Праздник - не праздник, а есть что сказать ...

Версия для печати

Так почему бы и нет, когда календарь подсказывает, а цифры даже заставляют? 23 февраля - прекрасный повод вспомнить 23-ю Харьковскую стрелковую Краснознаменную дивизию.

День Советской Армии в Украине уже не празднуют. Но отмечают. Одни - рассказами о «немеркнущем подвиге», другие - о «празднике оккупантов».

Поэтому показалось интересным взглянуть на воинскую часть, долго находившейся в Харькове, с нейтральной точки зрения. Оценить ее командование как типичных представителей специфического социального слоя - профессиональных защитников «первого в мире государства рабочих и крестьян». Кем они были? Чем занимались?

На помощь любознательным - шестнадцать страниц машинописного текста, датированных июнем-июлем 1929 года. Именно тогда партийная ячейка штаба и управления 23-й стрелковой дивизии (дом по ул. Скрипника и сейчас радует глаз) был подвергнут тщательной чистке. Разве что рентгеном просвечивала уважаемая комиссия каждого коммуниста.

Вот он - бесценный исторический источник

Итогом ее работы стал своеобразный и весьма интересный коллективный портрет дивизионной верхушки. Правда, несколько неполный. Из 27 членов партийной ячейки «чистились» тогда только двадцать. Другие находились в командировке или в отпуске.

Но прежде чем рассматривать «портрет», скажем о «художнике». Комиссию по чистке возглавлял тоже военный - командир и комиссар 2-й Украинский конвойной дивизии Григорий Зусманович.

Совмещение сразу двух должностей было знаком высокого доверия со стороны советской власти. Потому что в то время армия еще только переходила к единоначалию. Со скрипом и скандалами.

На эту тему: Красная армия: бандитизм и миф добровольчества

Командир 23-й стрелковой, бывший царский поручик Михаил Лукин (в пассиве - два выговора "за выпивки и несогласованность в работе с парторганизациями») таким доверием, кажется, не пользовался. Поэтому за ним присматривал старый большевик Иван Смирнов, который занимал сразу три должности - начальника политотдела, комиссара и начальника спецчасти дивизии.

«Двуглавое» руководство 23-й стрелковой дивизии. Сентябрь 1929 года

Статистика доказывает, что основания для осторожности были. «Бессмертные ленинские идеи» явно не пользовались популярностью среди командного состава дивизии. Из двадцати проверенных членов партячейки тринадцать (!) представляли политотдел. И еще двое были особисты. А если из пяти оставшихся, вычеркнуть штабного писаря, то картинка получится и вовсе уже неутешительной.

Все командиры-партийцы были крестьянского происхождения. Трое из них - Михаил Лукин, Федор Гавриченко и Савва Овчинников - за проявленное в боях мужество получили ордена Красного Знамени. Это в дополнение к царским наградам времен Великой войны.

А вот печально известную «связь с деревней» на 1929 год поддерживал только один Овчинников, начальник оперативной части штаба дивизии. И даже клочок земли имел - убогих три четверти десятины. Конечно, он ее не обрабатывал - отдал в пользование родному брату.

Яркий плакат призывает красноармейцев к участию в коллективизации

Но в год мощного наступления на крестьянство сам факт владения землей показался комиссии подозрительным. Поэтому Овчинникова мучили вопросами дольше, чем всех представителей комсостава: а что вы сделали для коллективизации в родном селе? Почему не отдали землю обществу?

«Да земли то - кот наплакал», - оправдывался орденоносец.

И, вообще, брат мой, который ею пользуется, является членом сельсовета и вот-вот создаст коллектив. А родители мои совсем не богатые: имеют только корову и две лошади, одна из которых полудохлая.

Помощнику командира дивизии Федору Гавриченко, будущему начальнику харьковской школы красных старшин, комиссия вопросов не задавала. Во всяком случае, в протоколе чистки они не зафиксированы. А жаль! Интересно было бы узнать, что именно он учудил в 1921-м, когда выгоняли из партии с формулировкой «за мародерство».

Помощник командира 23-й дивизии Федор Гавриченко

Зато долго общался с «чистильщиками» заместитель начальника особотдела дивизии Владимир Чалов. И итоги того общения были для него неутешительны.

Потому что загнал себя бедолага тяжелым чекистской трудом: «Принимая во внимание слабое здоровье т. Чалова и, главным образом, расшатанность нервной системы в результате продолжительной работы в карательных органах, а также наличие склонности у т Чалова к употреблению алкоголя, считать целесообразным перевод т. Чалова на другую работу».

Наверное, имелась в виду работа политическая. Если верить протоколам чистки, бездарей перебрасывали именно туда.

Возьмем, к примеру секретаря партячейки Павла Моисеевича Клиппа. На вопрос, как он стал политработником, ответил искренне: исключили из Школы красных старшин за неуспеваемость. Поэтому пошел воспитывать других.

На эту тему: Николай Щорс: когда жена — чекист

Может, и приврал. Ибо на Клиппа поступил донос, будто его выгнали за политическую неблагонадежность. И притвориться дураком было в той ситуации совсем не худшим выходом.

Вот кого должны благодарить за материалы партийной чистки. Фото 1932 года

Политический состав отличался от командного, как небо от земли. На тринадцать проверенных «бойцов идеологического фронта» - ни одного награжденного. И неудивительно: только четверо из будущих воспитателей участвовали в боевых действиях, когда «громыхала гражданская война». Оправдывались разным. Кто - юным возрастом (ибок браться за оружие в 18 - еще рано), кто - поздним идеологическим откровением.

Более красочным, чем у командиров, было социальное происхождение политработников: четверо рабочих, трое служащих. И даже один интеллигент нашелся - заведующий Домом Красной Армии Яков Менес, сын известного харьковского художника.

Вот он и стал единственным членом организации, исключенным из партии в процессе чистки. За кучу старых и новых «грехов».

В юности входил в состав боевой дружины «Бунда», пару недель посещал меньшевистскую партийную школу. В 1923 году "не разделяло линию партии по отношению к Троцкому». Но самое страшное обвинение было совсем свежим: в 1928-м предоставил зал подчиненного ему Дома собранию «внутриармейской оппозиции».

Яков Менес закончил свою жизнь аж в Уфе. В 1986-м, что почти невероятно как для троцкиста

Возникла она после того, как в Красной Армии взялись внедрять единоначалие. То есть, забрали у комиссаров право политического контроля над командирами, а оставили им одну только политико-воспитательную работу.

Теперь говорят, что это было следствием конфликта между Сталиным и Троцким. Мол, Иосиф Виссарионович зачищал армию от сторонников Льва Давыдовича, которых было немало среди политработников. И комиссарская братия восприняла это по-своему: совершено покушение на наши права. Так можно вообще без работы остаться! По армии прокатилась волна собраний с соответствующими резолюциями в итоге.

Не остался в стороне и партактив Харьковского гарнизона. Пятеро из тринадцати проверенных политработников проголосовали тогда «неправильно». Покаялись все, но крайним сделали шестого - Менеса.

Постановление проверяющей тройки об исключении стала предметом острой дискуссии. И граница между оппонентами пролегла четко: командный состав - «за», политический - «против». Особенно свирепствовали беспартийные, которые тоже имели право выступать во время чистки.

Кавескадрон 23-й стрелковой отрабатывает сабельные приемы. Чугуевские лагеря, 1927 год

Феерический образец красноармейской логики продемонстрировал помощник комбата Сердюк. Начал с клеймения Менеса как бундовца-меньшевика-троцкиста, а потом неожиданно выдал: «Тройка поступила правильно! У нас еще много коммунистов, которые пьянствуют, имеют жен, Которые мажутся, красятся».

Что до жен - подтвердить трудно. О них в документах больше не упоминалось. А вот насчет пьянства, то оно, действительно, объединяло. И не только командный состав с политическим, но и начальников с подчиненными. Хотя поднимись на этаж выше - материалы чистки штаба округа, хоть опустись ниже - кавескадрон 23-й дивизии, желающие заглянуть в рюмку случались повсюду. На этот «грех» смотрели снисходительно, лишь бы только в меру и не с «чуждымы элементами».

Кроме «пьяных» выговоров, члены партячейки штаба и управления дивизии имели ряд других взысканий - за растраты, несдержанность в быту, пренебрежение служебными обязанностями.

Красноармейцы двадцатых годов на картине Ивана Владимирова

На эту тему: "Тов. Фишман любит свое дело". Как террорист возглавил химические войска Красной Армии

Зато могли похвастаться достаточно высоким, по тем временам, образовательным уровнем. Восемь из двадцати членов организации в графе «образование» писали «среднее». Это могла быть школа прапорщиков, как у командира Лукина и особиста Чалова, или гимназия, как у Менеса.

А вот национальность в документах чистки почему-то не указана. Поэтому этническую принадлежность проверенных партийцев можем определить лишь приблизительно - по фамилиям. Украинская, на удивление, была даже у двух инструкторов политотдела.

Можно ли делать из этого далеко идущие выводы - вопрос риторический. В конце концов, характер армии определяется тем, откуда ею управляют.

Как называлась столица Советского Союза, надеемся, еще никто не забыл.

—

Эдуард Зуб, историк, сотрудник УИНП;  опубликовано в издании  Mediaport.ua

На эту тему:

• От «Украинской повстанческой» до Красной Армии. Почему ликвидировали Украинский фронт
• «Алмаз», плавучий символ страху. Чому в Одесі зраділи відновленню УНР
• Розтринькана партійна каса або Непарадна історія більшовицького підпілля у Харкові
• «Сжигать дотла все населеные пункты». Как в 1941 году выполнялся приказ Сталина
• Блеф империи. Как рождались советские военные мифы