...Фирма генерирует на компьютерах от десяти до двадцати тысяч статей в неделю для сайтов о недвижимости. Контент-индустрия убеждена, что компьютерные алгоритмы станут ключевой частью написания статей и новостей в ближайшем будущем. Журналистов заменят машины.

«Я отдаю на аутсорсинг все, что могу, — говорит владелец сайта. — Конечно, человек из Манилы не может понять, что происходит в Калифорнии». Однако экономика такова, что аутсорсинг — неизбежен. Другая компания генерирует на компьютерах от десяти до двадцати тысяч статей в неделю для сайтов о недвижимости, и контент-индустрия убеждена, что компьютерные алгоритмы станут ключевой частью написания новостей в ближайшем будущем. Что произойдет с демократией, если интернетная модель бизнеса не сможет финансировать журналистику?

Отрывок из книги «Digital Disconnect: How Capitalism Is Turning the Internet Against Democracy» [2] («Цифровое разъединения: Как капитализм обращает интернет против демократии»).

Упадок журналистики на протяжении последнего поколения, который ускорился в последнее десятилетие, влиял бы меньше, если бы действующие новостные СМИ успешно переходили на цифровую модель, или если бы интернет создавал достойную доверия замену. Однако в целом данные свидетельствуют, что цифровые новостные СМИ способствуют кризису журналистики. Конечно, причиной этого является не недостаток усилий, поскольку коммерческие новостные СМИ одержимы интернетом с 1990-х годов: они понимали, что за ним будущее.

На плаву удержатся только общемировые издания

Для традиционных новиннх СМИ цифровая дорога была очень тяжелой. Отчет 2012 года, сделанный на основе данных о собственности и глубинных интервью с руководителями десятка основных компаний, владеющих цифровыми СМИ, обнаружил «смещение в возмещении потерь в доходах от печатной рекламы к новым цифровым доходам забирает больше времени и оказывается сложнее, чем этого хотели бы руководители, и в настоящее время большинство газет продолжают нести потери со скоростью, вызывающей тревогу».

На каждые семь долларов утраченных доходов от печатной рекламы приходится лишь один доллар доходов от интернет-рекламы; руководители сказали, что «борьба остается тяжелой борьбой за выживание». Процент газетной индустрии в общем количестве рекламы в интернете в 2011 году упал до 10% — самый низкий за все время. В 2003 году этот показатель составлял 17%. «Нет сомнения, что мы сейчас банкротимся», — сказал один из руководителей. В любом случае, для старых СМИ «тикают часы», которые заставляют их искать способы выживания онлайн в неизбежном переходе в интернет.

Трагическое и жалкое зрелище — как преданные делу журналисты не могут придумать, как сохранить свои ньюсрумы живыми. «Нам надо найти рабочую бизнес-модель — это необходимо», — сказал ученому из Университета Нью-Йорка Родни Бенсону редактор Christian Science Monitor Маршал Ивгверсон. — «Я ненавидел это слово, но за последние пять лет оно стало вездесущим — нам необходима монетизация. Как монетизировать то, что мы делаем? Так же, как все остальные». Журналистов задолбали лекциями, что им «нужно обратиться к новым технологиям и беспощадно отбросить старые способы ведения дел. Это давно должно было произойти. Это должно произойти сейчас».

Считается, что должен существовать способ получить прибыль, занимаясь цифровой журналистикой — если только журналисты и владельцы поумнеют и примут программу. За последние несколько лет многие американские газеты по-дешевке скупили хедж-фонды — теперь они владеют почти третью крупнейших ежедневных газет — с подтекстом, что эти безнес-гении смогут создать прибыли там, где глупые журналюги обломались.

Как говорит Джон Пейтон, журналист, который стал председателем газетной компании, купленной в 2011 году хедж-фондом Alden Global Capital: «Мы имели 15 лет на то, чтобы понять интернет, и как индустрия мы, новостийщики, с этим не справились». Очевидно, и менеджеры хедж-фонда тоже не справляются. Дэвид Карр в июле 2012 года написал, что «хедж-фонды, которые считали, что скупили все на нижайшем уровне, царапаясь, ищут выходы, которых не существует».

