Как сожгли историю Украины

1.00

Нет

24 мая - годовщина уничтожения архива украинистики Киевской публичной библиотеки Академии наук УССР. Пожар был поджогом?

Об этой духовной трагедии украинского народа мало что известно и сегодня: очевидцы молчат, документальные свидетельства не найдены, организаторы - неизвестны.

Лучшее, что написано о событиях 24 мая 1964 года, когда в дни Шевченковых празднеств было уничтожено уникальное книгохранилище украинистики, принадлежит Евгению Сверстюку - писателю, диссиденту, патриоту Украины и человеку с незапятнанной репутацией.

Публикуем перевод его статьи “По поводу процесса над Погружальским” (в оригинале: “З приводу процесу над Погружальським”), датированной 1965 годом.

Его рассказ - свидетельство обвинения тех, кто целенаправленно уничтожал украинскую культуру, историю и саму свободу целого народа.

“24-го мая 1964 в Киеве, "столице" Украины, произошло событие, подобных которому мало знает история мировой культуры: была подожжена и сгорела крупнейшая украинская библиотека - Киевская публичная библиотека Академии наук УССР.

Как может сгореть в середине XX в. крупнейшая научная библиотека, да еще в центре столичного города? Ведь сейчас противопожарная техника настолько совершенна, что значительные пожары в городах почти исключены, а если и бывают, то их быстро ликвидируют.

Ведь в современных библиотеках мира дело поставлено так, что ни один документ не сгорит, не то что все фонды. И мировая культура за последние века не знала случая, чтобы в Лондоне или Париже, Стокгольме или Москве (после 1812 г.) сгорела национальная библиотека. А вот крупнейшая украинская библиотека была сожжена в 1964 году - в эпоху космоса, атома, кибернетики.

Более того, многочисленная толпа людей, собранная голосом молчаливой тревоги к месту ужасающего преступления, была свидетелем того, как вяло двигались противопожарные работы. В течение двух часов их вообще невозможно было начать, потому что во всем этом районе не было воды: не работал водопровод. Пожар был ликвидирован только на третий день, когда выгорел дотла весь украинский отдел.

Сгорела именно украиника, в том числе старинные, редкие книги, рукописи, архивы (например, архив Б. Гринченко, архив "Киевской старины", архив Центральной Рады и другие). Часть из этих архивов не было даже описана и разобрана, так что никто не знает, что там было и сгорело.

Они навсегда утрачены для истории. Сгорели также специальные фонды украиники, которые до 1932 года собирались по указанию М. Скрипника, а затем, после устранения М. Скрипника, были "засекречены", как и вся украинская история. Сгорела картотека, так что невозможно даже восстановить реестр книг, которые были уничтожены. На суде называлась цифра в 600 тысяч томов. Можно представить, сколько их сгорело на самом деле!

Итак, сгорела часть украинской истории, часть украинской культуры. Навсегда утрачены огромные духовые сокровища. Тысячам и миллионам людей, поколениям молодежи отрезаны пути ко многим духовным источникам, к книгам и документам, одни из которых погибли навсегда, а другие, может, еще где-то существуют в дубликатах, но недоступны читателю. Теперь даже в Киеве уже негде по-настоящему работать ученому, аспиранту, студенту, особенно если их интересует прошлое Украины.

Как могла произойти эта невероятная трагедия? Почему? При каких условиях? Чьими руками и каким образом это делалось? С какой целью?

Ответ на эти вопросы должен был дать процесс над человеком, пойманным на месте преступления, - работником библиотеки Погружальским. Процесс проходил в конце августа этого года (1965г. - “А”) в Киеве, в небольшом зале народного суда по Володарской улице.

Однако с самого начала процесс принял очень странный характер. Тщательно обходилось все, что хоть как-то могло напомнить о политическом характере преступления, о его направленности против украинской культуры. Зато все: прокурор, судья, защитники, сам подсудимый и заранее подготовленные свидетели - наперебой старались показать, что у подсудимого просто дурной характер, и ничего удивительного в том, что он взял и поджег библиотеку, чтобы отомстить ее директору за оскорбление.

