Пожалуй, нет в истории Украины руководителя более оболганного и униженного, чем гетман украинского государства Павел Скоропадский. Это, наверное, уникальный случай — гетмана Павла ненавидели практически все современники.

Для социалистов он был царским генералом и «господином». Для любителей Российской империи — предателем и сепаратистом. Для большевиков — генералом, который остановил их наступление на Киев в ноябре 1917 года, и классовым врагом. И что самое трагическое — для украинских патриотов он был навеки провозглашен немецкой марионеткой и белогвардейским подхалимом. Хотя детальное исследование периода гетманата приводит к совсем другим выводам.

Без вины обвиняемый

Гетмана упрекали в том, что он окружил себя исключительно сторонниками «единой-неделимой» России. Это неправда. В гетманской администрации работали такие известные украинские-патриоты как Вячеслав Липинский, Сергей Шелухин, Дмитрий Дорошенко, Михаил Чубинский (сын автора гимна «Ще не вмерла Украина), будущий идеолог украинского национализма Дмитрий Донцов и многие другие.

Николаю Михновскому было предложено стать личным советником гетмана, но идеолог украинских самостийников не согласился на должность меньше министерской. Естественно, в аппарате украинского государства работало немало бывших царских чиновников. Так же, как и во времена Директории. Генералы Галкин, Греков, Синклер и Юнаков не просто были бывшими царскими генералами — они и на украинском языке не разговаривали. Занимать руководящие должности в Действующей армии УНР им это не мешало.

Руководители Директории и Армии УНР. каиенец-Подольский, июль 1919 года. Сидят: Ф. Швец, С Петлюра, А. Макаренко. Стоят: адьютант Петлюры А. Доценко, начальник канцелярии Н. Мирониович, полковник Куликовский, сотник Осецкий (брат Наказного Атамана), генерал-квартирмейстер Генштаба Шайбле, военный министр В. Петров, посыльный Г. Швец, Начальник Главной юридической управы Армии УНР Е. Мошинский(?). Фото из книги Ярослава Тинченка «Офицерский корпус Армии УНР»

Гетмана упрекали в том, что при его правлении на местах власть получило множество людей, откровенно враждебных украинству. Это действительно было. Особой одиозностью отличались Киевский губернский староста Чарторижский и губернский староста Харьковщины Залесский, которые называли всех украинцев мазепинцами, а украинский язык — «ненужным нововведением». Правда, со своих должностей эти персонажи были устранены не Директорией УНР, а гетманской администрацией. А именно — за украинофобию.

То же самое касается и карательных отрядов, созданных помещиками для терроризирования крестьян при содействии германского командования. Эти отряды были ликвидированы не повстанцами атаманов Ангела и Зеленого, а охранными сотнями Державной Варты (Государственной Стражи) по приказу гетманского главы МВД Игоря Кистяковского.

Николай Юнаков. 1919 год

Неправда и то, что период гетманата представлял собой сплошной грабеж Украины немецкими войсками. «Жизнь в Екатеринославе била ключом... После советского голода поражала неслыханная дешевизна цен на съестные припасы и огромное количество их на рынках», — вспоминал профессор Г. Игренев.

Период гетманата на самом деле был периодом возрождения украинской промышленности после разрушительного большевистского нашествия. Одна только добыча угля во времена Центральной Рады выросла в 1,5 раза (с 30 до 50 млн пудов в месяц). Украина торговала с Германией и Австрией сахаром, мясными консервами, маслом и подсолнечным маслом и т.п.. Обвинив гетмана во всех смертных грехах, Директория УНР действительно в полной мере воспользовалась экономическими достижениями гетманата. «Создавалось впечатление десятков рук, вцепившихся в гетманские сокровища», — вспоминал в первые дни господства Директории офицер штаба Запорожского корпуса армии УНР сотник Авраменко.