Мало кто желает задаться очевидным вопросом:

— А вдруг просто невозможно генерировать коммерчески жизнеспособную популярную онлайн-журналистику, не говоря уже о журналистике, адекватной для самоуправляемого народа? Что тогда?

Между тем масс-медийные корпорации вовсю стремятся найти свою цифровую Шамбалу. Первым путем традиционных новостных СМИ стала охота на доллары от цифровой рекламы — с результатами, которые разочаровывали. Большинство вебсайтов для издателей и вещателей вывешивают прежде всего общие баннеры, «одни из источников коммерческой информации, которые вызывают наименьшее доверие», согласно исследованиям среди потребителей.

Рекламодатели быстро от них отказываются. Сайты цифровых новостей все время отстают по «использованию технологий, которые бы кастомизировали рекламу на основе онлайн-поведения пользователей». Еще хуже то, что большинство местной рекламы — некогда хлеб с маслом для новостных СМИ — уйдя онлайн не поддерживает сайты с новостным контентом или сайты с независимым контентом любого вида. «Возник консенсус, что реклама на вебсейтах, вероятно, никогда не сможет поддерживать полноценный ежедневный новостной сайт» -утверждает достойный доверия отчет 2011 года.

Впрочем, цифровая реклама дала газетам более 3 миллиардов долларов доходов в 2011 году — это значительно больше всех других форм интернет-доходов. Ее не оставят, хотя никто и не ожидает, что она значительно возрастет.

Поскольку возможность цифровой рекламы как панацеи постепенно угасает, внимание обратилась к тому, чтобы заставить людей платить за онлайн-новости.

Это сработало для горстки выдающихся изданий, таких как Wall Street Journal и Financial Times, с богатыми читателями и специализированным деловым содержанием. New York Times также хорошо справился, привлекая около четырехсот тысяч подписчиков, когда ввел систему оплаты в 2011 году.

С другой стороны, Washington Post отверг систему оплаты как «недейственную». Руководитель компании Дон Грэхем утверждает, что оплата может сработать только для таких изданий, как Times или Journal, которые будут предоплачивать по всей стране. В ином случае платная система уменьшает прибыли, и исследования трех десятков газет, которые попытались ее ввести, выявило, что лишь 1% пользователей решили платить.

Тем не менее, около 20% из 1400 ежедневных газет в США еще до 2012 года планировали брать плату за доступ к сайту, а некоторые фирмы, такие как Gannett, утверждали, что получают значительную прибыль. Их вдохновляет успех платных сайтов в таких местах, как Финляндия и Словакия.

Очевидно, ключ заключается в возможности предложить много контента за низкую цену — в идеале от многих газет вместе — что может быть легче в маленькой стране с отдельным языком, чем в США, где количество англоязычных материалов зашкаливает.

Существует ли здесь эндшпиль, неясно — подписчики никогда не давали достаточно доходов для СМИ — и это кажется, скорее, актом отчаяния. Конечно, нет времени подумать и о такой побочном эффекте, что плата неизбежно оставляет многих людей без доступа к новостям, что свидетельствует о ее недемократическом характере.

Самая большая надежда — на то, что быстрый рост мобильных коммуникаций откроет новые способы монетизации контента. Но суть профессиональной журналистики в ее идеализированной форме заключалась в отделении новостей от коммерции, маркетинга и политического давления, чтобы создавать необходимую информацию, которая позволила бы гражданам понимать и активно участвовать в деятельности своих обществ.

В теории, одни люди не должны иметь больше возможности, чем другие, для потребления журналистики. Поэтому она и была демократической. Журналисты делали суждения на основе профессионального образования и навыков, а не на основании коммерческих соображений. Вот почему люди могли доверять журналистике.

Основная проблема всех этих попыток сделать онлайн-журналистику платной — они ускоряют коммерциализацию журналистики, снижая ее честность и разрушая ее функцию служения обществу. Лекарства могут оказаться хуже болезни.

Так главные редакторы уважаемого Washington Post «приняли взгляд, что изучение паттернов поведения интернет-пользователей может стать полезным для определения того, на чем концентрировать ресурсы газеты».

Они отчаянно ищут, какой контент может апеллировать к желаемым потребителям и к рекламодателям, которые стремятся «достучаться» до богатых потребителей. В таких отношениях все козыри — в руках рекламодателей, а СМИ имеют небольшие рычаги.

В эру «умной» рекламы это означает, что контент будут формировать так, чтобы он понравился желанным потребителям — аж до персонализации новостей вместе с персонализацией рекламы.

Лучшие новости для продажи — это гибкие новости. «Главный вызов в том», — пишет Джозеф Туроу, — «чтобы понять, как осуществить редакторскую персонализацию так, чтобы это не испугало публику». Он отмечает, что по всей логике системы рекламодатели потребуют, чтобы их положительно вспоминали также и от имени редакции. Исследования показывают, что это действительно очень помогает продажам. Как выразился один раздраженный редактор: «Может, это и первоклассное говно — но оно все равно воняет».

Немногое изменится и если взглянуть на новые компании, которые возникли, чтобы использовать интернет как таран для захода в индустрию СМИ. «Все эти люди, которые предвидят конец газет из-за упадка рекламы и нежелания пользователей платить за контент, не могут объяснить, как же тогда выживут или даже будут процветать новые вебсайты интернет-журналистики — поскольку большинству из них также нужна реклама и/или подписчики», — сказал Грег Митчелл, давний редактор издания Editor & Publisher. — «Я этого просто не понимаю».

Новые коммерческие идеи варьюються от «ферм контента» до программ для мобильных.

Фермы контента, такие как Demand Media или Associated Content, «приняли размытие границы между государством и церковью и превратили это размытие в модель бизнеса». Эти фирмы нанимают фрилансеров, быстро и дешево создают статьи специально под популярные поисковые запросы в интернете — а потом продают рядом со статьей и рекламу. Всем руководят потребности рекламодателей. Ключ к коммерческому успеху — создание недорого колоссального количества материала. Главные «фермы контента» могут генерировать тысячи единиц текста и видео каждый день.

Pulse стал одной из ведущих коммерческих новостных программ — его скачали бесплатно около 13 миллионов пользователей смартфонов. Pulse является агрегатором новостей от других фирм; он зарабатывает деньги, работая с рекламодателями и продавцами. Он занимается «рекламой брендированного контента», где реклама появляется рядом с соответствующими историями для каждого пользователя индивидуально.

Вопрос в том, создаст ли Pulse рабочую модель бизнеса и установит ли монополию. По состоянию на 2012 год он агрессивно пытался предоставлять местные новости — с возможностью размещать рекламу в реальном времени в соответствии с точным местонахождением человека — и проводить такую ​​операцию на глобальном уровне. Эта услуга уже доступна на восьми языках.

Pulse не производит собственных новостей, и его основатели признают, что они мало знают о журналистике. Ни один другой мобильный агрегатор не генерирует оригинальной журналистики — но часть прибыли, в конце концов, вероятно, окажется в руках СМИ и наконец поможет платить собственно журналистам.

Журналистская компания, которая произвела наибольшее влияние в интернете — это AOL, которая была слабо связана с Warner на протяжении десятилетия, прежде чем снова стать независимой в 2009 году. Тогда AOL купил Patch, чтобы стать «гиперлокальной» цифровой службой новостей с отделениями в около 860 сообществах, которые поддерживает реклама.

Другими словами, это стало бы вроде цифровой газеты, но без огромных затрат на производство. Детальный и очень позитивный рассказ одного из редакторов Patch на севере штата Нью-Йорк описывает, как служба логично сосредоточилась на богатых сообществах. После того, как на протяжении нескольких месяцев редактуру и коммерческую сторону держали отдельно друг от друга — эту стратегию отвергли.

С тех пор редакторы работают вместе с рекламистами, среди прочего «создавая заголовки и подзаголовки, которые увеличили продажи рекламы». Редакторов научили предпочитать контент, по которому люди приходили бы на сайт с поисковиков, а также культивировать «бесплатный пользователь-генерируемый контент».

Patch идет к модели бизнеса, характерной для Huffington Post: полагайтесь на добровольный волонтерский труд, который агрегирует контент из других СМИ, делайте упор на сексе и знаменитостях для увеличения трафика, и создавайте немного собственного контента, если можете себе это позволить.

Сложилось так, что в 2011 году Huffington Post была приобретена AOL. Внутренняя инструкция по журналистике от председателя AOL Тима Армстронга показывает коммерческую логику: он приказал всем редакторам оценивать все будущие истории на основе «потенциального трафика, потенциальной прибыли, качества редактуры и времени пребывания на сайте». Он отметил, что все истории следует оценивать по «доходности».

Как написано в одном из исследований о будущем журналистики, это «хорошая новость для профессионалов пиара, которые пытаются продвинуть свои материалы», поскольку «эти сайты будут искать больше бесплатного контента, чтобы заполнить свои страницы».

Инструкция Армстронга поднимает вопрос: Что происходит, когда история — например история о далекой войне или о приватизации местного водоканала — не имеет достаточного «потенциального трафика, потенциальной прибыли»?

Что, если пиарщик хочет оттеснить ее, предоставив бесплатный контент?

История исчезает с радаров — а значит, граждане не смогут узнать, что сделано от их имени, но без их информированного согласия? Для барыг это круто, но это жопа для демократического общества.

Есть два важных аспекта отношений между капитализмом и интернетом. Во-первых, если кто и сможет заработать на цифровой журналистике — это почти наверняка будет очень большая, централизованная деятельность, вероятно, монополия или что-то близкое к этому. Интернет оказался эффективным в централизации корпоративного контроля, чем в децентрализации — по крайней мере в том, что касается СМИ. «Видимо, мы значительно более централизированы, чем были в прошлом», — сказал один из медийных руководителей.

В значительной степени это связано с тем, что люди способны регулярно посещать лишь незначительное количество сайтов. Поисковый механизм Гугла усиливает концентрацию, потому что сайты, которые не показываются на первой странице поиска, по сути, не существуют. Как выразился на сайте Wired Майкл Вулф, «Топ-10 сайтов забрали в США 31% просмотров в 2001 году, 40% в 2006 году и около 75% в 2010 году. По состоянию на 2012 год, 35% всех заходов на интернет в США были на Google, Microsoft, Yahoo! и Facebook. (Именно эти четыре фирмы получают две трети доходов от онлайн-рекламы в США.)

Огромная ирония в том, что интернет, который когда-то считали агентом разнообразия, выбора и конкуренции, стал двигателем монополизации. В журналистике неясно, сможет ли какой-либо проект достичь коммерческой окупаемости, за исключением материалов, направленных на богачей и бизнес-сообщество.

Другой аспект оси капитализм-интернет — это понимание, что зарплата журналистов может резко сократиться, а рабочая нагрузка подняться до ранее невиданного уровня. Инструкция Армстронга декларирует, что от всех журналистов AOL нужно требовать производить «от пяти до десяти историй каждый день». Тим Раттен с Los Angeles Times прекрасно уловил суть этого требования, говоря о покупке AOL издания Huffington Post: «Чтобы понять модель бизнеса Huffington Post, представьте галеру, на которой гребут рабы и которой командуют пираты. В ландшафте новых СМИ уже ясно, что это слияние толкнет еще больше журналистов еще глубже в сектор низкооплачиваемых работ в нашей все более суровой экономике».

При массовой безработице и безрадостных перспективах, колоссальное давление на понижение уровня зарплат и условий работы журналистов — это двухтонный слон, который залез в постель демократии.

«В новых СМИ», — заключает Раттен, мы видим «худшие злоупотребления старого индустриального капитализма — потогонку, ускорение конвейера и поштучную оплату труда; огромные прибыли для владельцев; отчаяние, непосильный труд и эксплуатация работников. Пока без детского труда — но если бы он приносил больше просмотров...»

Дэвид Уоттс Бартон описывает чрезвычайную сложность создания достойной доверия журналистики на основе волонтерского труда. «Редактирование стоит денег. Общественные журналисты — дешевые и могут даже быть хорошими. Но даже выдающимся журналистам нужна определенная редактура. Общественным журналистам ее нужно много... Без профессиональных журналистов нет и журналистики».

Существует «суперлокальний» производитель новостей для других сайтов Journatic. Оказалось, что много новостей о США для него пишут журналисты, расположенные на Филиппинах. Да, на Филиппинах. Они используют многочисленные псевдонимы — не только из-за своих неамериканских имен, но и потому, что количество материалов, написанных одним человеком, было бы подозрительным. От каждого требуют писать не менее 250 материалов в неделю.

Неудивительно, что эти новости — «лишь переписанные пресс-релизы». Здесь также значительное количество ошибок, «уток» и плагиата. Но для обычного читателя сайта, каким является клиент Journatic, будет казаться, что сайт переполнен оригинальным местным материалом. Другие издатели также защищают концепцию аутсорсинга в журналистике. Джеймс МакФерсон из Пасадены, штат Калифорния, заявляет: «Я отдаю на аутсорсинг все, что могу. Прежде всего я ищу людей, которым смогу платить меньше за большее количество работы». Он признает, что существуют ограничения: «Конечно, человек из Манилы не может понять, что происходит в Пасадене». Однако экономика такова, что аутсорсинг — неизбежен.

А дальше возникает логичный вопрос: зачем вообще человеческий труд? StatSheet использует алгоритмы для преобразования цифровых данных в повествовательные статьи, которые вывешивает на 418 спортивных сайтах.

Фирма генерирует на компьютерах от десяти до двадцати тысяч статей в неделю для сайтов о недвижимости, и контент-индустрия убеждена, что компьютерные алгоритмы станут ключевой частью написания новостей в ближайшем будущем. «Я уверен, что журналист напишет статью лучше машины, — утверждает глава агентства недвижимости, который использует материалы StatSheet, — но мне нужно, скорее, большое количество материалов определенного качества».

Кратко говоря, Интернет не ослабляет трение между коммерцией и журналистикой — он его усиливает. При недооплаченном или неоплачиваемом труде, как показывают исследования, оригинальная журналистика из интернета тяготеет к легкой и веселой, «сосредоточиваясь на темах о стиле жизни, таких как развлечения, продажа и спорт, а не настоящих сложных новостях».

С распадом традиционной журналистики не возникло никаких моделей для создания прибыльной журналистики — пусть даже плохой. И нет причин ожидать таких моделей в будущем.

Пожалуй, нет лучшего доказательства того, что журналистика является общественным благом, чем тот факт, что ни один из финансовых гениев США не может придумать, как на ней заработать.

Сравнение с образованием здесь поражает. Когда менеджеры применяют в школах рыночную логику — она ​​проваливается, потому что образование является кооперативным общественным благом, а не бизнесом.

Корпоратизированные школы выбрасывают за борт отстающих детей, такие школы прекращают финансирование дорогостоящих проблем и бомбардируют детей бесконечными тестами, а затем уменьшают зарплаты учителей и уничтожают профсоюзы как главное препятствие для «успеха».

Никто не заработал на качественном образовании — коммерческое образование всегда захватывает общественные фонды и зарабатывает только на том, что не учит людей. В цифровой журналистике и сама динамика создает те же результаты, и приводит к тем же выводам.

Роберт МакЧесни, Салон [3]

Опубликовано на сайте TEXTY [4], перевод: с английского Артем Чапай

Перевод на русский язык: «Аргумент» [5]

---

В тему:

• Настоящее высшее образование: дипломы, которые работают в Швейцарии [6]
• Украина по индексу человеческого развития заняла 76 место [7]
• Африканские зарплаты при европейских ценах. Достойный труд остается на Украине целью с далекой перспективой [8]