«Гражданин РФ с паспортом Украины». Как украинский патриот стал российским террористом

1.00

Нет

Кинорежиссёр и активист Майдана, крымчанин Олег Сенцов стал жертвой фальсификаций ФСБ — его обвиняют в организации террористической группы на полуострове. Ему грозит 20 лет тюрьмы.

Историю Олега Сенцова Марии Макеевой рассказывают: журналист «Украинской правды» Екатерина Сергацкова, адвокат Дмитрий Динзе, Владимир Тихий, глава гильдии режиссёров Национального союза кинематографистов Украины, обозреватель The New Times Зоя Светова.

Мария Макеева: Все-таки признавался ли ваш подзащитный Олег Сенцов в подготовке терактов или все-таки нет?

Дмитрий Динзе, адвокат Олега Сенцова: Я не могу разглашать данные предварительного следствия, потому что нахожусь под подпиской. Могу только одно сказать: эта информация не соответствует действительности. Две недели назад я к нему пришел в СИЗО, я начал настаивать на том, чтобы он мне рассказал, что с ним происходило. В итоге он мне рассказал, что к нему применяли пытки.

Пытали его следующим образом — его били по спине, потом с него сняли штаны, трусы, кинули его на пол лицом вниз, взяли палку, были по ягодицам и угрожали сексуальным насилием, что они его изнасилуют этой палкой. После этого один из оперативных сотрудников ФСБ [2], который находился в СБУ в Крыму в рамках трехчасового допроса, сидел рядом с ним и бил его ногой по голове периодически, когда ему не нравились ответы Сенцова.

Макеева: Это где происходило конкретно?

Динзе: Это в городе Симферополь в Крыму.

Макеева: В отделении милиции это было? Куда его доставили?

Динзе: Это нынешнее здание ФСБ по городу Симферополь, насколько я понимаю. Если по-старому говорить, когда Крым еще принадлежал Украине, это СБУ. В настоящее время настроение у него нормальное, достаточно боевое. Он вообще отрицает все факты, с которыми его пытаются связать.

К нему идет повышенное внимание, к нему приходили уже сотрудники Генеральной прокуратуры дважды, к нему приходили члены ОНК еще раз, беседовали. И самое интересное, что по поводу пыток к нему никто не приходил, со Следственного комитета полное молчание и идиллия. Ведомство Следственного комитета полностью молчит, промежуточных ответов по поводу заявления о совершения преступления они мне давали, каких-либо комментарий у меня по этому поводу тоже нет.

По поводу его гражданства вообще получается целый анекдот, связанный с российским законодательством. В связи с аннексией Крыма в марте этого года был принят федеральный конституционный закон о переходных положениях, что все граждане, которые проживали на момент аннексии Крыма на территории Крыма и Севастополя, являются гражданами РФ. Там так и написано. Но самый большой прикол состоит в другом, в этих же переходных положениях все граждане, которых признали в рамках аннексии Крыма и в городе Севастополе гражданами РФ, бывших граждан Украины, их обязали до 17 июня 2014 года получить паспорта граждан РФ.

Дело в том, что мой подзащитный заявление на гражданство не писал, считает себя гражданином Украины, паспорта до 17 июня 2014 года он не получил, соответственно, чисто юридически подтверждением гражданства является паспорт в соответствии с законом о гражданстве РФ. У моего подзащитного в анкетных данных следователь записывает «Гражданин РФ с паспортом Украины». С таким идиотизмом я пока не сталкивался.

В тему: Как КГБ СССР «лепило» из своих граждан шпионов [3]

Макеева: На каком этапе сейчас следствие? Насколько это может затянуться, каков ваш прогноз, недели, месяцы?

Динзе: Нам сказали, что мы только в начале пути, а в начале пути, я так предполагаю, что это где-то на полгода, а, может, даже и на год.

***

Мария Макеева: Скажите, вы с Олегом Сенцовым знакомы, с ним, с его творчеством?

Владимир Тихий, глава гильдии режиссеров Национального союза кинематографистов Украины: Да, мы познакомились порядка пяти лет тому. Это было на Одесском кинофестивале, он тогда снял свой первый фильм полнометражный и принес показывать кому-то. Он меня нашел, я тогда возился со своим проектом большим, там много коротких метров, посвященных социальной тематике. Я увидел тогда родственную душу.

Макеева: Он известный вообще человек в Украине, в Киеве?

Тихий: Благодаря последним событиям он стал очень известным человеком. До этого он был известен в киношных кругах, потому что то кино, которое он делает, это кино не развлекательного толка, оно пытается ответить на вопросы социальной проблематики, которые существуют в Украине, в принципе, они схожи и в России. По поводу провинциальных городов, что там, как там, как там живут люди, что их волнует, и в то же время он затрагивает ряд философских вопросов. Его кино известно благодаря тому, что оно популярно на топовых фестивалях западных и там получает призы.

Макеева: Фильм «Гамер», по-моему, все-таки 2011 года, стало быть, это три года назад. Завтра его будут показывать в московском центре «Мемориал». Кинематографисты украинские сразу в один момент его приняли, он стал сразу своим?

Тихий: Я бы не сказал, что он сразу стал своим. Дело в том, что кино он это снял раньше, он снял его, пользуясь тем, что у него было под руками: фотоаппарат, друзья. На тот момент, когда был фильм готов и был показан первый раз, он в принципе был в формате неидеального рабочего звука. Несмотря на это, он получил ряд призов, и в этом состоялась возможность, потому что Сенцов получил часть финансирования и закончил фильм в том варианте, в котором он хотел его закончить. И фильм вышел в 2011 году благодаря этому.

Макеева: Владимир, насколько сейчас общественность киевская и шире, чем киевская, обеспокоена этой историей? Я понимаю, что сейчас есть очень много поводов для беспокойства, тем не менее. Насколько это продолжает быть актуальным событием, насколько следят за судьбой Олега?

Тихий: Это событие по-прежнему тревожит всех. На данный момент мы пытаемся все вместе помочь в этой ситуации, у него дети, двое детей, которых содержит сестра. Это довольно непростая история. Сейчас у нас идея, и она может быть воплощена, выпустить фильм «Гамер», у него есть неплохие рассказы, сборник этих рассказов, устроить такой боксик, который продавать, и средства, вырученные от этого, перечислять в помощь детям Олега. Если это будет очень много денег, то будем помогать с юридической поддержкой.

Макеева: А дети в Крыму остались?

Тихий: В Крыму с сестрой.

Макеева: Что известно о политических убеждениях Олега Сенцова? ФСБ говорит: «Правый сектор», «Правый сектор» говорит: «Нет, не «Правый сектор».

Тихий: Он проукраинских настроений молодой человек, его волновало не то, что Украина должна быть украинской, Украина должна быть честной, Украина должна быть справедливой, не должно быть коррупции. Эти мировоззренческие вещи послужили причиной того, что он работал над своим вторым фильмом, он отложил эту работу и ушел в активную общественную деятельность, помогал на Майдане, потом помогал в Крыму людям, которые оказались отсечены от каких-то возможностей, попали в плен. У нас была такая история, у нас двое ребят попали в плен в Крыму, их выкрали. Сенцов активно помогал их найти, а потом выкупить.

Макеева: Обвинения, которые ему предъявляют, вы допускаете такую возможность?

Тихий: Это абсурд. Мне кажется, судьба сыграла злую шутку с этими ФСБшниками или бывшие СБУшники, которые пытаются просто выслужиться, они просто взяли человека, который им показался подходящим для этого всего, интеллигентишка, сейчас мы на него надавим — и он признается во всем, что мы хотим. На самом деле это абсолютно не лепится к нему, это не его методы.

Поверьте мне, если бы он был такого рода человеком, он не снял бы этих фильмов, нужна скрупулезность, должна быть терпеливость и уравновешенность человеческая, чтобы одному снять полнометражный фильм, поверьте мне, и чтобы этот фильм выглядел достойно. И не просто достойно, чтобы он вызвал восхищение людей в Голландии, во Франции.

Макеева: Тем не менее, в этот сложный период он занимался, в общем, очень опасными вещами, потому что вести переговоры об освобождении заложников — это действительно очень опасно, с очень разными людьми надо общаться, если здесь вообще применимо слово «общаться». Могло так получится, что за месяцы что-то изменилось либо он встретил каких-то противников, которые таким образом подставили его? Вы не допускаете такой возможности, если он действительно делал то, что вы говорите?