Однако существует обвинение, от которого не отмыться — «Грамота о Федерации Украины с Россией». Этим документом гетман Скоропадский, кажется, навсегда отрекся от идеи самостоятельности Украины и показал свою приверженность к «единой-неделимой». Но не все было так просто.

Приговор Антанты

Критики Павла Скоропадского обычно обходят стороной тот факт, что объединение Украины с Россией от администрации гетмана требовала Антанта. После проигрыша Германии в Первой мировой именно Антанта была хозяином положения. Украина для нее была только немецким марионеточным режимом.

Страны Антанты были рядом соглашений связаны с правительством царской России. Осенью 1918 года от имени последней выступала Добровольческая армия генерала Антона Деникина, для которого никакой Украины «нет, не было и не будет». Страны Антанты ни в коем случае не желали поддерживать сепаратистские движения, возникшие на территории их государства-союзника.

Поэтому можно считать успехом украинской дипломатии уже тот факт, что представители Антанты вообще вели переговоры с посланниками гетмана (Директорию они игнорировали). Однако признать Украину они готовы были лишь как часть России. В любом другом случае Украина становилась для западных государств союзником Германии, против которого они начали бы войну совместно с Добровольческой армией. А противостоять им Украина никак не могла — она ​​не успела сформировать собственную армию.

Гетман Соропадский со штабом осматривает Серожупанную дивизию. Август 1918 года

Договориться с Антантой требовала еще и большевистская угроза. На VI съезде Советов Лев Троцкий откровенно заявил о намерении захватить Украину в тот момент, когда немецкие войска будут оставлять ее территорию. Осуществить захват украинских земель большевиков побудил крайне прагматический фактор — Украина имела на руках урожай 1918 года, а красная Россия умирала от голода. Дать Украине время на развертывание собственной армии могли только войска Антанты.

Но и восстанавливать Российскую империю в ее прежних границах Антанта также не собиралась. Именно поэтому от гетмана требовали не ликвидации Украины как государственного образования, а лишь присоединение ее к России в той или иной степени. Фактически Антанта требовала от Украины возврата к положению времен гетмана Хмельницкого, когда Украина вошла в состав России, имея собственное самоуправление, войско и судебную систему. Выбора гетману Скоропадскому никто не оставлял.

Федерация с марсианами

Еще один факт, который упорно обходят критики гетманата, заключается в том, что гетман огласил грамоту о федерации с государством, которой в тот момент не существовало. На ноябрь 1918 года единственной страной под названием «Россия» была большевистская республика. Естественно, с ней объединяться гетман Скоропадский не собирался. В ноябре 1918 года на территории бывшей Российской империи существовали самопровозглашенные государства Уфимской директории, Всевеликого войска Донского и Кубанской Народной республики. Все они не были Россией. С таким же успехом гетман Скоропадский мог провозгласить объединение с Марсом или Венерой.

35-тысячная Добровольческая армия генерала Деникина ни одну территорию на тот момент не контролировала и находилась на территории Дона по соглашению с донским же правительством. Именно поэтому в «Грамоте о федерации» относительно Украины есть такие слова: «Ей первой предстоит выступить в деле образования всероссийской федерации, которой конечной целью будет восстановление великой России».

Человеком, которого «Грамота о федерации» могла безумно разозлить, был генерал Антон Деникин. «Никогда, естественно, никакая Россия — реакционная или демократическая, республиканская или авторитарная — не допустит отторжения Украины» — именно так он кратко и емко выразил свое отношение к украинскому вопросу. В составе Российской империи Украина не имела никакой автономии. Командование Добровольческой армии не видело никаких причин, чтобы как-то изменить эту ситуацию в будущем.

Сечевые стрельцы. Киев, март 1918 года. Фото из издания «Золоті ворота. Історія Січових стрільців» («Золотые ворота. История Сечевых стрельцов»)

В то же время в «Грамоте о федерации» нигде не было упомянуто об отречении гетманом власти, или о ликвидации Украины как государственного образования. «Гетьман издал послание под покровительством России на федеративных принципах, причем Украина сохраняет свой суверенитет», — писал посол Украины в Берлине барон Федор Штейнгель бывшему министру иностранных дел Дмитрию Дорошенко.

Из-за «Грамоты о федерации» командование Добровольческой армии оказалось в весьма интересном положении. С одной стороны, добровольцы сами были босые и голодные и не имели достаточно сил для противостояния большевикам.

Их ждала долгая и изнурительная война с силой, которая контролировала всю центральную часть России, а затем не менее трудный процесс поднятия этой страны из руин. Они даже не представляли, как будет выглядеть политическое будущее России — ее судьбу должны были решить Учредительное собрание, делегатов в которое надо было еще выбрать в стране, где огромное количество людей находилась под властью красных.

Однако с провозглашением «Грамоты о федерации» генерал Деникин вынужден был мириться с Украиной как с реальностью. Украина становилась легитимной в глазах Антанты. Больше того, гетман уже имел под контролем территорию, на которой не велась гражданская война, работала промышленность и осуществлялась собственная внешняя политика. Добровольцам же все это еще предстояло создать. Даже с Доном и Кубанью им надо было еще как-то объясниться. При таких обстоятельствах вероятность того, что Украина действительно вошла бы в состав России на правах подчиненной, была почти нулевая.

Многовекторность по-гетмански

Внешнеполитические успехи гетманской администрации сводила на нет ситуация внутри страны. В дневнике Дмитрия Донцова описаны неоднократные нарекания гетмана на то, что он вынужден строить Украину «на зло украинцам». Чуть ли не с первого дня своей власти гетману пришлось преодолевать сопротивление со стороны украинского же общества.

Социалисты из Центральной Рады гетмана ненавидели и сотрудничать с ним категорически отказывались. «К моему шефу, вице-министру внутренних дел, Вишневскому, пришел Светозар Драгоманов, чтобы огласить свою димиссию (был чиновником в одном министерстве Центральной Рады), не желая оставаться при „антиукраинском правительстве гетмана“. При этой сцене Вишневский говорил по-украински, а Драгоманов по-русски» — вспоминал Дмитрий Донцов.

Отказываясь работать в правительстве, социалисты вели активную антигосударственную деятельность, не гнушаясь сотрудничества даже с большевиками. Владимир Винниченко не скрывал, что деньги на свержение гетманата социалистам выделяла в том числе и красная Москва. «Переговоры с Мануильским основаны на следующем: добиться нейтралитета большевиков в нашей войне против гетманцев. Против советской России мы не имели абсолютно никаких враждебных намерений» — признавал председатель Украинского Национального союза Никита Шаповал. Это — после Крут и Киевской бойни...

Скоропадский с министрами

Державна варта (Государственная стража, полиция — «А») и Особый отдел штаба гетмана (политическая разведка) знали об этой деятельности и всячески ей препятствовали. Как следствие — многие из социалистических деятелей были арестованы Державной вартой. Не моргнув глазом, социалисты выдавали эти факты как репрессии против сознательных украинцев.

С одной стороны, гетман находился под прессом деструктивной деятельности социалистов, с другой — нуждался в большом количестве опытных управленцев. Выбирать было из кого, в стране осталось немало царских чиновников, плюс из охваченной большевизмом России в Украину сбежало огромное количество дельцов, предпринимателей и военных.

Но все эти люди весьма скептически относились к самому факту существования Украины. Однако гетман решил воспользоваться их талантами, пока кадры опытных управленцев и предпринимателей не выросли бы из числа самих украинцев. Естественно, для этого Павел Скоропадский должен идти на уступки в культурном вопросе — де-факто признать равноправие русского и украинского языков.

Вопрос школьного образования, например, был возложен на местные органы самоуправления — земства, а значит там, где большинство населения (и соответственно — большинство земских депутатов) были русскими (а это все крупные города), украинизации образования почти не происходило. Как следствие — на гетмана посыпались обвинения типа: «он привел к власти единонедилимщикив» и «в Украине строят Россию».

Эти обвинения были беспочвенны. Именно при гетмане Скоропадском в Украине появилось два украинских университета (в Киеве и Каменец-Подольском), было открыто около 150 украинских гимназий и была создана Академия Наук. Необоснованны также обвинения в избирательных репрессиях против украинцев.

Правые пророссийские организации при гетманате подвергались преследованиям не меньше украинских социалистов. 7 июля 1918 года державна варта разогнала в Киеве монархическую демонстрацию. Заслуживает внимания также приказ гетманского МВД: «По заказу посетителей находящиеся в ресторанах оркестры играют монархические русские песни.., при этом присутствующие выслушивают и стоя отдают честь... Приказываю: 1. Участников подобных демонстраций задерживать и отправлять в Россию, чтобы они там с честью могли на деле, а не в ресторанах, гульбищах проявлять свою преданность дорогим для них политическим идеям».

Преданное взаимопонимание

Гетман Скоропадский пытался объясниться с украинскими социалистами. 17 октября 1918 года, когда стало очевидно, что проигрыш Германии в войне — это лишь вопрос времени, гетманом была провозглашена грамота, в которой он выразил намерение «стоять на почве независимости украинского государства». 25 октября в правительстве были приняты пять министров — представителей Украинского Национального союза: Андрей Вязлов, Александр Лотоцкий, Петр Стебницкий, Николай Славинский (все от партии социалистов-федералистов) и Владимир Леонтович (беспартийный).

При этом гетман Скоропадский пошел на неслыханный компромисс — в отставку были отправлены ненавистные УНС министры-силовики Игорь Кистяковский (МВД) и Борис Стеллецкий (начальник штаба гетмана, в подчинении которого находился, в том числе, и Особый отдел). Оба были крайне талантливыми организаторами, и устранение их с должностей, естественно, отразилось на качестве информирования гетмана.

Прием в гетманском дворце

Однако лидеры социалистов не желали взаимопонимания — они еще с сентября 1918 года готовили восстание против гетмана. Последнее подавалось как инициатива Национального союза, хотя на самом деле за ним стояли исключительно лидеры социалистов и командование воинских частей гетманской армии: Сечевых стрельцов, Черноморского коша, Запорожской дивизии, Корпуса железнодорожников и Подольского корпуса. «Национальный Союз абсолютно ничего не думает о вооруженной борьбе», — сетовал Никита Шаповал.

Однако от имени Национального союза было провозглашено намерение собрать 17 ноября Национальный конгресс с целью определения дальнейшей системы правления в Украине. Фактически Винниченко с Шаповалом готовили отмену гетманства Конгрессом. Как гетман рассматривал вариант своего личного участия в этом Конгрессе? «Или стать самому во главе украинского движения, стараясь захватить все в свои руки. Выполнение рисовалось таким образом, что я сам объявлял Конгресс, причем состав членов поменял, пополнив его членами не одних только левых партий» — вспоминал Павел Скоропадский.

Однако 13 ноября офицерами Особого отдела штаба гетмана был арестован начальник его охраны полковник Аркас. От него контрразведчики узнали, что у мятежников все уже было готово к восстанию, и что оно должно было произойти независимо от решения Конгресса. В тот же день лидеры социалистов и мятежные генералы образовали Директорию и приняли решение о начале восстания. Никакой «Грамоты о федерации» в тот момент еще не было.

Павел Скоропадский оказался в безвыходной ситуации. Плыть по течению означало отдать власть социалистам, т.е. лицам, которые однажды уже довели страну до большевистской оккупации. Гетман был убежден, что в случае прихода к власти социалистов, Киевом быстро овладеют большевики — и он не ошибся. Получалось так, что спасать Украину от вражеского нашествия надо было вопреки воле украинского народа. И гетману было не впервые строить Украину «назло украинцам».

Чиновники гетмана решили пойти ва-банк и опереться на «Особый корпус» — воинскую часть, составленную из пророссийски настроенных офицеров, которую в будущем должны были переправить на фронт к Деникину (и таким образом избавиться от этих одиозных кадров в Украине). Однако, чтобы опереться на пророссийские силы, надо было объявить о восстановлении «единой-неделимой». Именно тогда, 14 ноября на свет божий появилась «Грамота о федерации», к которой гетмана и так побудила Антанта. «В этой федерации Украине предстоит занять одно из первых мест, потому что от нее пошел порядок и законность края» — отмечалось в грамоте.

Военный парад в гетманском Киеве

Однако гетман грубо ошибся в оценке расстановки сил. После Грамоты от него отвернулись даже союзные ему украинские партии: хлеборобы-демократы и социалисты-федералисты. Для всей страны Павел Скоропадский стал предателем. Гетманские чиновники еще надеялись, что повстанцы и единонедилимщикы истощат друг друга, и гетман сможет оказаться над дракой. Собственно, из-за этого войска по подавлению повстанцев гетман не возглавил лично. Но эти надежды не оправдались.

Сторонники единой-неделимой, ранее очень шумные на митингах и на газетных полосах, в ответственный момент стали массово избегать мобилизации в офицерские формирования. Генерал Келлер, назначенный командующим вооруженных сил Украины, оказался настолько ярым украинофобом, что на сторону Директории начали переходить даже гетманские сердюки и идейные офицеры-гетманцы.

Напрасными оказались и надежды на Антанту. Немецкие части, которые все еще дислоцировались в Украине, на тот момент выполняли все приказы «Стран согласия». Приезда в Киев представителей Франции (которые уже находились в Одессе) с головой хватило бы, чтобы немцы прекратили все переговоры с Директорией и заставили бы повстанцев сесть за стол переговоров с гетманом. Но представители Антанты в Киев не приехали. Гетман проиграл и должен был отречься от власти.

Но не надо особо преувеличивать роль гетмана во всех этих событиях. Уже через полгода проекты вхождение Украины в состав России на федеративных началах командованию Белой Армии предлагал Главный атаман Симон Петлюра. Но условия, в которых тогда находился Петлюра, невозможно было сравнить с гетманскими. Антанта не признавала УНР и с представителями Директории говорить отказывалась.

Деникин же идти на любые переговоры с «сепаратистом Петлюрой» не имел ни малейшего желания. Украинская армия была обречена на войну на три фронта и на дальнейшее интернирование. Окончательно план об автономном статусе Украины в составе обновленной империи реализовали большевики. Украина за такую ​​автономию заплатила Голодомором [2] и прелестями сталинского ГУЛАГ [3]а.

В тему:

• Голодомор: как убивали украинцев [4]
• 7 ноября: у врагов народа — праздник. Как коммунисты уничтожали Украину [5]

«Грамоту о федерации Украины с Россией» по разному оценивали даже его современники. Руководитель гетманского украинского Телеграфного агентства Дмитрий Донцов считал ее предательством: «Что Грамота провозглашала федерацию с несуществующей Россией, ее не оправдывает. Вопросы государственной независимости — не вопрос тактики, а принципы».

В то же время, бывший председатель Совета Сечевых стрельцов Осип Назарук, который собственноручно вставил упоминание о «Федеративной грамоте» в декларацию Директории, в эмиграции искренне каялся за участие в мятеже против гетмана. Он не считал «Грамоту о федерации» предательством, «потому что Скоропадский приобщил Москву к Украине, а не Украину в Москве».

Дмитрий Калинчук, опубликовано в издании «Тиждень» [6]

Перевод: «Аргумент» [7]

---

В тему:

• Неудачный Октябрь: попытка большевистского восстания в Киеве в 1917-м [8]
• Битва а Киев. Почему Центральная Рада отступила из столицы, и как украинцы отбили город [9]
• Украинцы и крымские татары: союз революционного времени [10]
• Красный след красных. Кто кого и за что убивал в Киеве в 1919-м [11]
• На чьих штыках держался Врангель в Украине [12]