Долго и нудно обсуждались такие "важные" вопросы: сколько у подсудимого было женщин, как он с ними сходился и расходился, какие цветы дарил и как делился имуществом при разводе. Адвокат погружался в психологию многоженства и показывал, какие разные обиды со стороны сотрудников привели эту тонко организованную натуру к идее сжечь украинские книги. Сам подсудимый с умилением рассказывал о том, что когда брал и поджигал книги, то видел перед собой не книги, а физиономию ненавистного директора. В заключительном слове он даже прочел патриотическое стихотворение, которое начиналось словами:

"Прости мне, семья, прости, страна родная"...

Погружальский - казенный патриот. Он писал стихи, где хвалил Хрущева, а потом сжег библиотеку... На процессе он чувствовал себя героем, и по всему было видно: знает, что много ему не дадут. И действительно, приговорили его к десяти годам лишения свободы... "Гуманные" советские законы на этот раз проявили сочувствие к сантиментальным приключениям "морально ущерблена человека". Человека, добавим, который закончил два вуза и университет марксизма-ленинизма (!) и очень хорошо знал, что и для чего он делает.

Конечно, от того, что Погружальского присудили к расстрелу, библиотека не вернулась бы. Но возникает несколько логических вопросов.

Почему ни слова не упоминалось о магниевых лентах и фосфорных шашках? Ведь пожар было тушить тяжело. Это объясняется тем, что поджигатели забросали книги магниевыми лентами и фосфорными шашками. На суде об этом - ни слова. А Погружальский с готовностью объясняет, что он все сделал с помощью коробки спичек.

Как мог в библиотеке, где КГБ интересуется даже читателями, в течение десяти лет работать такой сомнительный тип, как Погружальский?

Почему встал вопрос о том, что в крупнейшей библиотеке республики вовсе не существовало никакой противопожарной защиты? В то время как современные библиотеки, например, библиотека им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, оборудованы так, что с помощью автоматической системы всякий очаг будет ликвидирован сразу (индикаторы, отсеки и т. п.)?

Почему ценные архивные документы хранились не в сейфах, а навалом? Почему известную уже всему миру трагедию украинского народа суд поднял до уровня очередного приключения многоженца Погружальского?

Почему так пристально следил судья, чтобы в зале суда никто не вел никаких записей ("что вы там пишете?" "Где вы работаете?" и т. п.).

И, наконец, главное: если поджигателю было безразлично, что сжигать, то почему он сжигал именно украинский отдел, а не, скажем, отдел марксизма-ленинизма, где он работал? Почему из семи этажей библиотеки сгорел только один - тот, куда загнали украинскую книгу. Почему суд замазывал этот факт фразами о "повреждении русской и (!) украинской литературы?"

Эти и другие подобные вопросы (а их может быть много!) на суде не поставили. Но как их могли задать, когда процессом занималась непосредственно КГБ, который даже свидетелей предварительно "обрабатывал", а с работников библиотеки брали подписку, что они не будут "болтать лишнее"?

И все-таки кое-что в процессе выяснилось. Например, в течение многих лет из украинских библиотек массово вывозятся и уничтожаются книги. Это говорил в свою защиту Погружальский: мол, не такой уж я и вор, и при мне книги уничтожали в организованном порядке.

Это была, так сказать, юридическая контратака Погружальского. На это суд нашел такой ответ: книги уничтожались на законном основании, поскольку существует какое-то распоряжение о ликвидации "идейно и научно устарелых книг". За что осудили бедного Погружальского? Ведь он всего лишь шире применил вышеприведенную формулу! И не это ли имел в виду обиженный поджигатель, когда в прощальном стихотворном монологе говорил:
Враги культуры на свободе,

В тюрьму попался только я.

Впрочем, о судьбе Погружальского, очевидно, позаботятся его сообщники и единомышленники. Мы же подумаем о выводах, которые из этого дела следующие.

Выморив голодом миллионы украинцев в 1933 году, истребив лучших представителей нашей интеллигенции, душа малейшую попытку мыслить, из нас сделали покорных рабов. Отдавая государству все силы и плоды своего труда, мы не успеваем подумать: Кто мы? Для чего живем? Куда нас ведут?

Нам уже не раз плевали в лицо. В этом же году плюнули особенно нагло. Сожгли крупнейшую украинскую библиотеку. Сорвали мостик между нашим прошлым и настоящим.

Когда мы даже от этого плевка не очнемся и подставим покорно закрытые глаза под другой, тогда кто же мы, как не "рабы, подножки, грязь Москвы»?

Чем можно напугать украинский народ? Уничтожить его? Это было не под силу даже Сталину.

Ограбить? Но он и так каждый отдает все, что имеет. Отобрать язык? Это делается каждый день. В городах он давно на положении уборщицы, а в селах калечится, как потрескавшиеся на свекле руки колхозницы.

Уничтожить памятники культуры? Взорвали старую Десятинную церковь, уничтожили Михайловский и Успенский соборы, а сейчас разрушают древние церкви в селах...

Бессмертное сердце Украины питает история. Она родила Шевченко и тысячи национальных героев, и они могут снова воскреснуть в каждом юноше и девушке. Вот почему историю Украины спрятали от нас и стали выжигать ее "каленым железом".

В тему: Власть руками коммунистов сделала недоступными архивы для граждан Украины [2]

Наши дети изучают в школе историю русских царей и их полководцев-душителей. О своих предках детям дают фальшивые понятия. Но в архивах лежат, как динамит, книги, факты. К ним имеют доступ только тюремщики. Однако кого-то они пекли даже и под семью замками.

Украинские книги сожжены. Как эти книги проходили русскую и австрийскую цензуру - об этом еще когда-нибудь напишут удивительную историю. Но даже то, что мог стерпеть белый монархический шовинизм, не может стерпеть красный. Он бесился от злости, что когда-то эти книги могут вырваться на волю. Они выдержали сталинский террор, выдержали гитлеровскую оккупацию.

Затем их стали вывозить на макулатуру как "идейно устаревшие". На одном из семи этажей в здании библиотеки они прижались на деревянных полочках и ждали дальнейшей "чистки". Они валяются, рвутся, гниют миллионами, на кучи сваливаются по монастырям. Но российское черносотенное движение нетерпимо, оно не хочет ждать, оно воинственно!

Украинцы! Знаете, что вам сожжено? Вам сожжено часть ума и души. Не той, которую сталинский террор затравил, заплевал и загнал в пятки, а той, что должна была ожить в наших детях и внуках. Они сожгли храм, где возрождается душа.

В тему: Архивы в Украине: почему и как от нас прячут историю [3]

Российский великодержавный шовинизм, как и антисемитизм, давно реабилитирован в колониальной империи, которую называют СССР. Наступление ведется широким фронтом и не только на Украину, но и на Белоруссию, Прибалтику, Закавказье, Среднюю Азию, наступают не только официально, но и так, как Погружальский и стоящие за его спиной. Пожары национальных библиотек в Туркмении (Ашхабад) и Узбекистане (Самарканд) - разве это не кольцо одной черносотенной цепи?

Шовинизм есть везде - на руководящих должностях и в секретных распоряжениях, но о нем нельзя поминать словом, будто его не существует. Зато на каждом перекрестке кричат об "украинском буржуазном национализме". Шовинизм вас душит, а вы кланяетесь его интернациональному мундиру. Он насмехается над вами, а вы клянетесь в любви к "великому русскому народу".

Шовинизм всемогущий, ибо слышит у себя за спиной официальную поддержку. В глазах наших поработителей люди, которые понимают большую трагедию Украины, являются государственными преступниками. Но мы не побоялись бы поставить свои подписи под написанным, если бы нас судили публичным судом и наказали так, как Погружальского за уничтожение украинской академической библиотеки. Но мы живем с вами в стране; где за слово правды людям уничтожают по-воровски, без суда.

Разве не совершили несколько лет назад дикую расправу над группой киевских и львовских юристов, которые хотели в Верховной Раде и в ООН поднять вопрос о колониальном гнете в Украине, об игнорировании даже куцей сталинской конституции? Тайный "суд" и расстрел - вот ответ на попытку поднять голос за права порабощенной нации. А чтобы об этом не узнали потомки, все материали дознания и суда были уничтожены...

А в это время, когда возникают дела, которым могли бы позавидовать средневековые инквизиторы, верховный балагур со всех трибун кричит, что у нас нет политических заключенных, что "диктатура пролетариата" переросла в общенародную демократическую державу. Если кляп во рту и тайное уничтожение политических противников - демократия, то что же тогда фашизм?

Показателен тот факт, что библиотека была подожжена 24 мая во время Шевченковских праздников. Это придает событию особо зловещий характер.

Может, не все знают, как много делалось в течение 1963-1964 гг для того, чтобы в торжествах не было ничего Шевченковского. Внешне Тараса будто бы славят. Ибо что иначе с ним делать? Но на самом деле идет большая война с Шевченко. Его крупнейшие политические стихи ("Осии, глава XIV", "И мертвым, и живым...", "Разрытая могила" и др.) замалчиваются.

Есть специальное указание строго следить за шевченковскими концертами и вечерами, чтобы они проходили на уровне гопака, а то, не дай Бог, пройдет искреннее слово Кобзаря, пробудит у кого-то думу об Украине, о "нашей, не своей земле". А сколько в журналах и газетах было цензурой снято материалов-статей, стихов о Шевченко, в которых сексоты увидели "намеки" на современное положение Украины!

Шевченко боялся царь. Боятся его и наши партийные царисты, ибо недаром недаром они согнали на гору в Каневе на праздник тучу войска и милиции и переодетых кагэбистов. А были ли там люди?.. Людей пускали к Шевченко по пропускам...

Но вершиной всего этого события стало 22 мая в Киеве. В этот день традиционно отмечается годовщина перевозки останков Шевченко из Петербурга и захоронения Шевченко в Каневе. Возле памятника Шевченко в Киеве собираются люди, поют песни. Так было на протяжении нескольких лет. В этом году начальство, выполняя общий план работы "по Шевченко", решило этого не допустить.

Накануне вызвали в ЦК ЛКСМУ группу молодежи, которую считали инициатором этого дела, и сказали, что этого нельзя допустить. Почему? "Потому, что подобные манифестации - оскорбление великого русского народа". Так дословно и было сказано: "оскрбление великого русского народа". Дико, но последовательно. А потом деканы и парторги бегали по студенческим аудиториям и предупреждали, что тех, кто будет замечен возле памятника Шевченко 22 мая, автоматически исключат из вуза. Невероятно?

Спросите у студентов университета, пединститута, мединститута, у работников институтов литературы, фольклора и этнографии, Гослитиздата и других издательств, которым звонили по телефону даже секретари ЦК ЛКСМУ, строго предупреждали об этом.

И все же вечером 22 мая собралась возле памятника большая толпа молодежи. Их сняли на кинопленку и теперь "таскают". Некоторых сняли с работы, кого-то собирались снять, пока не пришло из Москвы указание "не раздувать дело".

Так они боятся Шевченко. И так воюют с ним. А война с Шевченко - это только часть войны с украинской культурой и украинским народом. Сжигание украинистики в публичной библиотеке - также часть этой войны... "Учитесь, братья мои, думайте, читайте" - призвал Шевченко.

ДУМАЙТЕ...

Мы знаем, что народ бессмертен, его не задушишь, не сожжешь его дух. Конечно, когда в народе есть дух борьбы. Но когда нет того духа - он становится мертвым. Не будем утешать себя вечной истиной о бессмертии народа - его жизнь зависит от нашей готовности постоять за себя!”

(Сучаснiсть, рiк V, ч. 2, февраль 1965. - С. 78-84. Тисяча рокiв українськiй суспiльно-полiтичнiй думцi. В 9-ти т. - К., 2001)

Еще в разделе “Наша история” [4] читайте: