Торговля с бандитами ОРДЛО: под патронатом Порошенко?

Версия для печати

Этот текст не понравится ни АП, ни «Самопомощи», ни военным, ни прокурорам, ни самим активистами блокады.

Эту статью для УЖ («Українського журнала» — А) я рассматриваю как политические итоги торговой блокады ОРДЛО; выводы, оставшиеся за кадром публичной борьбы, развернувшейся этой зимой.

Этот текст не понравится ни АП, ни «Самопомощи», ни военным, ни прокурорам, ни самим активистами блокады.

Печатная версия вышла в «Украинском журнале», выходящем для диаспора в Польше и Чехии.

В печати текст вышел с некоторыми сокращениями, никак не меняющих сути, а напротив, подчеркивающими ее.

...

Так называемая анти-контрабандная война была объявлена активистами этой зимой и подхвачена как флаг президентом (вот разве что флаг, как правило, поднимают на поле боя из рук погибшего бойца, а не в политической сваре между властной партией и оппозицией).

Тем не менее, флагом блокады не побрезговал и сам гарант, который сопротивлялся этой идее месяцами, а годами вообще делал вид, что проблемы не существует.

Статистические показатели торговли с оккупированным Донбассом никто до сих пор официально не считал. Существуют лишь отрывочные данные, спорадические наблюдения, которые позволяют обобщить представление о товаропотоках — ведь под прикрытием торговли углем между неконтролируемой территорией и землями под украинским флагом курсировало все: золото и серебро, контрафактные сигареты и кока-кола, продукты, наркотики, товары двойного назначения, кое-где — оружие. Иногда цена груза, провозимого в угольном поезде, в разы превышала стоимость официального товара.

По весьма приблизительным оценкам, которые мы делали еще осенью 2015 года по экономистом Павлом Кухтой, только первые три квартала того года в цифровом измерении означали торговлю на общую сумму 35-50 млрд гривен.

В тему: Сделка с бандитами. Как украинская власть торгует с ОРДЛО

Блокада, которую ввели оппозиционеры этой зимой, казалось, сорвала маски и вытащила на поверхность тайные сделки. Но это не так.

В последние дни между военным покурором Матиосом и активистами блокады депутатами Егором Соболевым и Владимиром Парасюком развернулась война компроматов. Можно предположить, что Матиос в этой ситуации выполняет политический заказ — ведь под прицелом прокуратуры сейчас именно те депутаты, которые первые подняли флаг блокады оккупированных территорий. И это, вне всякого сомнения — ужасно.

Но по моему мнению, эта история скрывает еще больше скелетов в шкафу, чем кажется на первый взгляд — ведь опасные вопросы к обоим политическим дуэлянтам так и не прозвучали. Главное оружие против неспособности государства выполнять свои обязательства ни один из участников этой политической дуэли с земли так и не поднял.

Это оружие — с одной стороны полная неспособность военной прокуратуры к расследованию преступлений в зоне АТО, а с другой — содействие партии «Самопомощь» тем самым подозреваемым в преступлениях по делам контрабанды и убийств, на которых должна была охотиться военная прокуратура.

Риторика последних дней и бумажные копья, на которые нанизывают друг друга участники этих вербальных баталий, кажутся мне лишь продолжением тактики, которую я лично назвал бы «тактикой красных флажков». Именно тактикой, ведь стратегии во всей этой контрабандной и анти-контрабандной войне нет как таковой.

С самого начала правительство не планировало блокаду, хотя именно правительство, а не оппозиционеры, было первым, кто объявил о ее введении.

Петр Порошенко забыл, или сделал вид, что забыл, что сам он и был инициатором первой волны этой торговой блокады весной 2015 года.

Уже тогда масштабы торговли с так называемым ОРДЛО стали очевидными небольшой группе инсайдеров, в которую входили, в частности, сам президент, председатель СБУ Василий Грицак, ныне покойный Андрей Таранов, который был фактически негласным куратором спецслужб в зоне АТО и человеком, который непосредственно отвечал за материальное обеспечения этой первой, замалчиваемой теперь блокады.

Все начиналось именно тогда, весной 2015 года, когда, к примеру, свидетель по делу убийств и контрабанды в милицейском батальоне Киев-2 Дмитрий Цветков уже скрывался за границей, а Андрей Галущенко, который погибнет через несколько месяцев на пути к одному из каналов торговли, еще и не подозревал, какой короткой и трагической будет его дальнейшая карьера.

Между тем государственные деятели в сфере логистики и торговли обсуждали в Киеве свои первые проекты в сфере демонстративной блокады Л/ДНР.

Именно этот период истории введения ограничений по торговым операциям в зоне АТО меня, как журналиста, интересует больше всего.

На каком уровне тогда сотрудничали «серый кардинал» Таранов и председатель СБУ Грицак?

Какую роль в создании этой системы играл сам президент?

Это невероятно интересные подробности, которые, к сожалению, пока остаются за кадром.

Впрочем, официальная часть этих переговоров и решений, которые стали их следствием, общеизвестна.

Летом 2015 года проект создания «сводных мобильных групп по борьбе с контрабандой» был официально проанонсирован общественности. Началась охота на контрабандистов, что было широко поддержано патриотическими блогерами и, отчасти, прессой.

В начале схема реализации проекта выглядела достаточно эффективной.

Так называемые мобильные группы состояли из представителей всех без исключения силовых структур, работавших в зоне АТО — военных (десантные подразделения в качестве огневой поддержки), офицеров налоговой полиции (нынешняя ГФС), СБУшников, военных прокуроров, сотрудников МВД, пограничников а также сотрудников службы военного порядка (ВСП).

Интересная деталь — работников военной прокуратуры вывели из состава мобильных групп за несколько недель до громкого убийства в этом большом контрабандном деле — убийства волонтера Андрея Галущенко. Бронированные же джипы, которые должны были защищать группы от атак и чужих, и своих, отозвал Андрей Таранов лишь за четверо суток до роковой атаки на группу Андрея. Сам Таранов погибнет при обстоятельствах, которые до сих пор вызывают вопросы, через год после этой смерти.

В тему: Баржа и генерал или Пару слов за «несчастный случай»

Что касается сотрудников МВД, то с началом официального реформирования этой структуры представители теперь уже, полиции, были выведены из состава т.н. мобильных групп и больше туда не вернулись.

На тот момент об этом еще не говорили вслух, но факты убийств военными друг друга из-за перераспределения торговых потоков случались и раньше. Поэтому создание таких консолидированных подразделений, которые состояли из представителей разных силовых ведомств, было логично с точки зрения морали.

Почему я считаю необходимым принять в этом случае само слово «мораль»?

Попробую объяснить. С точки зрения корпоративно-гангстерской этики, уничтожение человека из другой банды не является преступлением, как когда-то у цыган (извините, нынешних рома) не считалось грехом убийство за пределами собственного клана.

Среди некоторых военных называть, например, сотрудников финансовой полиции или службы безопасности «шакалами» и «крысами» — достаточно обычная практика. Подобные разговоры в кругах, приближенных к ОПГ, которые выросли и сформировались на нелегальной торговле с оккупированным Донбассом; тональность таких разговоров, думаю, были известны и высшему руководству государства.

Не исключено, что именно такая логика стала определяющей при формировании первых антиконтрабандных подразделений в том виде, какими они были в середине и в конце 2015 — в начале 2016 годов.

Лишь впоследствии стала очевидной неполноценность и показушность этих мероприятий. Размышляя над этим сейчас, сама тактика очень напоминает тактику охоты — повсюду на пути и добычи, и загонщиков, были определенные препятствия, созданные специально. Назовем их «красные флажки».

Считалось, например, что свои не будут убивать, по крайней мере, своих. Ведь это — вне всякой корпоративной и клановой морали.

Это был первый красный флажок, который не сработал. Ведь самое громкое убийство до того момента (одно из множества нерасследованных убийств в деле контрабанды — убийство разведчика Сергея Костакова, скорее всего, уничтоженного при участии бывших милиционеров из батальона «Киев-2») было как раз прецедентом межкастовой вражды.

Организаторы мобильных групп прибегли к предохранительной тактике, но случилось иначе ...

В тему: «Глухари» системы. Почему тормозятся резонансные дела

Кроме десятков часов задокументированного материала, и документов, которые удалось восстановить, я вспоминаю события тех дней по обрывкам фраз и наспех сделанными заметками в блокноте.

«Мы — загонщики. Вот мы кто. Мы — просто загонщики» — говорил кто-то из ребят там, в «серой зоне».

Единственный способ мотивировать «загонщиков» — дать ему почувствовать азарт охоты. В Украине множество порядочных оперов, я лично знаю десятки.

В те дни им давали команду «фас», указав направление деятельности, (другими словами — расставляя «красные флажки») — отслеживать и останавливать все, кроме того, что движется по железной дороге. Все, кроме железной дороги — вот в чем была суть тогдашнего, первого приказа.

Железнодорожные же перевозки должны были мониторить совсем другие группы, среди которых не было ни волонтеров, ни публичных спикеров. К работе этих групп не допускались и журналисты.

Через некоторое время станет понятно — именно железнодорожный транспорт станет основным каналом торговли с Л/ДНР, куда под прикрытием поставок угля, будут завозиться все виды товаров — оптоволокно, сырье для металлургии или фармации, кока-колу. Кое-где (как удалось задокументировать группе Андрея Галущенко за месяц до его смерти) — серебряные и золотые изделия, цена на которые в разы превышала стоимость угля.

Разрешение на проезд поезда согласно приказу АТЦ осуществлялось по телефонному звонку со станции, где, по бумагам, происходил контроль. В так же время контроль, в большинстве случаев, был исключительно формальным.

А тем временем открытая охота началось на торговцев, которые не вписывались в систему, которую выстраивали президент и антитеррористический центр.

Уничтожение «частников» всегда выгодно оптовым поставщикам. Торговля переводилась на системные рельсы без, при этом, прозрачных процедур, тендеров, без упоминания о государственном бюджете.

Охота на мелких торговцев как раз и была миссией мобильных групп. Впрочем, для мотивации работников, которым была доверена эта миссия, большего и не надо.

Любой, наименее опытный, или наоборот профессиональный и ярый оперативный работник, впадает в экстаз от слова «реализация».

Если вы когда-нибудь слышали, как опер произносит фразу «поехали на реализацию» вы поймете, о чем я — это сладкое, волнующее предчувствие охоты.

Реализация — это и есть работа, финальный ее этап. Наслаждение от завершения гона.

В зоне военных действий, которые захлебнулись на месяцы и даже годы в окопной войне и торговле, украинским оперативным уполномоченным дали команду «фас» и отпустили поводья.

Первый «блуждающий танк» появился в зоне военных действий в конце июля 2015 года.

«Блуждающим танком» называли мифический танк, который, якобы, появлялся ниоткуда и снова исчезал в неизвестном направлении.

Этот танк, который оказывался в нужном месте и в удобное для оперов время, как раз и становился олицетворением высокого правосудия, последней инстанцией судебной системы, окончательным решением, не подлежавшему обжалованию. Танк выполнял неформальный приказ (скорее, поручение или призыв) координаторов мобильных групп в Киеве.

Собственно танком, каким его предствляли для СМИ губернатор Луганщины Георгий Тука и другие соорганизаторы первого анти-контрабандного проекта, была обычная канистра с бензином.

На местах сожжения грузовиков с товаром этот «танк» еще часто называли «метеорологическим явлением» или «шаровой молнией».

«Сегодня очень благоприятные метеорогични условия для появления молнии» — шутили волонентеры и десантники, остановив ночью на грунтовой дороге машину с мобильными телефонами в усиленных, непромокаемых чехлах, и оптоволокном для интернета — идеальный пример мелкой поставки террористам товаров «двойного назначения».

Старшие офицеры в составе мобильных групп были менее оптимистичны — они осознавали правовые последствия появления «танка».

В тему: Глава Луганской ВГА Тука и волонтер Касьянов знают, кто уничтожил мобильную группу. Видео. Аудио

Ведь никаких законных оснований для уничтожения товара, направлявшегося на захваченную россиянами территорию, у них не было.

Ни Кабмин, ни Верховная Рада, ни сам президент не ввели никаких прозрачных и четких правил торговли или, наоборот, блокирования торговли с оккупированными территориями.

Каждый из офицеров в так называемых «мобильных группах» понимал, что применение «блуждающего танка» в присутствии свидетелей означает, что с ними может произойти то же самое, что произойдет через несколько месяцев с пресловутым батальоном «Торнадо».

Выборочное украинское правосудие было еще более избирательным в «серой зоне», где и контрабандисты, и их кураторы, так же как и антиконтрабандисты, действуют и действовали при отсутствии каких-либо законных оснований для этих действий, начиная с самого начала всей этой войны, которая до сих пор официально называется «анти-террористической операцией».

Поэтому, собственно, танком, было ни что иное, как канистра бензина, которым кто-то из сорвиголов обливал машину с товаром, «заблудившегося» на линии разграничения.

Между тем журналисты продолжали кататься по «серой зоне», искренне рассчитывая увидеть этот знаменитый «блуждающий танк», имевший целью, согласно официальной риторики инициаторов проекта, раз и навсегда остановить торговлю с российско-террористическими анклавами.

Для многих этот романтический образ так и остался в памяти символом этой первой волны блокады. Случаев с этим «танком» было несколько, но они скоро прекратились.

Акция устрашения контрабандистов подходила к концу, о чем большинство из загонщиков еще не догадывались.

Мобильные группы (всего их было создано семь) имели огромные ограничения на свои операции в так называемой «серой зоне».

«Красные флажки». Они были выставлены вдоль всей линии разграничения.

На конец лета-начало осени 2015 года больших фур на дорогах Донецкой и Луганской областей уже фактически не осталось. Так называемые мобильные группы продолжали контролировать товаропоток, который двигался маленькими стежками в пятитонных грузовиках. Группа Андрея Галущенко шла дальше ... По наводке пограничников они проверяли поезда, Андрей лично проверял факты воровства бюджетных средств, направленных на ремонт админзданий на линии огня, вмешивался в сделки военных ...

Первая кровь, о которой сообщили в СМИ, пролилась 2 сентября 2015 года.

Никаких брифингов или пресс-конференций на тему убийства Андрея Галущенко ни прокуратура, ни СБУ не созвали. Председатель Верховной Рады Андрей Парубий обещал моей группе публичную поддержку в освещении этой темы, — и исчез с радаров еще летом прошлого года, обвинив, (впрочем, в неофициальной манере) главного военного прокурора Матиоса в «блокировании» расследования этого дела.

Государственная верхушка, а в унисон с ней и так называемая «анти-контрабандная оппозиция», молчали и продолжают молчать об уголовных преступлениях, скорее всего, связанных с торговлей в зоне АТО — убийствах Галущенко, Жарука, Костакова, Шабрацкого и др.

В тему: Торговля на крови. В Украине 603 компании торгуют с ОРДЛО (ВИДЕО)

В отличие от печальноизвестного дела «Торнадо», где батальон, хотя и явно не ангельского сорта, столкнулся с другими силами, которые занимались нелегальным бизнесом в «серой зоне» — людьми генерала милиции Анатолия Науменко — ни одно другое дело о нелегальном бизнесе на Донбассе не получило широкую огласку и не закончилась в суде.

Что касается Науменко, то он находился под личным покровительством генерального прокурора Юрия Луценко и бывшего губернатора Луганщины Геннадия Москаля.

Еще за несколько дней до смерти волонтера Галущенко мы говорили с его командой и с ним самим о прямых угрозах уничтожения. Такие угрозы поступали и от командования военного подразделения 92-й механизированной бригады, и от местных пограничников, и от милицейских чинов.

Все эти угрозы тщательно задокументированы, но официальное следствие за полтора года не сдвинулось с места: ни один из организаторов убийства не назван государственными следователями, хотя потенциальных заказчиков, по меньшей мере, пять, только по данным нашего журналистского расследования, которые, а-приори, не могут быть исчерпывающими.

На момент уничтожения Андрея основным средством доставки контрабанды с/на оккупированную территорию уже была железная дорога.

У теплоэлектростанции в городе Счастье фиксировались целые вагоны со всяким товаром, который пересекал линию разграничения под видом поездов с углем. Во время одного такого эпизода присутствовали и журналисты, которые позже отказались предоставить группе #galuschenkogate видео с места событий — ведь оно дискредитировало присутствующую там военную бригаду, которая была дислоцирована в секторе и контролировала как г. Счастье, так и луганскую ТЭС.

«Красные флажки» самоцензуры — их тоже куча в этой истории. Люди, чья работа сообщать информацию, скрывают ее ради того, чтобы не повредить имиджу так называемых «боевых товарищей».

Иллюзия близости, воспитание корпоративного духа — вместо фиксации документального факта. Все это тоже — красные флажки. Журналисты начали носить шевроны. Военные научились врать, потому что знают, что их слова не будут проверять.

На одну подобную ложь от бывших коллег по редакции, я тоже когда-то нарвался. Речь шла о случае, в котором из-за выстрела сепаратистов из ПТУР по машине украинских военных на мосту через Северский Донец, погибли четыре бойца.

В тему: В СБУ считают, что блокировать бизнес Киева с террористами ОРДЛО — противоправно

Лишь через несколько лет, от свидетеля тех событий, я узнал, что переданная в СМИ новость была сфальсифицирована, а четверо военных погибли из-за неосмотрительности, наехав на собственную же мину ...

Фальсификация небоевых потерь, маскировка их под боевые, стала одним из «красных флажков» самоцензуры, псевдо-помощью СМИ нашим защитникам в противодействии российской агрессии.

Именно поэтому почти никого из людей, которые выступали на стороне 92-й бригады во время публичных обвинений последней в соучастии в убийстве Андрея Галущенко, не удивили новости о сокрытии доказательств на месте гибели другого бойца, который планировал расследовать его смерть по горячим следам — Владимира «Тайфуна» Кияна.

Новости о заметании следов после смерти от военной травмы давно не удивляют никого из инсайдеров этой войны — ведь случаи маскировки потерь случались и раньше.

Поэтому почти никто не обратил внимания на эту смерть, и на уничтоженную в телефоне погибшего Кияна переписку, которая свидетельствовала о его подозрениях.

Красные флажки на тропах, которыми передвигались «загонщики» и «добыча», нардепы и комбриг, прокуроры и генералы штабов в этой контрабандной истории появлялись в самых неожиданных местах.

Например, назначенный Порошенко главнокомандующий сухопутными войсками генерал Попко, который весной 2016 года в восемь утра прибыл на место конфликта, который едва не перерос в роковое противостояние одной из мобильных групп с военной бригадой в Донецкой области.

В тему: Боевиков «лнр» до блокады финансировал Киев — официально. Цифры и факты

Антиконтрабандисты там тоже перешли за «красные флажки» — вышли в ночь проверять информацию о запланированной, по данным их источников, поставке на территорию, контролируемую боевиками из подразделения ныне покойного Гиви, машины с мясом, которая принадлежала ВСУ.

Этот скандальный слух не подтвердился. Зато подтвердился другой — в тот день в «серой зоне» на Донетчине ехал караван с запрещенными препаратами (по сути — наркотой) на полтора миллиона гривен. И это уже было не предположение, а документальный факт, зафиксированный нашей съемочной группой.

«Красные флажки» для нынешних анти-контрабандистов из партии «Самопомощь» — это, собственно, смерти из-за контрабанды, убийства как гражданских, так и военных.

Ведь акцентируя внимание на торговле углем, что вредило непосредственно бизнесу Рината Ахметова, активисты и депутаты «Самопомощи» ни словом не упомянули о гораздо более драматических событиях, связанных с торговлей с оккупантами — смерть, например, «айдаровца» Дмитрия Шабрацкого. Тот, в свою очередь, вспоминал перед гибелью угрозы в свой адрес от командира, который через несколько месяцев был выпущен на свободу под протекцией другого депутата той же политической партии.

И в то же время военная прокуратура вернула в милицию города Лисичанск дело Шабрацкого, погибшего на территории военной части от разрыва гранаты в руках и двух пуль с АКМ в голове. Местная же милиция классифицировала эту смерть как «самоубийство при отсутствии подозреваемых».

Так же, как в случае с делом об убийстве Галущенко — те же депутаты, которые выступали на редутах Донбасса и на улице Банковой в Киеве, ездили на митинги в Харьков, поддерживая потенциальных соучастников убийства анти-контрабандного волонтера.

История блокирования торговли с ЛДНР в течение нескольких лет была похожа на показательную, я бы сказал, «потемкинскую» операцию, целью которой было совсем другое — поставить под контроль силовых структур товаропотоки, которые не облагались никакими налогами и не подлежали контролю, подпитывая теневой бюджет такого масштаба, которого наша страна еще не знала. И все это тоже с помощью «красных флажков» ...

Красный флаг в физическом смысле этого слова я видел на Донбассе почти в том же месте, где был убит Андрей Галущенко — на другом берегу реки Северский Донец, где через лодочную переправу днем передвигаются люди (обычно без паспортов или удостоверений), а в вечернее и ночное время — партии самых разнообразных товаров.

Красный флаг — со стороны террористических группировок, украинский — по эту сторону реки. Именно на Луганщине, как нигде больше, линия фронта не двигалась с места годами, активность врага преувеличивалась, а тема торговли с оккупантами стала тайбинаибольшим табу.

И именно на Луганщине первый из участников государственного анти-контрабандного проекта, глубже прочих нырнувший в «серую зону», пренебрегая «красными флажками», отдал жизнь за информацию, о которой вся Украина начала говорить лишь полтора года спустя.

А о самом главном в этой теме до сих пор говорить не стала...

—

Алексей Бобровников, страница автора в Facebook

Перевод: Аргумент

В тему:

• Журналист Алексей Бобровников: Дело Галущенко и мой отъезд из Украины
• Журналист Алексей Бобровников: Дело Галущенко и мой отъезд из Украины. Часть 2, 3
• Блокада ОРДЛО. За что простые люди ненавидят официальный Киев
• Этой власти лучше по-хорошему уйти
• Кто главный предатель?