эти деньги покупает свиней, кур и разводит их. Не все мы из города. У меня тоже родители живут в деревне, и я сама там родилась».

За 40 минут до отправления поезда Оля допивает чай, берет сумку со столичными гостинцами для сына и идет на вокзал.

Фото: Анастасия Власова/hromadske

Это все от бедности

«Это все стереотип, что суррогатная мать — сразу из села, без образования и работы. В большинстве случаев женщина соглашается на это, ради приобретения жилья. Никто на шубу или крутую тачку не зарабатывает», — говорит Марина (имя изменено — ред.), 27-летняя киевлянка. Она на пятом месяце беременности.

Женщина сидит спиной к панорамному окну в кафе. Ее немного увеличенного живота под теплым свитером и курткой еще не заметно. «У родственников моего мужа были проблемы со здоровьем, они не могли иметь детей. Денег, чтобы оплатить в клинике услуги суррогатной матери, у них не было. Тогда я согласилась бесплатно выносить для них ребенка».

Пока Марина проходила обследование, у пары получилось забеременеть с помощью ЭКО. «А потом, когда я поняла, что больше не могу жить в одной квартире с родителями мужа, то стала рассматривать вариант, чтобы стать суррогатной матерью за деньги».

Фото: Анастасия Власова/hromadske

Женщина начала изучать украинский рынок суррогатного материнства, условия договоров в агентствах, стоимость услуги. «Муж был не против. Сам он не хотел что-либо менять. Он живет в квартире, и ему нормально. Дескать, 50% людей живут хуже, чем мы. Но 50% живут лучше!».

До декрета Марина работала менеджером по продажам в спортивном клубе и могла откладывать деньги. В декрете все изменилось — мужу пришлось полностью обеспечивать семью. «Когда родился сын, я узнала, что такое безденежье. Как бы муж ни старался, на его одну зарплату выживать сложно. Мне нужен был дополнительный доход, который не требовал больших усилий. Кроме здоровья».

Марина отправила анкету в восемь агентств, которые предоставляют услуги суррогатного материнства. Начала проходить обследование и сдавать анализы. Для нее нашли украинскую семью — именно таким было ее требование. «Я сразу поняла, что забеременела, потому что токсикоз начался, как только я вышла из больницы и села в такси. Если бы я не забеременела с первой попытки, больше бы не пробовала. Это очень большая нагрузка на организм».

Фото: Анастасия Власова/hromadske

Дважды в месяц Марина проходит обследование в частной клинике от агентства, время от времени общается с биологическими родителями, ежемесячно они присылают ей средства. Поддержку женщина находит в сообществах для суррогатных матерей, у нее есть профиль в Instagram, где она ведет дневник материнства. И убеждает, что в психологической помощи не нуждается.

О том, что она суррогатная мать, знают родители ее и мужа. Сыну Марина не рассказывает о беременности. «Он все равно этого не будет помнить. Когда родится ребенок, ему будет только три года».

Женщина утверждает, что у нее нет чувств к ребенку, которого она вынашивает, и не воспринимает его как своего. Для нее это материнство — работа и возможность приобрести собственное жилье. За рождение ребенка женщина должна получить $15 500, ежемесячно — $350 и возмещение за одежду. «Это все от бедности», — говорит она.

Мы проводим Марину через лес в детский сад, куда она спешит, чтобы забрать сына.

Фото: Анастасия Власова/hromadske

Фото: Анастасия Власова/hromadske

Послесловие

Пройдет несколько месяцев, и Марина напишет в дневнике в Instagram о проблемах со здоровьем, эмоциональном напряжении, болезни сына и переезде к ее родителям. «Стараюсь не нервничать, но очень переживаю за девочку. Биологические родители так ее ждут. Но не так быстро... Моя первая беременность была лайт-версией суррогатной».

Суррогатной матери Ирине из Лисичанска агентство на следующий день предложит лучшую квартиру. Там она будет жить с сыном и мужем. Ее роды наступят преждевременно и продлятся тридцать часов. Мальчик родится с отеком головного мозга. «Из-за стресса, из-за квартиры давление начало повышаться и моя программа закончилась так печально». Состояние ребенка через месяц стабилизируется. Деньги за программу Ирина не получит сразу, еще месяц она будет ждать пятую часть выплаты. В сентябре женщина планирует снова стать суррогатной матерью.

По делу Ли Вэя продлится досудебное расследование. Инну удочерит украинская семья. «Это молодая семья, которая очень ждала ребенка. Она уже неделю там, но юридические родители еще ждут решения суда», — расскажет адвокат Ли Вэя.

А Оля, которая вынашивает двойню для китайской семьи, вернется из Киева домой около восьми вечера и скажет сыну, что ездила на работу.

Фото: Анастасия Власова/hromadske

—

Олеся Бида, Анастасия Власова;  опубликовано на сайте телеканала hromadske

На эту тему:

• У Китаї через чотири роки після смерті батьків народилася дитина
• Акушерка из Освенцима. Рапорт
• Безотцовщина. Каждый пятый ребенок в Украине рождается вне семьи
• Психологи попереджають: в Україні росте покоління з неповних родин, за років 10-15 виникнуть проблеми
• Рождаемость в Украине: запад страны на подъеме, восток — вымирает