Тихий: Он умный человек, его подставить в таком формате невозможно. Если бы ему инкриминировали махинации финансовые, еще что-нибудь такого тонкого уровня, это еще как-то. Мне кажется, что это не подстава, это грубая подтасовка. Дело в том, что до сих пор не нашли возможности убедить его признать эту вину, причем на него воздействуют всякими способами. Он очень твердых убеждений человек, его сломать практически невозможно. То, что вы говорите, что он находил в себе не то, чтобы смелость, он действительно этим занимался, он помогал им, причем со своей инициативой, он боролся. Он боролся законными методами с тем, что происходило в Крыму: с нарушением прав человека, с нарушением прав личности.

***

Мария Макеева: Вы писали, что встреча с Сенцовым и с другими подозреваемыми по этому делу поразила вас, а у вас большой опыт и встреч с такими людьми, вы много таких историй слышал, наблюдали такие истории. Что вас поразило именно в этой истории?

Зоя Светова, журналист издания The New Times: Во-первых, меня больше всего поразило, что когда я, как член общественно-наблюдательной комиссии, пришла в «Лефортово» вместе со своими двумя коллегами, то сразу же заместитель начальника СИЗО позвонил следователю. А дело в том, что это СИЗО «Лефортово» раньше было СИЗО ФСБ, КГБ, а теперь оно принадлежит Минюсту, но следственное управление ФСБ находится в том же самом здании, там дверь рядом с кабинетом начальника очень близко.

Он буквально через 5 минут прибежал и говорит: «Вы хотите посетить Сенцова, посетить его подельников, и вы должны дать подписку о неразглашении тайны предварительного следствия». Мы были ужасно потрясены этим, потому что мы больше пяти лети туда ходим, встречались и с чеченскими террористами, и с дагестанскими, и с Тихоновым, по всяким таким острым делам. Поэтому мы говорим: «А почему?», они ничего не объясняют, мы говорим: «Ну у нас же есть закон о членах ОНК, что мы не говорим о следствии, мы не разглашаем», и мы отказались.

Макеева: Вас пустили после этого?

Светова: Да, конечно. Но нам сказали, что если мы нарушим тайну предварительного следствия, то полагается уголовная ответственность, там 3 месяца даже СИЗО или какой-то штраф, или обязательные работы. Я даже так пошутила, я говорю заместителю начальника: «Так я у вас посижу здесь тогда в «Лефортово», он говорит: «Нет, по такому делу вы не у нас будете сидеть, а в другом месте». Мы так посмеялись.

В тему: Мракобесие на марше: в России музей политических респрессий обвинили в шпионаже, русофобии и «бандеровщине» [4]

Макеева: Так мило, да, светские беседы.

Светова: Потому что для меня это совершенно бред. Понимаете, в чем там проблема? Потом я поняла, в чем там проблема. Они считают тайну предварительного следствия с момента задержания, и как раз мы спрашивали Сенцова в первый раз, мы к нему пришли в камеру и мы спрашивали его, оказывались ли на него меры физического воздействия, когда его задерживали, он сказал: «Нет».

Но потом он своему адвокату рассказал, что, оказывается, его пытали и всячески угрожали. Он нас еще не знал, он нам не доверял, потому что в Украине нет таких общественно-наблюдательных комиссий, да и вообще он впервые столкнулся с этой ситуацией. Он нам рассказал много интересных вещей, нас не прерывали, когда мы спрашивали о том, где он содержался в Крыму.

Макеева: И где он содержался? Это можно рассказать?

Светова: Да, конечно. Я вообще считаю, что все, что там было, все можно рассказать. Он рассказал, как он содержался в СИЗО в Симферополе. Он рассказал, что начальник СИЗО ему сказал: «Я делаю все для того, чтобы тебя там не убили», и поместил его в камеру к милиционерам. Это камера, где сидят сотрудники, потому что там больше безопасности. Он рассказал: «Там сидели люди других убеждений, которые поддерживали аннексию Крыма. Мы с ними нормально разговаривали».

Вообще это тюрьма черная, там правят уголовники, как нам потом рассказывали другие его поддельники — и Геннадий Афанасьев, и Чирний. Они сказали, что там у уголовников ключи от камер. Вот такая тюрьма, потому что на Украине не занимались совершенно крымскими тюрьмами. Сенцов сказал, что все у него нормально, но потом он так посмотрел на меня и говорит: «Ну вы же сами все понимаете». Но главное, что он сказал, что меня поразило, он сказал: «Я уверен, что моя страна, за единство которой, за свободу которой я боролся, она меня не оставит, она меня будет меня поддерживать». Мне кажется, это очень важная вещь.

А второй раз, когда мы к нему пришли, это было 10 дней назад, это было после того, как его адвокат заявил, что его избивали, пытали. Он хотел об этом сказать, но нам не давали говорить, практически затыкали рот. Он сказал: «Я не виноват. Я не виновен. Мне грозит 20 лет», я говорю: «Ну как же 20 лет, там же типа приготовления? Не было же никого теракта». Он говорит: «Нет, у меня организация террористического сообщества».

Но я не сказала, что после первого раза, когда мы его посещали, когда нам угрожали, что мы не должны разглашать тайну предварительного следствия, я уже пришла в редакцию, думаю, как я сейчас буду писать статью, что я там разглашу, не разглашу, и вдруг на следующий день само управление ФСБ разглашает тайну предварительного следствия, рассказывает, в чем этих людей обвиняют, показывают кадры, где его подельники...

Макеева: Показывают Афанасьева «Первый канал».

Светова: Это было в пятницу, а мы пришли в четверг. Понимаете, они предварили, чтобы мы ничего не рассказали, как мы с ними общались, потому что один из них признался, сказал, что он дал признательные показания, Геннадий Афанасьев. Он был в ужасном состоянии, он нам в камере СИЗО сказал: «А мне не нужен адвокат, я во всем признался». И моя коллега, очень опытная правозащитница Людмила Альперн, сказала: «Что с ним такое? Он в ужасном состоянии».

Я потом смотрела в интернете, я искала в «ВКонтакте» его страничку и нашла — там такой веселый, молодой парень, у него такой чуб украинский. Как я посмотрела, он такой украинский националист, но в хорошем смысле, он никакой не «Правый сектор» [5], он читает какие-то стихи украинского поэта. Он за единство Украины, не хотел, чтобы Крым был русским, просто парень такой. И вдруг он в этой камере в СИЗО «Лефортово» сидит обритый налысо, с таким видом, она говорит: «У него суицидные... он что-то такое совершил, о чем он очень переживает».

Макеева: Что мы имеем в сухом остатке? ФСБ относится к этому крайне серьезно.

Светова: Очень серьезно, никогда раньше такого не было.

В тему: Как ломали диссидентов в 70-х и как «давят» инакомыслящих в России сегодня [6]

Макеева: Вот, даже вы не припомните такого случая. Ему грозит 20 лет при том, что теракта не было.

Светова: Насколько я понимаю, организация террористического сообщества.

Макеева: Подразумевает до 20 лет статья, вы имеете в виду?

Светова: Да. Что они думают, они же считают терактом поджоги какого-то штаба «Единой России» в Симферополе.

Макеева: Да, рассматривали бутылками с зажигательной смесью. Это они рассматривали, как свершившийся теракт, и еще приготовление к другим террористическим действиям. Слава Богу, ни погибших, ничего, даже если допустить, что все это случилось. А вы, насколько я понимаю, верите в невиновность?

Светова: Я абсолютно уверена, что он невиновен, я думаю, что и те ребята тоже невиновны. Почему я так уверена, просто у нас на памяти есть похожие дела. Вот этот полковник Савицкий, который брал с нас подписку о неразглашении и который ведет это дело — Михаил Савицкий, полковник ФСБ, он ведет это дело. Он вел дело о покушении на Рамзана Кадырова, это было несколько лет назад, дело о 9 мая, что якобы было покушение.

Забрали чеченских мальчиков-мажоров, которые живут в Москве, их обвинили, что они хотели покуситься на Кадырова. И там очень интересная история, там был суд присяжных, одного вообще оправдали, а трех осудили на маленькие сроки, я думаю, ничего доказать они толком не смогли. Никакой Кадыров не пострадал, никакого покушения не было, это все было такого же плана — сфабрикованное дело.

Макеева: А цель этого, какая может быть? Если это сфабрикованное дело, чтобы что?

Светова: Чтобы показать, что они работают, что ФСБшники раскрыли теракт, что такие-сякие, такие плохие. Они же говорят, что это люди из «Правого сектора», что они хотели взрыв устроить там. Когда была передача на «Эхо Москвы» тоже о Сенцове, по-моему, Тимур Олевский, который был в это время на Украине, рассказывал о том, что он слышал о том, что ФСБшники говорили: «Сейчас мы быстренько найдем каких-то террористов». Понимаете, всегда же нужно этим людям какие-то преступления раскрывать. А почему бы не раскрыть, если они уже привыкли к таким делам?

За ним следили, конечно, потому что он же, насколько я понимаю, людей вызволял из плена, он вывозил украинских военных, которые были в Крыму, которые хотели уехать в Киев, которые не подчинились российскому командованию, он помогал им выезжать. За ним следили, может быть, в каких-то разговорах он говорил, что он недоволен присоединением Крыма, может быть, что-то резкое сказал.

Помните, было громкое дело чеченской девушки Зары Муртазалиевой, которую обвинили, что она якобы хотела взорвать «Охотный ряд», но у нее в мыслях даже не было. Просто она вела разговоры, что ей не нравятся российские военные в Чечне. Ее потом сдали две подружки, сказали, что она якобы предлагала им совершить теракт. Мне кажется, это такого же плана история.

Макеева: Что касается политиков, которые, как вы пишете, должны, вероятно, принять участие в судьбе Олега Сенцова. Честно говоря, когда в письменном виде видела, что украинский МИД направил ноту, это звучало как-то мощнее. Когда услышала комментарий телефонный, у меня не сложилось впечатления, что политики планируют за Сенцова бороться, хотя ходили разные слухи, что его чуть ли не на журналистов LifeNews обменяют. Такой поворот сюжета возможен, как вы думаете?

Светова: Я не понимаю, какой они должны найти выход, чтобы его отпустили, если дело уже возбуждено, им уже предъявлено обвинение. Что они скажут, что они ошиблись? У нас, как известно, органы не ошибаются, должно быть очень мощное внимание к этому делу. Я даже писала такую колонку «Вопрос для Петра Порошенко», сейчас ему не до этого, сейчас ему не до Сенцова. Мне кажется, что общественное мнение на Украине должно за него бороться, это должно решаться на уровне глав государства. Этот консул сейчас бьется у дверей СИЗО «Лефортово», а ему говорят: «Он никакой не украинский гражданин, он — гражданин России».

Макеева: С украинским паспортом. Это удивительно, что адвокат Динзе рассказал.

Светова: Сенцов улыбается, он смеется, говорит: «Я украинец. Вообще по национальности я русский, но я — украинский гражданин. Я не признаю аннексию Крыма, поэтому как же я могу быть российским гражданином?». Адвокаты украинские вроде бы подали в Европейский суд по правам человека, чтобы как-то разрешить эту ситуацию, может быть, они и применят срочное правило, потому что это нужно немедленно решить. Потому что если он украинский гражданин, то консул может приходить. Ну придет консул, и что дальше? А что ФСБ скажет, что они ошиблись, что не было никакого приготовления к теракту?

Здесь ситуация безумная, но мне почему-то кажется, я не верю, что этот человек пойдет на долгие годы в лагерь. Я не верю в это. Мне кажется, что что-то должно произойти. Мы знаем, что закон, что дышло, может быть, придумают какой-то юридический выход из ситуации, потому что это просто позор, мне кажется, позор на весь мир. Сенцов ужасно обрадовался, когда я ему сказала, что в его защиту написали знаменитые кинорежиссеры. Я говорю: «Анджей Вайда», он на Вайду как-то не среагировал. Я говорю: «Альмодовар за вас заступился», — «Да, Альмодовар!». Ему было ужасно приятно, что такие люди за него заступаются и не верят, что он может быть террористом.

—

Опубликовано на сайте телеканала «Дождь» [7], Россия

В тему: