Евгения Закревская: Так не должно быть. Но сейчас нет другого выхода, мы должны это делать

1.00

Нет

"Мы должны построить такую систему, которая будет работать без пенделя. Потому что постоянно давать пенделя - это капец как истощает». Жестокие разгоны протестов в Беларуси напомнили украинцам о том, о чем мы клялись никогда не забывать. О Майдане, о памяти, о расследовании нападений и расстрелов, о наказании для виновных.

Адвокат семей Небесной сотни Евгения Закревская рассказала изданию LB.UA [2] - о флэшбеках от Беларуси, а также о том, что мы можем сделать для своей страны уже сейчас.

О Беларуси

- Каково твое впечатление от Беларуси? Флешбекнуло?

- Меня дважды флешбекнуло.

Сначала меня флешбекнуло 30 ноября 2013 года, когда был первый разгон Майдана [3] в Киеве. Это очень напомнило мне события в Беларуси в 2010-м: я была тогда в Минске после выборов, я видела стрим, как задерживают протестующих, видела эту площадь, это месиво из людей. Это хоть и не свой, но травмирующий опыт. И поэтому 30 ноября меня флешбекнуло очень четко. Я видела, что это Беларусь, и мне было очень страшно, что у нас дальше тоже будет, как в Беларуси. То есть, что все утихнет и останется, как было.

На эту тему: Лукашенко пошел дорогой Януковича [4]

А сейчас у меня уже флэшбэк флэшбэка. Рекурсия флэшбеков.

- То, что у них сейчас - это Майдан [5]?

- Да. Это оно. Это синергия всего, то длительное время не получалось у белорусов. А сейчас получилось. Прошло 10 лет, страх выветрился и накопился опыт жизни без страха. В протестах участвует очень много молодых людей, я думаю, большинство из них вообще не помнят, что там было в 2010 году. Они ... другие, свежие.

- Не битые.

- Да, не битые. Они наивны, но без этой наивности ничего бы не было.

- У белорусов нет одного такого места сакрального, как у нас Майдан, где бы все собирались. Как ты думаешь, для протеста это хорошо или плохо?

- Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что майдан могут разогнать. Это будет очень быстро и это именно то, на что натренирован их ОМОН [6]. Протестующие это понимают, наверное, именно поэтому они рассредотачиваются. То есть они изначально понимали, что их будут бить. И вопрос в том, чтобы не побили всех вместе. Очевидно, что какого-то тактического преимущества в борьбе с ОМОНом активисты никогда не получат, но то, что они передвигаются по городу, дает им возможность поддерживать протест.

С другой стороны, в чем преимущество Майдана? Многие люди в одном месте - и протест сразу виден. Туда всегда можно прийти, люди могут принести туда помощь. И на Майдан всегда могут прийти журналисты, записать интервью, увидеть все собственными глазами. Хотя сейчас белорусским протестующим удалось с помощью телеграмм-каналов выйти за пределы Беларуси и показать, что у них происходит, миру. Думаю, это было самым трудным и важным.

- На Майдане можно было укрыться от преследований.

- Да, белорусам негде спрятаться. Возможно, в них уже другой уровень. Потому что ОМОН - это даже не "Беркут", у них еще меньше человеческого. У них больший опыт разгонов, больший опыт жестокости [7] и безнаказанности.

- Все острые фазы столкновений в Беларуси были спровоцированы исключительно правоохранителями, ответа от протестующих фактически не было. Я видела цифру 86 пропавших без вести. И мы понимаем, что эти 86 человек - это могут быть и погибшие.

Очевидно, что погибшие есть, при такой жестокости избиения, даже если не было намерения убить. Определенный процент черепно-мозговых травм неизбежно приведет к смерти. Так было и у нас.

Поэтому белорусским протестующим сейчас важно мониторить все данные по погибшим. Найти информацию и о дедушке, который умер через месяц в больнице от черепно-мозговой травмы, и о парне, у которого сердце остановилось, так как ОМОН погнал толпу. Доказать, что эти смерти - следствие действий правоохранителей, потом будет очень трудно. У нас тоже такое было. И я знаю, что сбор этой информации требует большого количества ресурсов. При том, что их правоохранительная система не будет этим заниматься.

Хотя мне нравится, что у белорусов есть вера в свою милицию: "Мы пошли, подали заявление в РОВД, почему нам не дают направление на экспертизу?" Чего ж это вам не дают направление на экспертизу, непонятно. Нужно еще некоторое время, чтобы осознать когнитивный диссонанс и преодолеть его.

- Откуда вообще у правоохранителей берется эта готовность, получив приказ, бить людей, стрелять в толпу? Неужели их ничему не научил опыт нашего "Беркута"? Я понимаю, что у нас дела не дошли до приговоров, но нормальная жизнь для тех, кто стрелял, закончилась.

- Я думаю, они верят, что победят. И для них протест не является признаком того, что в системе не все хорошо. Это с одной стороны. А с другой - они обмениваются опытом, есть чатики правоохранителей. И наши, украинские правоохранители, в этих чатиках дают советы белорусским, что им делать, что не делать. Мол, помните, может случиться, что нужно будет объяснять свои действия на допросе, если что-то в стране изменится.

- Это пишут наши бывшие правоохранители или наши нынешние? Или наши бывшие-настоящие?

- Наверное, и те, которые в бегах, и те, которые сейчас работают. Они, конечно, не под своими фамилиями пишут.

- Мне кажется, что сейчас власть Беларуси учтет свои ошибки, начнет действовать более точечно. Они начали выпускать людей из СИЗО, но некоторых еще держат. Случайных людей и мирных протестующих будут пытаться больше не бить, а будут вычислять наиболее активных людей, ядра протеста, для того, чтобы его подавить. Будут меньше дразнить работников заводов, потому что, я думаю, что для Беларуси страх забастовок больше, чем страх Майдана.

- Думаешь, белорусский протест победит?

- Думаю, да.

О делах Майдана

- Как обмен пяти экс-"беркутовцев", обвиняемых в расстрелах на Институтской, отразился на рассмотрении майдановских дел?

- Если говорить о деле по расстрелам на Институтской, то оно с тех пор не двигается, как мы и предупреждали. В этом году не произошло фактически ни одного результативного заседания. Хотя до этого у нас были заседания два раза в неделю, это было самое эффективное судебное разбирательство, и в марте-апреле этого года мы ожидали приговор. И мы об этом говорили, это было всем известно.

Когда состоялся обмен, первые недели адвокаты обвиняемых утверждали, что у них нет связи с клиентами. Затем двое беркутовцев вернулись, а прокуратуру обязали подать подтверждение, что беркутовцы действительно покинули территорию Украины, потом карантин, потом Киевский городской совет несколько месяцев не могл собраться, чтобы продлить полномочия присяжных. Нет, понятно, что дело не закроется, у судей есть готовность завершить рассмотрение, у прокуратуры, у адвокатов потерпевших. Приговор когда-нибудь будет. Но его убедительность будет значительно ниже, чем если бы обвиняемые были в Украине. И очевидно, что их защита будет максимально затягивать процесс - просить включения с РФ, откладывать, пытаться остановить рассмотрение, срывать процесс.

Само по себе отсутствие обвиняемых, которые так и не давали показаний в суде ни разу, это очень плохо. Они так и не представили свою версию событий, и не представят. То, что их не допросили в суде, лишает потерпевших и общество возможности убедительно опровергнуть их версию. Одно дело - наказание. Да, это важно, но самое главное - это правовая определенность, официальная юридическая оценка событий. Которую нельзя просто так взять и потом в каком-то фильме перевернуть с ног на голову и скормить следующим поколениям или людям из других стран.

- Это повлияло, возможно, на другие майдановские дела тоже? Или нет?

- Повлияло на поведение обвиняемых и их защиты. Они расправили крылья, стали активнее, обвиняют прокуроров, что те делают никому не нужное дело, и вся их работа сольется в унитаз. Психическая атака.

- Она действует на прокуроров?

- На некоторых, возможно. Конечно, они разочарованы. Цель не исчезла, но мотивация просела.

- Разочарование у прокуроров, уныние у родственников, а как ты это пережила?

- В день заседания 28 декабря (когда отпустили из-под стражи "беркутовцев" Янишевского, Зинченко и Аброськина - LB.ua) у меня было ощущение, что суда в стране уже нет. Что это просто игра актеров. Что все делают вид, будто они судьи, а на самом деле уже нет. На самом деле, на том суде все так и было. Но вообще я надеюсь, что судьи у нас еще остались.

В любом случае все, что делается, имеет смысл и имеет ссодержание, и оно влияет на то, как общество воспринимает события Майдана, на наше развитие.

Кстати, я немножко отслеживала реакцию на белорусские события и вижу, что они привлекли внимание и к нашему Майдану. И что многие из власти, кто был тогда не очень в это вовлечен, теперь понимает, насколько это важно и как «внезапно» это может произойти.

- Тебе не кажется, что люди начинают забывать Майдан?

- Память аквариумной рыбки?

- Скорее, попытка вытеснить из памяти болезненное.

- Да. То, на что ты не можешь влиять, ты хочешь забыть. Чтобы не переживать, а не травмироваться. Есть такая штука. Но если мы отказываемся от возможности на что-то влиять и даже не пытаемся, то мы таким образом воспитываем в себе беспомощность.

Если мы берем себе за правило, что не влияем на события, наша оценка ничего не дает, никому не нужна, что всем заправляет «мировая закулиса», а мы - беззащитны и бессильны, то такими и становимся. И наоборот.

Как только мы начинаем пытаться влиять, то есть влияние, даже если сразу не видим результат. Это как раз тот случай, когда пытаться важнее, чем достичь.

Кстати, один из факторов, которые делают человека несчастным - невозможность влиять на свою жизнь. Так появляются жертвы обстоятельств. Вытеснение памяти о Майдане, отказ брать на себя ответственность, формирует из общества такую жертву. Если мы хотим ею быть - ну, ок, тогда давайте забывать. А если нет - надо пересиливать себя, надо обрабатывать этот мучительный опыт, трансформировать правоохранительную систему, судебную систему. Деятельность в этом направлении структурирует население в общество, подталкивает нас к очень правильным вещам.

- Скажи, сколько из тех следователей, за которых ты боролась прошлой осенью, перешло из Генпрокуратуры в ГБР и продолжает работать над делами Майдана?

- Большое количество. Тот кипиш, который мы поднимали, на самом деле помог. (Кипишем Женя называет свое двухнедельное голодание [8] - LB.ua).

Есть один эпизод, по которому никто не работает, потому что никто из старых следователей не перешел в ГБР, и никого из прокуроров, работавших по нему, не осталось. Это события 18-го февраля днем, избиения в Мариинском парке, разгон Институтской, давка, в которой погибли два человека возле метро. Это очень важный эпизод, но, к сожалению, расследование замерло. Буквально месяц назад появились новые следователи, только сейчас начали погружаться в дело. Это пример того, что было бы со всеми делами, если бы не удалось сохранить костяк следователей.

- Насколько тормозят рассмотрение судебных дел карантин и коронавирус? Или это скорее повод, чем причина?

- Это повод, чтобы не приходить на заседание. Защита "беркутовцев" пользуются этим просто ужасно. Например, по Ростиславу Пацелюку, командиру львовского "Беркута" заседания не происходят вообще. Защитник не приходят из-за коронавируса.

- Он заболел?

- Нет. Говорит, что не придет, потому что коронавирус, опасность. Большое количество заседаний таким образом было просто сорвано. Карантин нас на самом деле очень подкосил.

И, к сожалению, часть судей решила использовать карантин для ограничения доступа журналистов и свободных слушателей в зал суда. Хотя мониторинговая миссия ООН отмечала, что надо задействовать компенсаторные механизмы - если из-за карантина не пускают журналистов, значит, должны быть организованы онлайн-трансляции. Если суд не имеет технической возможности обеспечить транспляцию - пусть даст возможность это сделать журналистам, или адвокатам, или потерпевшим. Нельзя нарушать принципы гласности и публичности и просто лишить общественность открытых разбирательств.

Но это не везде, в некоторые суды журналистов пускают. И дела рассматривают. Ведь на самом деле причин не рассматривать дела нет. В Борисполе, например, у нас прекрасно продвигается слушание дела, несмотря на противодействие защиты.

- Какие-то из майдановских дел этого адова года продвигались хорошо?

- Да. У нас, я надеюсь, скоро будут приговоры по титушкам. Это, во-первых, дело по Волкову (Александр Волков - один из ключевых обвиняемых по делу о похищении и пытках активистов Майдана, а также об убийстве Юрия Вербицкого - LB.ua).

Также были найдены и задержаны еще двое подозреваемых по делу о похищении Юрия Вербицкого и Игоря Луценко. Уже завершено досудебное расследование и дело будет передаваться в суд.

Также, я думаю, скоро будет еще один приговор по Крысину (Юрий Крысин [9] обвиняется в том, что руководил группой "титушек", которые убили Вячеслава Веремия. Но дело было переквалифицировано с умышленного убийства на хулиганские действия, и Крысин получил условный срок наказания. Сейчас слушается дело по другим эпизодам его «деятельности» с учетом того, что для противодействия Майдана титушками была создана преступная организация. Исследуются ранее не учтенные доказательства - LB.ua). Там уже почти закончили исследовать доказательства.

Также недавно закончили слушать свидетелей по нападению 30 ноября 2013 года на журналистку Марию Лебедеву. Обвиняемый - экс-"беркут" Руслан Марчук. (Кстати, Марчук - действующий старший лейтенант полиции и даже получил медаль от Порошенко "За безупречную службу" III степени. В деле против Руслана Марчука семь пострадавших - LB.ua). Тоже в этом году должен быть приговор. Это очень иллюстративное дело, там есть много фото, видео.

О назначении Татарова и реванш

- Я так понимаю, в общем титушек легче сдают, чем ментов?

- В принципе, да. Хотя тоже не очень легко, потому что у них с правоохранителями крепкая спайка. Фактически, титушки - это альтернативный силовой блок. И есть очень негативные примеры того, как расследуются дела по титушкам. Например, дело убитого журналиста Сергиенко. Каждый раз, когда прокуратура и следствие приближаются к результату, приближаются к заказчику убийства, включается противодействие.

Например, в этом году при попытке привлечь судью к ответственности началась системная атака на прокуроров и следователей. На прокурора, которая заявляла отвод подозреваемой судье по делу об убийстве Сергиенко, давят, пытаются отстранить. Завели служебное расследование. Фактически на глазах сливают, разваливают следствие. Жена Сергиенко написала по этому поводу открытое обращение к Президенту и председателю ГБР Ирине Венедиктовой, но не знаю, это что-то даст. Очень возмущает.

Еще меня очень возмутило назначение [10] заместителем председателя ОП Олега Татарова, который во время Майдана был спикером МВД и покрывал действия милиции. В том числе, например, зверское нападение на автомайдановцев на улице Щорса возле больницы в ночь на 23.01.2014, а также нападение на на автомайдановцев в Крепостном переулке. Это был не какой-то случайный эпизод, а спланированная операция, координированная на уровне МВД, к которой привлекли ОБНОН, "Беркут", уголовный розыск и титушек, которые в данном случае на милицейском сленге называются агентами. О том, что это спланированная операция, на 100% было известно Татарову. Однако он сознательно лгал, что на Щорса и в Крепостном переулке автомайдановцы преследовали и избивали "беркутовцев". Он легитимизировал действия милиции и создавал почву для соответствующего общественного мнения. А теперь этот человек будет в офисе президента отвечать за формирование политики в правоохранительной сфере!

На эту тему: “Надежный профессионал” Олег Татаров?! Нет, лжец и циничный подонок [11]

- Вот я тебя хотела спросить в связи в том числе с назначением Татарова - мы живем во время реванша [12]?

- Если честно, я постоянно ожидала, что это будет происходить. Если системно не внедрять достижения во все элементы политической жизни, в государство, в общество, то реванш может произойти очень легко. Достаточно двух-трех назначений.

Очень просто сформировать альтернативное мнение о Майдане, например, у людей, которые никогда не были причастны к Майдану. Поэтому да, это закономерный реванш.

Меня поразил ответ Зеленского на вопрос о Татарове. Мол, все мы делали ошибки во время Януковича, но он профессионал. Да, люди делают ошибки, но как можно назначить формировать политику в правоохранительной сфере человека, который при Януковиче был также частью этой политики в правоохранительной сфере? Официальным спикером. И эта политика заключалась во лжи и выгораживании "Беркута" и МВД? То есть Президент считает, что Татаров тогда профессионально формировал политику в правоохранительной сфере? Хорошо справился? И сейчас у него будет аналогичная задача - выгораживать при любых обстоятельствах правоохранителей? Думаю, что именно это Татаров и будет делать. Это плевок в лицо родственникам пострадавших.

- Как считаешь, это системная политика или случайные эпик фейл?

- Я не думаю, что сегодня у Зеленского есть большой выбор людей, с кем работать.

Год назад такой выбор был - большое количество светлых и условно светлых людей было не против пойти поддержать «зеленую» власть. И власть была готова принимать этих людей - не знаю, искренне, или для создания себе позитивного имиджа. Но мы видим, что общая политика руководства страны работает не на удержание людей, а на их вытеснение. И сейчас их почти не осталось. То есть, фильтры установлены неправильные.

Поэтому, я уверена, что Татаров - это не последнее такое назначение. Когда ты ведешь дела определенным образом - к тебе приходят определенные люди. Другие уже не придут. Кроме того, не так много людей, которые, в принципе, могут рассматриваться на такие должности. А представители бывшего бомонда очень хотят во власть, они всегда начеку и предлагают свои услуги.

- Тебе предлагали идти во власть?

- Предлагали возглавить управление дел по Майдану в ГПУ. Я на самом деле колебалась, пыталась понять - где буду более эффективной? И отказалась, потому что мне четко сказали, что Аваков останется министром внутренних дел (тогда была твердое обещание Президента, что Аваков уйдет к Новому Году). Я поняла, что изнутри системы мне будет труднее ей противодействовать. И я рада, что не пошла.

Особенно хорошо это почувствовала во время апелляции, когда отпускали "беркутовцев". Когда всю группу майдановских прокуроров заменили на «послушных» и, фактически, в деле не осталось обвинения. Процесс отдаленно напоминал судебное разбирательство только благодаря потерпевшим и их адвокатам - то есть, нам. Мне было страшно даже подумать, что было бы, если бы я тогда уже была б в прокуратуре ...

Фото: Макс Требухов

- Вчера было подготовительное заседание по делу Екатерины Гандзюк (разговор состоялся 19 августа - LB.ua). Как тебе кажется, сейчас есть шансы на то, что справедливость будет установлено и все виновные будут наказаны?

- Я надеюсь, что да. По крайней мере, часть виновных. По всем - не знаю, но шансов больше.

На эту тему: Дела Майдана. Судебный экватор [13]

И это благодаря друзьям Кати, ее мужу, ее отцу, всем неравнодушным, которые поддерживали инициативу "Кто заказал Катю Гандзюк?». Постоянно была угроза срыва расследования, а они привлекали к нему внимание, кипишевали, выходили на акции. К сожалению, иначе такие дела в Украине не расследуются.

На самом деле, так не должно быть. Общество должно построить такую систему, которая будет работать без пенделя. Потому что постоянно давать пенделя - это капец как истощает. Эти люди, которые борются за дело Кати, делают это уже два года. То есть они два года не могут отойти, отпустить психологически эту ситуацию. Это очень тяжело. Так не должно быть. Но сейчас нет другого выхода, мы должны это делать. Должны привлекать внимание к важным вопросам.

—

Виктория Герасимчук, опубликовано в издании LB.UA [2]

На эту тему: