«Мы висели над ними, как дамоклов меч над головой»

1.00

Нет

Битва за Донецкий аэропорт. Неизвестные подробности самой трагической спецоперации АТО.

"Мы висели над ними, как дамоклов меч над головой".

Так вспоминает последние дни защиты Донецкого аэропорта комбриг 81-й бригады Евгений Мойсюк. Именно его бригада последней выходила из ДАП в конце января, когда от здания аэропорта остались лишь фрагменты гипсокартона и битого стекла. Аэропорт находится очень близко к самому Донецку, поэтому там до сих пор идут бои.

"Мы до сих пор остаемся тем мечом", - говорит Мойсюк.

Прошел год после событий прошлой зимы. Оборона ДАП продолжительностью 242 дня остается одним из самых трагических и героических событий АТО. Однако и через год остается много вопросов относительно последних дней аэропорта.

"Украинская правда" попыталась воссоздать честную историю последних месяцев защиты аэропорта, пообщавшись с участниками тех событий и начальником Генштаба Виктором Муженко.

План со многими неизвестными

Боевики захватили здание Донецкого аэропорта в ночь с 25 и 26 мая. Однако уже через два дня украинские военные освободили аэропорт и заняли оборону. С тех пор ВСУ держали территорию ДАП 242 дня, пока здания, находившиеся на его территории, в результате длительных боев не были уничтожены полностью. Особенно изнурительным оказался последний месяц защиты аэропорта.

Под Новый год ситуация вокруг ДАП обострилась - несмотря на режим прекращения огня, боевики не оставляли попыток выбить силы АТО с территории аэропорта. Они блокировали дорогу к терминалу, чем осложняли доставку провизии и боеприпасов. 13 января в результате обстрелов рухнула диспетчерская башня, которую изображали на многочисленных мотиваторах и постерах как символ противостояния украинских военных.

Через два дня главарь боевиков Александр Захарченко хамски тыкал пальцем в грудь украинского полковника и бахвалился, что его головорезы возьмут аэропорт за 30 минут. Слова Захарченко оказались блефом - боевики не смогли вытеснить украинских военных ни через 30 минут, ни через сутки. Захватить часть ДАП и заблокировать бойцов 81-й бригады в терминале им удалось только 18 января.

Штаб АТО был вынужден действовать в ответ. В тот же день вокруг ДАП развернулась спецоперация, которую разработали, чтобы спасти ситуацию и военных, оказавшихся в окружении. Если бы спецоперация была реализована, терминал и весь аэропорт оказались бы в тылу наших сил. Передовая переместилась бы за поселок Спартак, что стоит почти в Донецке, и ниже терминалов аэропорта.

Но почти ничего из запланированного не получилось. Да, боевики несли постоянные потери. Да, удалось разрушить Путиловский мост на въезде в Донецк. Да, взяли под контроль поселок Пески. И только 26 января, наконец, шахту Дутовскую.

Но другие маневры украинские силы реализовать не смогли - из-за тумана они сбивались с курса, вовремя приезжали на место, если успешно наступали, то не могли удержаться и отходили. Несколько неудачных попыток продвинуться вперед заставили штаб отказаться от наступательных операций.

Между тем, кучка отважных "киборгов" держала остатки картонного терминала - бронебойная пуля противника пробивала за раз четыре стены, из-за постоянных обстрелов аэропорт был фактически отрезан от поставок еды и воды, доставка какого-либо груза на территорию была риском для жизни. Боевики тоже не могли захватить остальную территорию аэропорта - после многих неудачных попыток штурма, они просто решили его разрушить.

19 января боевики впервые взорвали здание. По свидетельствам украинских бойцов, уже тогда все перекрытия терминала провалились в подвал, волной снесло все баррикады и укрытия.

Фото Сергея Лойко

Бойцы ждали штурм боевиков, но его не было. Трагическим венцом истории обороны ДАПа стал второй сверхмощный взрыв, который 20 января похоронил под завалами десятки "киборгов". По свидетельствам бойцов, с которыми общалась УП, чтобы разнести терминал полностью, боевики использовали противокорабельные мины.

Разведчик восемьдесят первой бригады Андрей Гречаный был среди тех, кто вытаскивал ребят из-под завалов, а когда стемнело пешком вместе с другим бойцом отправился в Пески за транспортом, чтобы вывезти раненых. Спасти удалось не всех.

Родственники бойцов просматривали видео боевиков из захваченного терминала в поисках своих родных - среди пленных и погибших.

В течение нескольких недель после этого из-под завалов доставали тела "киборгов". По меньшей мере, четверо из них подорвали себя гранатами, чтобы не сдаться живыми. Их фамилии пока неизвестны. В день подрыва терминала, на расстоянии от 800 метров до 2 километров от него наши саперы проводили тайную операцию. На взлетной полосе прозвучали 5 мощных взрывов, которые вывели ее из строя. На это уошло около 7,5 тона тротила.

МАЙК

Командир 1-го батальона 79-й бригады, полный кавалер ордена Богдана Хмельницкого. Первые потери среди его ребят пришлись на 26 сентября. В декабре передавал аэропорт 81-й бригаде, которая и удерживала его до последних минут.

Самый главный вопрос, который меня волнует по ДАП – "Почему Донецкий аэропорт изначально не рассматривали как плацдарм обороны?"

После первого боя 26 мая 2014 года никто не усовершенствовал в нем инженерные заграждения. Только в ноябре мы начали его укреплять – завозили песок в мешках. Можно же было раньше усилить ДАП, местами окопаться, привезти бетонные блоки. А в ноябре ни их, ни кран доставить уже было нельзя.

Тяжело оборонять стеклянное здание. Гипсокартон рассыпался, пули пролетали насквозь, колонны – рикошетили. Песок мы завозили, пока не подбили наш самосвал. Для боевиков ДАП был полигоном, они там тренировались. А мы в аэропорту обороняли каждый кусочек земли. Этим он был важен для нас. Думаю, не было бы Донецкого аэропорта – нас не было бы в Авдеевке, Краматорске и Славянске сейчас.

Мне пришлось взять на себя управление обороной осенью. Меня никто не назначал. Когда "Редута" (командир 3-го Кировоградского полка спецназа, который руководил обороной аэропорта с 26 мая 2014 года - УП) ранили 4 октября, команды уже давал я – в ДАПе было больше моих людей, я был в ответе за них.

До ухода "Редута" и его группы, Донецкий аэропорт обороняли около 200 человек. Моих было 100. Я не мог покрывать тот объем. Начинал все с нуля. Под мое руководство дали артиллерию, помогала 93-я бригада. ДУК "Правый сектор" находился в старом, новом терминале, на высоте. Представители "Днепра" проводили аэроразведку донецкого аэропорта.

В тему: Донецкий аэропорт: ПС и привет от «кибогов» [2]

Мы бы не справились без волонтеров, которые находились в самом Донецке. С ребятами меня связала 93-я бригада. Донецкие волонтеры делились информацией о боевиках, где и откуда стреляют. И мы корректировали… Сам я находился в трех километрах от Донецкого аэропорта в Тоненьком. Маленькая комнатушка с радиостанцией, по которой я держал связь с терминалами. Я потерял больше всего людей в Донецком аэропорту – 15 бойцов моего подразделения.

Боевики не позволяли нам забрать раненых. Один раз мы договаривались с Гиви о том, что будем забирать раненых: "Сейчас заедет БТР с красным крестом. Заберем раненых и убитых". "Да-да-да, хорошо, мы пропустим", – ответил он. У нас была радиостанция, настроенная на их частоты – мы их слушали. И вот он своим говорит: "Сейчас "укроп" будет заходить на БТР с красным крестом. Так вот – он не должен выйти. Вы должны его раздолбать полностью". Нам он одно говорил, координационному центру тоже, а здесь по радиостанции третье. В общем – отправили мы не БТР, а танк. Он хорошо насыпал туда, откуда по нему стреляли.

При мне взяли под контроль Опытное и Водяное – это было очень важно для контроля над Донецким аэропортом. Можно ли было взять больше? Давайте смотреть на вещи реально. Вы же не сможете съесть весь торт – не справитесь. Лишь кусочек или два, которые можете осилить. У нас это был кусочек Донецкого аэропорта. На смену нам в декабре пришла 81-я бригада, которая и держала терминал до последних дней.

Все управление взял на себя командир 81-й бригады полковник Евгений Мойсюк. У него было очень много мобилизованных и мало контрактников. Поэтому он отобрал самых лучших. Они готовились, знали, куда идут. Я им говорил, что им нужны генераторы, теплые вещи, приборы наблюдения. В минус 20 стоять на бетоне нельзя вообще, поэтому доски завозили.”

ЕВГЕНИЙ МОЙСЮК

Комбриг 81-й бригады, полковник, награжден орденом Богдана Хмельницкого III и II степени. С конца ноября руководил обороной Донецкого аэропорта. Его бойцы держали терминал до последнего. “На каком-то этапе противник понял, что захватить аэропорт штурмом ему не удастся, поэтому они начали его уничтожать. Сначала мы пытались расширить контроль и нейтрализовать огонь боевиков, который они вели прямой наводкой по терминалу. 15 января попытались деблокировать аэропорт - взять монастырь, что вблизи терминалов (из него боевики обстреливали силы АТО - УП) и отбить часть территории. Если бы мы его взяли, мы бы смогли спокойно обеспечивать личный состав в аэропорту всем необходимым.

Во время одной из таких попыток мне пришлось лично туда выходить с личным составом моего 90-го батальона и 2-го батальона 93-й бригады, которая меня не знала. Это был сводный отряд. Я для них чужой командир - они были не уверены и колебались. Пришлось говорить: "Кто вам еще нужен? Я полковник ВДВ, командир бригады, выполняю задачу максимум командира роты и иду с вами. Кого вам еще пригласить - президента?".

Танки противника "разряжались" по терминалу почти каждый час, поэтому мы должны были действовать максимально быстро. Готовиться времени не было. Туда пошли самые храбрые. Но у нас не получилось. Противник смог восстановить огонь из крупнокалиберных пулеметов. Были объективные и субъективные причины. Отряд был сводным.

После первого подрыва терминала мы пытались еще раз разблокировать бойцов и захватить дополнительные сооружения, чтобы расширить зону влияния. Подразделение, которое пошло к терминалу, возглавлял очень храбрый человек - командир 90-го батальона подполковник Олег Кузьминых. Но из-за тумана они ошиблись и вместе с частью бойцов попали в плен.

Боевики поняли, что они не могут взять терминал, поэтому решили стереть его с лица земли. После освобождения из плена, "Рахман" [3] рассказал, что сепаратисты притащили очень мощные противокорабельные мины (заряд таких может быть эквивалентен от 400 кг до 1 тонны тротила - УП).

Эти мины сбросили с верхнего этажа, который контролировал противник. Нашим бойцам на голову. Одна не сдетонировала, бросили вторую, тогда сработали обе. В это время я с другими командирами находился в пункте управления - в подвале в Водяном (не менее 6 км от терминала - УП) и нас там сильно затрясло. Представьте себе, что почувствовали те, кто был в терминале. Детали этих подрывов сих пор до конца не известны. Но это однозначно свидетельствовало, что они больше не будут его штурмовать, а решили разрушать.

Представьте себе прямоугольное здание терминала. От обстрелов оно сыпется, по тем руинам они спокойно залезали наверх. А наши - внутри.

Есть храбрый солдат из 90-го бата, позывной "Север”, с очень сильной волей. Он был правой рукой погибшего Героя Украины Ивана Ивановича Зубкова. Так он говорит, что до этого взрыва двое суток в терминале был относительный покой. Мы в это время атаковали Спартак, Пески, наступали ... Те полтора-два дня (18, 19 и утро 20 января - УП), пока мы давили со всех сторон, в терминале было тихо, они смогли отдохнуть, организовать по-новому систему обороны.

И хотя наши атаки не удались, противник решил, что может потерять аэропорт. Поэтому, я думаю, они и взорвали терминал. После взрыва мы должны были вывезти раненых и вывести людей. Группа во главе с начальником разведки, Андреем Гречаным с позывным "Рахман" (который после подрыва пешком пришел из терминала за подмогой. Он достал из-под завалов не менее 20 бойцов - УП) отправилась в ДАП на трех МТЛБ.

На обратном пути машину "Рахмана” подбили, она перевернулась, погиб механик-водитель. У "Рахмана" были ожоги глаз, его практически вывели оттуда, он ничего не видел. Так закончилась последняя попытка эвакуировать из терминала людей. Стоило ли вообще держать аэропорт? Да. Конечно.

Для противника это как дамоклов меч, который постоянно над ним висит. ДАП - это же почти Донецк. Когда наши танкисты прорвались к Путиловскому мосту, там была такая паника: "Все, укропы уже в Донецке!". Мы до сих пор для них как тот меч. Именно поэтому они нас боятся и все время обстреливают наши позиции.

На командный пункт, откуда мы руководили обороной аэропорта, я прибыл 30 ноября. Тогда 90-й батальон 95-й бригады находился в моем подчинении и приступил к выполнению задач в ДАП. Впоследствии к ним присоединился 3-й батальон 80-й бригады (теперь 122-й бат 81-й бригады).

Формально за оборону аэропорта отвечала 93-я бригада. Но поскольку нашего личного состава было больше, всем непосредственно руководили командиры батальонов, чей личный состав там был.”

В тему: Прокурор из Львова пять месяцев оборонял Донецкий аэропорт [4]

Саперы. Позывной "ХУДОЖНИК", подполковник

Входил в состав группы, которая взорвала взлетную полосу аэропорта. За проведенную операцию получил Орден Богдана Хмельницкого III степени. В район аэропорта меня вызвали в декабре. Вместе с полковником я должен был просчитать, как можно повредить полосу Донецкого аэропорта на случай, если поступит соответствующая команда.

Главная цель - нанести такой ущерб, чтобы даже военный самолет не мог там приземлиться. Почему даже? Потому что им нужно очень маленькое расстояние для взлета и посадки. В течение месяца я разведывал ситуацию в районе ДАП, так как должен был предложить, как можно выполнить задачу. Был в Песках, Водяном, Тоненьком, на метеобашне, на высотке, на тракторном стане, где стояли наши ребята. Выезжал на места только с разведкой, иногда приходилось ползти по-пластунски, иногда - перебежками до взлетной полосы.

Затем брал листки бумаги, делал зарисовки, записывал данные, делал расчеты. За это мне дали позывной "Художник". В конце концов, мы решили разделить полосу на пять отрезков, в каждом из которых осуществить подрыв. Ситуация в аэропорту накалялась. Операцию запланировали на 20 января. Работать на взлетке должны были до 25 человек, из них пять офицеров из Центра разминирования и Центрального управления инженерного обеспечения.

Другие бойцы - из 91-го инженерного полка. Операция началась рано утром. Однако сначала мы даже не смогли выехать на взлетную полосу из-за шквального огня "Градов" - у нас же взрывчатка в машинах. Операцию возобновили почти за сутки. Каждый руководитель должен как-то поддержать ребят. Я не могу показать, что сам паникую и боюсь. Садясь в машину, сказал: "Вы не переживайте. Я вам обещаю, что вы выйдете живыми и здоровыми. Я вас сюда привел, я вас отсюда увезу".

У нас было пять машин, в каждой - прицеп со взрывчаткой. Мощность каждого устройства равна 1,5 тонны в тротиловом эквиваленте. Выезжали двумя путями - три группы на ЗИЛах с Песков. А наши две - перпендикулярно полосе - со стороны метеовышки. Мы ехали на МТЛБ, потому что в этих местах было сконцентрировано больше боевиков.

Нас прикрывали танки с метеовышки, поддерживали с терминала, со всех возможных точек вели огонь по противнику. Иначе, мы бы не смогли уехать. Нас сопровождала бригада с двумя БТРами.

В конце концов, мы сделали так, что полоса больше не может функционировать. Устройства сдетонировли через 20-25 минут, когда мы уже доехали до Водяного. После взрывов была такая тишина, ни одного выстрела в течение 5 минут ... и представляете, взрывную волну было слышно за 3 километра.

Все разбирались, что случилось, с какой стороны что взорвалось. Никто - ни наши, ни боевики - не могли поверить, что кто-то что-то делал на полосе. Ведь наша операция была секретной, продолжалась где-то час-полтора. Было мне страшно? Да. Потому что жизнь одна. Я знал, куда я еду. Поймите, если бы что-то пошло не так, то от нас всех там бы остался только прах, даже на анализ ДНК ничего бы не осталось. Так и считали б нас пропавшими без вести.”

В тему: В бою с российскими наемниками погиб 18-летний «киборг» из Сум [5]

ВИКТОР МУЖЕНКО

Начальник Генштаба.

Осуществлял общую координацию и управление операцией в ДАП в январе 2015 года.

- Почему пришлось планировать спецоперацию в ДАП?

- В январе ситуация была более-менее стабильной - перемирие. Но на тот момент удерживать аэропорт было трудно, он был полностью разбит. 15 января российские подразделения и наемники нарушили этот режим и начали штурмовать новый терминал, где находились наши военные. Чтобы его удержать, необходимо было или создать соответствующие условия - выйти на флангах, разблокировать и взять под контроль весь ДАП и участки, которые к нему прилегают. Или выводить защитников из того, что осталось от терминала.

- Был ли план "Б" или какие-то другие предложения ведения операции?

- Рассматривался вариант: выйти на линию железной дороги за аэропортом в сторону Донецка. Тогда мы были бы обречены вести боевые действия в условиях городской застройки - и при ведении активных наступающих действий, чтобы выйти на соответствующий рубеж, и при удержании рубежа. Для ведения боевых действий в городе, захвата и удержания такого участка у нас не было достаточно сил и средств, поэтому от такого варианта мы отказались.

- Кто именно руководил операцией в период с 17 по 25 января?

- Я приехал на командный пункт 81-й бригады в Водяное 17 января. Собирался остаться там пару дней, а все затянулось на 10 суток. На мне был вопрос общей координации и общего управления. Уже утром 18 января мы начали активные действия. Непосредственно управление подразделениями ВДВ осуществлял полковник, а сейчас генерал-майор Михаил Забродский [6], группировкой сектора "Б" руководил генерал Игорь Довгань. В группировку входили 93-я бригада во главе с полковником, а ныне генерал-майором Олегом Микацем, часть уже переданной 30-й бригады во главе с подполковником Сергеем Собко.

В тему: Командир 93-й бригады Олег Микац: Хочешь показать себя? Иди сюда [7]

Командиры наработали основные элементы замысла операции. Мы их заслушали и приняли решение выйти на рубеж, взять под контроль Веселое, Жабово, Спартак и таким образом осуществлять контроль всей территории вокруг аэропорта. Днем 18 января попытка была неудачная, поэтому было принято решение вывести защитников из остатков терминала. Мы планировали также применение армейской штурмовой авиации, но, к сожалению, погодные условия с 18 по 27 января не давали такой возможности.

- Почему вы не учли фактор тумана? Есть же прогнозы синоптиков.

- Никто операцию не планировал за три-четыре недели до этого. Действовал режим прекращения огня. Но боевики внезапно начали штурмовать ДАП - мы приняли решение адекватно отреагировать и начать также активные действия. Действовали по факту, в тех условиях и при той погоде, какая была. Принимали соответствующие решения.

У нас не было времени ждать, пока через 10 дней станет солнечно - в здании аэропорта была сложная ситуация: проблемы с ротацией, с усилением сил в терминале, с их обеспечением … Для ориентирования в тумане были необходимы карта, компас - простейшее устройство и GPS. Они были, конечно, не у каждого. Возможно ли было ими воспользоваться в скоротечном бою?

- Но получилось так, что большинство спланированных операций выполнить не удалось.

- Немного не так. Мы нанесли серьезные потери противнику и остановили его продвижение. Но ряд задач не смогли выполнить. На это было несколько причин. Первая - это отсутствие необходимого количества сил и средств. В том числе не хватало боевых машин разминирования - их было только две. Одна из них была подорвана. Другая хоть и работала, но ее экипаж, пережив 8 подрывов, уже не был способен адекватно реагировать на изменение обстановки в связи с полученной контузией. Сейчас мы решили, что на каждую БМР нам необходимо иметь как минимум три подготовленных экипажа. Машина еще может выдержать, а люди - нет.

- Что произошло во Спартаком, почему не удалось его взять?

- Танки выполнили задачу - прошли через весь этот населенный пункт к Путиловскому мосту, фактически вошли в Донецк. Уничтожили там два танка боевиков и склад боеприпасов. Но они прорвались на большой скорости. Десантников боевики отрезали огнем, и те остановились перед Спартаком. Не увидев за собой пехоты, танки вернулись в исходное положение. И вот тогда в Спартаке мы потеряли два танка. Люди практически все остались живы.

- А связь с десантом, который остался позади, была?

- Была связь, только не было уже возможности …

- Что в это время происходило в здании нового терминала?

- Две группы выполняли разные задачи. Подразделение 90-го батальона должно было зайти через взлетно-посадочную полосу в здание аэропорта. Из-за плотного тумана - видимость 50-100 метров - часть вместе с комбатом подполковником Олегом Кузьминых проскочила здание аэропорта. Они оказались с другой стороны терминала, попали под сильный огонь. Их окружили и взяли в плен. Другая часть сил и средств отошла назад. Сейчас трудно объяснить, как все происходило. Но из того, что мы слышали в радиоэфире, ситуация была очень сложной. Еще одна группа - 79-й бригады - заходила через метеовышку. Ее тоже остановил огонь противника. Трудно было ориентироваться из-за тумана и они отошли на прежние позиции.

- После этого вы еще пытались штурмовать позиции боевиков, или уже планировали отход?

- Мы планировали несколько мероприятий, в том числе выход к монастырю, чтобы немного расширить подконтрольную нам территорию. Иногда мы сталкивались с тем, что бойцы отказывались идти. Был случай, когда комбриг 81-й полковник Евгений Мойсюк вышел и сказал: "Я иду, кто со мной?». Тогда около 30-40 человек согласились. Но, к сожалению, эта попытка не удалась. 21-22 января боевики дважды взорвали терминал.

Полностью обвалился второй этаж, тогда много ребят завалило камнями, часть наших бойцов была захвачена в плен. Мы попытались вывести защитников из терминала. Группа "Рахмана" (он вытащил из-под завалов не менее 20 бойцов - УП) - начальника разведки 81-й бригады - на трех МТЛБ пыталась вывести людей и вывезти раненых.

В тему: «Мы понимали, что аэропорт — билет в один конец. Но я шел защищать свой клочок земли» [8]

“Рахман”. Фото Сергея Лойко

(Машина самого "Рахмана "тогда перевернулась. Боевики начали ее обстреливать, механик-водитель погиб, а сама машина загорелась. "Рахману» едва удалось выбраться - УП). После этого ночью мы направили группу из четырех военных из 81-й бригады, которые должны были определить, остался ли в терминале кто живым.

- Как эти бойцы добрались до терминала?

- Они ползли по-пластунски к терминалу через полосу со стороны Опытного. Согласно докладу полковника Мойсюка, они просветили фонариками территорию здания, кричали - никто из наших бойцов не ответил. Никого живого они там не нашли. Возможно, ребята там были, но боялись, потому что не понимали, кто зашел - мы или противник ... Тогда, к сожалению, наша группа вышла и никого не вывела.

- Говорят, что некоторые бойцы, чтобы не сдаться в плен, взрывали себя в терминале. Это правда?

- Был такой факт. После неудачной попытки вывести людей из терминала, часть из них взяли в плен, а другие не сдались. Четверо парней, один из них - офицер. Поступила от них смс одному из наших бойцов, что "мы находимся в терминале и живыми не сдадимся".А потом была информация по перехвате переговоров боевиков, что четыре защитника терминала взорвали себя гранатами. К сожалению, фамилий мы пока не знаем. Возможно, они среди без вести пропавших. Наша обязанность установить их имена. Это действительно герои.

- Бойцы рассказывают, что после Водяного вы находились на опорном пункте "Катер", который находился совсем рядом со Спартаком и даже появились сообщения, что вас там убили. Это правда?

- "Катер", или "Зенит" - это позиция бывшей радиолокационной роты. Там были бетонные подземные укрытия, поэтому там было более-менее безопасно. Хотя станция AN/TPQ (подвижная система для определения количества артиллерийских и ракетных обстрелов - ред.), Которая была у нас на "Катере", ежедневно фиксировала по 600-700 взрывов снарядов. Все, кто находился на том опорном пункте, были немного оглушены.

В один из дней, кажется, 25 января, была атака на "Катер". Тогда мы зафиксировали более 1000 разрывов, а дальше станция, которая их определяла, отказалась считать. Боевики пошли в наступление - попытались прорваться в район Авдеевки между "Катером" и Опытным. Все это тоже в условиях плохой видимости. Потеряли ориентировку, проскочили мимо "Катера", завязался сильный бой. Они понесли большие потери. Выходишь на покрытое снегом белое поле, а на нем одни только черные пятна - тела боевиков и следы от разрывов. Между "Катером" и Опытным нашли около 30 человек и со стороны шахты Дутовка тоже около 20-25 погибших.

- А что это за история, когда сайты боевиков рассказали, что вас убили в Авдеевка?

- Я узнал об этом через несколько дней. А еще удивлялся, почему люди на меня странно смотрят. Думал, может не побрился, но там все такие были. А потом уже в Киеве мне показали распечатку из интернета, что Муженко убит в Авдеевке. Я был на опорном пункте на "Катере" с ночи 18-го (января - А.) и по 26-е включительно. Эта информация, по-видимому, появилась после того, как ударил "Град" по нашим позициям. Был вечер. Я вышел на улицу у нашего командного пункта. Услышал залп, а потом увидел, как на меня двигалась стена огня. В такие моменты срабатывает инстинкт самосохранения. Только краем глаза увидел - а уже летишь в укрытие.

В тему: «Донецкий аэропорт — это символ стойкости, храбрости, самопожертвования украинских сынов» [9]

Фото Сергея Лойко

- После боя находили российские паспорта?

- Были захвачены трофеи: танк, БМП, БТР, МТ-12 (противотанковая пушка - УП). Были пленные. Были погибшие: украинцы, действовавшие на стороне боевиков. Но было и много русских, в том числе - кадровые военные. Тогда мы нашли у них документы, которые и свидетельствовали о присутствии россиян на Донбассе.

- Понес ли кто-нибудь ответственность за то, что отказывался идти на задание, или слишком поздно приезжали? Предусмотрена ли за это ответственность?

- Я бы не сказал, что кто-то категорично сказал: "Нет, я отказываюсь, я не пойду". Я таких фактов не знаю. Вообще за невыполнение боевых приказов предусмотрена уголовная ответственность. Если приказ выполняется, но цель не достигается, есть обоснование. Тогда остается чисто моральная ответственность человека. Я думаю, что это самое трудное - моральная ответственность за товарища - готовность защитить, помочь своим, вытащить их. Для того, чтобы выполнить задачи, набирались добровольцы. Мы понимали, что "под козырек", то есть приказом, туда людей не отправишь. А если отправишь, то с какой мотивацией они эту задачу будут выполнять?

Тогда были добровольцы.

- Удержание аэропорта такими силами было политической или тактической задачей?

- Политическим вопросом было вообще удержание линии обороны. А сам аэропорт имел стратегическое значение, поэтому мы его держали с апреля 2014 года по январь 2015-го. Он был определенным плацдармом для дальнейших активных действий, чтобы можно было зайти в Донецк. Если бы его не отстояли еще в мае, наша линия обороны находилась бы западнее, была бы возможность отправлять грузы в Донецк самолетами и обеспечивать бандгруппировки на всей территории Донецкой и Луганской областей.

- Почему тогда аэропорт, сделанный из гипсокартона, не укрепляли? Не завозили железобетонные блоки, ни делали из него крепость?

В тему: В Сети появилось видео, сделанное бойцами 93-й ОМБ с их собственными боями за аэропорт Донецка [10]

Фото Сергея Лойко

- Все время с 26 мая, когда мы отбили у боевиков аэропорт, и до середины июля ДАП практически находился в окружении. Продукты, людей, - например, механизированную роту 72-й бригады - мы туда доставляли по воздуху. Прямого доступа к аэропорту не было. Затем летом мы его разблокировали и освободили большую часть территории Луганской и Донецкой областей, в том числе и деблокировали аэропорт. Но мы предполагали, что пойдем вперед, потому ДАП должен был остаться в тылу.

Когда в сентябре объявили перемирие, боевики не остались на определенной линии, а в нарушение Минских договоренностей осуществляли выдвижение. У нас, к сожалению, не было сил и средств их отбивать - тогда 79-я и 95-я бригады на юге осуществляли рейд. Только после этого в сентябре мы смогли усилить группировку в аэропорту и стабилизировать линию вокруг аэропорта. После этого в ГАП мы могли доставлять только продовольствие, боеприпасы, проводить ротации. Но мы не могли завезти колонну с материальными средствами или бетонными блоками. Мешки со строительным материалом везли.

- Вас обвиняют в том, что во время январской операции не было письменных приказов, все было в устном порядке. Это правда?

- Распоряжения были. Существует определенная процедура. Если я один на один с другим командиром, любой из командования ставит задачу устно, она всегда подтверждается письменным документом. Независимо от того, выполнено она успешно или нет. Даже если команда давалась без свидетелей. Таким образом появляется доверие к старшему командиру, а у старшего - к своему подчиненному. Это основной момент в отношениях между командирами и военнослужащими.

Фото Сергея Лойко

А все эти инсинуации направлены, чтобы подорвать доверие к своим начальникам, своим командирам, разбалансировать систему управления, чтобы солдат не выполнял приказы командира взвода, командира роты, командир роты - командир полка, бригады и так далее до самого верха. Тогда армия остается без управления.

- Как часто вы общались с президентом во время принятия решений по аэропорту? Кто кого убеждал?

- Никто никого не убеждал. Такое определение для военной структуры неприемлемо. Президенту было известно, что я буду находиться там. Периодически я выходил на связь и докладывал ему практически каждый день. В период атаки я пытался докладывать объективную, полную картину. Не было никаких попыток что-то приукрасить, не сказать или недоговорить.

- Как вы согласовывали с президентом решение о выходе из терминалов?

- Доложил, что обстановка сложилась таким образом, что других вариантов нет. Что необходимо выйти на определенную линию. Президент принял мой доклад. Вообще атаку на ДАП мы сейчас расцениваем как отвлекающий удар. Боевики хотели, чтобы мы собрали в районе аэропорта все свои силы и средства. Первая их задача была - оттянуть все силы и средства на Аэропорт, чтобы начать операцию по Дебальцево [11].

Второе: в случае успеха они хотели выйти на соответствующие рубежи - Авдеевка, Красногоровка, Марьинка, Курахово, взять под контроль объекты инфраструктуры, которые обеспечивают Донецк.

Фото Сергея Лойко

А 26-го, когда операция была приостановлена и мы поняли, что напряжение спало, мы перебросили наши резервы в район Артемовска. Это было вовремя. В середине февраля пришлось почти полностью обнажить направление крымских перешейков, где у нас остались всего два мотопехотных батальона с легким вооружением. Вот такое завершение имела операция по донецкому аэропорту.

- Вы считаете себя ответственным за то, что вам не удалось полностью осуществить задуманную операцию?

- Я несу ответственность за все решения, которые я принимал. Независимо от того, имели ли они успешный финал или, к сожалению, нет. Ни от одного своего решения я не отказался. А "эксперты", которые дают различные оценки и прогнозы, не могут быть объективными.

Чтобы оценивать решения, их целесообразность, объективность, условия обстановки, надо быть в том месте, в то время нести такую же ответственность. Надо учитывать психологические факторы, нравственные, наличие сил и средств, метеоусловия, обстановку, чтобы все это оценивать, это надо видеть, чувствовать и понимать.

Аэропорт "до" и "после»:

Оксана Коваленко, опубликовано в издании Украинская правда [12]

Перевод: Аргумент [13]

В тему: